КОГДА ПРИШЁЛ РОСТОВЩИК…
Как зарождалось банковское дело? О цивилизационных корнях этого явления рассказывает профессор, доктор экономических наук Валентин Катасонов
Особенно резким контрастом на фоне церковного запрета ростовщичества выглядела финансово-ростовщическая деятельность ордена храмовников, или тамплиеров. Примечательно, что первоначально этот орден назывался «Нищие рыцари» (1119). После папского благословения и освобождения от налогов в 1128 году рыцари ордена стали именоваться храмовниками. Историки утверждают, что рыцари ордена в бедности пребывали недолго. Одним из источников их богатства была добыча, полученная в результате разграбления Константинополя в 1204-м (кстати, еще раз пограбить город тамплиерам удалось в 1306 году). Другим источником доходов ордена были добровольные пожертвования. Например, Альфонс I Спорщик, воинственный король Наварры и Арагона, завещал тамплиерам часть своих имений. Наконец, уходя в крестовые походы, рыцари-феодалы передавали свое имущество под наблюдение (как сказали бы сейчас, в трастовое управление) братьев-тамплиеров. Но назад имущество забирал лишь один из десяти: одни рыцари погибали, другие оставались жить на Святой земле, третьи присоединялись к ордену (их имущество по уставу становилось общим). Орден имел разветвленную сеть опорных пунктов (более 9 тыс. командорий) по всей Европе. Было также несколько штаб-квартир – тамплей. Две основные штаб-квартиры находились в Лондоне и Париже.
Тамплиеры занимались самыми разными финансовыми операциями: расчетами, обменом валют, переводом средств, доверительным хранением имущества, депозитными операциями и др. Однако на первом месте находились кредитные операции. Кредиты выдавались как сельскохозяйственным производителям, так и (в первую очередь) князьям и даже монархам. Тамплиеры были более конкурентоспособны по сравнению с еврейскими ростовщиками. Они выдавали кредиты «солидным заемщикам» под 10% годовых. Еврейские ростовщики обслуживали в основном мелких клиентов, и цена их кредитов составляла примерно 40%.
Как известно, орден тамплиеров был побеждён в начале XIV века французским королем Филиппом IV Красивым, в этом ему помогал папа Климент V. У тамплиеров изъяли более 1 миллионов полновесных ливров (для сравнения, постройка рыцарского замка средних размеров тогда обходилась в 1–2 тыс. ливров). И это не считая того, что значительная часть средств ордена перед его разгромом была эвакуирована за пределы Франции.
ТАМПЛИЕРЫ ВЫДАВАЛИ КРЕДИТЫ «СОЛИДНЫМ» КЛИЕНТАМ ПОД 10% ГОДОВЫХ
Ростовщичеством в средневековой Европе занимались не только тамплиеры, но и многие другие лица, которые формально принадлежали к католической церкви. Речь идет прежде всего о ростовщиках, чьи конторы находились в таких городах Италии, как Милан, Венеция и Генуя. Некоторые историки считают, что итальянские банкиры Средних веков – потомки тех ростовщиков, которые жили в этих местах еще в эпоху Римской империи и относились к латинам. В Древнем Риме ростовщичеством занимались не римские граждане, а латины, имевшие усеченные права и обязанности. В частности, на них не распространялись римские законы о наказаниях за ростовщичество.
Уже в XIII веке банки были в любом сколь-нибудь крупном итальянском городе. Капиталы, необходимые для занятия ростовщичеством, предприниматели сумели заработать на международной торговле. Говоря о средневековой Венеции, историк Андрей Ваджра подчеркивает, что первоначальный капитал ее купцы сумели накопить благодаря своему уникальному положению между Византией и Западной Римской империей: «Политически лавируя между Византийской и Западной Римской империями, она [Венеция. – В. К.] захватила под свой контроль основные товарные и денежные потоки того времени». Многие купцы превратились в банкиров, не оставляя, впрочем, прежнего торгового дела.
Выражаясь современным языком, итальянские города-государства были в средневековой католической Европе своеобразными офшорами. И не только в финансово-экономическом смысле (особый режим налогообложения и т. п.), но также в религиозно-духовном. Это были «островки», где нормы хозяйственной этики католицизма не действовали или действовали в очень усеченном виде. По сути, это были уже «островки капитализма», которые разными способами заражали «духом капитализма» всю католическую Европу.
Известный немецкий историк, основоположник геополитики Карл Шмитт писал о политической, экономической и духовно-религиозной уникальности Венеции (на фоне средневековой Европы) следующее:
«Почти половину тысячелетия республика Венеция считалась символом морского господства и богатства, выросшего на морской торговле. Она достигла блестящих результатов на поприще большой политики, ее называли «самым диковинным созданием в истории экономики всех времен».
Все, что побуждало фанатичных англоманов восхищаться Англией в XVIII–XX веках, прежде уже было причиной восхищения Венецией: огромные богатства; преимущество в дипломатическом искусстве; толерантность в отношении религиозных и философских взглядов; прибежище свободолюбивых идей и политической эмиграции».
Итальянские города-государства с их «духом капитализма» дали толчок хорошо известному Возрождению, которое проявило себя как в искусстве, так и в философии. Как пишут во всех учебниках и словарях, Возрождение – система светских гуманистических взглядов на мир на основе возврата к культуре и философии античного мира. Отсюда можно заключить, что это возрождение античного язычества и отход от христианства. Ренессанс внес немалый вклад в подготовку условий для Реформации. Как точно заметил Освальд Шпенглер, «Лютера можно объяснить только Ренессансом».
ПРИ ОФИЦИАЛЬНОМ ЗАПРЕТЕ НА ПРОЦЕНТ, ПОСЛЕДНИЙ ПРЕВРАТИЛСЯ В ГЛАВНЫЙ СТЕРЖЕНЬ ВСЕЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ КАТОЛИЦИЗМА
Трудно переоценить развращающее влияние ростовщичества на христианское сознание средневекового европейца. Вот что по этому поводу пишет исследователь католицизма Ольга Четверикова:
«Таким образом, крепко связав себя с ростовщичеством, Римская курия сделалась по существу олицетворением и заложницей коммерческих сделок, в интересах которых нарушалось и право, и закон. При официальном запрете на процент, последний превратился в главный стержень всей финансовой системы католицизма, и этот двойной подход роковым образом сказывался не только на развитии экономики, но и, самое главное, на сознании западного человека. В условиях полного расхождения между учением и практикой происходило раздвоение общественного сознания, при котором следование нравственным нормам принимало чисто формальный характер».
Впрочем, ростовщичество было не единственным греховным делом, которым в Средние века полулегально (или полуоткрыто) занимались католики. Как рядовые, так и принадлежащие к церковной иерархии. Последние активно практиковали симонию – торговлю церковными должностями. Один из епископов Флера следующим образом описал механизм обогащения с помощью симонии: «Архиепископ приказал мне для получения епископской должности передать 100 золотых су; если бы я не передал ему, я бы не стал епископом… Я дал золото, получил епископство, и в то же время если я не умру, то вскоре компенсирую свои деньги. Я рукополагаю священников, посвящаю в диаконы и получаю золото, оттуда ушедшее… В Церкви, являющейся собственностью одного только Бога, нет почти ничего, что не давалось бы за деньги: епископство, священство, диаконство, низшие звания… крещения». Дух сребролюбия, стяжательства и лихоимства проник и прочно обосновался внутри церковной ограды в Западной Европе. Очевидно, что случаи, подобные тому, который описал епископ Флера, были не единичными, а массовыми. Они способствовали распространению этого духа во всем западноевропейском обществе. Одновременно они подрывали доверие к католической церкви, вызывали недовольство среди прихожан и части рядового священства. В католицизме вызревал кризис, который закончился Реформацией.
Король Арагона Альфонс завещал тамплиерам часть своих имений
Особенно резким контрастом на фоне церковного запрета ростовщичества выглядела финансово-ростовщическая деятельность ордена храмовников, или тамплиеров. Примечательно, что первоначально этот орден назывался «Нищие рыцари» (1119). После папского благословения и освобождения от налогов в 1128 году рыцари ордена стали именоваться храмовниками. Историки утверждают, что рыцари ордена в бедности пребывали недолго. Одним из источников их богатства была добыча, полученная в результате разграбления Константинополя в 1204-м (кстати, еще раз пограбить город тамплиерам удалось в 1306 году). Другим источником доходов ордена были добровольные пожертвования. Например, Альфонс I Спорщик, воинственный король Наварры и Арагона, завещал тамплиерам часть своих имений. Наконец, уходя в крестовые походы, рыцари-феодалы передавали свое имущество под наблюдение (как сказали бы сейчас, в трастовое управление) братьев-тамплиеров. Но назад имущество забирал лишь один из десяти: одни рыцари погибали, другие оставались жить на Святой земле, третьи присоединялись к ордену (их имущество по уставу становилось общим). Орден имел разветвленную сеть опорных пунктов (более 9 тыс. командорий) по всей Европе. Было также несколько штаб-квартир – тамплей. Две основные штаб-квартиры находились в Лондоне и Париже.
Тамплиеры занимались самыми разными финансовыми операциями: расчетами, обменом валют, переводом средств, доверительным хранением имущества, депозитными операциями и др. Однако на первом месте находились кредитные операции. Кредиты выдавались как сельскохозяйственным производителям, так и (в первую очередь) князьям и даже монархам. Тамплиеры были более конкурентоспособны по сравнению с еврейскими ростовщиками. Они выдавали кредиты «солидным заемщикам» под 10% годовых. Еврейские ростовщики обслуживали в основном мелких клиентов, и цена их кредитов составляла примерно 40%.
Как известно, орден тамплиеров был побеждён в начале XIV века французским королем Филиппом IV Красивым, в этом ему помогал папа Климент V. У тамплиеров изъяли более 1 миллионов полновесных ливров (для сравнения, постройка рыцарского замка средних размеров тогда обходилась в 1–2 тыс. ливров). И это не считая того, что значительная часть средств ордена перед его разгромом была эвакуирована за пределы Франции.
ТАМПЛИЕРЫ ВЫДАВАЛИ КРЕДИТЫ «СОЛИДНЫМ» КЛИЕНТАМ ПОД 10% ГОДОВЫХ
Ростовщичеством в средневековой Европе занимались не только тамплиеры, но и многие другие лица, которые формально принадлежали к католической церкви. Речь идет прежде всего о ростовщиках, чьи конторы находились в таких городах Италии, как Милан, Венеция и Генуя. Некоторые историки считают, что итальянские банкиры Средних веков – потомки тех ростовщиков, которые жили в этих местах еще в эпоху Римской империи и относились к латинам. В Древнем Риме ростовщичеством занимались не римские граждане, а латины, имевшие усеченные права и обязанности. В частности, на них не распространялись римские законы о наказаниях за ростовщичество.
Уже в XIII веке банки были в любом сколь-нибудь крупном итальянском городе. Капиталы, необходимые для занятия ростовщичеством, предприниматели сумели заработать на международной торговле. Говоря о средневековой Венеции, историк Андрей Ваджра подчеркивает, что первоначальный капитал ее купцы сумели накопить благодаря своему уникальному положению между Византией и Западной Римской империей: «Политически лавируя между Византийской и Западной Римской империями, она [Венеция. – В. К.] захватила под свой контроль основные товарные и денежные потоки того времени». Многие купцы превратились в банкиров, не оставляя, впрочем, прежнего торгового дела.
Квентин Массейс, «Меняла с женой». Около 1510-1515
Выражаясь современным языком, итальянские города-государства были в средневековой католической Европе своеобразными офшорами. И не только в финансово-экономическом смысле (особый режим налогообложения и т. п.), но также в религиозно-духовном. Это были «островки», где нормы хозяйственной этики католицизма не действовали или действовали в очень усеченном виде. По сути, это были уже «островки капитализма», которые разными способами заражали «духом капитализма» всю католическую Европу.
Известный немецкий историк, основоположник геополитики Карл Шмитт писал о политической, экономической и духовно-религиозной уникальности Венеции (на фоне средневековой Европы) следующее:
«Почти половину тысячелетия республика Венеция считалась символом морского господства и богатства, выросшего на морской торговле. Она достигла блестящих результатов на поприще большой политики, ее называли «самым диковинным созданием в истории экономики всех времен».
Все, что побуждало фанатичных англоманов восхищаться Англией в XVIII–XX веках, прежде уже было причиной восхищения Венецией: огромные богатства; преимущество в дипломатическом искусстве; толерантность в отношении религиозных и философских взглядов; прибежище свободолюбивых идей и политической эмиграции».
Итальянские города-государства с их «духом капитализма» дали толчок хорошо известному Возрождению, которое проявило себя как в искусстве, так и в философии. Как пишут во всех учебниках и словарях, Возрождение – система светских гуманистических взглядов на мир на основе возврата к культуре и философии античного мира. Отсюда можно заключить, что это возрождение античного язычества и отход от христианства. Ренессанс внес немалый вклад в подготовку условий для Реформации. Как точно заметил Освальд Шпенглер, «Лютера можно объяснить только Ренессансом».
ПРИ ОФИЦИАЛЬНОМ ЗАПРЕТЕ НА ПРОЦЕНТ, ПОСЛЕДНИЙ ПРЕВРАТИЛСЯ В ГЛАВНЫЙ СТЕРЖЕНЬ ВСЕЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ КАТОЛИЦИЗМА
Трудно переоценить развращающее влияние ростовщичества на христианское сознание средневекового европейца. Вот что по этому поводу пишет исследователь католицизма Ольга Четверикова:
«Таким образом, крепко связав себя с ростовщичеством, Римская курия сделалась по существу олицетворением и заложницей коммерческих сделок, в интересах которых нарушалось и право, и закон. При официальном запрете на процент, последний превратился в главный стержень всей финансовой системы католицизма, и этот двойной подход роковым образом сказывался не только на развитии экономики, но и, самое главное, на сознании западного человека. В условиях полного расхождения между учением и практикой происходило раздвоение общественного сознания, при котором следование нравственным нормам принимало чисто формальный характер».
Впрочем, ростовщичество было не единственным греховным делом, которым в Средние века полулегально (или полуоткрыто) занимались католики. Как рядовые, так и принадлежащие к церковной иерархии. Последние активно практиковали симонию – торговлю церковными должностями. Один из епископов Флера следующим образом описал механизм обогащения с помощью симонии: «Архиепископ приказал мне для получения епископской должности передать 100 золотых су; если бы я не передал ему, я бы не стал епископом… Я дал золото, получил епископство, и в то же время если я не умру, то вскоре компенсирую свои деньги. Я рукополагаю священников, посвящаю в диаконы и получаю золото, оттуда ушедшее… В Церкви, являющейся собственностью одного только Бога, нет почти ничего, что не давалось бы за деньги: епископство, священство, диаконство, низшие звания… крещения». Дух сребролюбия, стяжательства и лихоимства проник и прочно обосновался внутри церковной ограды в Западной Европе. Очевидно, что случаи, подобные тому, который описал епископ Флера, были не единичными, а массовыми. Они способствовали распространению этого духа во всем западноевропейском обществе. Одновременно они подрывали доверие к католической церкви, вызывали недовольство среди прихожан и части рядового священства. В католицизме вызревал кризис, который закончился Реформацией.
Автор: Hastle