Сирия: повстанцы не сдаются, потому что не хотят умирать

II. Суровая действительность против романтического идеализма

«Лос-Анджелес Таймс», 14 марта 2012 г., статья «Сирийские войска усиливают наступление в Идлибе после отхода мятежников». Автор — Патрик Дж. Макдоннелл.

Автор репортажа из Бейрута замечает, что штурм Идлиба вслед за Хомсом «позволяет предположить, что сирийское правительство делает успехи против плохо вооружённых мятежников». Судя по статье, оппозиционеры жалуются журналистам, что им не хватает огневой мощи для того, чтобы «противостоять тяжёлому оружию». Мазен Арья, активист оппозиции, сказал через «Скайп»: «Даже одной пуле из автомата Калашникова следует ответ танкового корпуса». Арья жалеет, что у повстанцев не было гранатомётов — вот тогда бы «мы прикончили танки… Это сиротская революция».

Далее Макдоннелл отмечает, что «…диссиденты горько жаловались на то, что они называют нехваткой помощи извне, чтобы вооружить их как воюющую повстанческую сторону. Тем временем правительство описывает мятежников как поддерживаемых из-за границы «террористов».

По меньшей мере две страны Персидского залива, Саудовская Аравия и Катар, — продолжает автор, — поддержали идею вооружить повстанцев. Но командующие повстанцами в Сирии и оружейные контрабандисты у ливанской границы говорят, что не было никаких признаков притока денежных средств или оружия из богатых монархий залива».

Затем автор сообщает о взаимных обвинениях двух сторон — повстанцев и правительства Сирии — в убийствах. Журналист замечает, что сообщения об ежедневных убийствах «невозможно проверить из-за ограничений доступа».

Макдоннелл приходит к выводу, что надежду на то, что кровопролитие в Сирии будет остановлено, сейчас даёт миссия Кофи Аннана, имеющая широкую международную поддержку.

«Нью-Йорк Таймс», 14 марта, статья «Сирийская оппозиционная группировка разбита и разделена». Автор — Энн Барнард (репортаж из Бейрута).

В статье говорится, что захват правительством Хомса и Идлиба вызвал разочарование Сирийским национальным советом. Об этом, как пишет Энн Барнард, сказал активист, покинувший ряды СНС, Камаль аль-Лабвани, «уважаемый диссидент, освобождённый из сирийской тюрьмы в прошлом году на середине 12-летнего срока лишения свободы».

«То, что случилось в Хомсе, — предательство, — сказал г-н аль-Лабвани в интервью. — Со стороны Совета проявлена безответственность».

«Совет, — добавил он, — рискует вызвать раскол в сирийском обществе, будучи не в состоянии создать единое военное командование вооружённых сил повстанцев под своим контролем, и в итоге отдельные формирования ищут собственные источники помощи».

По мнению Камаля аль-Лабвани, которое приводит Энн Барнард, «Совет с его 270 участниками был изъеден внутренними разногласиями».

Далее журналистка пишет:

«Тем не менее, путь для оппозиции кажется неясным. Во вторник Сирийский национальный совет принял меры по привлечению Свободной сирийской армии под свою эгиду. Но г-н Лабвани, член Совета, который ушёл в отставку, заявил, что у изгнанников было мало связей с бойцами внутри страны. «Свободная сирийская армия — это люди, являющиеся внутренней Сирией», — сказал он.

Он назвал главу Совета, Бурхана Гальюна, диктатором, принимавшим решения «под нашими именами, не спрашивая у нас».

«Нью-Йорк Таймс», 14 марта, статья «Высказываясь, безликие сирийские голоса рискуют своей жизнью». Автор — Кристин Мактиг (репортаж из Каира).

Длинная статья начинается с рассказа о 28-летнем Рами Джарре, полгода скрывавшем своё имя, чтобы донести миру весть о «насилии и кровопролитии, которое он наблюдал у сирийского режима».

«Миру г-н Джарра был известен как Александр Пейдж, безликий голос, безупречно говорящий по-английски, дававший подробные отчёты о жестоком правительственном подавлении сопротивления в то время, когда почти все иностранные СМИ были запрещены».

Джарра, рассказывает Кристин Мактиг, родился на Кипре, вырос в Лондоне, затем в 2004 г. приехал в Сирию, чтобы «впервые посетить семью». Тут он был задержан.

«Они обвинили меня в подделке паспорта и в шпионаже», — сказал г-н Джарра, сын сирийских активистов, сбежавших из страны перед его рождением. Г-н Джарра получил свой паспорт через сирийское посольство в Лондоне, но, раз его родители поженились за пределами страны и из-за непередачи данных посольством, он не был зарегистрирован в Сирии. То, что, по предположению, должно было стать однонедельной поездкой, растянулось на три года юридических сражений».

Джарру освободили — с условием, что он оформит свои документы, но не разрешили до того уехать из страны. Ожидая, пока будут готовы документы, Джарра устроился консультантом по экспорту-импорту в одну торговую фирму в Дамаске. Но затем, когда его «испытание» с документами было окончено, он, как пишет Мактиг, «решил остаться».

«Я лишь полагал, что я могу поработать несколько лет, а потом уеду», — сказал он.

Его очень огорчало, замечает журналистка, что «сирийцам не хватает храбрости на то, чтобы открыто высказываться». Но в середине марта прошлого года всё стало меняться. С началом антиправительственных выступлений «Джарра присоединился к местным комитетам по координации и решил остаться. Комитеты — сеть местных групп, отслеживающих сирийские протесты», — поясняет журналистка.

Далее Джарра стал «общаться онлайн, но делал всё возможное, чтобы сохранить анонимность, даже среди активистов». А 18 марта он присоединился к настоящему протесту.

«Всё изменилось в тот момент», — сказал он. — Мы все говорили друг с другом впервые, показывая, что говорим, что у всех есть то чувство, от которого внезапно становится немного легче, и мы можем сделать это снова».

22 марта он участвовал в протестах в Дамаске. «На сей раз правительственные войска ответили силой, убив девять человек и множество арестовав. Хотя г-н Джарра остался цел и невредим и убежал, его эмоциональные потери были тяжелы».

«Уходя, мы кричали как маленькие дети, чувствуя себя бесполезными и беспомощными».

Члены местных координационных комитетов узнали, что он бегло говорит по-английски, и попросили его рассказать о случившемся иностранным СМИ. Назвавшись Александром Пейджем, он стал сотрудничать с Си-эн-эн. Он должен был снять кое-какие кадры, чтобы доказать, что был в Сирии. Он снимал на айфон. 25 марта с этим айфоном и попался. Судя по его рассказу, его держали в камере три дня, раздели, заставили стоять, лишили пищи и воды, не позволяли спать и избивали. Перед освобождением его заставили признаться в том, что он — террорист. Он считает, что теперь всё обстоит много хуже: в Сирии пропало больше 10 тысяч людей, и «мы почти уверены, что они были замучены до смерти».

После освобождения Джарра оказался безработным: ведь его компания «была тесно связана с режимом». Джарра не сдался и начал на Твиттере и Фейсбуке рассказывать о том, что видел, — «всё под именем Александра Пейджа».

Далее, на протестах в Дамаске в октябре, Джарру остановили на правительственном КПП и обнаружили, что он нёс 3G роутер. Пару дней спустя в киоске около его дома вспыхнула драка. «Группа мужчин» велела ему «молчать, или он будет убит».

Джарра, боясь вызвать подозрения и думая, что два инцидента были связаны, сообщил о драке властям. А затем попросил, чтобы его «контакт со связями в сирийской разведке проверил его псевдоним». И «контакт» позвонил ему в четыре часа утра. Да, разведка знала о том, что Рами Джарра и Александр Пейдж представляет собой одно целое. Джарра с женой и дочерью бежал из Сирии: пересёк Иорданию и прибыл в Каир. Там он «продолжил давать интервью СМИ и использовал свой псевдоним на Твиттере и Фейсбуке. Но его личность в настоящее время известна, и проект с Александром Пейджем изменился».

Он говорит, что есть «тысячи людей в Сирии, которые делают то же, что и я». В своей маленькой квартире в Каире он делает теперь новости. Активисты из созданной им «Ассоциации Новостей» «организуют видео, поступающие из Сирии, собирают информацию о погибших и распространяют всё это через Twitter и Facebook. В будущем они планируют отправить всё в Международный уголовный суд». Их цель — «документировать преступления Асада».

В статье также рассказывается о других сирийских активистах-оппозиционерах, для которых Джарра послужил примером.

«Чикаго Трибюн», 14 марта, статья «Поездка в кошмар Сирии». Автор — Зора Бенсемра, агентство «Рейтер».

Заметку предваряет информация: «Zohra Bensemra — фотокорреспондент агентства «Рейтер». Находясь в Алжире, в феврале она съездила в командировку в Сирию. Это — её отчёт о той поездке».

Интересно в этой статье то, что её автор находит существенные отличия между обстановкой, которую она не так давно наблюдала в Ливии, и положением в Сирии:

«В отличие от Ливии, где чёткие линии фронта отделили мятежников от армии Муаммара Каддафи, в Сирии линии фронта идут через деревни и перекрещиваются на сельхозугодьях, создавая предательский лабиринт. Одна деревня может быть предана Асаду, портреты президента могут висеть в каждом окне, следующий город может целиком состоять из повстанцев, другой же оказывается смесью разных сообществ, где вы не можете доверять своему соседу».

«Вашингтон Пост», 14 марта, статья «Годовщина восстания, сирийские протестующие говорят, что они не сдадутся». Автор — Лиз Слай (репортаж из Бейрута).

Лиз Слай пишет, что «более 8000 человек мертвы, десятки тысяч задержаны, неисчислимое множество замучено, другие пропали без вести, и почти четверть миллиона покинула свои дома, согласно сведениям Организации Объединенных Наций».

«Однако, — говорит журналистка, — конца этому не видно. В этом месяце президент Обама сказал, что «дни Асада сочтены», но немногие готовы поставить на то число».

Далее Лиз Слай пишет: «Романтический идеализм первых лет, когда протестующие пели «мирно, мирно» и шли, подставляя грудь под пули, уступил место суровой действительности. Власть не рушится, подобно правительствам в Египте и Тунисе. Военное вторжение Запада, как это произошло в Ливии, остаётся отдалённой перспективой в стратегически чувствительной Сирии с её взрывоопасной смесью религий и национальностей, в которой меньшинство алавитов под руководством правительства осаживает протестное движение с преобладанием большинства суннитов».

Однако, указывает журналистка, те, «кто сделал первые смелые шаги», говорят, что «капитуляция — не вариант».

«Если б мы знали, что дело дойдёт до этого, мы, может быть, не решились бы, — признался 30-летний Бассель Фоуад, активист, сбежавший от атаки против оппозиции в Баб-Амре в городе Хомсе в этом месяце и находящийся теперь в Ливане. — Но мы сделали это, и теперь не можем остановиться, потому что, если мы сделаем так, они убьют нас всех».