Об исторических истоках демократии и «демократии»
Хорошо известно, что на самых ранних этапах становления государственности у разных народов форма организации государственной власти во многом определялась формой организации их общины.
Где государствообразующий этнос жил в условиях традиционной для большинства древнейших этносов кровнородственной общины с предельно жёсткой иерархией всех членов общины по отношению к её старейшине-главе, там и государственные институты строились в точно такой же жёсткой вертикали и иерархии по отношению к главе государства всех остальных институтов публичной власти и должностных лиц.
Ведь неслучайно самый проницательный политик той поры Владимир Ульянов (Ленин) с весьма большой опаской, но поразительной откровенностью писал: «В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — тёмный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий». Черносотенцев надо было остановить потому, что именно они: 1) главным своим врагом считали отнюдь не евреев, а продажную российскую бюрократию; 2) исповедуя «мужицкий демократизм», считали, что первичной единицей местного самоуправления необходимо сделать всесословные церковные приходы, а не либеральные земства, где засилье столбовых дворян и либералов-разночинцев было вопиющим; 3) черносотенцы считали, что правящие классы Российской империи искусственно создают непроходимую стену между большинством народа и монархом, поэтому мечтали уничтожить эту стену и создать всесословное государство, без привилегий для олигархической аристократии и буржуазии; 4) наконец, черносотенцы искренне защищали именно русскую национальную культуру, а для европейски образованного элитарного слоя Российской империи это был вопрос, мягко говоря, сомнительный.
В апреле 1918 года вождь мирового пролетариата и глава первого в мире рабоче-крестьянского государства Владимир Ильич Ленин, уже более года мучительно искавший ответ на вопрос «каким должно стать это государство?», разразился очередным теоретическим шедевром «Пролетарская революция и ренегат Каутский». Этот ленинский фолиант примечателен тем, что именно здесь, предельно жёстко полемизируя с лидером европейских ревизионистов Карлом Каутским, он расставил все точки над «i» и абсолютно верно писал: «Если не издеваться над здравым смыслом и над историей, то ясно, что нельзя говорить о «чистой демократии», пока существуют различные классы, а можно говорить только о КЛАССОВОЙ ДЕМОКРАТИИ. «Чистая демократия» есть не только невежественная фраза, обнаруживающая непонимание как борьбы классов, так и сущности государства, но и трижды пустая фраза… «чистая демократия» есть лживая фраза всякого либерала… и при капитализме она не может не оставаться узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной формой диктатуры крупной буржуазии».
В рамках любого государства, а тем более такого огромного, как Россия, государственная власть может и должна строиться исключительно на принципах иной «демократии», а вопрос о том, какой будет эта демократия, должен стать предметом самой серьёзной общественной дискуссии. В противном случае мы никогда не найдём реального баланса интересов «Земли» и «Власти». Это вопрос будущего развития цивилизации, корни которого в историческом прошлом.
Где государствообразующий этнос жил в условиях традиционной для большинства древнейших этносов кровнородственной общины с предельно жёсткой иерархией всех членов общины по отношению к её старейшине-главе, там и государственные институты строились в точно такой же жёсткой вертикали и иерархии по отношению к главе государства всех остальных институтов публичной власти и должностных лиц.
Ведь неслучайно самый проницательный политик той поры Владимир Ульянов (Ленин) с весьма большой опаской, но поразительной откровенностью писал: «В нашем черносотенстве есть одна чрезвычайно оригинальная и чрезвычайно важная черта, на которую обращено недостаточно внимания. Это — тёмный мужицкий демократизм, самый грубый, но и самый глубокий». Черносотенцев надо было остановить потому, что именно они: 1) главным своим врагом считали отнюдь не евреев, а продажную российскую бюрократию; 2) исповедуя «мужицкий демократизм», считали, что первичной единицей местного самоуправления необходимо сделать всесословные церковные приходы, а не либеральные земства, где засилье столбовых дворян и либералов-разночинцев было вопиющим; 3) черносотенцы считали, что правящие классы Российской империи искусственно создают непроходимую стену между большинством народа и монархом, поэтому мечтали уничтожить эту стену и создать всесословное государство, без привилегий для олигархической аристократии и буржуазии; 4) наконец, черносотенцы искренне защищали именно русскую национальную культуру, а для европейски образованного элитарного слоя Российской империи это был вопрос, мягко говоря, сомнительный.
В апреле 1918 года вождь мирового пролетариата и глава первого в мире рабоче-крестьянского государства Владимир Ильич Ленин, уже более года мучительно искавший ответ на вопрос «каким должно стать это государство?», разразился очередным теоретическим шедевром «Пролетарская революция и ренегат Каутский». Этот ленинский фолиант примечателен тем, что именно здесь, предельно жёстко полемизируя с лидером европейских ревизионистов Карлом Каутским, он расставил все точки над «i» и абсолютно верно писал: «Если не издеваться над здравым смыслом и над историей, то ясно, что нельзя говорить о «чистой демократии», пока существуют различные классы, а можно говорить только о КЛАССОВОЙ ДЕМОКРАТИИ. «Чистая демократия» есть не только невежественная фраза, обнаруживающая непонимание как борьбы классов, так и сущности государства, но и трижды пустая фраза… «чистая демократия» есть лживая фраза всякого либерала… и при капитализме она не может не оставаться узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной формой диктатуры крупной буржуазии».
В рамках любого государства, а тем более такого огромного, как Россия, государственная власть может и должна строиться исключительно на принципах иной «демократии», а вопрос о том, какой будет эта демократия, должен стать предметом самой серьёзной общественной дискуссии. В противном случае мы никогда не найдём реального баланса интересов «Земли» и «Власти». Это вопрос будущего развития цивилизации, корни которого в историческом прошлом.
Автор: Hastle