«Летающие» мины ТМ-35

Полковник в отставке Евгений Александрович Иванов не сдаётся, принимает активное участие в работе ветеранской организации, патриотическом воспитании молодежи. Ему есть что вспомнить, рассказать, посоветовать. На груди у него 7 боевых орденов, более 30 медалей, имеет ученую степень кандидата технических наук. Сегодня Евгений Александрович рассказал о своём участии в сражении на Орловско-Курской дуге.

Потерпев тяжёлое поражение под Сталинградом, Гитлер решил взять реванш. «Битва в районе Курска, Орла и Белгорода, — писал маршал Советского Союза Г. К. Жуков, — является одним из величайших сражений Великой Отечественной и Второй мировой войны в целом». Случилось так, что наша часть 6-я инженерно-минная бригада РГК оказалась на острие удара немцев из района Орла на Курск.

Сражение началось ранним утром 5 июля 1943 года грандиозной контрартподготовкой наших войск. Стоял сплошной орудийный рев. Спустя два — два с половиной часа после атаки противником переднего края наших войск командир роты Пигалев поставил мне, тогда командиру взвода, задачу: восстановить противотанковое минное поле перед передним краем нашей обороны севернее населенного пункта Поныри на участке обороны 151-го стрелкового полка 8-й стрелковой дивизии 13-й армии. При этом он сообщил, что на месте предстоящего минирования имелось уже достаточно мощное минное поле. Однако гитлеровцы, атаковавшие наши позиции и занявшие первую и вторую траншеи, проделали в минных полях проходы.

Контратакой наших войск положение было восстановлено, но проходы остались и могли служить «открытыми воротами» для новых танковых атак. Кроме того, предполагалось, что значительная часть мин вышла из строя во время артиллерийской и авиационной подготовок противника. Взвод, которым я командовал, уже раньше минировал в этом районе. Поэтому мне хорошо было известно, что по условиям боевой обстановки и особенностей местности (ручьи, топкие балки, густая сеть траншей и ходов сообщения) нельзя рассчитывать на быструю доставку мин к месту установки на автомашине и даже на подводах. Оставалась единственная возможность — нести на себе.



Только в траншее я понял, как сложна обстановка, в которой нам предстояло минировать. Было ясно: выдвинуться на минное поле и разведать проходы нет никакой возможности. А минировать надо было немедленно: враг мог в любую минуту начать новую атаку. И тогда пришла на помощь солдатская смекалка — решили минировать, выбрасывая мины прямо из траншеи. Расчёт был прост. Мины выбрасываем в снаряженном состоянии. Удар о грунт при ее падении не мог вызвать срабатывания взрывателя. Как бы она ни легла, боеспособность ее сохраняется.

Вот подготовлена первая мина. Я бросаю, и она взрывается в воздухе. Мы чувствуем сильный удар взрывной волны. В чём дело? Ещё раз проверяем замысел. Всё верно. Мина могла взорваться только от прямого попадания пули во взрыватель. Пробую вторую мину. Она падает без взрыва. Бросаем третью, четвертую. Всё идёт как надо. Так как следы танков были на проходах, бросаем сначала на танковый след, а затем правее и левее его, чтобы получилось подобие рядов, броски делаем с разной силой. Одни мины падают дальше, около самой ржи, другие ближе, но не менее пяти метров от траншеи. Бросаем несколько штук с одной точки, делаем по траншее пять- шесть шагов, новая остановка, новые броски.



Подкреплению отвели место в траншее на левом фланге нашего участка обороны, однако в течение полутора часов все они получили ранения и ушли в тыл.

Во время очередной, пятой по счету, атаки противника на левом фланге нашей обороны, откуда ушло «подкрепление», ворвалась в траншею группа гитлеровцев. В короткой схватке её удалось быстро ликвидировать. Два немца были убиты, некоторые убежали снова в рожь, а некоторые скрылись, убегая по траншее.

Всего в этот день взвод отбил шесть атак. К вечеру, около 21 часа, тот же офицер, который потребовал от нас занять оборону, прислал ко мне связного с сообщением: вместо нас прибыло стрелковое подразделение, а наш взвод на пересечении хода сообщения с третьей траншеей ожидает дивизионный инженер майор Шелутинский.

Перед уходом из траншеи я посмотрел на полосу ржи перед ней, увидел более двух десятков трупов противника. Они погибли от бомбардировок нашей авиации, взрывов артиллерийско-миномётных снарядов, а также от залпов воинов нашего взвода. В установленном месте нас встретил майор Шелутинский. Он сказал мне, что ему под личную ответственность приказано снять нас, сапёров, с обороны и использовать только по прямому назначению.

Мы вернулись в свою часть, располагавшуюся в населенном пункте Поныри. Я не знал о том, что дивизионный инженер 8-й стрелковой дивизии майор Шелутинский в этот же день написал командиру нашей бригады полковнику А. В. Астапову такое донесение: «Прошу весь личный состав взвода представить к правительственным наградам, а командира взвода старшего лейтенанта Иванова Евгения Александровича, показавшего мужество и отвагу в бою, представить к ордену Красного Знамени».

Это я прочёл позже в книге «В огне Курской битвы. Из воспоминаний участника боёв» (Курское книжное издательство, 1963 год). За этот бой весь взвод был награждён. Получил и я свой первый орден Красной Звезды. Теперь на месте сражений Курской битвы стоят памятники боевой славы. Один из них посвящен героям-сапёрам. На нем можно прочитать наименование и нашей 6-й инженерно-минной бригады.