Найдём ответ на британский ультиматум!
95 лет назад британский МИД устами лорда Керзона впервые в новейшей истории попытался оказать на Советскую Россию дипломатическое давление.
Конечно, британское внешнеполитическое ведомство и возглавлявший его лорд Керзон, направляя в Москву знаменитый ультиматум, ни в коей мере не планировали воплотить в жизнь свои угрозы. Однако точно так же, как заставить союзников таскать для себя каштаны из огня, так и выторговать в диалоге с противником максимально комфортные и выгодные для себя политические и экономические условия, всегда было в правилах Форин-офиса.
Все попытки финансово-экономического удушения советской республики на Генуэзской и Гаагской конференциях сорвались, и у Британии осталось фактически последнее средство – традиционные дипломатические ходы. Не отсюда ли такая резкость ноты Керзона? Впрочем, даже в Англии многие современные историки теперь расценивают ноту Керзона как "откровенную провокацию, на которую Советы не поддались".
Стоит ли удивляться, что советская пресса сразу назвала британскую ноту "ультиматумом". Но сегодня даже не во всех гуманитарных вузах учащихся знакомят с когда-то скандально известным ультиматумом Керзона. Впрочем, столь же коротка оказалась память и о другом историческом факте, связанном с именем этого британского аристократа – о так называемой «линии Керзона», на которой Антанта потребовала остановить наступление Красной армии на Варшаву в 1920 году.
Ни председатель Реввоенсовета республики Троцкий, ни главкозап Тухачевский, ни Сталин с Будённым и Ворошиловым на линии Керзона останавливаться не стали, однако после «чуда на Висле» и Западному фронту, и Первой конной пришлось откатиться от неё далеко на восток. Кстати, если не учитывать того, что Львов теперь входит в состав Украины, современная граница Польши проходит почти в точности по "линии Керзона".
Между тем и сам лорд Керзон, и его деяния всегда вызывали самую оживлённую реакцию в Советской России, и, прежде всего потому, что Англия тогда по праву числилась первым врагом и русской и мировой революции. В этой своеобразной популярности Керзон конкурировал с Уинстоном Черчиллем, многие наверняка вспомнят ёрническое у Высоцкого – «это всё придумал Черчилль в 18-м году». Биография у лорда и маркиза Джорджа Керзона была, конечно, не такая бурная, как у Черчилля, но и он сумел оставить в истории яркий след вне зависимости от взаимоотношений с Красной Россией.
Идеал аристократа
Джордж Натаниэль Керзон, точнее, если следовать английскому произношению, Кёрзон (Curzon), родился 11 января 1859 года в Кедльстоне (графство Дербишир). Выпускник Оксфорда, Керзон в 1886 году легко избрался в парламент по списку консерваторов и вскоре стал заместителем министра по делам Индии. Уже в 1895 году он впервые попал в британский МИД, опять же — заместителем министра.
Мировая пресса в дни ультиматума Керзона пестрела сообщениями о посылке британских военных миссий в Польшу и Румынию, о том, что английский флот вновь, как в 1878 и 1915 годах, двинулся в Дарданеллы. Естественно, тут же оживились осевшие в Галлиполи белогвардейцы Врангеля.
Кроме того, английская эскадра, которой теперь не надо было оглядываться на затопленный в Скапа-Флоу германский "Флот открытого моря", планировала двинуться к берегам Прибалтики. Владельцы акций аннулированных русских займов и национализированных предприятий развернули шумную пропаганду в газетах. Английский миллионер Лесли Уркварт в письме в "Таймс" заявил: "Ультиматум Керзона — это первый показатель твёрдости и разума в отношениях с Россией".
По времени ультиматум Керзона практически совпал с убийством советского дипломата Вацлава Воровского. Ноту вручили Максиму Литвинову 8 мая, а 10-го всё в той же тихой швейцарской Лозанне белогвардеец Мориц Конради выстрелил в Воровского прямо в зале гостиничного ресторана. К тому моменту прерванная осенью конференция возобновила работу, но уже без участия советской делегации.
Советского полпреда в Италии Воровского, оставшегося практически в одиночестве, по дипломатическим традициям нельзя было полностью отстранить от конференции, но его беспардонно травили, а об эффективной личной охране советским дипломатам в те времена приходилось только мечтать.
Три месяца спустя, уже в Риме, уже совсем в иных условиях, то, о чём державы в основном договорились в Лозанне, будет подписано… Но не всеми – Советский Союз Лозаннскую конвенцию так и не ратифицирует, как нарушающую его законные права и не гарантирующую мира и безопасности черноморских стран.
Английская оппозиционная пресса язвила: "Советы могли позволить себе "наплевать на Лозанну", так как в противостоянии с Керзоном практически полностью отстояли свою точку зрения в крупных вопросах, уступив в вопросах второстепенных". Так, англичанам оперативно вернули их траулеры. СССР рассчитался по финансовым возмещениям шпионке Стен Гардинг и семье Девисона, хотя и с оговоркой, что "Советское правительство отнюдь не отказывается от признания правильности своих действий в отношении названных лиц".
Пролетарский "бенефис"
А первым майским ответом на ультиматум лорда Керзона стала многотысячная рабочая манифестация в Москве. Без "руководящей и направляющей" дело, конечно, не обошлось, хотя тогдашняя ВКП(б) – это совсем не КПСС образца 70-80-х годов. И все же, сотни тысяч москвичей на Тверскую и Охотный ряд собрать по принуждению невозможно.
Фотографии – документ особый, они врать так, как врут политики и историки, не умеют. Да и настоящего писателя или поэта легче пристрелить, чем заставить солгать – с Есениным или Маяковским такое точно не проходило. А уж если кому-то, как Булгакову, приходилось публиковаться за границей, тут врать не надо было даже по принуждению. Не удивительно, что нерв эпохи так остро чувствуется и в стихотворных строках великих русских поэтов и в небольшом газетном репортаже "Бенефис лорда Керзона", написанном Михаилом Булгаковым для берлинской эмигрантской газеты "Накануне".
Если просмотреть газеты тех лет, причём не только советские, если заглянуть в мемуары современников, складывается впечатление, что отнюдь не сам по себе ультиматум Керзона, а именно демонстрация в Москве и стала тем источником вдохновения, который не дал смолчать Есенину, Маяковскому и Булгакову. Ну а редактировать классиков – дело неблагодарное, поэтому, приводя их яркие строки, ограничимся лишь минимальными комментариями.
Однако были у громогласного Владимира Владимировича и другие строки с лордом Керзоном:
У Керзона
сногсшибательный вид.
Керзон богат,
Керзон родовит.
…
Лицо
принимает,
какое модно.
Какое
английским купцам угодно.
А вот это, согласитесь, уже настоящий Маяковский. И лорд Керзон здесь тоже, не правда ли, такой – «настоящий»!
Ну а "настоящий" Михаил Булгаков, в свою очередь, не мог не заметить на той демонстрации уже самого Маяковского: "...Маяковский, раскрыв свой чудовищный квадратный рот, бухал над толпой надтреснутым басом..."; "Маяковский все выбрасывал тяжелые, как булыжники, слова..."
Не каждый узнает в этом молодом щёголе будущего автора "Мастера и Маргариты"
Сам же булгаковский репортаж динамичен наподобие срочной телеграммы:
И дальше:
Многотысячные манифестации вслед за Москвой и Петроградом прокатились по всей стране – большевики давно не чувствовали такой всенародной поддержки. К тому же в мае 1923-го весь мир снова смог увидеть, что такое настоящая пролетарская солидарность. Массовые демонстрации во всех странах, в том числе в Англии, под лозунгом "Руки прочь от Советской России" заставили правительства других стран воздержаться от поддержки авантюры Керзона.
В самой Англии оппозиция его величества, либералы и лейбористы, выступили против министра лорда Керзона и потребовали мирного урегулирования конфликта. Министр иностранных дел фактически был вынужден дважды менять сроки ультиматума и в конце концов пойти на компромиссное соглашение с Советской Россией. Уже в июне 1923 года стороны заявили, что считают конфликт исчерпанным.
Конечно, британское внешнеполитическое ведомство и возглавлявший его лорд Керзон, направляя в Москву знаменитый ультиматум, ни в коей мере не планировали воплотить в жизнь свои угрозы. Однако точно так же, как заставить союзников таскать для себя каштаны из огня, так и выторговать в диалоге с противником максимально комфортные и выгодные для себя политические и экономические условия, всегда было в правилах Форин-офиса.
Все попытки финансово-экономического удушения советской республики на Генуэзской и Гаагской конференциях сорвались, и у Британии осталось фактически последнее средство – традиционные дипломатические ходы. Не отсюда ли такая резкость ноты Керзона? Впрочем, даже в Англии многие современные историки теперь расценивают ноту Керзона как "откровенную провокацию, на которую Советы не поддались".
Стоит ли удивляться, что советская пресса сразу назвала британскую ноту "ультиматумом". Но сегодня даже не во всех гуманитарных вузах учащихся знакомят с когда-то скандально известным ультиматумом Керзона. Впрочем, столь же коротка оказалась память и о другом историческом факте, связанном с именем этого британского аристократа – о так называемой «линии Керзона», на которой Антанта потребовала остановить наступление Красной армии на Варшаву в 1920 году.
Ни председатель Реввоенсовета республики Троцкий, ни главкозап Тухачевский, ни Сталин с Будённым и Ворошиловым на линии Керзона останавливаться не стали, однако после «чуда на Висле» и Западному фронту, и Первой конной пришлось откатиться от неё далеко на восток. Кстати, если не учитывать того, что Львов теперь входит в состав Украины, современная граница Польши проходит почти в точности по "линии Керзона".
Между тем и сам лорд Керзон, и его деяния всегда вызывали самую оживлённую реакцию в Советской России, и, прежде всего потому, что Англия тогда по праву числилась первым врагом и русской и мировой революции. В этой своеобразной популярности Керзон конкурировал с Уинстоном Черчиллем, многие наверняка вспомнят ёрническое у Высоцкого – «это всё придумал Черчилль в 18-м году». Биография у лорда и маркиза Джорджа Керзона была, конечно, не такая бурная, как у Черчилля, но и он сумел оставить в истории яркий след вне зависимости от взаимоотношений с Красной Россией.
Идеал аристократа
Джордж Натаниэль Керзон, точнее, если следовать английскому произношению, Кёрзон (Curzon), родился 11 января 1859 года в Кедльстоне (графство Дербишир). Выпускник Оксфорда, Керзон в 1886 году легко избрался в парламент по списку консерваторов и вскоре стал заместителем министра по делам Индии. Уже в 1895 году он впервые попал в британский МИД, опять же — заместителем министра.
Мировая пресса в дни ультиматума Керзона пестрела сообщениями о посылке британских военных миссий в Польшу и Румынию, о том, что английский флот вновь, как в 1878 и 1915 годах, двинулся в Дарданеллы. Естественно, тут же оживились осевшие в Галлиполи белогвардейцы Врангеля.
Кроме того, английская эскадра, которой теперь не надо было оглядываться на затопленный в Скапа-Флоу германский "Флот открытого моря", планировала двинуться к берегам Прибалтики. Владельцы акций аннулированных русских займов и национализированных предприятий развернули шумную пропаганду в газетах. Английский миллионер Лесли Уркварт в письме в "Таймс" заявил: "Ультиматум Керзона — это первый показатель твёрдости и разума в отношениях с Россией".
По времени ультиматум Керзона практически совпал с убийством советского дипломата Вацлава Воровского. Ноту вручили Максиму Литвинову 8 мая, а 10-го всё в той же тихой швейцарской Лозанне белогвардеец Мориц Конради выстрелил в Воровского прямо в зале гостиничного ресторана. К тому моменту прерванная осенью конференция возобновила работу, но уже без участия советской делегации.
Советского полпреда в Италии Воровского, оставшегося практически в одиночестве, по дипломатическим традициям нельзя было полностью отстранить от конференции, но его беспардонно травили, а об эффективной личной охране советским дипломатам в те времена приходилось только мечтать.
Три месяца спустя, уже в Риме, уже совсем в иных условиях, то, о чём державы в основном договорились в Лозанне, будет подписано… Но не всеми – Советский Союз Лозаннскую конвенцию так и не ратифицирует, как нарушающую его законные права и не гарантирующую мира и безопасности черноморских стран.
Английская оппозиционная пресса язвила: "Советы могли позволить себе "наплевать на Лозанну", так как в противостоянии с Керзоном практически полностью отстояли свою точку зрения в крупных вопросах, уступив в вопросах второстепенных". Так, англичанам оперативно вернули их траулеры. СССР рассчитался по финансовым возмещениям шпионке Стен Гардинг и семье Девисона, хотя и с оговоркой, что "Советское правительство отнюдь не отказывается от признания правильности своих действий в отношении названных лиц".
Пролетарский "бенефис"
А первым майским ответом на ультиматум лорда Керзона стала многотысячная рабочая манифестация в Москве. Без "руководящей и направляющей" дело, конечно, не обошлось, хотя тогдашняя ВКП(б) – это совсем не КПСС образца 70-80-х годов. И все же, сотни тысяч москвичей на Тверскую и Охотный ряд собрать по принуждению невозможно.
Фотографии – документ особый, они врать так, как врут политики и историки, не умеют. Да и настоящего писателя или поэта легче пристрелить, чем заставить солгать – с Есениным или Маяковским такое точно не проходило. А уж если кому-то, как Булгакову, приходилось публиковаться за границей, тут врать не надо было даже по принуждению. Не удивительно, что нерв эпохи так остро чувствуется и в стихотворных строках великих русских поэтов и в небольшом газетном репортаже "Бенефис лорда Керзона", написанном Михаилом Булгаковым для берлинской эмигрантской газеты "Накануне".
Если просмотреть газеты тех лет, причём не только советские, если заглянуть в мемуары современников, складывается впечатление, что отнюдь не сам по себе ультиматум Керзона, а именно демонстрация в Москве и стала тем источником вдохновения, который не дал смолчать Есенину, Маяковскому и Булгакову. Ну а редактировать классиков – дело неблагодарное, поэтому, приводя их яркие строки, ограничимся лишь минимальными комментариями.
Однако были у громогласного Владимира Владимировича и другие строки с лордом Керзоном:
У Керзона
сногсшибательный вид.
Керзон богат,
Керзон родовит.
…
Лицо
принимает,
какое модно.
Какое
английским купцам угодно.
А вот это, согласитесь, уже настоящий Маяковский. И лорд Керзон здесь тоже, не правда ли, такой – «настоящий»!
Ну а "настоящий" Михаил Булгаков, в свою очередь, не мог не заметить на той демонстрации уже самого Маяковского: "...Маяковский, раскрыв свой чудовищный квадратный рот, бухал над толпой надтреснутым басом..."; "Маяковский все выбрасывал тяжелые, как булыжники, слова..."
Не каждый узнает в этом молодом щёголе будущего автора "Мастера и Маргариты"
Сам же булгаковский репортаж динамичен наподобие срочной телеграммы:
— Керзон. Керзон. Керзон. Ультиматум. Канонерка. Тральщики.
К протесту, товарищи!! Вот так события! Встретила Москва. То-то показалось, что в воздухе какое-то электричество!
К протесту, товарищи!! Вот так события! Встретила Москва. То-то показалось, что в воздухе какое-то электричество!
И дальше:
— В два часа дня Тверскую уже нельзя было пересечь. Непрерывным потоком, сколько хватал глаз, катилась медленно людская лента, а над ней шел лес плакатов и знамён…
С балконов, с подоконников глядели сотни голов. Хотел уйти в переулок, чтобы окольным путем выйти на Страстную площадь, но в Мамонтовском безнадежно застряли ломовики, две машины и извозчики. Решил катиться по течению. Над толпой поплыл грузовик-колесница. Лорд Керзон, в цилиндре, с раскрашенным багровым лицом, в помятом фраке, ехал стоя…
…Комсомольцы пели хором:
Пиши, Керзон, но знай ответ:
Бумага стерпит, а мы нет!
…В Совете окна были открыты, балкон забит людьми. Трубы в потоке играли "Интернационал", Керзон, покачиваясь, ехал над головами. С балкона кричали по-английски и по-русски:
— Долой Керзона!!
С балконов, с подоконников глядели сотни голов. Хотел уйти в переулок, чтобы окольным путем выйти на Страстную площадь, но в Мамонтовском безнадежно застряли ломовики, две машины и извозчики. Решил катиться по течению. Над толпой поплыл грузовик-колесница. Лорд Керзон, в цилиндре, с раскрашенным багровым лицом, в помятом фраке, ехал стоя…
…Комсомольцы пели хором:
Пиши, Керзон, но знай ответ:
Бумага стерпит, а мы нет!
…В Совете окна были открыты, балкон забит людьми. Трубы в потоке играли "Интернационал", Керзон, покачиваясь, ехал над головами. С балкона кричали по-английски и по-русски:
— Долой Керзона!!
Многотысячные манифестации вслед за Москвой и Петроградом прокатились по всей стране – большевики давно не чувствовали такой всенародной поддержки. К тому же в мае 1923-го весь мир снова смог увидеть, что такое настоящая пролетарская солидарность. Массовые демонстрации во всех странах, в том числе в Англии, под лозунгом "Руки прочь от Советской России" заставили правительства других стран воздержаться от поддержки авантюры Керзона.
В самой Англии оппозиция его величества, либералы и лейбористы, выступили против министра лорда Керзона и потребовали мирного урегулирования конфликта. Министр иностранных дел фактически был вынужден дважды менять сроки ультиматума и в конце концов пойти на компромиссное соглашение с Советской Россией. Уже в июне 1923 года стороны заявили, что считают конфликт исчерпанным.
Автор: podymych