«Это было святое, высокое чувство любви и сострадания»

Сегодня в гражданском строю остаётся всё меньше женщин, чья судьба была связана с самой страшной войной XX века, в которой осталась их юность и самые лучшие годы. «Случайно взглянув в зеркальную дверь операционной, я не узнала себя. На меня смотрела не девочка 17 лет, а почти старая женщина в разорванном сарафане, вся измазанная кровью». Но при этом они сохранили в себе удивительные качества, присущие русским женщинам: сострадание, понимание и любовь.

Вместе со своими школьными подругами Верой Корсунской и Леной Волковой в Мытищинский райвоенкомат с просьбой послать её на фронт пришла и Анна Леонидова.

— Мы тогда жили в городе Бабушкине Мытищинского района, теперь это Бабушкинский район Москвы, — вспоминала она. — Нас сразу записали в журнал, выдали направление в городскую больницу, где дежурный врач в течение одной только ночи учила нас азам медицины: асептике и антисептике, оказанию неотложной помощи при ранении. На следующий день в райвоенкомате мы влились в санитарную дружину, которая готовилась к отправке на фронт. Несколько дней мы занимались строевой подготовкой, потом были на казарменном положении, а с 6 июля 1941 года нас привезли на Казанский вокзал, где стоял военно-санитарный поезд № 95.



Зубами обеспечить связь

Война для Зины Пальшиной (Ивановой в девичестве) началась в селе Гарбузинка Одесской (ныне Николаевской) области. Вместе с земляками, чтобы не попасть в фашистскую неволю, подалась на восток. Добравшись до Павлограда Днепропетровской области, явилась в городской военкомат. Два дня просидела восемнадцатилетняя девушка в военкомате, добиваясь направления в медсанбат стрелковой дивизии.

— Я воевала, — рассказывала Зинаида Ивановна Пальшина, — в мотострелковой Сивашско-Штеттинской ордена Ленина, дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Трудового Красного Знамени дивизии. Трудно, очень трудно добывалась Победа. Много испытаний довелось перенести особенно в начале войны. Горько и больно было отступать перед превосходившим коварным и жестоким врагом. И радостно было, когда погнали его прочь.

Воочию видела, как немецкие варвары разрушали наши города, села, заводы, фабрики, грабили наши музеи. Душу потрясали страшные картины войны. Стойкость, беспредельная храбрость, самопожертвование в те дни были обычными явлениями для воинов-сивашцев.

И никто не удивился, когда юная медицинская сестра медсанбата Зиночка попросила послать ее на передовую, она стала телефонисткой 203-го артиллерийского полка. Она была постоянно под огнём.

Оборвалась связь. И каким бы бешеным ни был обстрел, как бы ни гнула нечеловеческая усталость к земле, связист поднимал катушку с кабелем, брал автомат и уходил на линию. У него было только два выхода: восстановить, оживить линию связи или погибнуть.

— Связь, немедленно дайте связь! — требовал командир в разгар боя. Этот приказ выполнялся любой ценой.

Зина Иванова обеспечивала связь в самые тяжелые дни боев. Вместе с артполком она участвовала в сражениях на Курской дуге, в освобождении сёл и городов Белоруссии, форсировала большие и малые реки.

— В сентябре 1944 года, — рассказывала Зинаида Ивановна, — Сивашская дивизия в составе 65-й армии, которой командовал генерал П. И. Батов, успешно форсировала реку Нарев в Польше. Закрепились на занятых рубежах. Ранним утром 8 октября земля содрогнулась от грохота артиллерийской канонады. Тысячи снарядов и мин обрушил враг на наревский плацдарм. Штаб полка лишился связи с наблюдательным пунктом командира полка и огневыми позициями батарей. Зина поняла командира без слов: не раздумывая, схватила автомат, запасную катушку кабеля, выскочила из блиндажа и побежала по линии, соединяющей штаб с НП командира полка. Пройдя полкилометра, связистка обнаружила обрыв кабеля. Быстро зачистила изоляцию, срастила концы провода, подключила телефонную трубку.

— «Волна», «Волна», как слышите? — стала вызывать она.

— Я «Волна», слышу хорошо, — ответил майор Пряников.

Но наблюдательный пункт командира полка молчал. Надо следовать дальше, искать второй порыв. И вдруг все вокруг загрохотало. Гитлеровцы усилили артиллерийский обстрел.

К счастью, ни один осколок не задел Зину. От нервного напряжения её била дрожь. И только сознание того, что нужно во что бы то ни стало установить связь, заставило подняться и снова побежать по линии провода.

Впереди показалась огромная воронка от разрыва снаряда. Перед нею кабель обрывался. Стянув концы провода, Зина хотела было зачистить их от изоляции. Но ножа в кармане не оказалось. Обронила его. Не раздумывая, зажала конец кабеля зубами и начала сдирать изоляцию с проводов. Стальные нити больно резанули по деснам, пошла кровь. Зубами Зина зажала второй конец кабеля и, собрав волю в кулак, снова стала сдирать изоляцию. Потом срастила их.

Подключив телефонную трубку к линии, она услышала позывной командира полка. «Одесса» беспрерывно вызывала «Волну». И «Волна» ответила. От пережитого, радости, что выполнила приказ командира, Зина в изнеможении опустилась на землю и заплакала.

— За героизм и мужество в этом бою, — сказала Зинаида Ивановна, — мне вручили медаль «За отвагу».

После войны Зинаида Ивановна вышла замуж за однополчанина Александра Михайловича Пальшина. Вместе с мужем-офицером долго жила в отдаленных гарнизонах, затем переехала в Москву, работала в Российском комитете ветеранов войны под руководством Героя Советского Союза Надежды Васильевны Поповой. Вместе с другими ветеранами-фронтовиками она неоднократно совершала поездки по местам былых сражений. Поддерживала дружеские связи со многими школами, музеями тех городов, через которые пролегли боевые маршруты Сивашской дивизии.