Опалённый войной. Анатолий Дмитриевич Папанов

«Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там я научился ценить Жизнь — не только свою, а ту что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…»
А.Д. Папанов

Анатолий Папанов появился на свет 31 октября 1922 в Вязьме. Мама его, Елена Болеславовна Росковская, работала модисткой — мастером по изготовлению женских платьев и шляп, а отец, Дмитрий Филиппович Папанов, служил в охране железнодорожного узла. В семье имелся еще один ребенок — младшая дочка Нина. В конце двадцатых годов прошлого века Папановы перебрались в Москву, поселившись на улице Малые Кочки (в наши дни — улица Доватора) в доме, расположенном рядом с хлебозаводом. В столице Дмитрий Филиппович, став гражданским лицом, работал на стройке. Сменила профессию и Елена Болеславовна, устроившись на завод строгальщицей. Что касается юного Анатолия, то сам он про себя рассказывал: «Читал я тогда мало, учился плохо… Но очень любил кино. Ближайшей «культурной точкой» являлся Дом культуры «Каучук». Туда я и отправлялся смотреть фильмы, концерты и спектакли местного драматического коллектива». В восьмом классе Папанов всерьез увлекся театром, начав заниматься в школьном драмкружке. А в 1939 после окончания школы он устроился на работу литейщиком второго столичного шарикоподшипникового завода.

Мечты о сценической деятельности не давали Анатолию покоя, и вскоре юноша записался в заводскую театральную студию, которой, к слову, руководили актёры Театра им. Вахтангова. Отработав десятичасовую смену, юный Папанов бежал на уроки в театральный кружок. Помимо занятий в студии юноша довольно часто бывал в коридорах «Мосфильма». На его счету участие в массовке в таких кинокартинах, как «Ленин в Октябре», «Суворов», «Степан Разин», «Минин и Пожарский». Разумеется, мечтой семнадцатилетнего парня было попасть на глаза какому-нибудь именитому режиссеру и получить пусть крохотную, но отдельную роль. Увы, этой мечте в те годы сбыться было не суждено.

В 1941 случилось происшествие, едва не сломавшее Анатолию Дмитриевичу жизнь. Кто-то из работников его бригады вынес с территории шарикоподшипникового завода несколько деталей. По сегодняшним меркам — преступление не самое тяжкое, однако в те годы подобный проступок карался жестоко. Милиция, прибывшая на завод после обнаружения кражи, арестовала всю бригаду, включая Папанова. На время допроса все рабочие были отправлены в Бутырку. Лишь на девятые сутки следователи, убедившись в том, что Анатолий Дмитриевич не причастен к краже, отпустили его домой. А спустя три месяца началась война.

В первый же день — 22 июня 1941 — Анатолий Дмитриевич отправился на фронт. Он рассказывал: «Я, как и большинство моих ровесников, верил в победу, жил этой верой, испытывал ненависть к врагу. Передо мной был пример Павки Корчагина, Чапаева, героев по нескольку раз просмотренных фильмов «Семеро смелых» и «Мы из Кронштадта». Анатолий Дмитриевич командовал зенитной батареей и сполна изучил нелегкую солдатскую профессию. Отважно сражаясь, Папанов дослужился до старшего сержанта, а в 1942 оказался на Юго-Западном фронте. В то время немцы развернули на этом направлении мощное контрнаступление, и советские войска отошли к Сталинграду. На всю жизнь Папанов запомнил горький вкус отступления, скрип земли на зубах и вкус крови во рту. Он рассказывал: «Как можно забыть о двухчасовом бое, унесшим жизни двадцати девяти человек из сорока двух?.. Мы мечтали, строили планы, спорили, однако большинство товарищей погибло на моих глазах… До сих пор ясно вижу, как упал мой друг Алик. Он хотел стать кинооператором, учился во ВГИКе, но не стал… Из выживших сформировали новый полк — и снова в те же места, и снова бой… Я видел, как люди после сражения совершенно менялись. Видел, как за одну ночь седели. Раньше думал, это литературный прием, оказалось — прием войны… Говорят, что человек может привыкнуть ко всему. Я в этом не уверен. К ежедневным потерям я привыкнуть так и не сумел. И время все это не смягчает в памяти…».

В одном из боев рядом с Папановым разорвался немецкий снаряд. К счастью, большинство осколков просвистело мимо, и только один угодил в стопу ноги. Ранение оказалось тяжелым, у Анатолия Дмитриевича были ампутированы два пальца, и почти полгода он пролежал в госпитале, расположенном под Махачкалой. Впоследствии, когда актера спрашивали о полученном ранении, Папанов отвечал: «Взрыв, дальше не помню ничего… Очнулся только в госпитале. Узнал, что все, кто находился рядом, погибли. Меня засыпало землей, подоспевшие солдаты отрыли… После ранения я уже не смог вернуться на фронт. Комиссовали подчистую и никакие мои протесты и просьбы не помогли…».

Из лечебницы двадцатиоднолетний юноша вышел с третьей группой инвалидности. Из армии его комиссовали, и осенью 1942 Папанов вернулся в Москву. Недолго думая, он подал документы в ГИТИС, художественным руководителем, которого в то время был замечательный артист Михаил Тарханов. К слову, экзамены на актерский факультет института к тому времени уже закончились, однако в связи с войной имелась сильная нехватка студентов мужского пола. Когда, опираясь на палочку, Анатолий Дмитриевич пришел в ГИТИС, Михаил Михайлович, скептически оглядев молодого абитуриента, спросил: «Что с твоей ногой будем делать-то? Сможешь самостоятельно ходить?» Папанов уверенно ответил: «Смогу». Сомнений в честности ответа у Тарханова не возникло, и юноша был принят на актерский факультет, которым руководили артисты МХАТа Василий и Мария Орловы. С первого же дня занятий, кроме общих для всех дисциплин, Анатолий Дмитриевич, преодолевая боль, до изнеможения занимался танцами и гимнастикой. Улучшение наступило далеко не сразу, и только в конце четвертого курса юноша, наконец, выбросил опостылевшую ему трость. К слову, имелась у начинающего артиста и другая проблема — произношение. Преподаватель техники речи неоднократно говорил ему «Папанов, когда же ты отделаешься от этого жуткого шипящего?!». Однако у молодого человека был неправильный прикус, и четыре года занятий так и не смогли исправить его выговор.