Ворошиловградское высшее военное авиационное училище штурманов

Я учился в Ворошиловградском высшем военном авиационном училище штурманов имени Пролетариата Донбасса. Иногда это училище называли Луганским, так как город несколько раз менял свое название.

Расскажу, как меня в очередной раз выгоняли из училища. Да, такие попытки были, причем неоднократно.

Мы с братом не очень хорошо вели себя во время обучения в училище. Был такой грех. Ну, не всегда мы соблюдали воинскую дисциплину. И все-таки нам удалось прослужить 3,5 года, осталось съездить на стажировку, сдать госэкзамены, и в войска.

Вот в это время и приехал в училище заместитель министра обороны СССР по военным учебным заведениям генерал-полковник Горелов. Приехал он по своим делам, что-то проверял. А в конце проверки приказал доставить к нему самых недисциплинированных курсантов выпускного курса. Отобрали четырех человек, мы с братом были вне конкуренции, в список попали еще Колька Б. и Гена А. Набор нарушений у всех был стандартный — самоволки с пьянкой.

Но были и отличительные особенности. У нас с братом у каждого было более 10 суток гауптвахты, Колька Б., женившись на 2-м курсе, всё время убегал к жене, а Гена А. отличился еще и тем, что, когда его задержали на КПП при возвращении из очередного «самохода», для поражения противника (начальника патруля) он использовал огнетушитель. И не в качестве банального холодного оружия, а использовал все возможности, то есть привел огнетушитель в рабочее состояние и принялся поливать врага пеной. Вот таких курсантов и представили высокому гостю.

А гость был очень высок. Мы это сразу поняли, как только нас ввели в кабинет. Сурово посмотрел на нас генерал, выслушал командира роты, который рассказал о наших подвигах, и нажал кнопочку вызова порученца. И прибежал майор-порученец, генерал показал на воду, бутылка с которой стояла на столе рядом с генералом. И этот майор налил стакан воды, поставил его на поднос и подал генералу. И только тогда генерал утолил жажду. Мы прониклись...

Потом генерал нас ругал, угрожал отчислением, обещал не допустить в войска таких плохих офицеров. И в конце выступления строго спросил, хотим ли мы стать офицерами? Трое из нас тут же исполнили песню о том, что мы об этом только и мечтаем, «больше не будем» и вообще без армии себя и не мыслим. А вот Гена А. сказал, что он не хочет быть офицером, что ошибся в выборе профессии, и попросил отчислить из училища. Надо было видеть лицо генерала в этот момент. Такое создалось впечатление, что проткнули воздушный шарик. Генерал сдулся, растерялся и даже самостоятельно налил себе воду, которую жадно выпил. А Гена А. продолжал настаивать на отчислении.

Генерал пригласил нас, курсантов, к столу, предложил сесть, удалил командира роты и начал душевный разговор с Геной А. Рассказал генерал о том, сколько денег уже затрачено на наше обучение, как интересно лететь на самолетах, как не хватает в войсках именно таких офицеров, как мы. Мы опять прониклись... Но Гена А. продолжал стоять на своем, говорил о своей плохой дисциплине и просил не посылать в войска.

И тут генерал вспомнил юность. Вспомнил всё. И как, будучи кочегаром на паровозе, валялся пьяным в канаве после рейсов, и как сидел на гауптвахте, будучи офицером, и еще много интересного вспомнил генерал о своей молодости. Я понял, что мне, с моими десятью сутками на гауптвахте, самоволками и пьянками, еще очень далеко до генерал-полковника.

В конце разговора генерал называл нас «сынками», просил служить честно, защищать Родину, как учили. Потом вызвал командира роты и начальника училища, приказал выпустить нас офицерами, заметив, что мы оказались лучше, чем о нас рассказывали. Вот так я остался в училище и стал офицером.