Разменная карта Афганистана вновь в игре

В конце нынешнего ноября и так не очень спокойная граница между Афганистаном и Таджикистаном стала резко прогреваться. Под ударом оказались китайские проекты в республике Таджикистан. Это далеко не первый инцидент со времени прихода движения «Талибан» к власти в Афганистане, но в данном случае это уже, что называется, «перебор»: подтверждена гибель пяти граждан Китая, работавших в Таджикистане на золотодобыче. Рудник там довольно известен по прошлым печальным сводкам, но здесь инцидент демонстративный и крупный. Еще не как в Пакистане, но уже близко.

В Пекине к этому отнеслись крайне серьезно. В свою очередь Душанбе не может игнорировать китайские претензии, поскольку кредитование республики во многом (свыше 35%) как раз осуществляется в Китае. Что характерно, именно в конце 2025 г. отношения между талибским Афганистаном и Таджикистаном стали переходить от холодной конфронтации к некоторому потеплению.

Агентство Reuters мгновенно запустило новость о том, что Таджикистан запросил военную помощь по линии ОДКБ, хотя эта помощь не запрашивалась, а из международных структур инциденты обсуждались по линии ШОС. Подобные «медиа» (возьмем это в кавычки) не работают вне политического заказа и весьма часто просто пускают в ход заготовки вместо действительных новостей.

Здесь важно понять, с чем мы сейчас имеем дело: столкновение локальных интересов, где заказчики таких агентств греют руки, или имеет место некая системная и последовательная игра. Впрочем, есть и третий вариант, когда столкновение локальных интересов дает старт подобной игре, создает под нее необходимые и достаточные условия, далее при умелой модерации эти интересы превращаются уже просто в чужой инструмент.

Туркменистан, который совсем недавно отметил 30-летие своей независимости, собрав региональных лидеров, также является одним из элементов этой игры.

Три базовых проблемы, которые невозможно решить или обойти

Афганистан в России часто представляется своеобразной «черной дырой», источником постоянных проблем и угроз, и у такого представления есть масса совершенно объективных оснований. Тем не менее жизнь там не останавливается, а схем у внешних игроков не становится меньше. Просто деятельность в рамках этих схем то активизируется, то ставится на некоторую паузу, но никогда не прекращается.

Движение «Талибан» с его установками — это на самом деле средневековая архаика. Т.н. «мировое сообщество» иногда неодобрительно покачивает головой вокруг прав женщин, но игроков вокруг Афганистана эта архаика, как и права афганок, понятное дело, волнуют в последнюю очередь. Интересны ресурсы, интересны маршруты, но все-таки главная изюминка Афганистана для внешних игроков заключается в том, что его можно при стечении обстоятельств, а также навыках, умении и аналитическом понимании использовать против кого-то.

Почему тут дан такой не очень весомый термин, как «схема»? Дан он потому, что именно стратегии в отношении Афганистана уже долгое время нет ни у кого. Даже у Китая это скорее набор разных тактик. Политика, которая была бы частью именно стратегического плана, как ни странно, была только у США от времени входа в регион до первой трети 2010-х годов. Далее и американские концепции разошлись по швам.

Часто политика представляется в качестве своеобразной «надстройки» над базисом-экономикой. В плане Афганистана это представление, весьма неточное в плане исходной теории, но зато образное и многими любимое, является как раз вполне рабочим. Оно описывает первую базовую проблему — границы влияния.

Известная уже практически всем «многополярность» отражает желание ряда крупных и средних игроков обеспечить учет и реализацию своих интересов. Желание похвально и понятно, проблема в том, что действительно крупные экономические центры формируют вокруг себя и под себя периферию, совместно с которой формируют уже общую стоимость. Автору тут ближе термин «макроэкономический кластер», но есть и иные определения.

Центров таких (полностью оформленных) всего три: Китай и ЮВА, Евросоюз и Турция, США, Канада и Центральная Америка. Возможно, но необязательно, что в качестве такого центра-кластера когда-то оформится Бразилия с соседями. Других таких центров, где, к примеру, большая часть внешней торговли игроков осуществляется внутри них, в мире нет. Индия, Россия, Турция как отдельный игрок, Иран с его мощными региональными торговыми сетями, Великобритания с ее рудиментами имперства и сетями влияния такими центрами не являются.

Не являются, но за формирование их все равно ведут какую-то борьбу. В основном не очень успешную, поскольку вместо общей стоимости товаров и услуг в основу формирования обычно кладут торговлю без совместного производства, военно-политические коалиции и объединения, политику «против кого-то и за многополярность» и т. п.

Те, кто умеет играть в общую стоимость — Китай, США и ЕС, — этим попыткам разными способами противодействуют или, как любят говорить в США, «проводят политику сдерживания». У каждого борца за свой отдельный кластер имеются свои региональные государства-ключи. Для России это Украина, для Индии — Пакистан, для Ирана — Ливан, для Турции — Ирак.

Блокируйте государство-ключ, и даже если у игрока обозначится потенция к созданию именно общей стоимости, а не ее политического симулякра, то ничего из этого путного не выйдет. Но помимо ключей, есть еще и проблемные узлы, которые не дадут эти ключи даже снять с ключницы, и они прекрасно известны — Сирия, Ливия, сектор Газа, Кашмир (как регион). Но есть еще и совершенно уникальное место — Афганистан, где блокируется расширение влияния сразу для Китая, Индии, Ирана, России как игрока в Центральной Азии, Индии, самой Центральной Азии как «группы пяти», а также Турции.

Концепция США при Дж. Буше-мл. в плане Афганистана всё это учитывала, но была прямой и безыскусной, как новый стальной лом: занять это уникальное место и оттуда контролировать всех остальных. Странно, что учителя менеджмента, которые по идее должны лучше всех понимать разницу между управлением и контролем, решили заняться вместо контроля именно управлением. В Ираке, кстати, они пошли по этому же тупиковому пути, а в итоге вернулись на исходные позиции.

Казалось бы, номинально обновленный для внешнего мира «Талибан» имел некоторые шансы на перевод Афганистана пусть и в архаичное, но все-таки традиционное государство со своей собственной сферой интересов. Но тут имеется другая базовая проблема — «Талибан» был рожден для борьбы с СССР, но вот вырос и оформился в эпоху незавершенной глобализации, где сформировались эти самые макроэкономические кластеры. «Талибан» не может существовать, если Афганистан не является инструментом кого-то против кого-то или вообще всех против всех.

Запустив к себе китайский капитал, «Талибан» не может отказаться от турецкого участия, а значит, и предпринять деятельные усилия для ослабления Анкары в Центральной Азии. Сильная Анкара будет блокировать Китай в том же Таджикистане, который и близко не тюркское государство, но Туран без него как-то не получается. Афганистану рационально нужна своя доля от торговли с Индией, откуда и берутся проекты по инвестициям в СЭЗ и порты Ирана, но правая рука привлекает средства, очень дефицитные для Афганистана, а рука левая отпускает вожжи на западных границах.

Третья базовая проблема также для Афганистана и «Талибана» является сущностной. Формировался этот центр нынешней афганской власти как региональная сеть, в которой есть свои властные центры, им на кормление нужны региональные торговые маршруты, а это не просто борьба друг с другом, но еще и сохранение оппозиционных течений, которые по сути являются элементом внутреннего противостояния, хоть и ведут каждое с движением свою борьбу и ведут зачастую жестко. Но силовым башням в Кабуле на удивление не нужно их полное устранение, чем первым делом и занялся бы «Талибан», будь он традиционным государством с его властными пирамидами и вертикалями.

Когда пассивность приносит дивиденды

Если разобраться, то все эти проблемы по отдельности и так прямо или косвенно известны многим, но что это значит, если смотреть на них вместе? Только то, что такой статус инструмента у Афганистана навсегда. Любые попытки играть там по «нормальным правилам» априори обречены на неудачу, но успешны будут те схемы, где Афганистан используется против кого-то.

Кстати, такое объединение, как ШОС, вообще-то изначально создавалось для защиты стран Средней Азии от того самого «Талибана», было бы наивно думать, что этот аспект там забыт. Самое же занятное, что использовать талибский Афганистан против США не получится теперь совсем, а вот США этой проблемой могут пользоваться почти свободно.

Афганистан России надо использовать, но в плане инвестиций, торговых путей, энергетических проектов, даже политических реверансов в традиционном для нас стиле, стоит соблюдать очень большую дистанцию. Все прокладывать только вокруг, но одновременно быть готовыми использовать его против кого-то.

Кто для нас непосредственная угроза: сам Афганистан (такой, какой есть) или турецкая экспансия в Центральной Азии, которая прямо отражается внутри России через ту самую миграционную политику в том числе? Ответ — турецкая экспансия. Рецепт, с учетом изложенного, может быть, прозвучит парадоксально, но с математической точки зрения тут никаких парадоксов нет — надо дать Турции влезть в Афганистан по самые плечи. Не сдерживать Анкару в вопросе Афганистана и не конкурировать с ней, а подталкивать и содействовать — самим же стоять в стороне и тянуть торговлю через Иран напрямую в Индию. Турцию надо ограничивать внутри России, а в отношении Афганистана — содействовать. И чем дальше и глубже — тем лучше.

Тот, кто вложит в Афганистан инвестиции, рано или поздно отдаст дивиденды стороннему наблюдателю. Несколько наблюдателей получат распределенный выигрыш, но несколько инвесторов распределят только убытки. Именно этот момент в плане неудачной работы китайцев на золотом руднике в Таджикистане на афганской границе надо иметь в виду прежде всего. Политические дискуссии в рамках ШОС тут вторичны и даже третичны. Впрочем, проектов Китая в Афганистане много, а некоторые инвестиции (нефть) довольно значительны. Устраивает ли результат Пекин? Нет. Надо ли сделать как Китай, только лучше (у нас ведь всегда лучше)? Нет, не стоит.

При этом в Афганистане Москве ни прямо, ни косвенно не следует как-то поддерживать (даже ситуативно) ни одно из антиталибских движений или течений — только формальные отношения с формальным Кабулом при самом необходимом минимуме вложений: топливо, гуманитарные программы, поддержка условных «рыночных реформ» на площадках ООН, участие «Талибана» в конференциях по изменению климата и в программах устойчивого развития ООН. Там много можно найти, чтобы бурно обозначить присутствие, не вкладывая существенных ресурсов.