Кенгерлинская конница

На протяжении XIX столетия в составе армии Российской империи существовало несколько специфических воинских формирований из представителей кавказских народов, которые не раз покрывали себя воинской славой на поле брани. Это были самобытные войсковые соединения, кардинально отличавшиеся от регулярной пехоты и кавалерии. Среди них наиболее известными были существовавшие в разные годы кавказско-горские сотни и эскадроны Собственного Его Императорского Величества Конвоя, Закавказский конно-мусуль-манский полк, Дагестанский конный полк, несшие регулярную службу. Наряду с ними имелись также конно-иррегулярные полки и соединения, создававшиеся в Закавказье на время боевых действий, самой известной из которых являлась Кавказская туземная конная (или «Дикая») дивизия, прославившаяся в годы первой мировой войны 1914-1918 гг. Однако среди всех этих частей и соединений было одно, ныне незаслуженно забытое, которое даже среди кавказских формирований выделялось своей самобытностью и боевым духом. Речь идет о так называемой «коннице кенгерли» - специфической во всех отношениях войсковой структуре, созданной после присоединения в 1828 году Нахчыванского ханства к Российской империи и вписавшей славные страницы в боевую летопись Российской империи и азербайджанского народа.

О происхождении этнонима «кенгерли» или «кянгерлы» ученые спорят уже на протяжении двух веков. Долгое время считалось, что кенгерлинцы пришли в Нахчыванскую область из Туркестана (т.е. Центральной Азии) [8, с. 13], но в наши дни начинает превалировать точка зрения, что это потомки печенегов или огузов, создавших в XIV-XV вв. государство Кара-Коюнлы, а само название племени есть не что иное, как искаженное со временем тюркское название подданных этого государства - каракоюнлы, что буквально на русский переводится как «черно-баранные» [1]. Согласно еще одной версии, слово «кенгерли» образовано от фразы «ганг+эр+эли» (в переводе - «храбрость, геройство») [4]. Как бы там ни было, сам факт наличия этого этнонима свидетельствует о том, что род или племя «кянгерлы», обособленное от прочего населения Нахчыва-на, играло исключительную роль в жизни этого края, и с его могуществом должна была считаться любая власть, как персидская, так и пришедшая к ней на смену российская.



В документах русского военного ведомства конница кянгерлы в качестве самостоятельного формирования впервые упоминается в 1828 году, т.е. через год после фактического вхождения Нахчыванского ханства в состав Российской империи. Она возникла в форме иррегулярного местного ополчения, составленного по обычаям персидского владычества на Южном Кавказе из моафов - особой социальной группы населения, освобожденной от денежных и натуральных податей в шахскую казну, но обязанных за это в военное время воинской службой. Моафы по своему социально-правовому статусу были ближе к средневековым русским стрельцам, нежели, скажем, к казакам хотя бы тем, что в мирное время основным источником их материального благосостояния были не земледелие, а торговля и ремесло, а также военная добыча и наделение за особые заслуги недвижимостью от имени государства. Как отмечал российский военный историк генерал-лейтенант В.А.Потто, «обычай европейской войны, отводивший значительное место гуманности по отношению к жителям, не дозволял поощрять ни грабежа, ни насилия; моафы не могли также рассчитывать ни на земли, ни на сады, ни на другие благостыни, - и набор милиционеров, не поощряемых никакими благами, казалось бы должен был встретить большие затруднения. Но Паскевич думал об этом иначе... Еще в кампанию 1828 года ему удалось собрать ополчение, хотя немногочисленное, но служившее весьма усердно, и он осыпал его наградами. Тщеславие и гордость мусульман, одевших эполеты или увешанных медалями, польщено было настолько, что когда Паскевич в начале 1829 года обнародовал прокламацию о созыве конных татарских полков, мусульмане наперебой просили дозволения записаться в них, стремясь не за добычей, на которую уже и не рассчитывали, а на награды и почести». И.Ф.Паскевич разрешил сформировать «четыре конно-мусульманских полка в составе шести сотен каждый,... а в Нахичевани, сверх того, образовать конницу Кянгерлы, - одного из самых воинственных татарских племен, обретавших в области» [7, с. 168].

Формирование конно-мусульманских частей Отдельного Кавказского корпуса было произведено в кратчайшее по меркам той эпохи время - всего за три месяца. По крайней мере, уже к 16 мая 1829 года русские войска находились на своих сборных пунктах, а 30 мая 3-й конно-мусульманский полк уже прославился в сражении при деревнях Дигуру и Чаборио, в котором его всадники конной атакой прорвали боевые порядки турецкого авангарда под командованием Къяги-бека, «взяли три знамени, заставили неприятеля бросить две пушки, отбили множество вьюков и, наконец, захватили весь лагерь со всем имуществом, снарядами и продовольствием» [7, с. 188]. Очевидно, что достичь такого успеха в деле военного строительства и боевой подготовки было бы невозможно, если бы на то время у русского командования на Кавказе не было возможности призвать под свои знамена значительное число ранее обученных военному делу азербайджанцев - кадров персидской шахской армии.

Современники тех событий вот как описывали организацию, боевой дух и внешний вид чинов иррегулярных частей Отдельного Кавказского корпуса азербайджанского формирования: «Из всех войск особенное внимание обращали на себя четыре кон-но-мусульманские полка и конница Кянгерлы. Первый полк был составлен весь из коренных жителей Карабага; второй - из жителей Ширванской и Ше-кинской провинций; третий - из татар грузинских дистанций (борчалинской, казахской и шамсадиль-ской - О.К.); четвертый - из эриванских татар и конница Кянгерлы из особого воинственного племени, обитавшего в Нахичеванской области. Все эти полки сохраняли национальный костюм и отличались друг от друга только суконными звездами, нашитыми на их высоких остроконечных папахах: у первого полка они были красные, у второго - белые, у третьего - желтые, у четвертого - голубые и у конницы Кянгерлы - зеленые. Такого же цвета были полковые знамена, богато украшенные гербами Российской империи. Командовали полками русские офицеры, а сотнями - беки и почетные ага-лары. В общем полки являли собой превосходный вид: всадники были опрятны и красиво одеты, отлично вооружены и, кроме 3-го полка, сидели на кровных жеребцах карабахской породы. Третий полк, по замечанию Паскевича, отставал от других по наружности, но он уже отличился в сражении и зарекомендовал себя самым лучшим образом» [7, с. 190].

Приведенное свидетельство позволяет сформулировать несколько выводов об особенностях формирования конницы Кянгерлы. Во-первых, она была образована не по территориальному, как все прочие конно-мусульманские полки, а по этническому или племенному признаку. Во-вторых, конница Кянгерлы никогда не именовалась полком, а потому можно утверждать, что имела особую структуру и порядок управления. Если конно-мусульманскими полками командовали российские офицеры (1-м - подполковник Усков, 2-м -майор Кувшинников, 3-м - казачий войсковой старшина Мещеринов, 4-м - капитан Эссен), то конницей кянгерлы - полковник Эхсан хан Нахчыванский, этнический азербайджанец, сам из кенгерлинцев.

Обмундирование всадников конницы кянгерлы состояло их рубахи, суконного или войлочного (на зимнее время) бешмета со стоячим воротником темно-синего цвета, расшитого галунами, именуемого на кавказский манер «чохой». Единственным головным убором являлась высокая островерхая шапка с нашитой (у нижних чинов) суконной восьмиконечной звездой зеленого цвета. Обувью в боевой и походной обстановке служили сапоги, на биваке - онучи. Бекам полагались эполеты, наибы и векилы отличались от аскеров и нукеров наличием галунов на воротнике. В зимнее время всем полагалась бурка. Вооружение всадника состояло из ружья, пары пистолетов (чем аскеры очень походили на драгун российской кавалерии) и кинжала. Ни о каком другом холодном оружии у аскеров русские современники не упоминают, а при описании их рукопашных схваток с турками постоянно акцентируют внимание на том, что они «приняли врага в кинжалы» [7, с. 186].

Медаль «В память Восточной (Крымской) войны 1853-1856 гг.» (светлая бронза)

Императорский смотр 1837 года положил начало регулярной службе команды чинов конницы кянгерлы в составе Закавказского конно-му-сульманского полка в Царстве Польском. В соответствии с Положением о службе этого полка от 2 июня 1835 года срок службы его чинов составлял 4 года, с ротацией каждый два года. Конница кянгерлы в составе полка была представлена полусотней под командованием наиба, а команда ее чинов впервые направилась в полк во вторую ротацию в 1839 году, и возглавил ее, естественно, 20-летний Исмаил хан Нахчыванский, так начавший свою более чем 60-летнюю службу под знаменами Российской империи [5, с. 116]. Уже через год, 28 октября 1840 года, «за отличие в службе» во время маневров он был произведен в первый офицерский чин прапорщика и назначен командиром сотни. В составе полка прослужил полтора установленных срока (или три ротации), до 3 марта 1845 года, когда был произведен в чин поручика и возвращен служить в Закавказье. Во время службы в полку он командовал сводной нахчыванско-эриванской сотней, а в состав Отдельного Кавказского корпуса вернулся в связи с болезнью отца Эхсан хана, которого сменил в должности начальника конницы кянгерлы, формально возглавив ее только после его смерти в январе 1846 года с утверждением в должности 19 сентября 1847 года [6, с. 124]. Год спустя он сдал эту должность своему младшему брату Келбали хану, а сам ушел в состав резерва, начав жизнь богатого помещика и став отцом многодетного семейства.

Келбали хан Нахчыванский в отличие от старшего брата начал учебу в Пажеском корпусе, но его не закончил и на военную службу не поступил по причине расстроенного сырым и холодным петербургским климатом здоровья. Вернувшись в родные края, он восстановил здоровье и поступил на службу в конницу кянгерлы, из состава которой в августе 1848 года возглавил команду, участвовавшую в Дагестанской экспедиции против мятежных горцев имама Шамиля и Хаджи-Мурата, главными событиями которой были бои за селения Ахты и Гер-гебиль. «За отличия в делах против горцев» во время той экспедиции Келбали хан был произведен в прапорщики кавалерии и назначен начальником конницы кянгерлы взамен брата [2, с. 214; 6, с. 98].



В очередной раз в полном составе конница кянгерлы выступила в поход с началом Восточной (Крымской) войны 1853-1856 гг., во время которой она действовала в составе Эриванского отряда русской армии на закавказском театре военных действий под командованием генерал-лейтенанта барона К.К.Врангеля. С 22 апреля по 5 июля кенгерлинцы принимали непосредственное участие в боях в районе Игдыра, Караван Сарая, Ор-гова, 17 июля - в сражении на Чингильских высотах и последующим занятии Баязета 19 июля. В дальнейшем конница кянгерлы участвовала в действиях в районе Абас-геля, Мысуна, Дутаха, Диадина, Ка-ра-килиса, Алашкерта (Топрак-кала) и т.д. По сути, на протяжении всей кампании 1854 года ее аскеры постоянно находились на передовых позициях, неся основную тяжесть разведывательно-дозорной службы и являясь тем самым «глазами армии». Оба сына Эхсан хана Нахчыванского - Исмаил хан и Келбали хан были удостоены ордена Св. Георгия 4-й степени: первый за легендарное 26-дневное «Баязетское сидение», во время которого он исполнял обязанности коменданта крепости, а второй - за конную атаку неприятельской артиллерийской батареи в сражении 17 июля 1854 года на Чингильских высотах, во время которой он, как было указано в наградном формуляре, «собственноручно изрубил несколько артиллеристов и взял с бою одно орудие» [2, с. 219, 224; 5, с. 98, 116; 6, с. 198].

Крымская война стала последней кампанией, в которой конница кянгерлы принимала участие как самостоятельное воинское формирование. По окончании боевых действий, 30 августа 1856 года она была распущена. Эта была общая тенденция в истории существования иррегулярных формирований из числа закавказских народов, и обусловлена она была не военно-техническими, а социальными причинами. Дело в том, что со временем племенная общность перестала играть определяющую роль в общественных отношениях, а это подорвало социальную основу формирования конницы кянгерлы, как и других подобного рода военных формирований.

Литература:
1. Волкова Н.Г. Этнонимия в трудах экономического обследования Кавказа 1880-х годов // Имя и этнос. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1996.
2. Гизетти А.Л. Сборник сведений о георгиевских кавалерах и боевых знаках отличий Кавказских войск. Тифлис, 1901.
3. Григорьев В.Г. Статистическое описание Нахи-чеванской провинции. СПб., 1833.
4. Гусейнзаде А.Р. Следы сказания, легенды Ноя и семантические комментарии // Молодой ученый. 2012, №2, с. 180-181.
5. Исмаилов Э.Э. Георгиевские кавалеры - азербайджанцы. М., 2005.
6. Нагдалиев Ф.Ф. Ханы Нахичеванские в Российской империи. Москва: Новый аргумент, 2006.
7. Потто В.А. Кавказская война, в 5 томах. Т 4. Русско-турецкая война 1828-1829 гг. М., 2005.
8. Смирнов К.Н. Материалы по истории и этнографии Нахичеванского края. Баку: Озан, 1999.
9. Тарасов Б.Н. Николай I и его время, в 2-х томах. М., 2000, 2002.