«Замолить человека»
Гибель бродяги, страдавшего эпилепсией, Конона Матюнина произвела широкий общественный резонанс. Поскольку дело произошло в отдаленном удмуртском селе и носило явно ритуальных характер, следствие всех собак мгновенно повесило на местных язычников. И на скамье подсудимых оказалось семь человек.
Ужасная находка
Конец девятнадцатого столетия для жителей Вятской губернии выдался тяжелым. Летом 1891 года территорию накрыла жуткая эпидемия тифа, к этому добавился неурожай. По распоряжению Петербурга вся губерния была взята в карантин, а на ее границах появились своего рода «блокпосты». Всех людей, которые пытались выйти за пределы карантинной зоны или же туда попасть подвергали строжайшему досмотру и проверке документов. Поскольку над регионом повисла реальная угроза массового голода, крестьянам стали выдавать «хлебные ссуды», то есть, казенное зерно. Активно помогали власти и православные священники, призывавшие местный народ к смирению и покаянию. Не остались в стороне и удмуртские колдуны с шаманами. Они, не боясь упреков и гонений, стали открыто просить у своих языческих богов избавления от заразы и обильного урожая.
Жители Старотрыкской волости Малмыжского уезда хлебнули горькой чаши наравне со своими соседями. Только вот две деревни эпидемия по какой-то неведомой причине обошла стороной. Речь идет о населенных пунктах Старый и Новый Мултан, где преимущественно жили вотяки – так русские губернии называли удмуртов. Зато мимо соседствующих деревень Аныка и Чульи, в которых проживали русские, она не прошла. Все это заставляло людей говорить и думать об удмуртах различные небылицы.
Пятого мая 1892 года шестнадцатилетняя Марфа Головизина направилась из Аныка в Чулью, чтобы проведать бабушку. До соседней деревни можно было пройти двумя путями. Первый пролегал по хорошей дороге, но занимал слишком много времени. Второй – шел через лес и болото. Марфа решила сократить дистанцию и смело направилась в топи. Неожиданно на узкой тропике она увидела лежащего мужчину, укрытого плащом. Подумав, что перед ней пьяница, девушка прошла мимо и даже не глянула на него. Уже на следующий день Марфа шла обратно. На сей раз все тот же мужчина ее заинтересовал. Когда она подошла поближе, заметила, что плащ скинут и… у мужчины не было головы. Испугавшись, Головизина поспешила домой. Отец девушки, выслушав историю, тут же вызвал стражей порядка.
Третье судебное заседание, проходившее в Мамадыше Казанской губернии июне 1896 года, кардинально отличалось от предыдущих. Помимо известных людей, вставших на сторону вотяков, в зале присутствовало множество журналистов. Обвинение ничего не могло противопоставить Карабчевскому. А эксперт адвоката этнограф Григорий Верещагин сумел доказать, что «замаливание людей» - это всего лишь вымысел, страшилка для непослушных детей.
Шаг за шагом Карабчевский разбивал доказательства вины вотяков. Он напомнил судьям о болезни Матюнина и сообщил, что тот не мог из-за этого употреблять алкоголь. Соответственно, это опровергло версию Раевского о том, что вечером четвертого мая в деревне побывал Матюнин, которого в состоянии алкогольного опьянения видели некоторые жители Старого Мултана. Затем Карабчевский разрушил версию убийства, выдвинутую Раевским. Выяснилось, что Матюнина никак не могли подвесить за ноги к потолку, поскольку высота шалаша составляла сто шестьдесят семь сантиметров, а рост жертвы – сто семьдесят сантиметров.
Свою речь адвокат закончил фееричной точкой. Оказалось, что в ночь с четвертого на пятое мая у Моисея Дмитриева ночевал пристав Тимофеев – тот человек, который и начал распутывание «мултанского дела». И если бы в шалаше действительно происходило ритуальное убийство, Тимофеев в любом случае заметил что-нибудь неладное. Пристав не стал с этим спорить.
После совещания суд оправдал вотяков. А спустя несколько недель из-за сильной жары болота постепенно начали высыхать, и удалось отыскать череп Матюнина.
Спустя год появилась версия преступления профессора судебной медицины Феодосия Патенко. Он заявил, что Матинин был убит двумя русскими крестьянами, живущими в деревне Анык. По утверждению профессора, они специально обыграли преступление как ритуальное убийство, чтобы подставить ненавистных вотяков. Правда, фамилии Патенко не назвал. Они стали известные гораздо позже – в 1932 году. Житель Аныка Тимофей Васюкин во время предсмертной исповеди признался в убийстве, а заодно назвал и подельника – Якова Конешина. Крестьяне думали, что таким образом им удастся добиться выселения язычников из Старого Мултана. А освободившиеся земли передадут русскому населению деревни. Но план, казавшийся идеальным, не сработал.
Кстати, в советское время Старый Мултан был переименован в село Короленко.
Ужасная находка
Конец девятнадцатого столетия для жителей Вятской губернии выдался тяжелым. Летом 1891 года территорию накрыла жуткая эпидемия тифа, к этому добавился неурожай. По распоряжению Петербурга вся губерния была взята в карантин, а на ее границах появились своего рода «блокпосты». Всех людей, которые пытались выйти за пределы карантинной зоны или же туда попасть подвергали строжайшему досмотру и проверке документов. Поскольку над регионом повисла реальная угроза массового голода, крестьянам стали выдавать «хлебные ссуды», то есть, казенное зерно. Активно помогали власти и православные священники, призывавшие местный народ к смирению и покаянию. Не остались в стороне и удмуртские колдуны с шаманами. Они, не боясь упреков и гонений, стали открыто просить у своих языческих богов избавления от заразы и обильного урожая.
Жители Старотрыкской волости Малмыжского уезда хлебнули горькой чаши наравне со своими соседями. Только вот две деревни эпидемия по какой-то неведомой причине обошла стороной. Речь идет о населенных пунктах Старый и Новый Мултан, где преимущественно жили вотяки – так русские губернии называли удмуртов. Зато мимо соседствующих деревень Аныка и Чульи, в которых проживали русские, она не прошла. Все это заставляло людей говорить и думать об удмуртах различные небылицы.
Пятого мая 1892 года шестнадцатилетняя Марфа Головизина направилась из Аныка в Чулью, чтобы проведать бабушку. До соседней деревни можно было пройти двумя путями. Первый пролегал по хорошей дороге, но занимал слишком много времени. Второй – шел через лес и болото. Марфа решила сократить дистанцию и смело направилась в топи. Неожиданно на узкой тропике она увидела лежащего мужчину, укрытого плащом. Подумав, что перед ней пьяница, девушка прошла мимо и даже не глянула на него. Уже на следующий день Марфа шла обратно. На сей раз все тот же мужчина ее заинтересовал. Когда она подошла поближе, заметила, что плащ скинут и… у мужчины не было головы. Испугавшись, Головизина поспешила домой. Отец девушки, выслушав историю, тут же вызвал стражей порядка.
Николай Карабчевский
Третье судебное заседание, проходившее в Мамадыше Казанской губернии июне 1896 года, кардинально отличалось от предыдущих. Помимо известных людей, вставших на сторону вотяков, в зале присутствовало множество журналистов. Обвинение ничего не могло противопоставить Карабчевскому. А эксперт адвоката этнограф Григорий Верещагин сумел доказать, что «замаливание людей» - это всего лишь вымысел, страшилка для непослушных детей.
Шаг за шагом Карабчевский разбивал доказательства вины вотяков. Он напомнил судьям о болезни Матюнина и сообщил, что тот не мог из-за этого употреблять алкоголь. Соответственно, это опровергло версию Раевского о том, что вечером четвертого мая в деревне побывал Матюнин, которого в состоянии алкогольного опьянения видели некоторые жители Старого Мултана. Затем Карабчевский разрушил версию убийства, выдвинутую Раевским. Выяснилось, что Матюнина никак не могли подвесить за ноги к потолку, поскольку высота шалаша составляла сто шестьдесят семь сантиметров, а рост жертвы – сто семьдесят сантиметров.
Свою речь адвокат закончил фееричной точкой. Оказалось, что в ночь с четвертого на пятое мая у Моисея Дмитриева ночевал пристав Тимофеев – тот человек, который и начал распутывание «мултанского дела». И если бы в шалаше действительно происходило ритуальное убийство, Тимофеев в любом случае заметил что-нибудь неладное. Пристав не стал с этим спорить.
После совещания суд оправдал вотяков. А спустя несколько недель из-за сильной жары болота постепенно начали высыхать, и удалось отыскать череп Матюнина.
Спустя год появилась версия преступления профессора судебной медицины Феодосия Патенко. Он заявил, что Матинин был убит двумя русскими крестьянами, живущими в деревне Анык. По утверждению профессора, они специально обыграли преступление как ритуальное убийство, чтобы подставить ненавистных вотяков. Правда, фамилии Патенко не назвал. Они стали известные гораздо позже – в 1932 году. Житель Аныка Тимофей Васюкин во время предсмертной исповеди признался в убийстве, а заодно назвал и подельника – Якова Конешина. Крестьяне думали, что таким образом им удастся добиться выселения язычников из Старого Мултана. А освободившиеся земли передадут русскому населению деревни. Но план, казавшийся идеальным, не сработал.
Оправданные мултанцы и их защитники Стоят слева направо В.Г. Короленко, Н.П. Карабчевский, М.И. Дрягин, П.М. Красников, 4 июня 1896 года.
Кстати, в советское время Старый Мултан был переименован в село Короленко.
Автор: Frantsuz1