Украинский Чернобыль не стихает

Но сегодняшнее правительство Украины попросту позабыло ликвидаторов и перестало выплачивать им положенные по закону пенсии. В конце марта около здания высшей правительственной власти отчаявшиеся люди пытались докричаться до своей власти, но услышаны они не были. Также не хочет обновлённый Киев выполнять в полном объёме закон, касающийся эвакуированных граждан. И когда, наконец, настоящая справедливость восторжествует, неизвестно.

Не так давно в Интернете появилась информация о том, что украинские власти приказали использовать законсервированную военную технику, заражённую во время Чернобыльской катастрофы. В ДНР был обнаружен подбитый танк Т-64 советского периода, излучение от которого превышало допустимый уровень радиации в 15 раз. Например, правый борт танка излучал более 150 мкр/час. Люди, которые передвигаются на этой технике — механики-водители, командиры отделений, наводчики и другие, получают высокую дозу облучения. Вряд ли украинские военные осознают весь ужас происходящего: в последнее время из аптечек военнослужащих украинской армии почему-то изымаются дозиметры. Правда это или нет, пусть разбираются сами.

Нам же осталась та история и та правда, которую знают многие. Это правда о мужестве людей.



С вертолётов сбрасывали тонны цементирующих материалов. Были опасения, что может не выдержать фундамент станции: здесь проходили залежи самых опасных грунтов — песчаников. Под реакторную преисподнюю был прорыт тоннель, в который пустят бетон. В забое температура иногда достигала отметки +35 градусов. Здесь-то и пригодились донецкие шахтёры, которые работали, меняясь через каждые три часа.

Только благодаря самоотверженному, жертвенному труду самое страшное — дальнейшее возгорание — удалось предотвратить.

Одновременно с этими работами в Чернобыле на пустыре было заложено три бетонных завода. Срок пуска первого — через десять дней. Такие сверхсрочные задачи были обусловлены тем, что один из самых ценных материалов — бетон — везли из Выжгорода.

Новый завод дал первый бетон 9 мая. «Отгружено бетона 124 042 куб. м, сделано 3 421 рейсов», — такая статистика висела на доске 20 мая. По известным данным, на строительство чернобыльского «саркофага» ушло 400 тысяч кубометров бетонной смеси и 7000 тонн металлоконструкций. Строительство завершилось в кратчайшие сроки, всего за 206 дней. В нём приняло участие 90 тысяч человек.

Все, кто находился в районе ЧАЭС, рисковали своим здоровьем и жизнью, борясь за то, чтобы «невидимый враг» (радиация) не распространилась дальше.

Прошло уже 30 лет, но те, казалось бы, короткие полтора месяца работы по ликвидации последствий аварии житель станицы Вольно-Донской Виктор Александрович Мастеренков будет помнить всю жизнь. Виктор Александрович родом из Орловской области. Отец работал шахтёром, и семья часто переезжала. Школу юноша окончил в посёлке Восточно-Горняцком Белокалитвинского района. В 1968 году Виктора забрали в армию. Отслужив три года и вернувшись в посёлок, молодой человек влюбляется в красавицу Ольгу и, недолго думая, делает ей предложение. Глава новоиспечённой семьи некоторое время работал в шахте, затем стал шофёром. Молодая семья переехала в станицу Вольно-Донскую Морозовского района, где устроились работать в колхоз: он — водителем, она — агрономом-овощеводом.

4 сентября 1986 года Виктор получил повестку из военкомата для прохождения комиссии. Его, как сержанта запаса, направили на Украину, чтобы ликвидировать последствия аварии на Чернобыльской АЭС.

— Набирали разных специалистов и рабочих по определённым критериям: возраст — 35-45 лет, двое детей. На тот момент мы с женой уже воспитывали двух сыновей. По всем параметрам я подошёл. Сборы прошли быстро: утром — медкомиссия, а вечером уже отправка, — вспоминает Виктор Александрович. — Из тридцати человек в тот день отправили только четверых: меня, Юрия Игнатова (жителя Морозовского района) и двоих ребят из Милютинского района. Нас переправили в город Жёлтые Воды Днепропетровской области. Там, находясь на казарменном положении, мы ждали дальнейших указаний. Ежедневно на разводе объявляли списки требующихся специалистов.

19 сентября Виктор Александрович попал в Чернобыль. Казарма ликвидаторов располагалась в бывшей школе-интернате. Первый выезд на объект аварии состоялся ночью того же дня. Изначально Мастеренков с товарищами занимались сборкой подъёмного крана, высотой около 90 метров, он предназначался для перекрытия крыши злополучного четвёртого энергоблока.

— Работали недолго, минут по 10-15, из-за сильной радиоактивности, — вспоминает ликвидатор. — Спустя десять дней понадобились водители, и я отправился работать по профессии. Недалеко от Чернобыля был бетонный завод, откуда мы с пункта перегрузки на специальных машинах возили бетон к взорвавшемуся реактору. Заливали «саркофаг», так называемый объект «Укрытие». Всё, что не поддавалось дезактивации, весь мусор до самого верха заливался бетоном. Трудилось очень много людей: водители, диспетчеры, распределявшие машины по участкам, операторы, работающие на специальных насосах, и многие другие. Я стал очевидцем падения вертолёта Ми-8, которое произошло 2 октября 1986 года, и гибели экипажа из четырех человек. Возле 4-го энергоблока лопасти вертолёта зацепились за трос подъёмного крана. Трагедия не оставила равнодушным никого.

Работа над созданием «саркофага» шла непрерывно. Круглые сутки машины поставляли бетон. У каждого водителя имелся дозиметр — прибор для измерения облучения. Был определённый предел радиации, свыше которого человек уже не допускался к работе в этот день. Все находились под строжайшим наблюдением, вели определённый журнал, отмечали дозы облучения.



Машины тоже были под контролем, их время от времени отправляли на дезактивацию, а если транспорт уже не поддавался обработке, его отправляли в могильник атомной электростанции. Вся спецодежда была одноразовой, она также утилизировалась.

— Многие из ребят, проживавших вместе с нами в школе-интернате, были атомными энергетиками. Они советовали не ходить без респираторных масок, поясняя, что радиоактивная пыль, которая может попасть с воздухом в лёгкие — самое страшное, — рассказывает Виктор Александрович. — Поэтому, несмотря на жару, я старался придерживаться их совета, тем более что масок хватало.

Через полтора месяца водитель-ликвидатор В.А. Мастеренков, набрав предельную дозу облучения, получил обходной лист и был отправлен домой.

Последствия работы на месте чернобыльской аварии необратимы, здоровье Виктора Александровича заметно ухудшилось. Расплатой за благие дела стала потеря трудоспособности и ожог дыхательных путей. В 2004 году В.А. Мастеренков был награждён государственной наградой РФ — Орденом Мужества.

Основное внимание сейчас Виктор Александрович уделяет семье. Они с Ольгой Алексеевной воспитали достойных сыновей — Алексея и Александра.