Российские системы ПВО решительно вступили в XXI век
Зенитно-ракетная система С-300В
С.Д.: Вы же понимаете, никогда не бывает, чтобы любую новую разработку сделали сразу. Но мы прошли этот путь достаточно быстро. Испытания проводили в соответствии с требованиями Минобороны на специализированном полигоне в подмосковных Бронницах. И, надо сказать, много чего из машины «вытрясли». Вскрылось и было устранено много недостатков, особенно на первых порах. Сегодня уже с гордостью можем сказать, что имеем две модификации войсковых комплексов «Тор» и «Бук-М2» – гусеничную и колесную. И заслуга Концерна ПВО «Алмаз–Антей» в разработке колесных модификаций велика. Особо среди разработчиков хотелось бы отметить главного конструктора Евгения Александровича Пигина.
– Давайте попробуем сравнить «Тор» на гусеницах и на колесах.
В.К.: Гусеничное шасси уникально, потому что на специальных гидро-механических подвесках каждое колесо автономно подвешено. Поворотное устройство комплекса опускается внутрь корпуса до самого днища. Теперь посмотрим на колесную машину. Корпус у нее чуть выше. Общая высота шасси 2 метра 20 сантиметров. Но оно имеет возможность приседать. То есть подвеска имеет два положения, специальные рычаги позволяют ей опускаться. Уменьшается клиренс, что ухудшает проходимость, но зато приобретается много других преимуществ. Это просто необходимо для проезда под мостами, чтобы вписываться в дорожные габариты, и особенно в габариты железнодорожные. Системы «Бук-М2» и «Тор-2М» укладываются в 3,8 метра разрешенных железнодорожных габаритов. Заезжают на платформу и приседают немножечко. Этого достаточно. Не надо ничего демонтировать, снимать краном, отправлять следом бригаду работников предприятия, чтобы снова собрать комплекс и проверить. Помимо того, что можно уменьшить дорожный просвет за счет изменения положения подвески, можно еще колеса приспустить. Потом они автоматом снова накачиваются. Это приходится довольно часто делать при проходе под железнодорожными мостами, поднятыми над дорогой трубопроводами и тому подобным.
С.Д.: Надо сказать, что само шасси достаточно современно. Оно имеет бортовую информационно-управляющую систему, которая контролирует работу всех агрегатов. Специальный компьютер принимает информацию с датчиков. Есть устройство отображения оценки уровня параметров, которое их контролирует и в случае выхода за определенные пределы подает сигнал водителю. Имеются телевизионные камеры заднего вида, как в хорошей иномарке. Ведь одна из проблем – двигаться задним ходом. В машине используется много узлов и агрегатов российского производства, но в целом получается этакое «братство по железу». Двигатель ярославский, шины тоже российские, коробка передач разработки Минского завода, и корпус его же.
– Все зенитные ракетные системы Концерна ПВО «Алмаз–Антей» буквально набиты электроникой. Как она защищена от поражения в условиях радиоэлектронной борьбы?
С.Д.: Радиоэлектронная борьба заключается в том, что специальные системы формируют помехи. Радиолокатор принимает сигнал, отраженный от цели, удаленной на сотни километров. Можете представить, какова величина сигнала, который отразился от самолета на дальности 250–300 километров? Мы его должны уловить. Естественно, у противников появляется соблазн этот сигнал заглушить или исказить. Целая плеяда ученых придумывает каверзы, чтобы помешать работе радиолокатора. Ну а построение военного локатора заточено именно для работы в условиях помех – адаптивность к различного вида внешним мешающим сигналам, перестройка несущей частоты, всякого рода нерегулярностей. Структура самого сигнала, может, для основной функции измерения координат не самая оптимальная. Можно было бы более простой сигнал применить, но поскольку рабочий сигнал обеспечит более высокую помехозащищенность, применяем его. И тут же можно сказать, что цена локатора существенно увеличивается. Большая часть цены – вложенный интеллект и аппаратурная часть, которая решает задачи радиоэлектронной борьбы. Поэтому, если говорить о воздействии на аппаратуру РЭБ, в технические задания нашего основного заказчика – Минобороны в обязательном порядке каждый раз прописывается защита от помех, оговариваются их характеристики. И мы, предъявляя комплекс, по всем параметрам проходя государственные испытания, проверяем работу в условиях РЭБ. Это что касается так называемых искусственных помех. Но недавно появился новый класс оружия, он называется СВЧ-оружие. Это воздействие высокочастотным электромагнитным импульсом. Применяется на широкой полосе частот. Это принципиально важно, чтобы охватить широкий диапазон волн.
– Зарубежные источники утверждают, что боевое СВЧ-излучение буквально сжигает электронику.
С.Д.: Не так страшен черт, как его малюют. Да, мощность генерации СВЧ-сигналов достаточно высока, но она распределена по ширине спектра от длинных волн до самых коротких. А любое радиоприемное устройство работает лишь в своей определенной частоте. И поэтому долю энергии, которая излучается противником, мы получаем пропорционально отношению ширины спектра используемого нами сигнала к ширине спектра СВЧ излучения. Условно говоря, мне нужно для работы всего 100 герц из спектра доплеровских систем, а ширина полосы мешающего СВЧ-сигнала огромна. Поэтому уровень вредного сигнала в сотни, тысячи, а то и в миллион раз уменьшается. Это – во-первых. А во-вторых, есть еще так называемая избирательность антенной системы радиолокатора. Если излучение антенны локатора изобразить графически, оно будет иметь форму лепестка. Условно представим, что это своего рода бинокль, через который высматривается цель. Если солнышко сбоку засвечивает, бывает, что бликует – это так называемые помехи по боковым лепесткам. То есть влияние какое-то возможно, но говорить, что система работать не будет, нельзя. Конечно, если СВЧ-генератор поставить рядом с радиолокатором, он каким-то образом может помешать. Но кто ж его позволит поставить рядом? На то она и система ПВО. Если это СВЧ-оружие по воздуху приносится, то ты донеси сначала. Потому что дальности ПВО у нас 400 километров и более.
С.Д.: В этом сам смысл построения системы ПВО. Она эшелонированная, содержит средства борьбы с воздушными средствами нападения большой, средней и ближней дальности. Каждая компонента выполняет свою задачу. Ракеты дальнего действия – это как раз борьба с постановщиками помех и носителями высокоточного оружия. Они барражируют и сначала занимают позиции, организуя налет, включают помехи. А потом уже под их прикрытием идет воздушная атака. Часто говорят: а зачем дальность 400 километров? Потому, что из-за кривизны Земли при высоте цели 10 километров над землей она уходит за радиогоризонт на дальности 400 километров. Она в зону тени попадает, ее просто не видно. Но оттуда не чувствуются и поставленные ею помехи. Противник боится потерять дорогостоящий самолет – постановщик помех, а в итоге теряется смысл его применения. Я уж не говорю про всякого рода самолеты – командные пункты, ДРЛО, разведчики, которые дают информацию ударным средствам. Мы их отгоняем. Или поражаем, пока они не поняли, какие средства у нас есть на данном участке.
В.К.: Главная защита от средств РЭБ – это дальность действия системы ПВО. Во-первых, мы отгоняем самолеты противника подальше, не даем проводить разведку и «шуметь» помехами. Во-вторых, само конструктивное исполнение аппаратуры предусматривает экранирование и другие средства защиты. Не секрет, что одно из требований Минобороны – это защита аппаратуры от воздействия электромагнитного импульса ядерного взрыва. Там выброс энергии такой, что дай бог всем этим СВЧ вместе достичь подобного. И мы аппаратуру на этот импульс испытываем. Есть институт, куда мы ее возим на испытания. Поэтому в продукцию Концерна «Алмаз–Антей» уже конструктивно заложена способность противостоять электромагнитному воздействию. По крайней мере мы не испытываем паники по поводу появления СВЧ-оружия.
– Хотите сказать, если аппаратура выдерживает электромагнитный импульс ядерного взрыва, то на СВЧ и прочее волновое оружие внимания не обратит?
С.Д.: Вывести из строя таким способом нашу технику практически невозможно. Конечно, какое-то разовое воздействие, единичный сбой могут случиться. Но это как с компьютером – сбился и перегрузился тут же. Главное, это не приведет к срыву выполнения боевой задачи.
– Некритично?
С.Д.: Некритично. Влияние, конечно, возможно, но это не страшнее обычных авиационных комплексов постановки помех. С ними, наверное, даже хуже, потому что они настраиваются на один конкретный локатор. И всю энергию своего передатчика помех собирают как раз на ту частоту, на которой он работает. Более того, они антенной своей концентрируют энергию, чтобы узким лучом воздействовать. Вот тут уровни мощности бывают очень большие. По сути, до 100 мегаватт на 1 мегагерц. И даже более. Но с ними тоже есть способы борьбы. Это и пространственная селекция, и перестройка быстрая. То есть надо уйти с этой частоты. А когда локатор начинает перестраиваться по частоте, противник, поскольку не знает, какая следующая частота будет, вынужден расширять спектр, а уровень помех соответственно падает.
– С-300В производился на экспорт?
В.К.: На экспорт ни одной системы С-300В мы не поставляли. Но сейчас мы готовы поставлять, только это уже система «Антей-2500». Фактически мы перешли на новую элементную базу. Это огромная работа, которая потребовала немалых средств, но это позволяет сейчас производить систему на существующей элементной базе. Это вообще во всех средствах вооружения больной вопрос. Мы закладываемся на ту базу, которая существует. И не можем рассчитывать на ту, что разрабатывается, потому что ее нет. И вот после проведения госиспытаний, чтобы начать серийное производство, нам надо провести работу по переводу на новую элементную базу. Потому что она меняется в течение 5–7 лет полностью.
С.Д.: В системе С-300В4 это не просто замена одного транзистора на другой – это замена идеологии. Мы получили так называемые цифровые радиолокаторы. Это уже другое поколение, переход на цифровую обработку сигнала. Аналоговые приемники требуют настройки, и у них большие габариты. Цифровую технику настраивать не надо, вкладывай в нее программное обеспечение, и она готова к работе. Это привело к тому, что дизайн внутренних боевых отделений изменился кардинально. Раньше в С-300В было очень много аппаратуры. Расчету неудобно сидеть, шум вентиляторов. Достаточно утомительно при боевом дежурстве. Сегодня это радикально изменилось. Жидкокристаллические индикаторы не утомляют глаза. А самое главное – было разработано новое программное обеспечение. Улучшился интерфейс обмена с локатором, улучшение и по алгоритму работы, повышены характеристики. И приемник стал более чувствительным. То же самое и про «Бук-М2» можно сказать. И этот результат наглядно показывает, что Концерн ПВО «Алмаз–Антей» эти 10 лет активно развивался, добился серьезных успехов и уверенно смотрит в будущее.
Автор: fantast