Крик чайки над Волгой
22 ноября 1941 года от рук фашистских палачей погибла партизанка Лиза Чайкина. Погибла, не выдав врагу своих боевых товарищей. Посмертно Лиза Чайкина была удостоена звания Героя Советского Союза.
Елизавета Ивановна Чайкина родилась 10 сентября (28 августа по старому стилю) 1918 года в деревне Руно Залесской волости (позднее — сельсовета) Осташковского уезда, куда входила и территория нынешнего Пеновского района Великолукской, затем Калининской, а сегодня Тверской области.
Родители её крестьяне, с 1932 года — колхозники. Об отце, Иване Ивановиче, известно мало. Являлся он инвалидом Первой мировой. И, хотя трудился — и в колхозе, и на дому, — был больным человеком, еле передвигался. Умер в 1947 году, не дожив до пенсии.
Основные заботы по содержанию семьи лежали на матери Ксении Прокофьевне. Работала она, что называется, от зари до зари. Домашнее хозяйство вела бабушка. Детей было четверо. До Лизы Степан (1911 года рождения), Мария (1914), после — Александр (1933). Ксения Прокофьевна умерла в 1961 году.
В школу Лиза пошла поздно, в 10 лет. Иногда спрашивают: «Почему?». Да просто школы не было. В 1928 году в село Залесье приехала учительница Раиса Александровна и организовала начальную школу-четырёхлетку при сельсовете. Пошли учиться все, кто хотел и мог, независимо от возраста. Например, сестра Мария села с ней за одну парту, а было ей в ту пору 14 лет. Окончила только два класса, чтобы уметь расписаться, поскольку уже работала. Всего в ту школу ходило 40 человек со всех деревень Залесского сельсовета.
После начальной школы Лиза дальше учиться не пошла. Ближайшая семилетка в Пено, далековато. Надо было или жить там, или каждый день как-то добираться туда и обратно. То и другое оказалось невозможно. Вместе с матерью отправилась в колхоз.
ПЕРЕД ВОЙНОЙ
В 1933 году вступила Лиза в комсомол. И сразу же её назначили заведующей избой-читальней. Кто не знает, что это такое, скажу: объединение библиотеки с клубом. Изба-читальня при Лизе стала культурным центром сельсовета. Лиза и жнец, и на трубе игрец. Руководит кружком текущей политики, художественной самодеятельностью. Привлекает знающего человека к преподаванию основ агрономии. Работает над собой, много читает, изучает трактор. Очевидцы приводят такой эпизод. Председатель сельсовета почему-то не оплатил очередное поступление книг, так Лиза их выкупила на свою скромную зарплату.
Лизу хвалят не только в районе, но и в области. Одновременно возглавляет территориальную комсомольскую организацию. Число комсомольцев в ней до конца 1936 года выросло с 12 до 15 человек, что позволило создать пять организаций ВЛКСМ в колхозах. Два года, до середины 1938-го, трудится счетоводом сельхозартели «Красное Залесье».
Ещё год, с августа 1938-го по август 1939-го, по направлению РК ВКП(б) она уже член партии, работала в двух местах: четыре месяца инструктором районной газеты «Ленинский ударник» (правопреемник её сегодня — еженедельник «Звезда») и восемь месяцев — начальником отдела распространения и экспедирования печати Пеновской конторы связи. А 28 августа 1939 года её избрали секретарём райкома комсомола.
Тот её поход продолжался десять дней. За это время она посетила 14 деревень. Последнее собрание провела в большом селе Жукопа. А потом отправилась в так называемый кордон Красное Покатище, где и заночевала у своей подруги и секретаря подпольной комсомольской ячейки Марии Купоровой. Наутро она собиралась возвратиться в землянку своей партизанской группы, которая находилась совсем рядом, в крупном лесном массиве. Но утром предатель Колосов с сыном, выследив партизанку, привели на хутор немецкий отряд, человек 30. Дом Купоровых подожгли, семью расстреляли, а Лизу арестовали. Это случилось 21 ноября.
Впрочем, у неё имелась возможность бежать. Воспользовавшись паникой, под прикрытием дыма от горящего дома Лиза удалилась довольно далеко от места пожара. Она находилась уже у края спасительного леса. Лиза была крепкой, физически тренированной девушкой. Ещё рывок — и она могла бы уйти. Однако в это время её окликнул немец и предупредил, что если она не вернётся, то все люди хутора будут уничтожены. И Лиза возвратилась. Она осталась верной землякам и не запятнала своей чести.
В тот же день Лизу под конвоем привели в Пено. Всю ночь её пытали в гестапо, изощрённо и жестоко. Здание, где оно располагалось, сохранилось. Только выглядит мрачнее мрачного. Злая печать истории гнетёт его и никак не снимет чужую вину. Лизу били стальными прутьями. Она молчала. Ломали рёбра — ни звука.
По Пено разнёсся слух об истязаниях партизанки. У многих жителей посёлка в отряде были отцы, мужья, братья, любимые. И все думали: не устоит, прольётся большая кровь.
Гестаповец, тыча пистолетом в лицо, кричал:
— Скажи, где партизаны, и свободна!
ПОСЛЕДНИЙ ПОКЛОН
Утром Лизу, избитую и изувеченную, вывели на берег Волги к водокачке. Там сейчас обелиск её памяти и 23 берёзы — в обозначение прожитых ею лет. Стоит и водокачка, только обветшала до предела, почти развалилась. Попутно немцы согнали к месту казни жителей окрестных домов, человек 30–40, демонстрируя показательную расправу над партизанкой.
Ещё раз пообещали жизнь в обмен на выдачу товарищей по отряду. Но она бросила сурово:
— Умираю за Родину! Она отомстит!
Немецкий офицер, пытаясь как-то, видимо, воздействовать на Лизу через собравшихся людей, спросил:
— Кто знает имя этой партизанки?
Возможно, у гитлеровца имелись сомнения. Ведь в гестапо на вопрос, кто она, Лиза отвечала: «Иванова из Ленинграда». Лишь Колосов-старший, суетившийся там без меры, настойчиво повторял:
— Чайкина это, Чайкина, верьте мне, господин офицер.
Люди молчали, хотя многие, безусловно, узнали её. И вдруг пьяный голос:
— Да кто ж её не знает… Это Лизка, самая главная здешняя комсомолка.
Это сказала Ирка Круглова, пеновская распутница, о которой в посёлке давно шла дурная слава. С ней не раз беседовала Лиза, убеждала её взяться за ум. Та обычно отмалчивалась, поскольку были у неё совсем другие интересы. Сейчас же в хмельном угаре заговорила, отомстила, так сказать. Лиза в ответ лишь саркастически улыбнулась. Теперь она решила не скрывать своё имя. Торопилась сказать самые важные слова:
— Да, я секретарь райкома. Вы верили мне, поверьте и на этот раз. Любите Россию, берегите её. Она живёт и сражается. С ней вы будете счастли…
Взбешённый офицер выстрелил из нагана Лизе в грудь. И сделал ещё контрольный выстрел в висок. Как современные киллеры.
И упала Лизанька, светлая голова и ясные очи, в чистый искристый снег, широко раскинув руки, будто хотела обнять родную землю и защитить её.
Страдая, умирая, она не могла поступиться своими принципами.
А знала она, по воспоминаниям Я.Е. Шевелева, многое: явочные квартиры, базы, деревни, где находились комсомольцы-связники, их фамилии, фамилии командиров, места размещения партизанских групп, планы ближайших операций. Лиза, несмотря на жестокие пытки, не переступила роковой черты, тем самым сохранив десятки жизней своих товарищей по борьбе.
На этом месте 22 ноября 1941 года была казнена Лиза Чайкина
Елизавета Ивановна Чайкина родилась 10 сентября (28 августа по старому стилю) 1918 года в деревне Руно Залесской волости (позднее — сельсовета) Осташковского уезда, куда входила и территория нынешнего Пеновского района Великолукской, затем Калининской, а сегодня Тверской области.
Родители её крестьяне, с 1932 года — колхозники. Об отце, Иване Ивановиче, известно мало. Являлся он инвалидом Первой мировой. И, хотя трудился — и в колхозе, и на дому, — был больным человеком, еле передвигался. Умер в 1947 году, не дожив до пенсии.
Основные заботы по содержанию семьи лежали на матери Ксении Прокофьевне. Работала она, что называется, от зари до зари. Домашнее хозяйство вела бабушка. Детей было четверо. До Лизы Степан (1911 года рождения), Мария (1914), после — Александр (1933). Ксения Прокофьевна умерла в 1961 году.
В школу Лиза пошла поздно, в 10 лет. Иногда спрашивают: «Почему?». Да просто школы не было. В 1928 году в село Залесье приехала учительница Раиса Александровна и организовала начальную школу-четырёхлетку при сельсовете. Пошли учиться все, кто хотел и мог, независимо от возраста. Например, сестра Мария села с ней за одну парту, а было ей в ту пору 14 лет. Окончила только два класса, чтобы уметь расписаться, поскольку уже работала. Всего в ту школу ходило 40 человек со всех деревень Залесского сельсовета.
После начальной школы Лиза дальше учиться не пошла. Ближайшая семилетка в Пено, далековато. Надо было или жить там, или каждый день как-то добираться туда и обратно. То и другое оказалось невозможно. Вместе с матерью отправилась в колхоз.
ПЕРЕД ВОЙНОЙ
В 1933 году вступила Лиза в комсомол. И сразу же её назначили заведующей избой-читальней. Кто не знает, что это такое, скажу: объединение библиотеки с клубом. Изба-читальня при Лизе стала культурным центром сельсовета. Лиза и жнец, и на трубе игрец. Руководит кружком текущей политики, художественной самодеятельностью. Привлекает знающего человека к преподаванию основ агрономии. Работает над собой, много читает, изучает трактор. Очевидцы приводят такой эпизод. Председатель сельсовета почему-то не оплатил очередное поступление книг, так Лиза их выкупила на свою скромную зарплату.
Лизу хвалят не только в районе, но и в области. Одновременно возглавляет территориальную комсомольскую организацию. Число комсомольцев в ней до конца 1936 года выросло с 12 до 15 человек, что позволило создать пять организаций ВЛКСМ в колхозах. Два года, до середины 1938-го, трудится счетоводом сельхозартели «Красное Залесье».
Ещё год, с августа 1938-го по август 1939-го, по направлению РК ВКП(б) она уже член партии, работала в двух местах: четыре месяца инструктором районной газеты «Ленинский ударник» (правопреемник её сегодня — еженедельник «Звезда») и восемь месяцев — начальником отдела распространения и экспедирования печати Пеновской конторы связи. А 28 августа 1939 года её избрали секретарём райкома комсомола.
Памятник Лизе Чайкиной в Пено
Тот её поход продолжался десять дней. За это время она посетила 14 деревень. Последнее собрание провела в большом селе Жукопа. А потом отправилась в так называемый кордон Красное Покатище, где и заночевала у своей подруги и секретаря подпольной комсомольской ячейки Марии Купоровой. Наутро она собиралась возвратиться в землянку своей партизанской группы, которая находилась совсем рядом, в крупном лесном массиве. Но утром предатель Колосов с сыном, выследив партизанку, привели на хутор немецкий отряд, человек 30. Дом Купоровых подожгли, семью расстреляли, а Лизу арестовали. Это случилось 21 ноября.
Впрочем, у неё имелась возможность бежать. Воспользовавшись паникой, под прикрытием дыма от горящего дома Лиза удалилась довольно далеко от места пожара. Она находилась уже у края спасительного леса. Лиза была крепкой, физически тренированной девушкой. Ещё рывок — и она могла бы уйти. Однако в это время её окликнул немец и предупредил, что если она не вернётся, то все люди хутора будут уничтожены. И Лиза возвратилась. Она осталась верной землякам и не запятнала своей чести.
В тот же день Лизу под конвоем привели в Пено. Всю ночь её пытали в гестапо, изощрённо и жестоко. Здание, где оно располагалось, сохранилось. Только выглядит мрачнее мрачного. Злая печать истории гнетёт его и никак не снимет чужую вину. Лизу били стальными прутьями. Она молчала. Ломали рёбра — ни звука.
По Пено разнёсся слух об истязаниях партизанки. У многих жителей посёлка в отряде были отцы, мужья, братья, любимые. И все думали: не устоит, прольётся большая кровь.
Гестаповец, тыча пистолетом в лицо, кричал:
— Скажи, где партизаны, и свободна!
ПОСЛЕДНИЙ ПОКЛОН
Утром Лизу, избитую и изувеченную, вывели на берег Волги к водокачке. Там сейчас обелиск её памяти и 23 берёзы — в обозначение прожитых ею лет. Стоит и водокачка, только обветшала до предела, почти развалилась. Попутно немцы согнали к месту казни жителей окрестных домов, человек 30–40, демонстрируя показательную расправу над партизанкой.
Ещё раз пообещали жизнь в обмен на выдачу товарищей по отряду. Но она бросила сурово:
— Умираю за Родину! Она отомстит!
Немецкий офицер, пытаясь как-то, видимо, воздействовать на Лизу через собравшихся людей, спросил:
— Кто знает имя этой партизанки?
Возможно, у гитлеровца имелись сомнения. Ведь в гестапо на вопрос, кто она, Лиза отвечала: «Иванова из Ленинграда». Лишь Колосов-старший, суетившийся там без меры, настойчиво повторял:
— Чайкина это, Чайкина, верьте мне, господин офицер.
Люди молчали, хотя многие, безусловно, узнали её. И вдруг пьяный голос:
— Да кто ж её не знает… Это Лизка, самая главная здешняя комсомолка.
Это сказала Ирка Круглова, пеновская распутница, о которой в посёлке давно шла дурная слава. С ней не раз беседовала Лиза, убеждала её взяться за ум. Та обычно отмалчивалась, поскольку были у неё совсем другие интересы. Сейчас же в хмельном угаре заговорила, отомстила, так сказать. Лиза в ответ лишь саркастически улыбнулась. Теперь она решила не скрывать своё имя. Торопилась сказать самые важные слова:
— Да, я секретарь райкома. Вы верили мне, поверьте и на этот раз. Любите Россию, берегите её. Она живёт и сражается. С ней вы будете счастли…
Взбешённый офицер выстрелил из нагана Лизе в грудь. И сделал ещё контрольный выстрел в висок. Как современные киллеры.
И упала Лизанька, светлая голова и ясные очи, в чистый искристый снег, широко раскинув руки, будто хотела обнять родную землю и защитить её.
Страдая, умирая, она не могла поступиться своими принципами.
А знала она, по воспоминаниям Я.Е. Шевелева, многое: явочные квартиры, базы, деревни, где находились комсомольцы-связники, их фамилии, фамилии командиров, места размещения партизанских групп, планы ближайших операций. Лиза, несмотря на жестокие пытки, не переступила роковой черты, тем самым сохранив десятки жизней своих товарищей по борьбе.
Автор: Hastle