Германская миссия генерала Петрова
Еще раз встретился Иван Федорович с Удетом, Вилли Мессершмиттом и Хейнкелем. Удет поинтересовался произведенным на советскую делегацию впечатлением от германской авиапромышленности. Петров ответил, что промышленность у немцев мощная, на современном высоком уровне, и, судя по всему, способна выполнить любые поставленные ей планы. Удет задумался, потом сказал: «А вот с планом у нас имеются большие трудности… Проблема в отсутствии металла». Но германское руководство это, по словам Удета, смущает мало, так как оно рассчитывает на ведение молниеносной войны, продолжительностью не более трех месяцев. Поэтому и планы разработаны на ближайшие 2-2,5 месяца, и согласно им, в военный период в Германии будет производиться по 70-80 боевых самолетов ежедневно. А дальше все будет определять война и металл. Как видим, речь шла о наращивании выпуска самолетов до 70—80 экземпляров в месяц (в случае начала войны с СССР) и на ограниченный в 2—2,5 месяца срок. То есть реально немецкая авиапромышленность столько машин не производила, а если бы и достигла этого уровня, то смогла бы поддерживать его не очень долго.
Следующая встреча была с Вилли Мессершмиттом, который не слишком-то благоволил к русским. Член нацистской партии, он не строил особых иллюзий на тему дружбы с Советским Союзом и, когда речь зашла о его новом самолете «Мессершмитт-209», не сразу показал эту машину. Она еще не была доведена. Русские инженеры высказали конструктору свое мнение, и тогда Вилли Мессершмитт, высокий, худой, разрядился короткой очередью: «Не нравится?! А вот, по-моему, мнению, отличная машина!»
Время идет, а самолет все не буксируют на взлетную полосу. После длительного ожидания Ивану Федоровичу принесли лично письмо, которое извещало, что в случае катастрофы фирма не несет никакой ответственности за жизнь пилота. И это обязательство Петров тоже подписал. Супруну, конечно, не показал — не перед полетом такие психологические тесты. После всего «Хейнкель» наконец-то потянули на взлетную полосу. Степан поднялся в воздух и с ходу крутанул над аэродромом высший пилотаж.
Когда Супрун приземлился, немецкие летчики бросились к машине, вытащили Степана из кабины и на руках понесли его в свой обеденный зал. Хозяин фирмы Хейнкель, по воспоминаниям Петрова, еще крепкий старик, устроил там настоящий банкет. Знаменитый авиаконструктор настолько был взволнован полетом, который только что продемонстрировал на его самолете русский летчик, что предложил салютовать ему хрустальными рюмками. Притянули немцы толстый лист авиационной фанеры и после каждого тоста опорожненные рюмки летели в ту стенку. К финалу банкета выросла целая горка битого богемского хрусталя. Много тогда было сказано хороших слов в адрес русских. Хейнкель пел песню про Стеньку Разина. «Я очень люблю русских. Моя давнишняя мечта — лично побывать в России», — несколько раз повторил Ивану Федоровичу хозяин известной самолетостроительной фирмы. Но побывать Хейнкелю в России не довелось. Пройдет чуть больше года, и боевые машины Хейнкеля, груженные бомбами, возьмут курс на восток.
На основании оценок авиационной группы, тогда было решено закупать по пять машин-истребителей Не-100, Bf.110 и Bf.109Е, а также бомбардировщики Ju-88К1 (пикирующий вариант), Ju-87, Dо-215 — по две машины. Опытные бомбардировщики Dо-217 и истребитель FW-190 решили не закупать, поскольку они еще были в стадии испытаний.
Иван Федорович помнил, что лично ему наказал Сталин, и прикинул возможности германского промышленного потенциала. Его расчеты совпали с озвученными Удетом цифрами в 70-80 самолетов в день. Вернувшись в Москву, Петров сделал сообщение и привел свои расчеты на коллегии Наркомата авиапромышленности. Коллегию вел нарком А. И. Шахурин. После сообщения он закрыл заседание и позвонил секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову. Последовало распоряжение срочно явиться к нему. Едва Петров вошел в кабинет, как Маленков попросил Петрова подтвердить расчетную цифру. После чего набрал по телефону Сталина и доложил ему. Естественно, что суждение о результатах поездки в Германию Сталину целесообразней было услышать не в чьей-то передаче, а именно от того, кому давалось задание. Так что после звонка Сталину Маленков, Петров и Шахурин поехали к нему на дачу. Сталин, выслушал краткий доклад генерала Петрова. Шахурин был напряжен во время всей встречи. Его реакция была понятна. Ведь у нас в то время производилось лишь 26 боевых самолетов в день, и соответственно соотношение с немецкой авиапромышленностью 80:26 говорило явно не в пользу руководителей авиапромышленности.
Выслушав доклад и ознакомившись с расчетами, Сталин сказал Маленкову, что необходимо развернуть нашу авиапромышленность на ежедневный выпуск боевых самолетов не менее чем у немцев, то есть на 70-80 машин в день. Через несколько дней после этой встречи Сталин вместе с Петром Васильевичем Дементьевым, будущим министром авиапромышленности, осмотрел несколько авиазаводов. На двух заводах с ними был и генерал Петров, который вспоминал, что во время посещения завода №1 Сталин вдруг обратился к нему: « Что такое советская власть, знаешь?» Петров признавался, как начал было молоть что-то из запомнившихся академических формулировок. А Сталин послушал-послушал, потом безнадежно махнул рукой и сказал: «Если возникнет какая-то проблема, которая не противоречит законам физики, механики и химии, а ее решение необходимо Родине, то она будет решена. Вот что такое советская власть». Удобным моментом тут же воспользовался Дементьев, указавший, что для решения авиационного вопроса нужны дополнительные производственные площади, станки, люди. «Конечно, нужны, — согласился Сталин. — Вон, напротив комната, садитесь и пишите все, что вам нужно, и передайте это немедленно мне». Так завершилась секретная миссия генерала Петрова.
Существует несколько оценок результатов доклада Ивана Федоровича. Как видим по его данным, немцы могли производить ежемесячно 2100-2400 самолетов, а за год — 25000-28000 крылатых машин. По этим же данным наши возможности составляли 780 машин в месяц и 9350 в год. Т.е. соотношение составляло 1:3 в пользу Германии. Если принять за основу эти выводы, то напрашивается вывод о катастрофическом положении наших ВВС и авиапромышленности. Однако фактические данные говорят об обратном.
Получается, что Петров ввел руководство страны в заблуждение. С одной стороны, это инициировало дальнейшее развитие и расширение производственных мощностей советской авиационной индустрии, что дало свои плоды в военные годы. С другой, итогом влияния «немецкого фактора» стал тот факт, что советская авиационная промышленность расходовала множественные ресурсы для ликвидации, как оказалось, несуществующего количественного отставания, производя в большом объеме самолеты устаревших конструкций, но зато наращивая требуемый руководством количественный показатель. Поэтому дать однозначную оценку результатам секретной миссии Петрова невозможно и сегодня.
Источники:
Степанов А. Миссия генерала Петрова // История авиации. 2001. №2. С. 38-46.
Петров И. Я выполнял задание Сталина // Родина. 1992. №5. С. 32-34.
Петров И. Считаю своим долгом рассказать // Изобретатель и рационализатор. № 4 С. 28-34.
Грибанов С. Тайный наказ Сталина // Гражданская авиация. 1993. №8. С. 36-37.
Шахурин А. Крылья победы. М.: Политиздат, 1990. С. 102- 106.
Автор: Инженер-технарь