Участникам будущих войн. Инструкция по выживанию. Часть 2

Плен или смерть?

И на первой, и на второй чеченской с обеих воюющих сторон было очень много пленных. Обращались с ними по-разному. Иногда – по-человечески. Зачастую – по-скотски. Время от времени – с патологической жестокостью. По мере того как война набирала обороты, ожесточение с обеих сторон нарастало. Пленные становились заложниками взаимной ненависти. Весь мир облетели кадры, где отморозок с гор по прозвищу Тракторист отрезает голову еще живому русскому солдату. Эстафетную палочку каннибализма у него выхватил еще один местный нелюдь с гор – Арби Бараев. Он отрезал головы четырем захваченным в плен английским миссионерам и выставил их вдоль дороги.



Для наглядности – два примера. Во время штурма Грозного боевики никак не могли взять водонапорную башню. Ее оседлал всего один человек (как потом выяснилось, это был офицер ГРУ). Судя по всему, у него было достаточно боеприпасов. Бил он одиночными, вокруг себя (в башне хватало бойниц) и очень точно. Не один боевик нашел возле башни свою смерть. «Все, молодец, красавчик! – кричали ему чеченцы. – Ты всем все доказал. Выходи, мы тебя не тронем… И оружие с собой забирай!»

– Не могу, – отвечали из башни. – У меня ноги перебиты.

Как потом выяснилось, у офицера действительно были перебиты ноги и он в процессе стрельбы перекатывался по полу, стреляя по кругу по разным направлениям.

– Мы тебя на руках вынесем! – обещали боевики.

– Хорошо. Присылайте людей, – после некоторой паузы ответил «башенный стрелок».

Двое боевиков вошли в башню и стали подниматься по винтовой лестнице. Когда они вышли на горизонтальную смотровую площадку, где лежал раненый, под ноги им с характерным звуком подкатились две лимонки. Все трое ушли на небеса: боевики – к своим гуриям, офицер – в рай.

В тот день в Грозном многие дома напомнили сталинградский слоеный пирог. Первый и третий этажи были за чеченцами, второй и третий – за федералами (или наоборот). Через стену было слышно дыхание врага, который хочет тебя убить. Враги подползали к оконным проемам и обменивались гранатами. К одному из таких домов по просьбе зажатых там бойцов прорвался на своем танке лейтенант Олег Черноиваненко. Встав прямо во дворе дома, он стал методично расстреливать засевших в нем боевиков. Но к тем тоже пришла помощь. Как черти из табакерки, откуда-то из ближайших перекрестков набежали чеченские боевики с ПТУРСами и быстро окружили танк. Они попробовали взломать люк танка, но Олег успел наглухо запереть его изнутри. Тогда афганцы предложили танкисту выбор: либо сдаешься и отдаешь боевикам танк, либо мы расстреливаем твоего железного коня в упор, а ты сам сгораешь в этой раскаленной груде металла. На размышление дали две минуты.

– Ну и что делать будешь? – спросили Олега по рации запертые в доме мотострелки, наблюдавшие из окна за происходящим на улице. Они прекрасно понимали: если танкист выберет жизнь и отдаст «духам» свою машину, их самих через пару минут из этого же танка расстреляют практически в упор.

– Думаю, – ответил Черноиваненко.

Прошла минута, другая. Боевики с ПТУРсами стали нервничать.

– Где у них там, говоришь, пулеметчик засел? – спросил танкист бойцов после двухминутных раздумий, которые показались мотострелкам вечностью.

– Прямо под нами. Второй этаж, седьмое окно слева от угла.

…Выстрел танка разворотил пулеметное гнездо боевиков. После чего последовала целая канонада выстрелов из ПТУРСов. Запертому в танке Черноиваненко оторвало обе ноги. Но он был еще жив. Разъяренные боевики вытащили истекающего кровью безногого танкиста из башни, распяли на кресте, а крест подняли на крыше одного из домов, чтобы нагнать жути на федералов. Меткий выстрел федерального снайпера оборвал мучения танкиста.

Можно обратиться и к более свежим примерам и вспомнить подвиг арткорректировщика Александра Прохоренко, погибшего при освобождении Пальмиры. Неделю он скрыто сидел в здании и наводил огонь артиллерии на объекты с боевиками. Те все-таки вычислили его. И захотели взять живым. «Их здесь как блох! – прокричал Александр по рации, увидев, что игиловцы ломятся в подъезд его дома. – Бейте по мне! Скажите жене и дочке, что я их очень любил. А ребятам пусть командир скажет – за Родину и все такое. Ну, он знает, что сказать. Всех вас очень люблю. Прощайте».

Артиллерия накрыла Прохоренко. С ним – больше десятка боевиков. Хорошая жизнь, хорошая смерть. Даже завидно где-то…



Последний патрон

Во избежание скользких ситуаций при окружении или блокировке (если таковые случатся) – оставь себе последний патрон. Этот молчаливый товарищ – твой самый лучший друг. Он никогда не подставит, не подведет и не предаст. Патрон избавит тебя от позора и унижения плена. Он лишит боевиков сладкой возможности глумиться над тобой, еще живым. Твой друг обязательно спасет тебя в той безнадежной ситуации, когда живые будут завидовать мертвым, и честно присоединит тебя к последним. Береги его как зеницу ока. Доверься ему. И тогда хорошая смерть станет достойным венцом хорошей жизни.