Северный союз

Шведский географ Стен де Геер в 1928 г.
ввел понятие Балтоскандия для обозначения
географического региона из 3 скандинавских
и 4 балтийских государств

В целом за период с середины 1920-х по 1939 год выдвигалось не менее восьми проектов региональных военных союзов различной конфигурации. Однако на практике военное сотрудничество было поверхностным (как между Латвией и Эстонией, между которыми существовал военный договор), или тайным, как в случае с Эстонией и Финляндией, между которыми развивалось интенсивное военное сотрудничество, но без подписания военного договора. Так, известный финский историк Яри Лескинен отмечал, что в начале 1930-х годов финское военное командование вместе с эстонским разработало план полного минно-артиллерийского перекрытия Финского пролива по линии Найсаар — Макилуото. «Совместные планы финских и эстонских флотов достигли такой стадии, когда эстонские подводные лодки при возникновении войны присоединялись к финскому флоту под финским руководством» [2].

В межвоенный период также появился специальный термин – Балтоскандия, как концепт объединения геополитического пространства Скандинавских стран, Финляндии и Прибалтийских стран. Впервые это понятие ввел в 1928 г. в качестве географического термина шведский географ Стен де Геер для обозначения географического региона, состоящего из трех скандинавских королевств и четырех балтийских государств, ранее входивших в состав Российской империи. Литовский географ Казис Пакшас, в своей книге «Конфедерация Балтоскандии» в 1942 г. провел системный анализ региона Балтоскандии как единого культурного и геополитического пространства. По его мнению, основная роль в формировании сообщества скандинавов и прибалтов должна была принадлежать Швеции [3].

Одной из причин неудачи прибалтийско-скандинавских совместных проектов межвоенного периода было то, что государственность по разным берегам Балтики развивалась в противоположных направлениях: Прибалтика и Польша строили жесткие авторитарные режимы, не вызывавшие симпатий у скандинавов. Скандинавские же страны шли по пути демократических реформ и парламентаризма и закладывали основы социального государства – «дома для народа».

После Второй мировой войны Прибалтика и Скандинавские страны оказались по разные стороны баррикад холодной войны. Прибалтика вошла в состав СССР. Страны Северной Европы встали перед необходимостью поиска новых линий внешней политики. Вторая мировая война продемонстрировала малым северным государствам их военную уязвимость и иллюзорность представлений о том, что Север Европы мог остаться в обозримом будущем вне конфликтов между двумя сверхдержавами. В этих условиях Швеция пыталась увлечь своих соседей на Севере Европы идеей создания Скандинавского оборонительного союза (СОС), основанного на принципах коллективной безопасности и невмешательства в конфликты сверхдержав. Официально это предложение было выдвинуто шведским правительством 1 мая 1948 г. Шведский проект отвечал нейтралистским настроениям большинства населения Скандинавии. Однако правительства Дании и Норвегии, памятуя об опыте растоптанного нейтралитета во время Второй мировой войны, выбрали курс на присоединение к НАТО как к более сильному в военном отношении военно-политическому блоку. При этом Норвегия и Дания вступили в НАТО с оговорками, отказавшись размещать на своей территории иностранные базы и войска в мирное время, позднее – атомное оружие.

Военная статистика: Финляндия и Швеция

В итоге, на Севере Европы возникла конфигурация безопасности, получившая название северного баланса. Военное сотрудничество Дании и Норвегии в рамках НАТО компенсировалось за счет усиления сотрудничества СССР с нейтральной Финляндией, при этом Швеция оставалась нейтральной страной. Благодаря подобной архитектуре безопасности Север Европы оставался самым спокойным театром холодной войны.

Возвращаясь к текущим событиям, отметим, что сегодня «вбрасывание» информации о трансбалтийской военной кооперации выгодно почти всем региональным игрокам, независимо от того, состоится она или нет. Рассмотрим это тезис подробнее.

Финляндия обладает мощным ВПК, правда, в отличие от шведского, без авиационной составляющей. В политическом плане Финляндия придерживается предельно осторожного курса в отношениях с Россией, эта политика имеет серьезную историческую базу. Линия «Паасикиви-Кекконена» оставила о себе добрую память, а масштаб экономических связей Финляндии с Россией больше чем у всех остальных стран Северной Европы и Прибалтики вместе взятых. Однако в стране уже более 20 лет продолжается дискуссия о плюсах и минусах полного членства в НАТО.

Отметим и то, что в Финляндии 19 апреля 2015 года парламентские выборы, так что указанная инициатива имеет еще очевидный электоральный привкус. Министр обороны Карл Хэглунд, этнический швед, лидер Шведской народной партии Финляндии постепенно теряющей свой электорат. При этом шведское меньшинство и Шведская народная партия Финляндии весьма влиятельны. Это влияние существенно больше количества парламентских кресел. Эта партия входит в Альянс либералов и демократов за Европу в Европарламенте, депутатом которого и был Карл Хэглунд. В сущности, это проводник интеграции Финляндии в НАТО. Вступление в НАТО финские правые и центристы, вынужденные учитывать общественные настроения рассматривают не в сиюминутной, а в исторической перспективе. Отметим и то, что «статья министров обороны Северных стран о российской угрозе вызвала недоумение канцелярии президента Финляндии». Тем не менее для руководства страны это возможность скорректировать точку равновесия в российско-финском диалоге.

Норвегия – ветеран НАТО. В стране немало ветеранов антисоветской пропаганды, умеющих передавать эти качества по наследству. Экс-министр иностранных дел Норвегии Торвальд Столтенберг – отец генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга. Еще 30 октября 2014 года, Торвальд Столтенберг на 66-ой сессии Северного совета, состоящего из парламентариев Дании, Исландии, Норвегии, Финляндии и Швеции, предложил создать «Северную комиссию по политике обороны и безопасности» (Nordic defence and security commission). В последние десятилетия норвежская дипломатия добилась масштабных успехов именно на восточном направлении.

Что касается Швеции, то она не участвовала в войнах в течение 200 лет, ее внешняя политика носила, по крайней мере, до 2014 года, демонстративно миролюбивый характер. Однако она содержит весьма сильную армию, в Северной Европе уступающую количественно, но не качественно финской. Шведский военно-промышленный комплекс армия, флот и даже авиация практически полностью обеспечены современным высокотехнологичным оружием. ВПК Швеции обладает потенциалом, сопоставимым с ВПК любого крупнейшего европейского государства.

Кард Хаглунд, министр обороны Финляндии

Часть шведских политиков, в основном центристской и правоцентристской ориентации рассматривают сегодня ВПК как главный локомотив экономики, тем более что продажи в 2014 году устойчиво росли. Традиция шведского нейтралитета – это еще и традиция торговли оружием до, во время, после всех войн XX века. Именно поэтому поиск российских подводных лодок в стокгольмском метрополитене это не проявление исторических комплексов, а вполне грамотный экономический расчет. В мае 2014 года министры обороны Швеции и Финляндии объявили о подписании плана оборонного сотрудничества двух стран, согласно которому будут проводиться совместные военные учения авиации, армии и флота. Министр обороны Финляндии К. Хаглунд, заявил, что этот план – дорога к созданию оборонительного союза Швеции и Финляндии. Подобный союз двух нейтральных стран рассматривается некоторыми финскими политиками и военными как альтернатива присоединению к НАТО.

Что же касается государств Прибалтики, то для них северный вектор военного сотрудничества – своеобразная реабилитация своего политического курса. Антироссийские заявления президентов Эстонии и Литвы, а также министра иностранных дел Латвии в последние месяцы вызывают все больше вопросов не только у жителей Прибалтики, но и у европейских политиков не желающих развертывать масштабный конфликт с Россией из-за личных амбиций бывших анкерменов американского политического радио или выпускников советских партийных школ. В этих условиях военно-политическая интеграция с государствами иного класса стабильности и эффективности, то есть северными странами, выглядит очень заманчиво.

Что же касается России, то Москве следует внимательно изучить новый и потенциально опасный круг угроз, охватывающих пространство от границ Беларуси до острова Шпицберген и от канадского арктического архипелага до реки Нарва. Наши соседи и партнеры должны учитывать, что их планы и тем более действия не останутся без ответа. Судя по последнему заявлению главнокомандующего Силами обороны Финляндии, такое понимание есть. «Россия пока не совершила в отношении Финляндии ничего, что формировало бы угрозу в ближайшем будущем», отметил Ярмо Линдберг в своем выступлении 11 апреля 2015 года.

Мы полностью согласны с позицией премьер-министра Финляндии Александра Стубба, высказанной 12 апреля 2015 года: Финляндия самостоятельно принимает решения в сфере безопасности и внешней политики. Однако и Россия этого права не лишена.