Секретное оружие Кутузова
Леппих был размещен в усадьбе Вороново, а любопытным было объявлено, что здесь будут строить то ли земледельческие машины, то ли пушечные лафеты…
Любопытство москвичей и жителей пригородных деревень росло с каждым днем. Целыми семьями ходили они к таинственной уединенной даче, но не видели ничего, кроме высокого забора. А за забором трудились 14 столяров, 8 слесарей, 3 портных, 24 белошвейки, 2 прачки и несколько человек обслуживающего персонала. Через несколько недель численность рабочих была увеличена до 100 человек.
Рабочие пытались реализовать несколько технологических процессов одновременно: они создавали оболочку, скрепляли каркас и собирали гондолу. Самым сложным и опасным процессом было наполнение оболочки водородом: этот взрывоопасный газ двигался по рукавам из множества бочек, в которых беспрерывно шла химическая реакция (серная кислота разъедала железо). На строительство уходило все больше и больше материалов, все больше и больше казенных средств, а новые технологические сложности отодвигали и отодвигали сроки первого подъема аэростата.
На одном из этапов Леппих запросил квалифицированных рабочих из Германии или Австрии. Рискуя жизнью (уже война!) фельдъегерь Винберг сумел отыскать в Австрии (в то время союзница Наполеона) и привезти в Москву тех специалистов, в которых нуждался Леппих. Увы, и эти рабочие не смогли переломить ход событий: наполненный водородом аэростат не смог оторваться от земли: тафтяная оболочка плохо держала газ.
Затем в ходе испытаний лопнули металлические пружины, с помощью которых экипаж мог управлять аэростатом. Понадобилась высококачественная инструментальная сталь, которую в России не производили. Подполковник Касторский отдал приказ фельдъегерям срочно найти и доставить Леппиху все необходимые материалы. Фельдъегеря нашли и доставили английскую сталь высшего качества, но дело не сдвинулось с мертвой точки. Тем более что пошли проливные дожди, и нарушился процесс получения водорода.
Тем временем москвичи уже знали о шаре и толпами ходили к Воронцову на экскурсии недаром мадам де Сталь замечала в ту пору: "В России все тайна и ничто не секрет". Кстати, и у Льва Толстого в "Войне и мире" Пьер ездил "для развлечения" посмотреть на диковинный шар. Узнал о проекте и Наполеон. Сначала, как вспоминал Коленкур, "императору сообщили… о зажигательном воздушном шаре, над которым долго работал под покровом тайны некий англичанин или голландец по фамилии Шмидт. Этот шар, как уверяли, должен был погубить французскую армию, внеся в ее ряды беспорядок и разрушение". Потом последовали уточнения, о которых рассказал в мемуарах граф Сегюр: дескать, по приказанию самого Александра недалеко от Москвы, под наблюдением немецкого пиротехника, строится чудовищных размеров шар; главное назначение этого крылатого аэростата в том, чтобы парить над французской армией, отыскать ее начальника и уничтожить его, обрушив сверху целый дождь огня и металла.
Некоторые надежды на применение боевого аэростата в Бородинском сражении имел М. И. Кутузов. Ведь Леппих в середине августа обещал прилететь на своем аппарате прямо в штаб русской армии. Он даже сумел запустить "малый шар", не поднявший, правда, и двух человек. 22 августа, в канун Бородинской битвы, Кутузов писал к генерал-губернатору Ростопчину: "Государь император говорил мне об аэростате, который тайно готовится близ Москвы. Можно ли им будет пользоваться, прошу мне сказать и как употребить его удобнее". Увы, сам Ростопчин разуверился в проекте Леппиха (в мемуарах он вообще назовет механика негодяем), и решил воспользоваться им хотя бы для того, чтобы поддержать дух москвичей. Тогда же, 22 августа, он сообщал горожанам, чтобы те не пугались, если над городом пролетит воздушный шар, ибо это не "от злодея" (то есть Наполеона), а наоборот, "чудо-оружие", сделанное "к его вреду и погибели". Точно так же и император Александр был разочарован проектом, но в беседе с Аракчеевым высказался о его идеологической ценности: "Для народа подобные меры в известных случаях нужны; такие выдумки успокаивают легковерную толпу хотя бы на малое время, когда нет иных средств отвратить беду".
Наполеон уже подходил к Москве, а все попытки взлететь оставались неудачными, так как постоянно ломались пружинные крылья. Возникла опасность потери пусть даже небольшой надежды на осуществление проекта. По приказу Ростопчина Леппих свернул работы, погрузил аэростатное имущество на 130 подвод и двинулся в сторону Нижнего Новгорода. Эвакуацию обеспечивала фельдъегерская служба, которой вменялось в обязанность оплачивать казенными деньгами почтовые прогоны. Фельдъегерь же (это был поручик Штосс) обнадежил Леппиха в последний раз: он привез распоряжение Аракчеева, ведавшего тогда делами снабжения и резервов при императоре (с правом объявления Высочайших повелений). В нем говорилось: "Отправить… г. Леппиха, всех потребных людей и вещи в Санкт-Петербург". Когда Леппих прибыл в Петербург, его уже ждала мастерская в Ораниенбауме: ее временный комендант фельдъегерь Винберг расчистил от постороннего имущества помещение госпиталя.
А в это время Наполеон, вошедший в Москву 3 сентября, уже отдал приказ разыскать мастерскую "доктора Шмидта". Отряд генерала Лауэра нашел место постройки шара, но это было уже пепелище. Все увиденное французы подробно запротоколировали под заголовком "Подробное описание разных вещей, найденных у села Воронцово, близ Москвы, принадлежащих к воздушному шару или адской машине… имевшей служить будто бы для истребления французской армии". А увидели они "лодку", "которая должна была быть подвешена к шару, но которая была сожжена днем прежде вступления французских войск в Москву… на расстоянии около 100 шагов от помянутого строения, в ней находилось много остатков винтов, гаек, гвоздей, крючьев, пружин и множество железных снарядов (деталей. - Авт.) всякого роду. Рядом лежит большой щит из дерева в форме шара, который, верно, имел служить для образца. В двух горницах помянутого строения находится еще 180 больших бутылей купоросу; сверх оного, сзади и спереди дому, стоит 70 бочек и 6 новых чанов необыкновенного сложения. В самом доме есть столярные и слесарные мастерские и некоторые нужные к оному инструменты. Примечены в маленьком белом домике, стоящем недалече и впереди большого, следы разбросанного и растоптанного пороху...".
По одному из слухов, в подвалах мастерской "немецкого пиротехника" были найдены факелы или даже "ракеты" для поджога Москвы. Поэтому вскоре состоялся судебный процесс над "преступниками", пойманными близ дачи, и 10 человек из числа арестованных были расстреляны.
А Леппих еще пытался поднять свое детище в воздух над Ораниенбаумом. К осени 1813 года шар Леппиха несколько раз поднимался на 5-6 саженей над землей, но лететь, а тем более лететь против ветра, не мог. Александр потерял терпение и отдал распоряжение Артиллерийскому комитету составить заключение об опытах Леппиха. Леппих, понимавший, что это конец мечты, как мог, уклонялся от рассмотрения своих опытов на военно-ученом комитете, тем более что на них было потрачено 320 тысяч рублей казенных денег!
В конце концов, неудачливый изобретатель уехал в Германию. В Россию стали доходить слухи о том, что Леппих принялся рекламировать свою идею среди купцов, рассказывая, что аэростат сможет перевозить по воздуху, по ветру и против ветра, их товары.
А вот все фельдъегеря Касторского, обеспечивавшие работу над проектом боевого аэростата, были поощрены от имени самого императора Александра (большинство повышено в звании). Свою задачу они выполнили достойно.
1. Николай Егорович Касторский (1775-1814) начал службу с рядового фельдъегеря и в течение 1797-1812 годов прошел по всей лестнице чинов до подполковника. В 1812 году за его подписью отдавались все приказы по Фельдъегерскому корпусу, а это фактически означает, что именно Касторский являлся первым командиром корпуса, хотя официально эта должность не была установлена.