«Орден» Иуды
В первой статье цикла, посвящённого русским наградам («Орден Святого апостола Андрея Первозванного»), мы лишь бегло коснулись медалей. Теперь пришло время поговорить о них подробно, тем более что именно медали более связаны с памятными, знаковыми событиями в истории нашего Отечества, в то время как ордена, скорее, с личной историей царей, их учредивших, и, разумеется, господ кавалеров.
Традицию от крестителя Руси переняли его потомки, удельные князья, не отстали от них и великие князья московские. В «Разрядной книге» (так назывались сборники распоряжений русского правительства о ежегодных назначениях на военную, гражданскую и придворную службу в XVI–XVII веках) читаем об Иване Грозном: «И государь за эту службу пожаловал дворянам государевым по золотой Новгородке, а иным по Московке золотой, а иным по золоченой». «Новгородками» и «московками» именовались монеты по их происхождению, причём стоимость новгородки была вдвое выше, чем у её столичной «сестры».
Интересная деталь: на аверсе (лицевой стороне) новгородки изображался всадник с копьём (у московки — всадник с саблей), отсюда и пошло название копейки — самой мелкой монеты.
Но вернёмся к медалям. Далеко не всегда вознаграждённый настолько нуждался в средствах, что разменивал жалованную ему монету. Особенно это касалось обладателей редких португалов — ценнейших золотых монет с гербом Португалии на аверсе и, что православным почему-то вовсе не казалось неприемлемым, иезуитским крестом на оборотной стороне, на реверсе. Конечно, таких медалистов можно было сосчитать по пальцам, чаще же всего на рынке встречалась позолоченная московка — награда пушкаря, стрельца или казака.
Этой медалью с надписью «Треклятый сын погибельный Иуда, еже за сребролюбие давится» хотели наградить — и по заслугам! — изменника Мазепу
Вот что говорил о нём князь Борис Куракин: «А особливо теперь упоминаем о князе Шаховском, который был ума немалого и читатель книг, токмо самый злой сосуд и пьяный, и всем злодейство делал с первого до последнего. И то делал, что проведывал за всеми министры их дел и потом за столом при Его Величестве явно из них каждого лаевал и попрекал всеми теми их делами, чрез который канал Его величество всё ведал…». То есть, попросту говоря, являлся Юрий Фёдорович царским наушником. А под личиною шута «работать» ему было проще.
Так что «орден» полагался Шаховскому, можно сказать, по праву. Повод для награждения нашёлся такой (в передаче всё того же Юста Юля): «Царь рассказывал мне, что шут этот — один из умнейших русских людей, но… когда однажды царь заговорил с ним о том, как Иуда-предатель продал Спасителя за 30 сребреников, Шаховской возразил, что этого мало, что за Христа Иуда должен был взять больше. Тогда в насмешку Шаховскому и в наказание за то, что он… казалось, тоже был бы не прочь продать Спасителя… только за большую цену, царь тотчас же приказал изготовить вышеупомянутый орден Иуды с изображением сего последнего в то время, как он собирается вешаться». Простим иностранцу неточность: «орден» Иуды был к тому времени уже изготовлен.
Награждая в шутку своего любимца (а Шаховской был, разумеется, любимцем императора, чему спустя некоторое время последовало другое, более чем серьёзное доказательство), Пётр преследовал и другую цель: символически наказать весь род Шаховских, ибо предки «архидьякона Гедеона», надо заметить, не отличались верностью царям. Так, князь Григорий Фёдорович Шаховской служил последовательно Лжедмитриям I и II, был замешан в восстании Ивана Болотникова, именовался в летописях своего времени «крови заводчиком».
А двоюродный дед камергера-шута, Матвей Фёдорович, неосторожно кичась своей родовитостью перед Романовыми, разыграл со своими родичами пародию на избрание на царство Михаила Романова, причём исполнял в этом шутовском действе роль царя, что едва не стоило ему головы. Неслучайно князь Фёдор Ромодановский в письме Петру однажды иронически назвал Юрия Фёдоровича «благочестивым князем, благородного корени, благоверные кости».
Впрочем, старые боярские счёты и грубоватые проказы на Всепьянейшем соборе не помешали Петру вознаградить своего приближённого по-царски: в 1711-м, то есть уже через два года после получения «ордена» Иуды (который, между прочим, князь всюду носил с шутовским достоинством), Шаховской был назначен… начальником всей военной полиции России! Вот так.
Думается, в новой должности ему было не с руки являться перед подчинёнными с потешной наградой. Последние упоминания об «ордене» Иуды относятся ко времени правления Анны Иоанновны, когда эта громоздкая безделушка делалась непременным атрибутом каждого любимого правительницей шута. Дальше след «ордена» теряется.
Но память о нём жива и по сию пору. Буквально на днях Министерство обороны России выразило шутливое намерение наградить «орденом» Иуды Антона Геращенко, советника украинского министра внутренних дел, предложившего составлять и обнародовать списки российских лётчиков, воюющих в Сирии. Правда, эта кандидатура представляется нам не совсем удачной: Геращенко никого не предаёт, напротив, он с верностью цепной собаки служит своим западным хозяевам.
Гетман Иван Мазепа
Традицию от крестителя Руси переняли его потомки, удельные князья, не отстали от них и великие князья московские. В «Разрядной книге» (так назывались сборники распоряжений русского правительства о ежегодных назначениях на военную, гражданскую и придворную службу в XVI–XVII веках) читаем об Иване Грозном: «И государь за эту службу пожаловал дворянам государевым по золотой Новгородке, а иным по Московке золотой, а иным по золоченой». «Новгородками» и «московками» именовались монеты по их происхождению, причём стоимость новгородки была вдвое выше, чем у её столичной «сестры».
Интересная деталь: на аверсе (лицевой стороне) новгородки изображался всадник с копьём (у московки — всадник с саблей), отсюда и пошло название копейки — самой мелкой монеты.
Но вернёмся к медалям. Далеко не всегда вознаграждённый настолько нуждался в средствах, что разменивал жалованную ему монету. Особенно это касалось обладателей редких португалов — ценнейших золотых монет с гербом Португалии на аверсе и, что православным почему-то вовсе не казалось неприемлемым, иезуитским крестом на оборотной стороне, на реверсе. Конечно, таких медалистов можно было сосчитать по пальцам, чаще же всего на рынке встречалась позолоченная московка — награда пушкаря, стрельца или казака.
Этой медалью с надписью «Треклятый сын погибельный Иуда, еже за сребролюбие давится» хотели наградить — и по заслугам! — изменника Мазепу
Вот что говорил о нём князь Борис Куракин: «А особливо теперь упоминаем о князе Шаховском, который был ума немалого и читатель книг, токмо самый злой сосуд и пьяный, и всем злодейство делал с первого до последнего. И то делал, что проведывал за всеми министры их дел и потом за столом при Его Величестве явно из них каждого лаевал и попрекал всеми теми их делами, чрез который канал Его величество всё ведал…». То есть, попросту говоря, являлся Юрий Фёдорович царским наушником. А под личиною шута «работать» ему было проще.
Так что «орден» полагался Шаховскому, можно сказать, по праву. Повод для награждения нашёлся такой (в передаче всё того же Юста Юля): «Царь рассказывал мне, что шут этот — один из умнейших русских людей, но… когда однажды царь заговорил с ним о том, как Иуда-предатель продал Спасителя за 30 сребреников, Шаховской возразил, что этого мало, что за Христа Иуда должен был взять больше. Тогда в насмешку Шаховскому и в наказание за то, что он… казалось, тоже был бы не прочь продать Спасителя… только за большую цену, царь тотчас же приказал изготовить вышеупомянутый орден Иуды с изображением сего последнего в то время, как он собирается вешаться». Простим иностранцу неточность: «орден» Иуды был к тому времени уже изготовлен.
Награждая в шутку своего любимца (а Шаховской был, разумеется, любимцем императора, чему спустя некоторое время последовало другое, более чем серьёзное доказательство), Пётр преследовал и другую цель: символически наказать весь род Шаховских, ибо предки «архидьякона Гедеона», надо заметить, не отличались верностью царям. Так, князь Григорий Фёдорович Шаховской служил последовательно Лжедмитриям I и II, был замешан в восстании Ивана Болотникова, именовался в летописях своего времени «крови заводчиком».
А двоюродный дед камергера-шута, Матвей Фёдорович, неосторожно кичась своей родовитостью перед Романовыми, разыграл со своими родичами пародию на избрание на царство Михаила Романова, причём исполнял в этом шутовском действе роль царя, что едва не стоило ему головы. Неслучайно князь Фёдор Ромодановский в письме Петру однажды иронически назвал Юрия Фёдоровича «благочестивым князем, благородного корени, благоверные кости».
Впрочем, старые боярские счёты и грубоватые проказы на Всепьянейшем соборе не помешали Петру вознаградить своего приближённого по-царски: в 1711-м, то есть уже через два года после получения «ордена» Иуды (который, между прочим, князь всюду носил с шутовским достоинством), Шаховской был назначен… начальником всей военной полиции России! Вот так.
Думается, в новой должности ему было не с руки являться перед подчинёнными с потешной наградой. Последние упоминания об «ордене» Иуды относятся ко времени правления Анны Иоанновны, когда эта громоздкая безделушка делалась непременным атрибутом каждого любимого правительницей шута. Дальше след «ордена» теряется.
Но память о нём жива и по сию пору. Буквально на днях Министерство обороны России выразило шутливое намерение наградить «орденом» Иуды Антона Геращенко, советника украинского министра внутренних дел, предложившего составлять и обнародовать списки российских лётчиков, воюющих в Сирии. Правда, эта кандидатура представляется нам не совсем удачной: Геращенко никого не предаёт, напротив, он с верностью цепной собаки служит своим западным хозяевам.
Автор: Hastle