Отец воздушно-морского флота
«История техники для мыслящего человека вовсе не отчёт о прошлом, а средство к пониманию будущего, к отысканию в нём верных путей, к избежанию уже однажды сделанных ошибок».
Гонимое из научных, публицистических работ и общественных дискуссий сослагательное наклонение на самом деле просто необходимо, когда предстоит оценить масштаб свершённого подвижниками — собирателями-коллекционерами следов прошлого и явлений настоящего в какой-либо из областей знания, и только частица «бы» (кстати, корень глагола действия — «быть»!) заставляет задуматься: а если бы не летописец Нестор… а если бы не продолжатели его трудов Михаил Ломоносов, Василий Татищев, Николай Карамзин… а если бы не собиратель-сохранитель живого русского языка ХIХ века Владимир Даль?!
И, наконец, если бы не Вадим Шавров (1898–1976) — в авиации, создатель фундаментального двухтомного труда «История конструкций самолётов в СССР до 1938 года» (материалы к истории самолётостроения).
Не нашлось последователей его мечты о создании воздушно-морского флота летающих лодок-амфибий, сверхнужных нашей стране с её гигантской береговой линией и тысячами рек, озёр, болот — сотворённых природой аэродромов для таких универсальных аппаратов, умеющих летать, плавать и катиться посуху, по снегу, по льду.
Из шести созданных им аппаратов повезло доказать свою нужность лишь амфибии Ш-2, прослужившей на Крайнем Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке почти полвека. «Шаврушка» сохраняется как бесценный экспонат в Музее Арктики и Антарктики. Одна из улиц Приморского района Петербурга по ходатайству полярников носит имя авиаконструктора и историка авиации В.Б. Шаврова.
Третьим делом его жизни было коллекционирование жуков со всего света… И сыграло оно в его жизни судьбоносную роль.
Мне посчастливилось увидеться с Вадимом Борисовичем в 1975 году, 17 сентября, что засвидетельствовал автограф на подаренном первом томе «Истории конструкций самолётов…».
По заданию журнала «Моделист-конструктор» мне нужно было написать о создании амфибии Ш-2. В большой просторной комнате коммунальной квартиры в центре Москвы на стеллажах выстроились ровные ряды папок с материалами, фотографиями, схемами летательных аппаратов.
Но в силу фамилии моё внимание приковало великое множество самых разных жуков в плоских застеклённых коробках, развешанных по стенам. От крошечных с пшеничное зёрнышко до гигантов с ладонь, а в одном ящичке — только фотография ни на кого не похожего огромного экзота — жука дровосека-титана, присылки коего хозяин с нетерпением ожидал.
Любование своими «тотемными животными», особенно красавицами радужницами — водяными жуками, которые, как объяснил Вадим Борисович, и летают, и плавают, и прогуливаются посуху, объяснило мне и без вопроса интерес молодого авиаконструктора Шаврова к постройке самолёта-амфибии. Тогда, когда ещё никто и слова-то такого не слышал — бионика! Однако начала разговор по задуманному плану — с работ Шаврова в кино.
Сам авиаконструктор в годы войны работает в отделе новой техники ЦАГИ — Центрального аэрогидродинамического института под Москвой. Хотя никакой новой техники больше не предлагает, будто его по рукам ударили. Пишет научные работы, разрабатывает ГОСТы и нормали. Из блокадного Ленинграда редко, но доходят письма от жены Натальи Леопольдовны и дочки Евгении. Они, к счастью, выжили. Дочь, как и мать, окончила географический факультет ЛГУ. Её письма и дневник о страшных днях блокады сегодня можно прочесть в Интернете.
И мне опять бесконечно жаль, что тогда, в 1975-м, я по легкомыслию не расспросила Вадима Борисовича и его супругу, угощавшую меня чаем, об их долгой семейной жизни, о войне, о блокаде. Помню разговор её по телефону с какой-то приятельницей и сказанную очень громко, явно для ушей невозмутимого 77-летнего Вадима Борисовича, с которым они, похоже, были в размолвке, слова:
«Я поняла, что Вадим нужен мне, а я нужна Вадиму!».
Да, нелегко быть женой такого безмерно занятого и увлечённого масштабными делами человека…
Известно, что после кончины мужа огромную коллекцию жуков-радужниц и большую часть жуков-усачей супруга передала Зоологическому музею РАН. Коллекция пластинчатоусых жуков попала в Зоологический музей МГУ. Но рукопись о жуках с краткой «биографией» рода, вида, мест обитания, пищи, привычек, их «портретов» рукой автора осталась неизданной. И тут он хотел внести вклад в копилку отечественной науки — энтомологии. Двухтомник «История конструкций самолётов в СССР» переиздавался лишь в 1988 году.
Шавров-6
Запомнились рассуждения Вадима Борисовича о том, что опыт учит: «История техники для мыслящего человека вовсе не отчёт о прошлом, а средство к пониманию будущего, к отысканию в нём верных путей, к избежанию уже однажды сделанных ошибок».
Его книги — это полная и блистательная летопись вклада русских в покорение человечеством пятого океана, которая навсегда с нами. Хотя многие страницы истории авиации могли бы быть безвозвратно утерянными, если бы не взялся почти 65 лет назад за свой труд Шавров.
Вадим Шавров. 1941 год
Гонимое из научных, публицистических работ и общественных дискуссий сослагательное наклонение на самом деле просто необходимо, когда предстоит оценить масштаб свершённого подвижниками — собирателями-коллекционерами следов прошлого и явлений настоящего в какой-либо из областей знания, и только частица «бы» (кстати, корень глагола действия — «быть»!) заставляет задуматься: а если бы не летописец Нестор… а если бы не продолжатели его трудов Михаил Ломоносов, Василий Татищев, Николай Карамзин… а если бы не собиратель-сохранитель живого русского языка ХIХ века Владимир Даль?!
И, наконец, если бы не Вадим Шавров (1898–1976) — в авиации, создатель фундаментального двухтомного труда «История конструкций самолётов в СССР до 1938 года» (материалы к истории самолётостроения).
Не нашлось последователей его мечты о создании воздушно-морского флота летающих лодок-амфибий, сверхнужных нашей стране с её гигантской береговой линией и тысячами рек, озёр, болот — сотворённых природой аэродромов для таких универсальных аппаратов, умеющих летать, плавать и катиться посуху, по снегу, по льду.
Из шести созданных им аппаратов повезло доказать свою нужность лишь амфибии Ш-2, прослужившей на Крайнем Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке почти полвека. «Шаврушка» сохраняется как бесценный экспонат в Музее Арктики и Антарктики. Одна из улиц Приморского района Петербурга по ходатайству полярников носит имя авиаконструктора и историка авиации В.Б. Шаврова.
Третьим делом его жизни было коллекционирование жуков со всего света… И сыграло оно в его жизни судьбоносную роль.
Мне посчастливилось увидеться с Вадимом Борисовичем в 1975 году, 17 сентября, что засвидетельствовал автограф на подаренном первом томе «Истории конструкций самолётов…».
По заданию журнала «Моделист-конструктор» мне нужно было написать о создании амфибии Ш-2. В большой просторной комнате коммунальной квартиры в центре Москвы на стеллажах выстроились ровные ряды папок с материалами, фотографиями, схемами летательных аппаратов.
Но в силу фамилии моё внимание приковало великое множество самых разных жуков в плоских застеклённых коробках, развешанных по стенам. От крошечных с пшеничное зёрнышко до гигантов с ладонь, а в одном ящичке — только фотография ни на кого не похожего огромного экзота — жука дровосека-титана, присылки коего хозяин с нетерпением ожидал.
Любование своими «тотемными животными», особенно красавицами радужницами — водяными жуками, которые, как объяснил Вадим Борисович, и летают, и плавают, и прогуливаются посуху, объяснило мне и без вопроса интерес молодого авиаконструктора Шаврова к постройке самолёта-амфибии. Тогда, когда ещё никто и слова-то такого не слышал — бионика! Однако начала разговор по задуманному плану — с работ Шаврова в кино.
Вадим Борисович Шавров с дочерью Женей. Май 1933 года. Ленинград
Сам авиаконструктор в годы войны работает в отделе новой техники ЦАГИ — Центрального аэрогидродинамического института под Москвой. Хотя никакой новой техники больше не предлагает, будто его по рукам ударили. Пишет научные работы, разрабатывает ГОСТы и нормали. Из блокадного Ленинграда редко, но доходят письма от жены Натальи Леопольдовны и дочки Евгении. Они, к счастью, выжили. Дочь, как и мать, окончила географический факультет ЛГУ. Её письма и дневник о страшных днях блокады сегодня можно прочесть в Интернете.
И мне опять бесконечно жаль, что тогда, в 1975-м, я по легкомыслию не расспросила Вадима Борисовича и его супругу, угощавшую меня чаем, об их долгой семейной жизни, о войне, о блокаде. Помню разговор её по телефону с какой-то приятельницей и сказанную очень громко, явно для ушей невозмутимого 77-летнего Вадима Борисовича, с которым они, похоже, были в размолвке, слова:
«Я поняла, что Вадим нужен мне, а я нужна Вадиму!».
Да, нелегко быть женой такого безмерно занятого и увлечённого масштабными делами человека…
Известно, что после кончины мужа огромную коллекцию жуков-радужниц и большую часть жуков-усачей супруга передала Зоологическому музею РАН. Коллекция пластинчатоусых жуков попала в Зоологический музей МГУ. Но рукопись о жуках с краткой «биографией» рода, вида, мест обитания, пищи, привычек, их «портретов» рукой автора осталась неизданной. И тут он хотел внести вклад в копилку отечественной науки — энтомологии. Двухтомник «История конструкций самолётов в СССР» переиздавался лишь в 1988 году.
Шавров-6
Запомнились рассуждения Вадима Борисовича о том, что опыт учит: «История техники для мыслящего человека вовсе не отчёт о прошлом, а средство к пониманию будущего, к отысканию в нём верных путей, к избежанию уже однажды сделанных ошибок».
Его книги — это полная и блистательная летопись вклада русских в покорение человечеством пятого океана, которая навсегда с нами. Хотя многие страницы истории авиации могли бы быть безвозвратно утерянными, если бы не взялся почти 65 лет назад за свой труд Шавров.
Автор: Hastle