Владислав Дворянинов: Наша система стрелкового вооружения — лучшая в мире!
«Повезло — меня не взяли!»
— Всегда ли ваша работа приносила вам только радость?
— Нет, конечно. После начала работы в НИИ-61 я достаточно быстро оказался ответственным исполнителем по самостоятельной научно-исследовательской работе. На следующий год я вновь стал ответственным за самостоятельную НИР. А на третий год меня включили в группу одного из самых известных наших патронщиков — Петра Федоровича Сазонова, разработавшего, в частности, конструкцию пули, позже использованную при создании 5,45-мм патрона. Сазоновскую пулю называют лучшей пулей XX века!.. Так вот, оказался я в группе Сазонова просто технологом на подхвате. Мало того, нашу тему по разработке единого автоматно-винтовочного патрона закрыли. И я оказался не у дел. Все трудятся, а я — нет. Неподалеку открылось конструкторское бюро сельскохозяйственной техники. Я был настолько расстроен случившимся, что даже как-то попробовал туда устроиться на работу.
— Получилось?
— Повезло — меня не взяли! Это был первый и последний раз, когда я подумывал о смене работы. И что вы думаете? Как только я в том КБ получил отказ, тут же мне досталась новая интересная тема — оперенные подкалиберные пули, работе над которыми я отдал потом 17 лет и был этим несказанно счастлив!
— Что, на ваш взгляд, самое сложное в работе конструктора-патронщика?
— Пожалуй, удача стать участником не только начала разработки боеприпаса, но и доведения этого боеприпаса до принятия на вооружение. Следует понимать, что в любой системе стрелкового оружия патрон является определяющей, но самой консервативной ее частью. После окончания разработки и освоения производства патрон по своим размерам, конструкции, баллистике уже не подлежит принципиальным изменениям. Новые же типы патронов разрабатываются только при рождении новых видов вооружения или при перевооружении, что происходит достаточно редко.
— Насколько редко?
— В среднем, через 25 лет. В промежутке же идет либо модернизация уже принятых на вооружение боеприпасов, либо научные исследования. Конечно, такие исследования нужны. Например, те же исследования причин, влияющих на пробивное действие пуль. Но эти исследования все же для конструктора не столь значимы, как разработка и принятие выстраданного нового образца на вооружение. Поэтому самое сложное в жизни патронщика — это оказаться современником и участником реальных работ, а не только научных поисков, исследований и теоретических расчетов. И, во всех случаях, сложным является не ремесленная, а творческая составляющая работы конструктора — предложить что-то новое, оригинальное. Разобраться в причинах, найти решение и добиться нужного результата, недоступного ранее.
— Мосин, Симонов, Шпагин, Дегтярев, Драгунов, Токарев, Макаров, Стечкин, Калашников, Ярыгин, Сердюков… Фамилии отечественных конструкторов-оружейников у нас известны многим. Фамилий же разработчиков боеприпасов для стрелкового оружия в России не знает почти никто. Почему так получилось?
— Думаю, такой результат получился в силу нескольких факторов. До появления в XIX веке унитарного патрона боеприпас для стрелкового оружия чаще всего был предельно простой конструкции и какого-то конкретного автора просто не имел. К этому добавим то, что огнестрельное оружие традиционно притягивало к себе больше внимания, чем боеприпасы. Оружие любят, коллекционируют, изучают. Оружию часто присваивают фамилию того, кто его разработал. Под один и тот же патрон создано большое количество разных образцов. И стреляя, например, из какого-нибудь пистолета, вы прежде всего обращаете внимание на то, что держите в руках именно это оружие, а патрон… Он «тот же самый, обычный».
Поэтому интерес к используемым патронам и их создателям значительно слабее и вызван ошибочным заблуждением о простоте всего, что связано с патронами. Мол, что такое патрон? Это всего лишь капсулированная гильза, пороховая навеска да пуля… Между тем, мощь любого стрелкового комплекса определяется именно патроном. Профессионал первым делом всегда спросит, не какая у тебя винтовка, а под какой она патрон.
— Бытует мнение, что стрелковое оружие и, соответственно, боеприпасы к нему, на текущий момент достигли предела своих возможностей. Мол, чего-то большего без изменения физических принципов работы оружия и перехода к каким-нибудь электромагнитным ружьям, рельсотронам или жидким метательным веществам достичь невозможно. Так ли это?
— Рассуждая сегодня о перспективах дальнейшего развития, необходимо хорошо понимать, что, во-первых, боевые качества любого комплекса определяются его практической эффективностью и что даже такие «красивые» характеристики, как кучность или бронепробиваемость, являются важными, но лишь одними из общего множества всех факторов, влияющих на конечный результат. Поэтому, например, никому не пригодится супербронебойная пуля, если вероятность ее попадания в цель (из-за увеличенного в погоне за этой пробиваемостью импульса отдачи) будет составлять всего 1–2 %.
Во-вторых, любой патрон или перспективная система метания поражающих элементов, согласно законам физики, была и будет комбинацией разных параметров и требований, прямо противоречащих друг другу. И выбор приоритетов, вариантов сочетания этих параметров должен исходить только из обоснованных технических требований к решению конкретной задачи. А не так, как это частенько происходит в наши дни, когда сначала рождается «новый оптимальный чудо-патрон», а затем для него маркетологами набираются «преимущества».
В-третьих, стрелковое оружие нельзя рассматривать само по себе, без учета его взаимодействия со всеми другими видами современных вооружений, адекватного анализа стоящих перед каждым видом задач. Поскольку хорошо известно, что ошибочные критерии или требования к эффективности приводят к неправильным тенденциям в направлении развития, потере огромных средств, усилий и времени.
— То есть, о рельсотронах говорить рановато…
— Конкретно про рельсотроны и прочие чудеса я фантазировать не стану, но в целом тема действительно очень серьезная, поскольку приходится во многом согласиться с тем, что возможности дальнейшего развития патронов именно классической схемы на сегодня практически исчерпаны. Вследствие чего получить принципиально новый уровень эффективности на этом пути невозможно. Что не исключает востребованности в будущем при определенных обстоятельствах таких неклассических схем патронов, как стреловидные боеприпасы в однопульном или многопульном вариантах. Не исключаю появления автоматического оружия на базе патронов с минимальными импульсами отдачи в сочетании с гранатометными элементами оружия, предназначенными для поражения сильнозащищенных целей.
— О каких целях идет речь?
— Например, о все более входящих в моду наземных боевых роботах на гусеничной платформе… В любом случае, для заметного продвижения вперед в деле разработки новых стрелковых комплексов требуются интенсивные поиски, глубокие научные исследования и изобретения. Но это уже задача нынешнего и следующего поколения патронщиков и оружейников. Конечно, с использованием богатейшего опыта предшественников, ибо знание — самое непобедимое оружие!
P.S. Наша беседа с Владиславом Николаевичем продолжалась пару часов, и, разумеется, в публикуемый текст из нее попало далеко не все. Тем не менее, хочется подвести некую черту. Если хотите — поставить своеобразный постскриптум, посвященный плеяде ветеранов советского ВПК.
Это удивительные люди. Те из них, кто еще жив, очень часто до сих пор деятельны и энергичны. Это настоящие кладези знаний, опыта, информации. Они ушли на пенсию, когда их ресурс еще был далеко не исчерпан. Они НЕ НАРАБОТАЛИСЬ, как бы парадоксально это ни звучало в наше время. И как же они скучают по своей работе!.. Чтобы на Державу. Чтобы что-нибудь глобальное и неизведанное!.. Не первый раз замечаю, как у этих людей загораются глаза, когда (чаще всего — совершенно случайно) подбрасываешь им какую-нибудь задачку. Почти мгновенный анализ, учет всех pro et contra, после чего они тебе на пальцах объясняют наиболее приемлемый вариант решения…
Совершенно потрясающие люди. Великое им спасибо за то, что они были и есть.
Автор: Mrdnv