Финляндия и Швеция: кто продержится против России больше недели?

В прошлом году я уже обозревал весёлую тему сравнения двух армий — эстонской и латышской. Говорят: хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, и в Таллине убедились в правоте этой присказки. Хвастаясь собственной непобедимой армией перед латышами, ВС которых годятся будто бы лишь обозы охранять, эстонцы внезапно обнаружили, что на эту самую хвалёную армию у них нет денег. А недавно выяснилось, что бахвалы живут не только в Таллине. По сомнительному пути прибалтийских республик, рискнувших в прошлом году публично сравнить свои вооружённые силы, пошли нынче финны и шведы. Эти народы в очередной раз обнаружили, что Россия вот-вот атакует их, и прикинули, сколько против русских продержатся героические финны, а сколько простоят доблестные шведы. И финны намекнули, что в случае похода кровожадных русских медведей на завидные заграничные земли их войска смогут провоевать дней восемь-девять, в то время как расслабившиеся шведы дрогнут ровно через неделю.

I. С юмором

Не так давно я писал на «ВО» о том, как Эстония и Латвия мерялись… э-э… армиями: какая мощнее, какая богаче, какая боевитее, какая, наконец, больше и числом, и умением. В своём бахвальстве эстонцы дошли до того, что с презрением «приговорили» латышей к охране обозов в тылу. Потом выяснилось, что крупные проценты таллиннских трат на вооружение и войско — блеф. Нет в бюджете Эстонии денег на сильную армию. Нет, и не будет. Спор о мощи армий закончился тем, что обе прибалтийских республики (с подачи латышей) заговорили о братстве. И теперь, дабы поднять боевой дух у братских микроскопических войск (три танка на две страны), приходится армейским политрукам и гражданским пропагандистам пугать солдат чёрными замыслами окрестных тиранов — Путина и Лукашенко, не забывая восхвалять героическое эсэсовское прошлое, зарытое «оккупантами» в землю в сорок пятом.

В начале января 2013 года к пикировке на тему «Чья армия сильнее» приступили министры обороны Финляндии и Швеции. Правда, эти парни не ссорились, а, померившись пиписьками обороноспособностью, склонились к оборонному союзу. Однако ничего у них не вышло.



Как только цель определена и утверждена, каждый из иностранных послов и военных атташе, политиков и бюрократов, ораторов и всех прочих, усвоив задачи и намерения, поднимает те темы и публикует те сообщения, которые были бы направлены на эффективность принятой программы. Здесь важно и то, уточняет автор, что для достижения цели важно усвоить и то, чего говорить не нужно, чтобы не подорвать эффективность и не исказить предыдущие информационные посылы.

Однако, полагает автор, описанный системный подход либо отсутствует в финском правительстве, либо ключевые министры не в состоянии уделить ему должное внимание в своей информационной стратегии.

Основной причиной недостатков финской политики «информационных операций» является коалиционное правительство. С одной стороны, мы, пишет автор, имеем консенсус, необходимый для эффективного управления, достигаем умеренности, избегая «левых» или «правых» крайностей, способствуем информированности и, как считается, можем обеспечить политические решения во имя долгосрочной стабильности при смене одного правительства другим (подразумевается, что другое будет продолжать политику предыдущего). Ведь в странах с сильной двухпартийной политической системой (например, в Австралии или США), где каждое новое правительство часто «опрокидывает» политику предыдущей администрации, общество, наоборот, становится всё более уязвимым: происходит политическая и социальная поляризация.

Коалиция правительства, тем не менее, тоже имеет свои недостатки: тенденция к консультациям и обсуждению вопросов до бесконечности, нерешительность, чреватая упущенными возможностями. Кроме того, министры, часто представляющие разные политические партии, не обязательно эффективны в общении. Всё это объясняет последние неудачи Финляндии по предоставлению ясных, чётких и последовательных сообщений, адресованных внешним заинтересованным сторонам, включая ЕС и его партнёров из северных стран.

Автор пишет, что с целью достижения консенсуса по национальным целям ИО, установления чёткого разграничения обязанностей и связи между стратегически важными инициативами и концепциями, должен быть задан вопрос о том, как обеспечить соблюдение согласованных тем и сообщений. Если президент и премьер-министр не могут выразить осуждение или иным образом провести свою линию среди министров, то должны быть исследованы другие возможности для повышения их ответственности.

Переходя к примерам провалов информационных операций, аналитик выделяет в качестве промахов финских министров: отсутствие связи с национальными лидерами и соответствующими министерствами, т. е. неспособность координировать и синхронизировать все национальные усилия ИО; использование терминологии, которая, в зависимости от интерпретации, может иметь весьма специфический смысл и последствия, которые не обязательно совпадают с установленной политикой и целями ИО (непонимание того, о чём нужно и о чём не нужно говорить); делание заявлений, оспариваемых затем другими членами правительства (неспособность обеспечить ясность и последовательность всех тем и сообщений).

Автор полагает, что министры должны быть привлечены к ответственности. Они должны объяснить причину плохой коммуникации между министерствами, выяснить, почему их позиция контрастирует с позицией их коллег, объяснить точки расхождения и оправдать целесообразность заявлений, чётко согласованных с официальной политикой.

В качестве одного из примеров аналитик приводит тот самый «оборонный пакт» между Финляндией и Швецией, старт которому был дан 13 января.

Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт и министр обороны Карин Энстрём в газетной статье утверждали, что Арктика и северные регионы, наряду с Балтийским морем, становятся всё более важными с двух точек зрения: экономики и безопасности. Поэтому в перспективе северные страны должны усилить оборонное сотрудничество — объединить и совместно использовать военную технику.



Наверное, Швеция, мотивированная бюджетными ограничениями и отсутствием народной поддержки по вопросу вступления страны в НАТО, желает дальнейшего развития военного сотрудничества с партнёрами из северных стран — с целью обеспечения коллективной безопасности и покрытия заодно нехватку внутренних возможностей.

Но кто угрожает Швеции? Единственной существенной военной угрозой этой стране, пишет аналитик, является Россия, угрожающая также и другим скандинавским странам. Угрозой её считают отчасти из-за исторического наследия и подозрений (Финляндия), напряжённости между Москвой и США/НАТО (Дании, Норвегии и в определённой степени Исландия — в качестве членов НАТО). Также речь может идти о возрастающем значении ресурсов, в частности, о доступе к нефти и природному газу в Арктике (претензии Норвегии в Баренцевом море) и о морских путях в Балтийском море. Прочими факторами «угроз» можно считать и пограничную близость России с Финляндией и Норвегией, увеличение Москвой военных расходов и агрессивную риторику, которая включает в себя недавние выпады в адрес Финляндии (в 2012 году, за сотрудничество с НАТО) и Норвегии (в текущем году — по НАТО и противоракетной обороне). Это, полагает автор, безусловно, нужно учитывать в оборонных планах северных стран.

Шведские военные, напоминает аналитик, утверждают, что Швеция может защищаться лишь в течение одной недели. Говоря об обороне Швеции, там в первую очередь думают о нападении России. Поэтому комментарии Бильдта и Энстрём, как представляется, были высказаны под влиянием заявлений, сделанных Верховным главнокомандующим Вооружёнными силами Швеции генералом Сверкером Горансоном, который и сообщил о неделе. А тут ещё генеральный секретарь НАТО Андерс Расмуссен, датчанин, недавно напомнил Швеции, что она не может рассчитывать на поддержку НАТО, не будучи членом альянса.



В действительности, пишет автор, крайне маловероятно, что кто-то нападёт на Швецию. Разве что произойдёт более широкий конфликт. Но тут, учитывая своё участие в программах НАТО, Швеция может быстро интегрироваться в операции альянса, даже не будучи членом организации. Пример тому уже есть: участие в Международных силах содействия безопасности в Афганистане.

Вслед за «неделей», озвученной шведами, на геополитическую арену вышел финский министр обороны Карл Хаглунд. Он поддержал предложение Бильдта и Энстрём и договорился даже до военного союза между Швецией и Финляндией. И это предложение (довольно удивительное, замечает аналитик) было явно не одобрено премьер-министром и опровергнуто президентом Финляндии.

Причина, по которой Хаглунд выступил публично с таким важным заявлением, могущим иметь стратегические последствия, без предварительной консультации с министром иностранных дел Финляндии Эркки Туомиоя, премьером Катайненом и президентом Ниинистё, не известна. Известность же спасла бы правительства двух стран от путаницы и неловкости.

В конце обширной статьи аналитик делает вывод о том, что Финляндия и Швеция вряд ли заключат формальный военный союз и «обобществят» военную технику. Разумеется, сотрудничество северных государств в области обороны остаётся важным для каждой страны, особенно для тех, кто не участвует в НАТО. Но речь идёт лишь о взаимодействии. Объединение технической составляющей двух армий — это, по мнению автора, легче сказать, чем сделать. Даже для бригад, пишет он, возникает немало проблем при объединении техники, не говоря уже о национальных армиях. Аналитик походя критикует «зависимость Швеции по доморощенной оборонной промышленности», при том что Финляндия имеет в числе поставщиков и США. Как определить приоритеты в части доступа к технике? Что делать при военном конфликте с оборудованием — и что делать в мирное? Поломки, ремонты, учения, расходы на боеприпасы? Кто за что будет отвечать? Кроме того, придётся решать и вопрос о том, что делать, скажем, Швеции, если Финляндия ввяжется в войну, Швецией не поддерживаемую.



В заключение надо отметить, что северные страхи перед Россией нынче дополнительно материализуются в виде «Мистралей». На ресурсе «The Lithuania Tribune» сообщается, что для Финляндии и Швеции заинтересованность в оборонном сотрудничестве северных стран обороны в значительной степени зависит от изменений в балансе сил и в регионе Балтийского моря. Россия ускоряет темпы модернизации вооружённых сил и занимает «напористую» позицию по отношению к бывшим советским государствам-сателлитам в Восточной Европе. Между тем бюджетные оборонные средства шведов и финнов весьма ограничены. Россия укрепляет свой Балтийский флот путём приобретения нескольких современных кораблей класса «Mistral» у Франции. Эти корабли предназначены для воздушных и морских десантов, и первый из них должен быть поставлен в 2014 году. «Мистрали» дадут России возможность оказывать влияние на слабую защиту побережья стран Балтии: Литвы, Латвии и Эстонии, что сделает стратегическую изоляцию этих государств более острой. Швеция и Финляндия тоже должны подумать о поддержке своей обороноспособности…

Таким образом, северные страны, Финляндия, а с ними за компанию и прибалты, паникуют от ими же изобретённой русской военной угрозы. Тут вам и желание русских возродить СССР, присоединив к нему Швецию с Финляндией (не говоря о Литве, Латвии и Эстонии), и страшные французские «Мистрали», и «историческое наследие» (касается России и Финляндии), и раздоры между Москвой, Вашингтоном и НАТО. Наконец, русские хотят захватить Арктику и монополизировать морские пути в Балтийском море. Москва наращивает военные расходы и использует агрессивную риторику: угрожает беззащитной Финляндии и даже Норвегии. Эти две страны, кстати, граничат с Россией, а, значит, пешей и конной интервенции русских можно ждать в любую минуту. Что касается Швеции, то, как отметили сами шведы, их обороны хватит лишь на неделю.