«Лучше иметь рак, чем алчность»


Демонстрация в поддержку Шешеля
Фото: imago stock&people/Global Look Press


Как у них получилось развалить вашу партию?

Они взяли в оборот ключевых людей партии, Александра Вучича и Томислава Николича (нынешние премьер-министр и президент Республики Сербии. — «РР»). Целые американские институты были вовлечены в этот процесс. Они изучали их психологические характеристики. И когда все проанализировали, начали их обрабатывать уговорами, лестью, расхваливанием: какие они умные, и такие, и сякие — и потихоньку взяли их под свое крыло. И вот тогда начали приходить большие деньги: от американцев, немцев, вроде даже от французов, от режима Бориса Тадича (тогдашнего президента Сербии. — «РР»), от Мило Джукановича из Черногории, от Станко Суботича (это крупный криминальный авторитет), от Мирослава Мишковича, главного сербского олигарха, и так далее. Это были огромные денежные суммы, и они пробудили в них алчность. Алчность — худшая из болезней. По-моему, лучше иметь рак, чем алчность. Вот это и привело к расколу. Я заметил, как постепенно происходят эти перемены, и ждал, чтобы начать расправу. Я принялся действовать в последний момент и победил: Томислав был исключен из партии, а через две недели после этого ее самостоятельно покинул и Александр Вучич. Но они имели огромную поддержку — и медийную, и финансовую, — поэтому добились успеха, хотя и ненадолго.

Как бы вы охарактеризовали сегодняшнюю политическую ситуацию в Сербии?

Она становится все хуже и хуже. Этот режим пытается усидеть на двух стульях. Прислуживается Западу, стремится в Европейский союз, а с другой стороны играет в дружбу с Россией. То есть они пытаются добиться от России всевозможных выгод, а при этом идут в противоположном направлении и все больше сближаются с ЕС и НАТО.

Вы считаете подобный внешнеполитический курс невозможным?

Мы будем этому противостоять. Впрочем, экономический кризис настолько серьезен, что, как я полагаю, этот режим долго не продержится. А мы приложим все усилия к тому, чтобы он пал как можно раньше.

Но как это возможно сейчас, ведь в парламенте нет ни одной оппозиционной партии?

Так и есть, но мы устроим демонстрации и вынудим их провести досрочные выборы. У них ведь ничего не функционирует. На улицы выйдут пенсионеры, безработные, рабочие, которым не платят зарплату, и так далее.

Да, но очевидно, что сейчас народ в Сербии очень пассивен, и ведь уже не девяностые, когда людей было легко вывести на демонстрации…

Народ пассивен, это верно. Он безмолвствует, но постепенно закипает, и однажды вскипит — это будет мощный поток.

По вашим оценкам — как скоро это произойдет?

Я думаю, что это может случиться до конца года.

А какую политику проводили бы вы, будь вы у власти?

Мы против вступления в Европейский союз. Мы вернули бы пошлины на все товары из Евросоюза, стандартные пошлины. А сейчас Европейский союз может беспошлинно ввезти в Сербию что угодно. Наше сельское хозяйство в упадке, ведь нам, например, поставляют мясо, у которого в ЕС истек срок годности. Они его не держат в морозильнике дольше шести месяцев, а у нас можно сколько угодно. Польша перестала экспортировать яблоки в Россию — и теперь завалила ими Сербию, и так далее… Так что мы должны установить таможенные барьеры.

Мы стремимся к равноправному сотрудничеству со всеми странами. Хотим войти в Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, в Евразийский союз и ОДКБ. Считаем, что в этом — перспектива для Сербии. Мы желаем максимально тесной интеграции с Россией. Только это может нас спасти.

Но многие ссылаются на то, что Сербия не может вступить в ТС или ЕАС, поскольку она окружена странами ЕС и НАТО, подобно острову, и не имеет общей границы с РФ.

Границы и соседство имели значение в XIX веке. Тогда наличие общей границы было важным условием для крепкого союза, интеграции. Сейчас же XXI век, так что коммуникации возможны. Нет общей границы — есть Дунай. Никто не может запретить России, чтобы ее корабли ходили по Дунаю.

Как вы считаете, насколько Россия сейчас активна или пассивна на Балканах, в особенности в Сербии?

Я думаю, что Россия активна до определенной меры. Не настолько активна, как бы нам того хотелось. Впрочем, Россия проявляет огромное терпение по отношению к Сербии. Ведь нынешний режим совершает серьезные антироссийские выпады. И Томислав Николич, и Александр Вучич несколько раз делали заявления, что признают Крым составной частью Украины. С одной стороны, они требуют от России отстаивать Косово как составную часть Сербии, а с другой — ставят под вопрос территориальную целостность России. Это вопиющий пример неискренности их политики.

Но нынешнее сербское правительство сравнивает Косово с Крымом: мол, если мы поддерживаем целостность Сербии, то должны поддержать и целостность Украины.

Это никак не взаимосвязано. Крым издавна был составной частью России и был отнят у нее в эпоху коммунизма. Население Крыма почти на 90% — русские (на самом деле, по статистике, около 60%2. — «РР»). А Косово испокон веков было неотъемлемой частью Сербии, там жили одни сербы. Под турецкой оккупацией сербы оттуда изгонялись и вместо них искусственно заселялись албанцы. Это огромная разница. До 1690 года в Косово не было ни единого албанца1 (это спорное утверждение. — «РР»). С того времени началось изгнание сербов и заселение албанцев. Так что это не одно и то же. А если кто-то апеллирует к международному праву, то его уже давно не существует. Бомбардировками Сербии, осуществленными НАТО, международное право было окончательно уничтожено.

А как следует решать наболевшую Косовскую проблему?

Слишком рано еще ее решать — и в этом ошибка режима Тадича, а затем Вучича и Томислава Николича. Они исполняют желания Запада и спешат с решением, а в этом процессе сербы лишь теряют. Следовало бы сделать то же, что сделали кипрские греки, которые не могли решить проблему, заморозили ее и отложили. Сорок лет назад турки оккупировали часть Кипра и провозгласили там свое государство. Греки молчат, они выжидают, пока появятся условия для ее возврата. Так нужно было поступить и нам.

То есть играть на долгосрочную перспективу?

На долгосрочную перспективу. Нужно было помогать сербам, которые там остались, обеспечивать их, насколько возможно, и отложить переговоры, пока не падет Америка и пока не поднимется еще выше Россия.

Если бы международная ситуация в будущем изменилась на более благоприятную, что должна была бы делать Сербия с Косово?

Сейчас ничего не следовало бы делать. Но однажды, когда изменится расстановка сил в международных отношениях, когда Сербия выйдет из экономического кризиса и усилится, когда будет покончено с нищетой в стране, тогда Сербия станет весомым фактором и вернет Косово в свой состав. Каким образом? Политическим давлением, военной угрозой, введением наших войск и полиции — это уже кто-то другой будет решать. Я не могу давать рецепты на такое далекое будущее. Все зависит от обстоятельств — надеюсь, у нас будет мудрое руководство, которое это осуществит.

Вы упомянули Крым. А как вы относитесь к украинскому кризису?

Все это заварили американцы и другие представители Запада. Им нужна еще одна горячая точка, которая истощала бы Россию. К сожалению, Янукович не принял правильных решений, когда бунт только начался. Следовало бы использовать все законные средства, чтоб подавить этот бунт. Своей трусостью, я бы так это назвал, он сделал возможным приход прозападных элементов к власти. И в будущем они эту власть так легко не отдадут. Тем не менее Украина без России и российской помощи не сможет выйти из экономического кризиса. Запад будет предоставлять Украине оружие, чтобы она создавала России проблемы и утверждала диктатуру над своим народом, но при этом не даст ей ничего, чтоб оздоровить ее экономику. Я убежден, что в перспективе этот режим падет — и тогда Украина накрепко интегрируется с Россией. Впрочем, все украинцы — русские по происхождению. Там и первое русское государство сформировалось.

Видите ли вы сходство между нынешней войной на Украине и войнами в Югославии в 1990-х?

Сходство есть, оно выражено в том, что Запад замешан и там, и здесь. У нас замешан отчетливо антисербски — помогая словенцам, хорватам, мусульманам и албанцам против сербов. На Украине Запад вовлечен отчетливо антироссийски.

Как вы себя чувствуете, каково сейчас состояние вашего здоровья?

У меня два метастаза на печени, которые пока не разрастаются. Один пять миллиметров, другой девять. Нахожусь под наблюдением врача. Кроме того, обнаружили и рак околоушной слюнной железы.

Да хранит вас Бог. Я вижу, вы полны решимости продолжить политическую борьбу?

Я буду бороться, пока во мне есть дыхание.

Но есть ли у вас какая-нибудь стратегия на будущее после вас, подготовили ли вы преемника, который продолжит ваше дело?

Я безоговорочно верил Томиславу Николичу и в этом обманулся. Вучичу никогда настолько сильно не доверял, но все же и ему верил. Оба были большими русофилами. Томислав Николич и дальше играет эту роль. Вучич в меньшей степени, но не забывайте, что Вучич, когда я был председателем партии, в которой был и он, отправил свою дочь Милицу в русский детский сад в Белграде и в русскую среднюю школу, где, полагаю, она и сейчас учится. Таким русофилом он был. Однако того, что они так слабохарактерны, я и предположить не мог. И сейчас моя цель — пока я жив, найти молодых людей, которые возглавили бы партию… (Разговор прерывается гимном России — у Воислава Шешеля звонит мобильный телефон. Шешель извиняется и поднимает трубку, чтоб попросить звонившего связаться с ним позже, когда закончится интервью.) …Эти двое разделяли нашу идеологию, но я сделал ошибку, неверно оценил их. Теперь я учитываю этот опыт, чтобы не сделать новую ошибку. Я ищу людей, которые будут тверды, надежны, умны и на многое способны.
Автор: Hastle