Напиши мне, мама, в Египет... (часть 3)
3. На Суэцком канале
1
После первой загранкомандировки в Египет я два с лишнем года служил переводчиком в Крыму в учебном центре, расположенном в селе Перевальное. В нем велась подготовка бойцов для национально-освободительных движений Анголы, Мозамбика, Гвинеи-Биссау.
Весной 1967 г. советское радио почти каждый день рассказывало том, что по вине Израиля обстановка на Ближнем Востоке продолжает ухудшаться, что сионисты бряцают оружием, что Гамаль Абдель Насер призвал арабские страны объединиться и дать решительный бой силам международного сионизма.
Сослуживцы, зная, что я несколько лет служил в Египте, надо мной посмеивались:
– Собирай чемодан. Арабы без тебя не обойдутся!
На Западе была развернута широкомасштабная информационно-психологическая война против арабских стран. В сознание зарубежной общественности вколачивалась идея о том, что в целях защиты от "агрессии" со стороны Сирии, Израиль может начать военную операцию против этой страны. Президент Египта осудил новые происки Израиля против Сирии.
Провокации Израиля против Сирии продолжались. 4 мая египетское руководство ввело крупную группировку войск на Синай. Израиль не унимался. Насер обратился с просьбой к Генеральному секретарю ООН У Тану прекратить миротворческую миссию войск ООН и вывести их с Синайского полуострова. 19 мая войска ООН покинули Синай.
Мы не знали, что в Тель-Авиве и Вашингтоне политики радовались тому, что 22 мая Насер объявил о введении блокады Тиранского пролива. Этот шаг был встречен положительно на Западе. До начала войны надо было обязательно доказать, что Египет – агрессор, а Израиль – жертва, и что поэтому жертва имеет право на военную операцию – неважно на какую: наступательную или оборонительную.
Арабские лидеры Алжира, Ирака, Сирии, король Иордании поддержали позицию египетского руководства. Военный психоз охватил Израиль. Сионистам удалось добиться поддержки своих военных планов со стороны еврейского населения страны. 1 июня было создано правительство национального единства. На пост министра обороны был назначен Моше Даян, «герой» Тройственной агрессии против Египта. Он был одним из наиболее смелых и решительных израильских генералов. Накануне войны на Ближнем Востоке он прошел стажировку в Штабе американских оккупационных войск во Вьетнаме.
Никто не знал, что израильский стратегический план предусматривал уничтожение аэродромов и авиации, систем противовоздушной обороны в Египте, Сирии и Иордании. Одновременно планировались: разгром египетской группировки на Синае, перегруппировка сил для нанесения удара по иорданской армии, новая перегруппировка и нанесение удара по сирийской армии на Голанских высотах.
Московское радио сообщало:
План разгрома трех арабский армий был реализован в ходе Шестидневной войны. Задачи, поставленные сионистами перед израильской армией, были выполнены полностью. Сионисты ликовали.
– Не умеют арабы воевать, если евреи их одной левой бьют наповал, - подтрунивали надо мной сослуживцы.
– Ладно хоть на Суэцком канале остановились!
– Никогда мы не научим арабов воевать. Не по Сеньке шапка!
Я в недоумении пожимал плечами: не знаю, мол, как так могло случиться. Мне было неприятно слышать такие суждения. Я тоже не понимал, как можно проиграть войну, имея почти двойное превосходство в численности и вооружении?! У меня это не укладывалось в голове. Мне было обидно. Получалось, что все усилия наших военных специалистов и переводчиков оказались напрасными.
Позже, когда в книгах об этой войне я увидел на фотографиях колоны подбитых советских танков, колоны советских грузовиков, брошенных арабами в пустыне, мне стало дурно.
Весь июнь радио рассказывало о дипломатических баталиях в ООН. Потерпели поражение не только арабы. Потерпело поражение и советское руководство, его политика на Ближнем Востоке. Оно недоумевало: потрачены миллиарды долларов на военные поставки оружия, боеприпасов, ракет, самолетов в Египет и Сирию, и вдруг полный разгром арабских армий.
Арабские лидеры собрались в Хартуме и приняли решение оказать материальную помощь Египту, Сирии и Иордании, и готовиться к новой войне с Израилем. Они еще раз заявили о том, что отказываются от признания законности создания еврейского государства на арабской земле Палестины. СССР и несколько социалистических стран разорвали дипломатические отношения с Израилем.
2
Не знали мы также, что в начале 60-х в Израиле полным ходом шла работа над созданием атомной бомбы. Президент Кеннеди был первым американским президентом, который был серьёзно озабочен проблемой распространения ядерного оружия на Ближнем Востоке. Так пишут американские историки сегодня. Распространение ядерного оружия грозило подорвать монополию Запада. Пока оно находилось в руках Англии и Франции – правительство США могло сдерживать СССР. Однако, спецслужбы доносили, что близки к созданию своих атомных бомб Китай и Израиль.
У Кеннеди не было рычагов влияния на китайское руководство. Однако он пытался убедить израильское руководство отказаться от создания своей атомной бомбы, которая, как предполагалась, создавалась на атомном реакторе, в центре ядерных исследований в городке Димона, расположенном в пустыне Негев. Кеннеди знал также о том, что арабские страны тоже имели сведения о работах Израиля над атомной бомбы. Нарушение военно-технического равновесия в Ближневосточном регионе – рассуждал Кеннеди – может подтолкнуть арабские страны к более тесному сотрудничеству с СССР и КНР, заставить их просить у них защиты от Израиля.
Кеннеди предупреждал руководство Израиля, что если у Израиля появится оружие массового поражения, мусульманские государства запрограммируют создание своего ядерного оружия. Между тем, премьер-министр Израиля не соглашался приостанавливать работы в Димоне, объясняя, что они носят сугубо мирный характер. Одновременно он просил своих нью-йоркских боссов оказать давление на Кеннеди. Договорились, что американская комиссия прибудет на реактор и убедиться в достоверности слов израильского премьер-министра. Комиссия приезжала, но ее не допустили во все цеха, строящиеся в Димоне. Теперь мы знаем, что израильское руководство обманывало Кеннеди.
Возможно, неуступчивость Кеннеди по ряду военных вопросов стоила ему жизни. Об этом сегодня пишут некоторые западные историки. Придя к власти, Кеннеди удалось консолидировать союзников вокруг США; закрепиться в крупных и наиболее влиятельных развивающихся стран; расширить дипломатический диалог с потенциальными противниками.
После убийства Кеннеди в соответствии с американской конституцией президентом США стал Линдон Джонсон, вице-президент, бывший техасский сенатор. Он снял с повестки дня вопрос о Димоне и увеличил военно-техническую помощь Израилю. С его приходом во власть Израиль не испытывал недостатка в современном оружии и боевой технике.
В самом начале 2009 г. в США была опубликована книга американского журналиста и историка Патрика Тейлора «Беспокойный мир. Белый дом и Ближний Восток от начала холодной войны до войны с международным терроризмом» ( Patrick Tyler. A World of Trouble. The White House and the Middle East – from the Cold War to the War on Terror. New York. Farrar Straus Giroux, 2009). В ней он описывает, как американские президенты относились к событиям на Ближнем Востоке. Он безжалостен к фактам и старается писать правду, даже если она неприятна ему и некоторым его читателям. Я взял ряд фактов, упоминаемых мною ниже, из его книги.
В центре его внимания американские президенты – от Трумэна до Буша младшего, их отношения с американской еврейской общиной, произраильским лобби, с еврейскими банкирами и магнатами; отношение с арабскими политическими деятелями. Например, он описывает немало случаев, когда израильские премьер-министры отказывались обсуждать свои военные и оккупационные планы с американскими президентам. Порой они заявляли в кулуарах, что они, израильские руководители, обладают большей властью в США, чем американские президенты, потому что в любой момент американские евреи могут заставить любого из президентов выполнить их, сионистов, волю.
П. Тейлор довольно подробно описывает связи Л. Джонсона с еврейскими олигархическими кланами, определяющими основные направления ближневосточной политики США. Он называет конкретные имена евреев, работавших с Джонсоном от имени сионистского руководства Израиля и американского произраильского лобби.
В Белом доме и на техасском ранчо президента Л. Джонсона чаще других появлялась чета по фамилии Крим. Чтобы быть рядом с президентом, она купила поместье рядом с ранчо Джонсона в Техасе. Президент охотно делился с этой еврейской парой даже закрытой информацией. Например, она присутствовала на совещании, на котором Р. Макнамара, министр обороны, делал секретный докладе о действиях и планах американских войск во Вьетнаме.
Круг знакомых Л. Джонсона среди еврейских богачей и политиков был довольно широк. Среди них преобладали голливудские олигархи и нью-йоркские банкиры.
Что касается Артура Крима, он был известной фигурой на Капитолийском холме. Ему удалось собрать крупные суммы денег на президентскую избирательную кампанию Л. Джонсона. В знак благодарности, используя служебное положение, президент по его предложению назначил на важные государственные посты американо-еврейских политических деятелей: Артура Гольдберга – послом США в ООН, Абе Фортеса – членом Верховного суда.
Среди лучших друзей этого президента США называют имена нью-йоркского банкира Абе Файнберга и вашингтонского адвоката Давида Гинзбурга. Они служили надежным связующим звеном между президентом и израильским руководством. Через них секретные сведения в обход Госдепартамента и Пентагона поступали в Тель-Авив.
«Джонсон был маэстро интеллектуального и политического еврейства, и этот неофициальный круг советников соединял воедино все – стратегию, политику, деньги и дружбу, что определяло его президентство и даже жизнь», – писал П. Тейлор. Этот "круг" состоял из ярых антикоммунистов и сионистов. Джонсон не скрывал своего восхищения Израилем. Он считал Израиль островком демократии и либерализма в море арабской враждебности, а СССР – главным врагом Израиля и США на Ближнем Востоке (стр. 67).
Однажды на прием к Джонсону пришел известный рабби и потребовал от лица общественности прекратить войну США во Вьетнаме. Рабби взбесил президента. Он немедленно вызвал израильского посла и грубым тоном потребовал от него навести порядок в произраильской общине Америки.
– У меня три Коэна в правительстве, – кричал он на него – Ни один американский президент не сделал столько для евреев, сколько сделал я (стр. 68).
П. Тейлор сообщает также о том, что банкир Абе Файнберг обеспечивал еврейскими деньгами все президентские кампании Демократической партии, начиная с Трумэна, и что только Кеннеди отказался выполнять его указания по проведению произраильской политики (стр. 563).
О красавице блондинке Матильде Крим следует рассказать особо. Она была самой влиятельной женщиной в окружении Л. Джонсона и сумела сыграть немаловажную роль в ближневосточных событиях 1960-х годов.
Она родилась в кальвинистской семье в Швейцарии. Когда училась в Женевском университете, влюбилась в одного еврейского студента и вышла за него замуж. Этот протеже известного террориста и политического деятеля Мена́хема Бегина (1913-1992) был бойцом террористической подпольной группы Иргун. Он прибыл в Женеву в 1947 г. для ведения сионистской пропаганды в местной еврейской общине.
Матильда приняла иудаизм и стала членом подпольной группы, занятой поставками оружия в Палестину. Затем уехала с мужем в Израиль и стала работать научным сотрудников в Институте Вайцмана. Институт занимался секретными разработками для атомного реактора в Димоне. В конце 1950-х развелась с мужем и вышла замуж за Артура Крима.
Как американцы относились к президенту Линдону Джонсону, благословившего сионистов на новую войну с арабскими странами, приказавшего поливать напалмом Вьетнам и распорядившегося не жалеть жизней американских парней в устроенной им кровавой бане в Индокитае, пролившего кровь американских студентов, протестовавших в кампусах американских университетов против войны во Вьетнаме; нагло вравшему американскому народу, пока его не изобличили во лжи подлинные патриоты демократической Америки? В 1980-е годы американцы назвали его самым худшим президентом США в 20-м веке.
Опрос проводился среди американцев в 1988 г. Он показал, что Л. Джонсон в списке американских президентов занимает последнее место – после Г. Форда, Дж. Картера и Р. Никсона. За него отдали голоса всего один процент опрошенных (Robert Dallek, Lone Star Rising. Lyndon Johnson and his Time. 1908-1960. New York: Oxford University Press, 1991, p. 3).
К 1969 г. президент Никсон и Киссинджер, его госсекретарь уже точно знали, что у Израиля есть ядерное оружие. Киссинджер убедил Никсона в необходимости утаивать эту информацию от мировой общественности. В конце сентября того же года Никсон и Гольда Меир договорились, что Израиль не будет проводит испытания своей ядерной бомбы, не будет грозить своим соседям ядерным возмездием. Со своей стороны, Никсон обещал прекратить поездки специальной комиссии в Димону. Как пишут американские авторы А. Лщэн и М. Миллер (Avner Cohen, Marvin Miller. Bringing Israel’s Bomb Jut of the Basement. In: Foreign Affairs, Sep/Oct 2010, p. 33-34), более полувека американские президенты соблюдают условия этой договоренности.
Никто в те годы и предположить не мог, что решение проблемы оккупации чужих территорий Израилем затянется на полвека. Шестидневная война была лишь одним из пунктов стратегического плана, выполнение которого должно было затянуться на целое столетие. Израилю нужна была решительная победа над арабами любой ценой. Надо было во чтобы то не стало во-первых, подорвать складывавшееся антиимпериалистическое единство арабских народов. Во-вторых, надо было изменить сознание еврейской нации. Ей даны не только страдания, но и победы. Она возрождается как великая нация, и способна не только защитить себя, но и поставить на колени любую другую нацию вооруженной силой.
3
Поздней осенью 1967 г. меня вызвали на собеседование в «Десятку» (10-е Управление Генштаба) в Москву и предложили новую командировку в Египет. Я согласился.
В начале марта 1968 г. в Перевальное пришла телеграмма: срочно откомандировать в распоряжение 10-го Управления.
В "Десятке" я встретил генерал-лейтенанта Пожарского. Он возглавлял Советскую военную миссию в Египте в течение нескольких лет. Генерал узнал меня, видимо, потому что в 1964-1965 гг. я нередко забегал к нему по общественным делам, когда комсомольцы избрали меня своим секретарем.
– Да никак это Горбунов! Опять собираешься в Египет? – весело приветствовал меня генерал.
– Оформляю документы, товарищ генерал.
Мы уважали Пожарского, тактичного, внимательного человека. Для нас, молодых офицеров он был "батей". Он умел руководить и держать все под контролем без особого вмешательства в дела людей, которыми он командовал; все видел, замечал и понимал; был врожденным дипломатом; умел держать данное слово; просил специалистов и переводчиков изучать местные обычаи и традиции и особенно не вмешиваться в дела подопечных. Он пользовался заслуженным авторитетом в советской колонии Каира. Им были довольны и арабская сторона, и советское военное руководство. Вечерами он приходил на виллу, смотрел вместе с нами советские фильмы, слушал лекции приезжих журналистов и лекторов ЦК .
– Какая новая командировка?! Со старой никак не могу разобраться!!
– Как не можете? – смутился и удивился я, но потом догадался, что генералу было необходимо излить кому-то свою душу.
– Пойдем поговорим.
Он взял меня под руку, и мы ушли по красной ковровой дорожке в конец длинного коридора к окну.
Из разговора я понял, что его пытались обвинить в том, что он якобы скрывал от руководства истинное состояние дел в египетских вооруженных силах, хотя генерал в своих докладах, направляемых из Каира в Москву, не раз сообщал о слабой теоретической подготовке египетских генералов, их неспособности мыслить стратегическими и оперативными категориями; о барстве египетских офицеров, об ужасных условиях жизни рядового состава; о слабой боевой подготовке войск. Он не раз предлагал использовать дипломатические каналы, по которым можно было бы раскрыть глаза Насеру на истинное положение дел в египетских вооруженных силах.
Помню, что подобные вопросы обсуждались нашими специалистами между собой. Судя по всему, наши специалисты докладывали генералу Пожарскому об истинном состоянии дел в войсках и на флоте. Пожарский обобщал их доклады и докладывал выводы в Генштаб. Одна из причин поражения египетской армии в Шестидневной войне, как считал генерал-лейтенант, – низкий профессионализм египетского генералитета, а может даже и предательство.
Действительно, за прошедшие 15 лет после революции генералами стали молодые офицеры, сподвижники Насера. Именно из этой среды вышло большинство представителей так называемой новой военно-бюрократической буржуазии. Оно заняло ключевые позиции в сфере финансов и промышленности. Новая и старая национальная буржуазия была довольна поражением в войне. Она надеялась, что поражение рано или поздно приведет к падению ненавистного прогрессивного режима Насера. Агенты влияния Запада активизировали свою деятельность в Египте.
Создается впечатление, что в отличие от израильских генералов, ни один египетский не был профессионально подготовлен к принятию нешаблонных решений, профессионально руководить подчиненными им войсками. Страшно далеки они оказались от солдатской и офицерской массы.
Министр обороны Египта фельдмаршал Абдель Хаким Амер (1919-1967) оказался тщеславным человеком, уже утратившим военный авторитет в войсках за несколько лет до начала этой войны. Про него ходило множество анекдотов, которые рассказывали переводчикам арабские офицеры. Даже неудобно как-то сравнивать коррумпированного фельдмаршала Амера, например, с боевым израильским генералом Моше Даяном.
Абдель Хаким Амер, которому, кстати, Хрущев также, как и Насеру, присвоил звание Героя Советского Союза и вручил ему орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» в мае 1964 г., считался личным другом Насера. В разное время он занимал, помимо должности министра обороны, посты первого вице-президента, министра науки, председателя комиссии по ядерной энергии, председателя комиссии по ликвидации феодализма. Уже на третьи сутки с начала Шестидневной войны этот "личный друг" создал антипрезидентскую коалицию и потребовал отставки президента Насера, но потерпел поражение и вынужден был подать в отставку. Через несколько дней египетские генералы, блокировали дворец Насера шестью бронемашинами, потребовали восстановления Амера на посту главнокомандующего. Насер отказался, подавил мятеж. Арестовал генералов и начал «чистку» в армии.
В конце августа Амер снова попытался совершить государственный переворот. Переворот сорвался. Насер приказал посадить "личного друга" под домашний арест и тот покончил жизнь самоубийством 14 сентября 1967 г.. Это были еще те генералы!! По их вине за шесть дней войны в пустыне убиты и умерли от жажды 11500 солдат и офицеров, 15 тысяч ранены. Израильцы уничтожили 264 самолета и 700 танков (Dilip Hiro. Dictionary of the Middle East, New York, 1996, P. 21).
Оказавшись в безвыходном положении, Насер был вынужден вновь обратиться за помощью к советскому руководству. Он просил прислать военных советников, просил новые поставки оружия и боевой техники в кредит. Советскому руководству удалось настоять на обязательной переподготовке командного состава египетской армии.
В Египет были направлены сперва маршал Советского Союза Захаров М.В., затем генерал армии Лащенко П.Н. Они определили потребности вооруженных сил Египта (от батальона до армии) в советских военных советниках, в вооружении и боевой технике. Генеральный штаб в срочном порядке собрал сотни опытных старших офицеров, многие из которых прошли Отечественную войну, и отправил их в Египет. Генерал армии Лащенко П.Н. стал главным военным советником.
Перед советниками стояла задача в кратчайшие сроки помочь воссоздать египетские вооруженных силы на новой, современной основе, обучить солдат и офицеров владению традиционным вооружением – от автомата Калашникова до зенитно-ракетных комплексов, самолетов МИГ-21, подводных лодок новых типов, уникальных противотанковых установок, понтонных мостов, средств связи.
По разным данным в 1968 г. более трех тысяч советских офицеров – советников и переводчиков – прибыло в Египет и около одной тысячи в Сирию. Египетские вооруженные силы получили из СССР до 500 новых танков, до 400 самолетов. К берегам Египта подошла советская военно-морская эскадра и прибыла эскадрилья ТУ-16 для ведения морской разведки.
4
В марте 1968 г. я прилетел в Москву. Через пару дней нас отправили самолетом с Чкаловского аэродрома в Североморск. Там нам выдали список выражений на трех страничках на английском языке, используемых во время радиообмена командира с наземными диспетчерскими службами во время взлета и посадки на иностранных аэродромах. Объяснили всю важность поставленных задач перед нашей разведывательной эскадрильей ТУ-16 Военно-Морского флота. Ее направляли в Египет для ведения морской разведки в Средиземноморском регионе. В первую очередь она должна была регулярно сообщать в Москву маршрут передвижения американского средиземноморского военно-морского флота.
Мы вылетели из Североморска рано утром. В Венгрии на советском военном аэродроме Текей самолеты заправили. Там мы переночевали. На следующий день приземлились на аэродроме Кайро-Уэест в Египте. Стояла удушливая весенняя 35-градусная жара. Мы вывались из люков в меховых летных куртках на раскаленную солнцем взлетную полосу.
Кайро-Уэест напомнил мне Дашурский центр. Аэродром по периметру был огорожен колючей проволокой. Вдали мрачно чернели ряды скелетов МИГов, сожженных израильскими пиратами в июне 1967 г.
В декабре 1965 г. я улетал на Родину из мирного Египта. Теперь Египет стал другим – военным. Шла война. На Синае стояли оккупационные войска Израиля. В Каире у многих учреждений стояла вооруженная охрана, а перед входом стенки, возведенные из мешков с песком или кирпича.
В стране кардинально изменилась политическая обстановка. Египтяне пережили поражение в войне, попытку госпереворота, аресты генералов. Армия разбита. Ее начали восстанавливать с помощью советских советников.
Наша разведэскадрилья ТУ-16 была единственным боевым подразделением, вокруг которого каждый день кипела жизнь. Техники обслуживали самолеты. К самолетам подкатывали то заправщики топливом, то машина с кислородом. Раз-два в неделю летчики поднимали в небо пару самолетов-разведчиков, брали курс на север и совершали облет 7-го средиземного флота США. Фотографы проявляли пленки, печатали фотографии. Командир и начальник штаба писали донесения и отвозили их в Штаб Главного военного советника. Наша эскадрилья обеспечивала разведданными командование ВМФ в Москве и штаб Главного военного советника в Каире.
Первое боевое задание наши экипажи выполнили на отлично. Американская эскадра обнаружила наши самолеты только тогда, когда они на малой высоте продефилировали над ней и сняли на пленку все боевые корабли и авианосец. Впредь такой беспечности американцы больше не допускали. Их истребители встречали наши ТУ-16 на высоте 800 метров при подходе, пристраивались в 5-7 метрах под крылом, не позволяя нашим летчикам произвести дальнейшее снижение.
В Ближневосточном регионе столкнулись интересы двух сверхдержав – США и СССР, двух общественно-политических систем – капитализма и социализма. США защищали интересы и собственность своих нефтебаронов. СССР защищал права арабских народов на независимость, мир и свободу от колониальных держав Запада.
Помню, 9-го мая мы отмечали 23-ю годовщину Победы над гитлеровской Германией вместе с арабскими офицерами Кайро-Уэста. Поднимали тосты за победу над Израилем. Египетские офицеры верили в свою победу, и даже предложили тост за нашу встречу в Тель-Авиве в следующем году.
Мечта в следующем году не сбылась. Только десять лет спустя новый президент Египта Анвар Садат полетит в Израиль и будет униженно просить вернуть Синай Египту. Он первым из арабских лидеров признает государство Израиль, за что будет назван предателем во всех арабских странах, и за что египетские националисты расстреляют его прямо на трибуне в торжественной обстановке на параде на празднования 19-ой годовщины Июльской революции (в 1981 г.).
5
В июне 1968 г. всех шесть переводчиков, прилетевших с эскадрильей в Египет, заменили курсантами Военного института. Нас отправили служить в войска на Суэцкий канал. Канал разделял две армии – египетскую и оккупационные войска Израиля на Синае. Это был настоящий фронт с артобстрелами и бомбардировками.
К этому времени египетские войска уже были укомплектованы личным составом, вооружением, техникой, поступающими в срочном порядке из СССР. Полным ходом шла боевая подготовка подразделений, проводились боевые стрельбы, велось дооборудование боевых позиций.
Меня прикомандировали к группе советников при второй пехотной дивизии первого эшелона. Дивизия стояла на Суэцком канале. Семьям советских офицеров, направленных на Канал, выделяли квартиры в Каире в гостинице «Хелмия». Мне выделили квартиру на шестом этаже. Через неделю после моего перевода из Крыма прилетела жена с дочерью. Нам предстояло прожить в Каире еще три с лишним года.
Помню, первый раз я увидел Канал не с воздуха, а из автобуса во время поездки на экскурсию в Порт-Саид в декабре 1962 г. Мы ехали по дороге, бегущей вдоль канала. И вдруг, как нам показалось, прямо по пустыне двигался сухогруз с Советским флагом на мачте. Мы попросили шофера остановиться, выбежали из автобуса. Кричали и махали руками, пытаясь привлечь внимание наших моряков. На палубу вышли два матроса, потянулись, равнодушно посмотрели в нашу сторону и удалились. Откуда им было знать, что уже в начале 60-х сотни офицеров работали в египетской армии советниками и переводчиками.
Теперь Канал был мертв.
Началась служба в войсках – на Суэцком канале. Советники и переводчики ходили в арабской полевой форме без знаков различия и личного оружия. Наша группа базировалась в Исмаилии, городе на берегу озера Тимсах. Мы, как и арабские офицеры, находились на казарменном положении и жили в домиках в охраняемом районе, в котором до 1954 г. размещались британские войска.
Работать с советниками в войсках было намного интереснее, чем с летчиками. Здесь ты занят с утра до вечера. Наша группа при дивизии включала десять человек – семь советников и три переводчика.
Нашу группу возглавлял полковник герой Советского Союза Афанасьев Павел Александрович. Звезду Героя получил за форсирование Днепра. До войны был гражданским человеком. Заведовал клубом в райцентре после окончания техникума культуры. Началась война. Окончил краткосрочные офицерские курсы. Прошел всю войну. Участвовал в битве за Берлин. Был назначен начальником одной из районных комендатур в Берлине. В белом военном кителе с золотой Звездой на груди, любил выступать на концертах художественной самодеятельности. Читал стихи Твардовского и Симонова. Женщины, конечно, не могли не влюбляться в такого стройного майора с аристократическими чертами лица.
Потом Афанасьев закончил Академию им. Фрунзе. Прошел все должности до заместителя командира дивизии. С этой должности он прибыл в Египет. Нашел общий язык с подопечным командиром дивизии – генералом. Умел работать с подчиненными. Был «батей». Интеллигентный, умный, мудрый, тактичный профессионал. Рядом с ним я чувствовал себя защищенным в любых переделках, в которые мы не раз попадали. На войне, как на войне!
– Не верьте, если офицер утверждает, что в бою никогда не боялся. Врет. Все боятся. Всем жить хочется. Нельзя лезть на рожон, – учил он нас.
– И вы боялись?
– Конечно, бывали всякие опасные ситуации. Хотелось с головой закопаться в землю. Так человек устроен.
Работы было много: подготовка учений, контроль за боевой подготовкой, проводимой египетскими офицерами. Совещания, встречи с "подопечными" начальниками, с комдивом. ("подопечными" мы называли арабских офицеров и генералов, с которыми работали). Утром мы садились в «Газики», заезжали в штаб дивизии, согласовывали планы работы и отправлялись или в подразделения, или на учения, или на стрельбы, или на совещание в штаб второй армии, расположенный в Тель Кибире. Беседовали с командирами, контролировали подготовку к стрельбам, полевым учениям. Встречались с советниками, работавшими в бригадах, в подразделениях и частях резерва Главного командования, расположенных в нашем районе. Только на выходные мы выезжали автобусами к семьям в Каир. Дороги в Египте замечательные. Большая часть – асфальтированные, не то что в России.
Жены и дети ждали нас, скучали. Они выходили на улицу и встречали наши автобусы. Мы ужинали, садились в автобусы и ехали на военную советскую виллу в Гелиополис. Там смотрели советские фильмы, брали книги и журналы в библиотеке.
Жены беспокоились, если наши автобусы вдруг задерживались. Не случилось ли что с нами? Они начинали звонить дежурному офицеру в офис главного военного советника. Он их успокаивал: "Ждите, сейчас подъедут".
Напряженность усилилась, когда в 1969 г. израильская авиация начала наносить бомбовые удары по военным и гражданским объектам Египта, и советники с переводчиками были вынуждены принимать участие в боевых действиях египетских вооруженных сил. Появились убитые и раненые. Кто следующий? Вдов провожали на родину наши жены.
Однажды я вернулся домой из Исмаилии. Жена рассказала, что на неделе ее внимание привлек гул автомашин. Она вышла на балкон. По улице шла бесконечная колонна советских грузовиков, выкрашенных в желтый цвет.
– Примерно через час я вышла на балкон опять. Советские автомобили продолжали движение по улице. Я удивилась. Сколько же машин прошло за это время. А они все шли и шли. Я пришла в ужас и вдруг разрыдалась. Что же это такое делается? Накануне из газет узнала, что на колхозных полях катастрофически не хватает машин. Не на чем вывозить собранный урожай. И он лежит под открытом небом, портится, а тут... Я плакала. Мне так стало обидно за русский народ. Ну почему эти тысячи машин здесь, а не в России? Почему наши гонят технику за рубеж, когда дома ее не хватает... Не говори мне про этот интернациональный долг и прочее. Хочу, чтобы в первую очередь нашим людям было хорошо!
Я успокоил жену. Видела бы она сколько машин, танков, бронетранспортеров, боевой техники уже поставлены в войска. А сколько советской техники арабы бросили на Синае, в спешке отступая в начале июня 1967 г. от израильской армии!!
– А ты помнишь, – не унималась жена, – как приезжал Хрущев в Египет, и мы встречали его на вокзале. Каждый день приемы. Пили, гуляли от души.
Золотые звезды Героя Советского Союза Никита разбрасывал направо и налево. Зачем он два с половиной миллиарда долларов подарил Насеру, списав долги за Ассуанскую плотину? Деньги немалые. Сейчас "Москвич" стоит меньше пяти тысяч рублей. Сколько на эти деньги можно было "Москвичей" сделать для советских людей, или раздать бесплатно, ну например, героям и ветеранам Великой Отечественной!! Я не поленилась и посчитала. Получилось 600 тысяч легковых машин. Кто дал Никите право разбрасывать народные деньги?
У меня нет ответа на этот вопрос и сегодня.
6
Однажды во время перестрелки с израильтянами мы расположились на третьем этаже недостроенного госпиталя. Здание стояло на берегу Суэцкого канала. Мы легли на пол у проема окна. Через некоторое время Афанасьев забеспокоился.
– Давайте, братцы, переберемся повыше и на другую сторону здания. Видите, куда снаряды ложатся.
Мы вбежали на четвертый этаж и улеглись возле окна. Обзор был хороший. Засекли новую батарею. Когда артперестрелка закончилась, мы стали спускаться по лестнице. Проходя мимо окна на третьем этаже, от которого мы ушли каких-то 15-20 минут назад, правый нижний угол был разворочен снарядом.
– Засекли нас израильтяне. Не уйди мы – нас уже не было на этом свете. Давайте возьмем по осколку на память. Такая удача редко бывает в жизни.
Мы взяли по кусочку искореженного металла. В газике я долго рассматривал его. Неужели мы могли получить смерть от такого осколка?!
Мы не раз попадали под артобстрел израильских дивизионов. Однажды израильская артиллерия начала массированный обстрел поздним вечером. Мы отдыхали.
– Тревога. По коням, товарищи офицеры, – скомандовал Афанасьев, и обратился ко мне. – Выйди на связь с комдивом и сообщи ему, что мы выезжаем на командный пункт и вместе с начальником артиллерии дивизии будем работать – проверим наши данные о расположении израильских батарей в полосе нашей дивизии.
Я с трудом дозвонился до штаба дивизии и передал генералу просьбу Афанасьева.
Днем путь на командный пункт дивизии не занимал более 15 минут. Ночью движение на дорогах оказалось чрезвычайно медленным. Машины шли с маскировочными подфарниками, и их почти не было видно. У водителя араба тряслись руки. Грохот залпов десятков тяжелых орудий с обеих сторон сопровождался полосами трассирующих очередей. Было действительно страшно. Дрожала земля. Мы ощущали толчки в газике.
Вдруг Афанасьев приказал немедленно остановиться. Водитель съехал на обочину. Мы зашли на мусульманское кладбище.
– Здесь командный пункт одной из рот. Надо срочно опять дозвониться до штаба армии. Наша дальнобойная артиллерия армейского резерва может перенести огонь на своих или уже перенесла. Она подчиняется штабу армии. Надо узнать, не начали ли израильские войска форсирование канала.
Сколько раз мы проезжали мимо и я не знал, что среди могил находится узел связи. Мы вошли в тесную землянку. Я объяснил египетским офицерам, что нам срочно надо дозвониться до штаба армии. С великим трудом нам удалось сделать это. Наконец, я услышал голос Юры Шевцова, арабиста и соседа по этажу в гостинице «Хелмия» в Каире. Он служил переводчиком у генерала-майора, советника при командующем Второй армии.
– Полковник Афанасьев хочет срочно переговорить с генералом, – сказал я ему, и Афанасьев, закрыв одно ухо ладошкой, начал разговор.
Когда закончил, сообщил нам, что израильтяне ведут только обстрел, канал не форсируют. Вскоре мы прибыли в бетонный командный пункт дивизии, поднялись на смотровую площадку вместе с начальником артиллерии дивизии. Советники и их подопечные долго работали, нанося на освещаемую фонариком карту батареи противника, ведущие огонь по египетским войскам.
Только оказавшись на Суэцком канале, в войсках первого эшелона – на передовой, можно было понять разницу в работе переводчиков со специалистами и с советниками. В годы моей первой командировки в Дашуре и Каире переводчики работали с военными специалистами. Специалисты командировались за границу на несколько месяцев, до года. Они обучали египтян владению или ремонту советского вооружения и боевой техники, поставляемого по контракту египетскому государству. Выполнив свою задачу, они возвращались на Родину.
Специалисты не вмешивались в работу египетского Генштаба, но находились при его управлениях. Они не обучали египетских генералов стратегии и оперативному искусству. Они делились своими знаниями с подопечными и на этом их миссия заканчивалась. В войсках при командирах частей советских специалистов не было. Подготовили мы в Дашуре египетских ракетчиков, и группа специалистов улетела в Союз. Научили мы с майором Якуниным использовать советские тяжелые огнеметы на полигоне, и он вернулся на Родину. Потом около года с майором из Киева мы учили группу египетских инженеров ремонтировать СОН-9, и майор уплыл пароходом на Украину.
Советник отличается от специалиста более высоким уровнем ответственности. Он дает советы, рекомендации своим подопечным и принимает на себя часть их ответственности за выполнение задания. Он находится и в войсках, и в центральных органах управления. Он принимает решение, предлагает его арабскому командиру, и они вместе участвуют в его исполнении. Он вместе с подопечным едет на рекогносцировку, проводит стрельбы и командно-штабные учения. Он учит на местности практическому наведению понтонных мостов до тех пор, пока египетские части не овладевают практическим мастерством форсирования Суэцкого канала в случае начала боевых действий. Он засекает батареи противника во время перестрелок, сообщает координаты начальнику артиллерии дивизии, и тот приказывает египетским артдивизионам открыть огонь по батареям противника.
Из разговоров советских советников, из личных наблюдений за поведением арабских офицеров и солдат, я постепенно начинал понимать, что советские советники, прибывшие осенью 1967 г. в Египет, столкнулись с пораженческими настроениями египетских офицеров. Многие из них не верили в способность египетской армии противостоять израильским вооруженным силам, потому что за спиной Израиля стоят США. Не все египетские офицеры и генералы верили в то, что из забитых неграмотных феллахов можно было подготовить бойцов, способных в совершенстве владеть современным вооружением и техникой.
Трудность заключалась в том, что большинство египетских офицеров были выходцами из высшего и среднего классов. Они не были приучены к ежедневному рутинному труду с подчиненными, ведению воспитательной работы и боевой подготовки личного состава. Большую часть времени солдатами занимались унтер-офицеры.
Главный военный советник настоял, чтобы арабских офицеров и генералов перевели на казарменное положение в войсках, дислоцированных в зоне Суэцкого канала. Настоятельные требования советских советников к египетским офицерам постоянно находиться в подразделениях и принимать личное участие в боевой подготовке, в стрельбах, в полевых учениях нередко игнорировались, воспринимались как желание подорвать их престиж перед солдатами. Это не могло не вызвать недовольства у определенной части египетских старших офицеров. Некоторые из них с презрением наблюдали, как советские полковники и подполковники своим личным примером демонстрировали египетским воинам, как ползать, стрелять, бросать гранаты, как ремонтировать автомашину или танк в случае необходимости. Такое отношение к выполнению своих обязанностей было для многих арабских офицеров немыслимым. Однако советские советники настойчиво ломали психологию "белоручек".
Кастовость, демонстрация своего как служебного, так и классового превосходства над «солдатней» поражали нас. Нередко мы наблюдали, как египетский господин-офицер идет в туалет, а денщик несет следом за ним кувшин воды, мыло и полотенце, и ждет пока его господин справит нужду, чтобы подать ему мыло, запереть офицерскую уборную на висячий замок. Сами солдаты ходили справлять нужду в пустыню.
Всеми силами советские советники старались сломать то резкое отчуждение, которое укоренилось у офицеров, выходцев из привилегированных слоев египетского общества, от солдатской массы. Они считали, что подобное отчуждение ведет к низкому уровню морально-боевого духа личного состава египетской армии. Нетрудно догадаться, что это отчуждение было одной из причин поражения арабских армий в войнах с Израилем.
Задача восстановления египетских вооруженных сил была выполнена весьма успешно и качественно в необыкновенно короткое время. Советники смогли многому научить египетских войсковых командиров. Они внушали офицерам, что невозможно одержать побуду над сильным противником без веры в обязательную победу, в справедливость войны за освобождение Синая от израильских захватчиков, что без тесного взаимодействия всех родов войск в боях победа не достижима.
Как показало время, советники смогли многому научить египетских командиров, офицеров. Однако они не смогли сломать кастовых и классовых традиций и предрассудков армии, тем более – в египетском обществе. Не смогли они оказать влияния на ту часть египетского генералитета, которая правила страной и не столько думала о победоносной войне с Израилем, сколько о ведении тайных дипломатических переговоров с правящими кругами Запада.
7
Как-то утром мы сели в "Газик", и полковник Афанасьев приказал шоферу ехать к железнодорожному мосту Эль-Фердан, в 20 км к северу от Исмаилии на Канале. Между прочим это – самый длинный в мире поворотный мост. Его поворотные секции имеют длину 340 метров.
– Там какой-то плакат евреи установили. Советник при командире Второй армии просил посмотреть и сообщить ему результат.
Мы подъехали к мосту. Вышли из машины. На противоположном берегу Суэцкого канала у опоры моста стоял огромный плакат с призывом, написанным большими буквами на русском языке: «А не пора ли вам домой, товарищи!»
– Русские евреи писали. Даже запятую не забыли поставить, где надо, – посмеялись мы.
По распоряжению комдива плакат расстреляли. Его уничтожили, но в памяти у меня этот плакат остался на всю жизнь.
Как и почему мы, советские люди, русские и русскоязычные евреи здесь на Ближнем Востоке, очутились на разных берегах Канала? Пятьдесят лет нас учили интернационализму – и русских, и евреев. Кто нас разделил, обособил, натравил одну нацию на другую, ведь обе нации жили рядом? Кому это было выгодно? Как могли евреи, уехавшие в Израиль из СССР, поддержать сионистскую политику Тель-Авива и стрелять по советским парням на другом берегу Суэцкого канала, с которыми еще недавно вместе сидели за одной партой в советской школе?
Что тот плакат? Ерунда. Пустяк. А ведь он появился далеко не случайно. Плакат свидетельствовал о том, что в советском обществе уже тогда происходили какие-то серьезные изменения, которые не хотели видеть ни власть предержащие, ни мы, простые люди. Кто нас развел, кто и почему нас поссорил?
Бывают в жизни такие ситуации, когда последствия каких-то важных событий, уже происшедших, ещё не замечаются, хотя начинаются проявляться. Люди их не замечают и потому не способны предотвратить надвигающейся катастрофы.
У Афанасьева был любимый вопрос, который он нередко задавал себе и подчиненным: «Как это понимать?» Но тогда, когда мы стояли под мостом, он его не задал.
Когда мы сели в машину, я спросил его:
– Вы любите спрашивать: как это понимать? Еще вчера советские еврейские парни и девушки учились вместе с русскими во всех институтах, а сегодня они воюют на стороне еврейских сионистов против арабов, против нас с вами. Не думаю, что они написали и выставили плакат без разрешения начальства. Им приказано это сделать, и вчерашние одесситы приказ выполнили.
– Я тоже не понимаю.
Тогда мы не понимали правил большой и опасной политической игры, которая велась на Ближнем Востоке. Не понимали, как это какие-то американские, французские или английские корпорации или банки могут использовать государственные армии для оккупации чужих территорий, как это было в 1956 г во время "Тройственной агрессии" против Египта. Или использовать израильскую армию для оккупации чужих территорий арабских государств, таких же суверенных государств и членов ООН, как и Израиль?
Мы тогда и не догадывались о том, что здесь, на Ближнем Востоке, решалась не только судьба евреев и арабов, но и судьба нашей Родины – России. Разыграв еврейскую карту, Западу удалось расколоть советский народ на евреев и неевреев. Запад не скрывал своих целей: посеять семена раздора и сепаратизма, развалить Мировую систему социализма, Советский Союз, уничтожить общенародную собственность, реставрировать капитализм, превратить бывшие социалистические республики в свои колонии.
Тогда мы не знали, что эта маленькая победа Израиля в Шестидневной войне станет эпизодом большой иудейской войны, которую будут вести в разное время сионисты Запада и Израиля – то в Ливане, то в Иордании, то в Ираке и Афганистане, то в Газе, Сирии и Ливии. Шестидневная война поставила перед многими народами вопросы, на которые до сих пор не даны исчерпывающие ответы ни русскими, ни западными, ни еврейскими историками.
Когда закончилась та коротенькая война – в июне 1967 г. или она продолжается до настоящего времени? Ведь до сегодняшнего дня Израиль продолжает оккупировать часть территории Сирии – Голанские высоты. Продолжается строительство еврейских поселений на арабских землях. Уже в наши дни нынешняя администрация США все еще пытается путем мирных переговоров решить актуальные и болезненные вопросы израильско-арабских отношений.
Сегодня понятно, что планируя и провоцируя Шестидневную войну, сионисты ставили перед Израилем задачи не только военного характера. Они страшно боялись, что евреи ассимилируются с народами СССР. Если создание Израиля стало искрой, воспламенившей национальное самосознание еврейской диаспоры, то Шестидневная война сплотила диаспору, возродив в еврейской нации веру в возможность победы сионистской верхушки в борьбе за глобальную власть. Победа в той войне помогла сионистам заставить евреев всего мира щедрее раскошеливаться на помощь Израилю, помогла укрепить позиции произраильского лобби в США и других странах Запада, шире развернуть движение за переезд евреев из социалистических стран в Израиль. Помогла сионистам сплотить евреев вокруг националистических кругов диаспоры.
Если в тройственной агрессии воевали на стороне Израиля эмигранты, вынужденные бежать из постфашистской Европы в Палестину, то в Шестидневной войне воевала уже молодежь, выросшая в еврейском государстве, для которой иврит стал родным языком, и которая воспитывалась в духе верности идеалам иудаизма и сионизма.
Тогда мы с полковником Афанасьевым не могли знать, что при правительстве Израиля еще в начале 1950-х было создано специальное подразделение, подчиненное непосредственно премьер-министру, для ведения подрывной деятельности в социалистических странах. Его агенты вели агитационную и пропагандистскую работу среди советских евреев, создавали диссидентские группы, развертывали правозащитную деятельность евреев и оказывали материальную помощь семьям диссидентов, арестованным за антисоветскую деятельность.
Мы не догадывались, что молодые советские евреи, выезжавшие в Израиль из СССР, были морально готовы к участию в сионистских войнах с арабскими странами и против палестинского освободительного движения. Для них, этих недавно еще советских парней, мы, советские гражданские и военные специалисты – русские, украинские, армянские, узбекские и т.д. – стали их врагами только потому, что мы мешали реализации агрессивных планов, разрабатываемых НАТО против СССР и прогрессивных режимов, возникших на всех континентах после развала колониальной системы империализма.
Победа еврейской диаспоры и Запада в войне 1967 г. помогла сионистам заставить евреев Израиля жить в постоянном страхе, укреплять систему расизма, апартеида в еврейском государстве, раздуть военный пожар на Ближнем Востоке, превратить его в пороховую бочку на многие десятилетия вперед, подготовить плацдарм для войн просионистских режимов Запада с мусульманскими государствами.
8
Все мне было интересно на Суэцком канале. С большим интересом я наблюдал за работой советников и их подопечных. Я видел, как обсуждают результаты войсковой разведки и наносят на свои карты новые или перемещенные огневые средства противника. Как ездят на рекогносцировку и подолгу сидят в укрытиях на берегу канала, наблюдая в бинокли за линией обороны в виде высокого холма, воздвигнутого бульдозерами на противоположном берегу, укрепленному опорными пунктами на направлениях возможного форсирования египетскими войсками. Как тренируют саперные подразделения устанавливать плавсредства на пресноводных каналах днем и ночью. Как проводятся учения подразделений с боевой стрельбой на местности и командно-штабные учения с офицерами на ящиках с песком.
Я гордился тем, что работал с полковником Афанасьевым, единственным Героем Советского Союза среди советников. Афанасьев был доволен, что я кроме английского знаю разговорный арабский и никогда не жалуюсь на тяготы службы. Каких только вопросов мы не обсуждали во время поездок – о личных качествах наших советников и наших подопечных, о недостаточной работе подопечных по повышению морально-боевого духа войск, о международной обстановке, о преимуществах советского социализма над арабским.
Нередко он делился со мной воспоминаниями о своих сослуживцах, боевых товарищах, о некоторых наиболее ярких событиях своей военной жизни, о доброте людей, с которыми сталкивала его жизнь. Ко мне он относился по-отечески. Он умел видеть в людях хорошее, а в природе – красивое. Увидит в пустыне жалкие зеленые кустики и обрадуется.
– Смотри, даже пустыня украшает себя. А ведь это еда для верблюдов. И где только эти колючки находят воду?
Вместе с полковником Афанасьевым и другими офицерами я впервые в жизни побывал в перестрелках, в которых мы не раз могли сложить свои головы. Мои боевые товарищи научили меня уважать войсковое братство, не бояться трудностей, хладнокровно переносить лишения, не паниковать в сложной военной обстановке, выполнять приказы командира и старших по званию.
Однажды мы поехали на совещание в Таль-Кебир к советнику при Второй армии. Когда совещание закончилось, и мы возвращались в Исмаилию, Афанасьев долго сидел молча и где-то на полпути сказал, что получен приказ о моем переводе в Каир.
– Будешь трудиться в Академии имени Г.А. Насера. Жалко мне расставаться с тобой. Но приказ есть приказ.
Так закончилась моя служба во фронтовой полосе. Я уже привык к риску, обстрелам, бомбардировкам. Рядом с Афанасьевым я ничего не боялся. Откровенно признаюсь, что меня обрадовала перспектива нового места работы в Каире. Жить с семьей. Не ездить на Канал. Не носить военную форму.
Год, проведенный на Суэцком канале, был насыщенным, динамичным, опасным. Группа полковника Афанасьева проделала чрезвычайно большую работу по повышению уровня боевой подготовки личного состава второй дивизии. Она заставила арабских офицеров заниматься боевой подготовкой, отрабатывать взаимодействие на полевых учениях. Даже я, человек в общем-то гражданский, видел, что за год нашей работы в дивизии произошли большие перемены. Она стала боеспособной. Она могла не только держать оборону, но и, форсировав Канал, участвовать во взаимодействии с другим частями в освобождении Синая от сионисткой оккупации.
Афанасьев был требовательным человеком и к себе, и к другим. Постепенно арабские офицеры привыкли к его требовательности, настойчивости, упорству. Он проявлял не раз недюжинные дипломатические способности в сложных ситуациях.
После загранкомандировки Афанасьеву было присвоено звание генерал-майора. Он был назначен на должность начальника Западного факультета Военного института иностранных языков.
Через год он приехал отдыхать в Крым с женой, которую мы знали как замечательную, добрую русскую женщину. Позвонил мне и пригласил навестить его в военном санатории. Мы с женой и детьми поехали. Санаторий находился рядом с Ласточкиным гнездом, известной достопримечательностью Крыма.
В 1974 г., меня направили в Москву учиться на Высшие академические курсы при Военно-политической академии имени В.И. Ленина. Я позвонил Павлу Александровичу на службу, и мы договорились встретиться в Военном институте иностранных языков (ВИИЯ). Я отправился на Танковый проезд, 4 тем же путем, каким 12 лет назад приехал из Магнитогорска учиться на курсах военных переводчиков.
Впервые я видел Афанасьева в советской генеральской форме. Мы обнялись. Вспомнали наших боевых товарищей. Он поддерживал товарищеские отношения со многими из них.
– Сможешь приехать в воскресенье к нам? Запиши адрес.
Я приехал. Его супруга накрыла на стол.
– Саша, только немножко. Юра, у него сердце пошаливает.
Засиделись до позднего вечера. Он повел меня на остановку автобуса. Обнялись и попрощались.
Это была наша последняя встреча с ним, но память о дружбе с этим прекрасным советским человеком живет во мне и сегодня. Служебные отношения давно прекратились, но что-то объединяло нас. Что? Думаю, это энергетическое притяжение объясняется нашей природной русскостью. Именно русскость заставляла гармонично звучать наши души.
Для меня генерал-майор Афанасьев, Герой Советского Союза стал символом доблести русского воинства, былинным Ильей Муромцем. Быть героем Земли Русской было у него на роду написано. И это чувствовали и понимали все – и мы, члены маленького русского коллектива при Второй дивизии на Канале, и арабские офицеры и генералы, и даже кадровики в Москве. Из 15 тысяч советников, вернувшихся из ОАР на родину в июне 1972 г. они на должность декана Западного факультета ВИИЯ выбрали именно Афанасьева П.А. И он стал командиром и наставником нового поколения советских военных переводчиков.
9
Прошло много лет со времени моей службы во Второй дивизии первого эшелона на Суэцком канале, а воспоминания о плакате "Не пора ли вам домой, товарищи!", выставленного у моста Эль-Фердан, не выходит из головы.
Давно в живых нет Насера. Давно нет Советского Союза. Отменена резолюция 3379 Совета Безопасности ООН (1975 г.), квалифицировавшая сионизм как «форму расизма и расовой дискриминации. Восстановлены дружеские отношения между Российской Федерацией и Израилем.
Между тем войны и "оранжевые" революции на Ближнем Востоке продолжаются до настоящего времени.
Кто их творец?
Кому же еще надо уйти с Ближнего Востока, чтобы в регионе наконец установился прочный и длительный мир?
1
После первой загранкомандировки в Египет я два с лишнем года служил переводчиком в Крыму в учебном центре, расположенном в селе Перевальное. В нем велась подготовка бойцов для национально-освободительных движений Анголы, Мозамбика, Гвинеи-Биссау.
Весной 1967 г. советское радио почти каждый день рассказывало том, что по вине Израиля обстановка на Ближнем Востоке продолжает ухудшаться, что сионисты бряцают оружием, что Гамаль Абдель Насер призвал арабские страны объединиться и дать решительный бой силам международного сионизма.
Сослуживцы, зная, что я несколько лет служил в Египте, надо мной посмеивались:
– Собирай чемодан. Арабы без тебя не обойдутся!
На Западе была развернута широкомасштабная информационно-психологическая война против арабских стран. В сознание зарубежной общественности вколачивалась идея о том, что в целях защиты от "агрессии" со стороны Сирии, Израиль может начать военную операцию против этой страны. Президент Египта осудил новые происки Израиля против Сирии.
Провокации Израиля против Сирии продолжались. 4 мая египетское руководство ввело крупную группировку войск на Синай. Израиль не унимался. Насер обратился с просьбой к Генеральному секретарю ООН У Тану прекратить миротворческую миссию войск ООН и вывести их с Синайского полуострова. 19 мая войска ООН покинули Синай.
Мы не знали, что в Тель-Авиве и Вашингтоне политики радовались тому, что 22 мая Насер объявил о введении блокады Тиранского пролива. Этот шаг был встречен положительно на Западе. До начала войны надо было обязательно доказать, что Египет – агрессор, а Израиль – жертва, и что поэтому жертва имеет право на военную операцию – неважно на какую: наступательную или оборонительную.
Арабские лидеры Алжира, Ирака, Сирии, король Иордании поддержали позицию египетского руководства. Военный психоз охватил Израиль. Сионистам удалось добиться поддержки своих военных планов со стороны еврейского населения страны. 1 июня было создано правительство национального единства. На пост министра обороны был назначен Моше Даян, «герой» Тройственной агрессии против Египта. Он был одним из наиболее смелых и решительных израильских генералов. Накануне войны на Ближнем Востоке он прошел стажировку в Штабе американских оккупационных войск во Вьетнаме.
Никто не знал, что израильский стратегический план предусматривал уничтожение аэродромов и авиации, систем противовоздушной обороны в Египте, Сирии и Иордании. Одновременно планировались: разгром египетской группировки на Синае, перегруппировка сил для нанесения удара по иорданской армии, новая перегруппировка и нанесение удара по сирийской армии на Голанских высотах.
Московское радио сообщало:
16 мая Египет потребовал от ООН вывести войска безопасности ООН, патрулировавшие линию прекращения огня 1948—1956 гг. только на египетской территории. Израиль не разрешал размещать войска ООН на собственной территории.
22 мая Насер закрыл израильский порт Эйлат.
5 июня израильские войска вторглись на египетскую территорию. Израиль начал войну против Египта. В небе над Египтом шли воздушные бои, на Синае – наземные тяжелые бои.
8 июня израильские войска прорвали оборону и танковая бригада вышла к Суэцкому каналу. Израиль начал бомбить Сирию, а затем Иорданию.
10 июня Израиль по одиночке разгромил армии трех арабских государств и оккупировал Синайский полуостров, Газу, Западный Берег реки Иордан и Голанские Высоты под Дамаском. Совет Безопасности ООН добился прекращения огня.
22 мая Насер закрыл израильский порт Эйлат.
5 июня израильские войска вторглись на египетскую территорию. Израиль начал войну против Египта. В небе над Египтом шли воздушные бои, на Синае – наземные тяжелые бои.
8 июня израильские войска прорвали оборону и танковая бригада вышла к Суэцкому каналу. Израиль начал бомбить Сирию, а затем Иорданию.
10 июня Израиль по одиночке разгромил армии трех арабских государств и оккупировал Синайский полуостров, Газу, Западный Берег реки Иордан и Голанские Высоты под Дамаском. Совет Безопасности ООН добился прекращения огня.
План разгрома трех арабский армий был реализован в ходе Шестидневной войны. Задачи, поставленные сионистами перед израильской армией, были выполнены полностью. Сионисты ликовали.
– Не умеют арабы воевать, если евреи их одной левой бьют наповал, - подтрунивали надо мной сослуживцы.
– Ладно хоть на Суэцком канале остановились!
– Никогда мы не научим арабов воевать. Не по Сеньке шапка!
Я в недоумении пожимал плечами: не знаю, мол, как так могло случиться. Мне было неприятно слышать такие суждения. Я тоже не понимал, как можно проиграть войну, имея почти двойное превосходство в численности и вооружении?! У меня это не укладывалось в голове. Мне было обидно. Получалось, что все усилия наших военных специалистов и переводчиков оказались напрасными.
Позже, когда в книгах об этой войне я увидел на фотографиях колоны подбитых советских танков, колоны советских грузовиков, брошенных арабами в пустыне, мне стало дурно.
Весь июнь радио рассказывало о дипломатических баталиях в ООН. Потерпели поражение не только арабы. Потерпело поражение и советское руководство, его политика на Ближнем Востоке. Оно недоумевало: потрачены миллиарды долларов на военные поставки оружия, боеприпасов, ракет, самолетов в Египет и Сирию, и вдруг полный разгром арабских армий.
Арабские лидеры собрались в Хартуме и приняли решение оказать материальную помощь Египту, Сирии и Иордании, и готовиться к новой войне с Израилем. Они еще раз заявили о том, что отказываются от признания законности создания еврейского государства на арабской земле Палестины. СССР и несколько социалистических стран разорвали дипломатические отношения с Израилем.
2
Не знали мы также, что в начале 60-х в Израиле полным ходом шла работа над созданием атомной бомбы. Президент Кеннеди был первым американским президентом, который был серьёзно озабочен проблемой распространения ядерного оружия на Ближнем Востоке. Так пишут американские историки сегодня. Распространение ядерного оружия грозило подорвать монополию Запада. Пока оно находилось в руках Англии и Франции – правительство США могло сдерживать СССР. Однако, спецслужбы доносили, что близки к созданию своих атомных бомб Китай и Израиль.
У Кеннеди не было рычагов влияния на китайское руководство. Однако он пытался убедить израильское руководство отказаться от создания своей атомной бомбы, которая, как предполагалась, создавалась на атомном реакторе, в центре ядерных исследований в городке Димона, расположенном в пустыне Негев. Кеннеди знал также о том, что арабские страны тоже имели сведения о работах Израиля над атомной бомбы. Нарушение военно-технического равновесия в Ближневосточном регионе – рассуждал Кеннеди – может подтолкнуть арабские страны к более тесному сотрудничеству с СССР и КНР, заставить их просить у них защиты от Израиля.
Кеннеди предупреждал руководство Израиля, что если у Израиля появится оружие массового поражения, мусульманские государства запрограммируют создание своего ядерного оружия. Между тем, премьер-министр Израиля не соглашался приостанавливать работы в Димоне, объясняя, что они носят сугубо мирный характер. Одновременно он просил своих нью-йоркских боссов оказать давление на Кеннеди. Договорились, что американская комиссия прибудет на реактор и убедиться в достоверности слов израильского премьер-министра. Комиссия приезжала, но ее не допустили во все цеха, строящиеся в Димоне. Теперь мы знаем, что израильское руководство обманывало Кеннеди.
Возможно, неуступчивость Кеннеди по ряду военных вопросов стоила ему жизни. Об этом сегодня пишут некоторые западные историки. Придя к власти, Кеннеди удалось консолидировать союзников вокруг США; закрепиться в крупных и наиболее влиятельных развивающихся стран; расширить дипломатический диалог с потенциальными противниками.
После убийства Кеннеди в соответствии с американской конституцией президентом США стал Линдон Джонсон, вице-президент, бывший техасский сенатор. Он снял с повестки дня вопрос о Димоне и увеличил военно-техническую помощь Израилю. С его приходом во власть Израиль не испытывал недостатка в современном оружии и боевой технике.
В самом начале 2009 г. в США была опубликована книга американского журналиста и историка Патрика Тейлора «Беспокойный мир. Белый дом и Ближний Восток от начала холодной войны до войны с международным терроризмом» ( Patrick Tyler. A World of Trouble. The White House and the Middle East – from the Cold War to the War on Terror. New York. Farrar Straus Giroux, 2009). В ней он описывает, как американские президенты относились к событиям на Ближнем Востоке. Он безжалостен к фактам и старается писать правду, даже если она неприятна ему и некоторым его читателям. Я взял ряд фактов, упоминаемых мною ниже, из его книги.
В центре его внимания американские президенты – от Трумэна до Буша младшего, их отношения с американской еврейской общиной, произраильским лобби, с еврейскими банкирами и магнатами; отношение с арабскими политическими деятелями. Например, он описывает немало случаев, когда израильские премьер-министры отказывались обсуждать свои военные и оккупационные планы с американскими президентам. Порой они заявляли в кулуарах, что они, израильские руководители, обладают большей властью в США, чем американские президенты, потому что в любой момент американские евреи могут заставить любого из президентов выполнить их, сионистов, волю.
П. Тейлор довольно подробно описывает связи Л. Джонсона с еврейскими олигархическими кланами, определяющими основные направления ближневосточной политики США. Он называет конкретные имена евреев, работавших с Джонсоном от имени сионистского руководства Израиля и американского произраильского лобби.
В Белом доме и на техасском ранчо президента Л. Джонсона чаще других появлялась чета по фамилии Крим. Чтобы быть рядом с президентом, она купила поместье рядом с ранчо Джонсона в Техасе. Президент охотно делился с этой еврейской парой даже закрытой информацией. Например, она присутствовала на совещании, на котором Р. Макнамара, министр обороны, делал секретный докладе о действиях и планах американских войск во Вьетнаме.
Круг знакомых Л. Джонсона среди еврейских богачей и политиков был довольно широк. Среди них преобладали голливудские олигархи и нью-йоркские банкиры.
Что касается Артура Крима, он был известной фигурой на Капитолийском холме. Ему удалось собрать крупные суммы денег на президентскую избирательную кампанию Л. Джонсона. В знак благодарности, используя служебное положение, президент по его предложению назначил на важные государственные посты американо-еврейских политических деятелей: Артура Гольдберга – послом США в ООН, Абе Фортеса – членом Верховного суда.
Среди лучших друзей этого президента США называют имена нью-йоркского банкира Абе Файнберга и вашингтонского адвоката Давида Гинзбурга. Они служили надежным связующим звеном между президентом и израильским руководством. Через них секретные сведения в обход Госдепартамента и Пентагона поступали в Тель-Авив.
«Джонсон был маэстро интеллектуального и политического еврейства, и этот неофициальный круг советников соединял воедино все – стратегию, политику, деньги и дружбу, что определяло его президентство и даже жизнь», – писал П. Тейлор. Этот "круг" состоял из ярых антикоммунистов и сионистов. Джонсон не скрывал своего восхищения Израилем. Он считал Израиль островком демократии и либерализма в море арабской враждебности, а СССР – главным врагом Израиля и США на Ближнем Востоке (стр. 67).
Однажды на прием к Джонсону пришел известный рабби и потребовал от лица общественности прекратить войну США во Вьетнаме. Рабби взбесил президента. Он немедленно вызвал израильского посла и грубым тоном потребовал от него навести порядок в произраильской общине Америки.
– У меня три Коэна в правительстве, – кричал он на него – Ни один американский президент не сделал столько для евреев, сколько сделал я (стр. 68).
П. Тейлор сообщает также о том, что банкир Абе Файнберг обеспечивал еврейскими деньгами все президентские кампании Демократической партии, начиная с Трумэна, и что только Кеннеди отказался выполнять его указания по проведению произраильской политики (стр. 563).
О красавице блондинке Матильде Крим следует рассказать особо. Она была самой влиятельной женщиной в окружении Л. Джонсона и сумела сыграть немаловажную роль в ближневосточных событиях 1960-х годов.
Она родилась в кальвинистской семье в Швейцарии. Когда училась в Женевском университете, влюбилась в одного еврейского студента и вышла за него замуж. Этот протеже известного террориста и политического деятеля Мена́хема Бегина (1913-1992) был бойцом террористической подпольной группы Иргун. Он прибыл в Женеву в 1947 г. для ведения сионистской пропаганды в местной еврейской общине.
Матильда приняла иудаизм и стала членом подпольной группы, занятой поставками оружия в Палестину. Затем уехала с мужем в Израиль и стала работать научным сотрудников в Институте Вайцмана. Институт занимался секретными разработками для атомного реактора в Димоне. В конце 1950-х развелась с мужем и вышла замуж за Артура Крима.
Как американцы относились к президенту Линдону Джонсону, благословившего сионистов на новую войну с арабскими странами, приказавшего поливать напалмом Вьетнам и распорядившегося не жалеть жизней американских парней в устроенной им кровавой бане в Индокитае, пролившего кровь американских студентов, протестовавших в кампусах американских университетов против войны во Вьетнаме; нагло вравшему американскому народу, пока его не изобличили во лжи подлинные патриоты демократической Америки? В 1980-е годы американцы назвали его самым худшим президентом США в 20-м веке.
Опрос проводился среди американцев в 1988 г. Он показал, что Л. Джонсон в списке американских президентов занимает последнее место – после Г. Форда, Дж. Картера и Р. Никсона. За него отдали голоса всего один процент опрошенных (Robert Dallek, Lone Star Rising. Lyndon Johnson and his Time. 1908-1960. New York: Oxford University Press, 1991, p. 3).
К 1969 г. президент Никсон и Киссинджер, его госсекретарь уже точно знали, что у Израиля есть ядерное оружие. Киссинджер убедил Никсона в необходимости утаивать эту информацию от мировой общественности. В конце сентября того же года Никсон и Гольда Меир договорились, что Израиль не будет проводит испытания своей ядерной бомбы, не будет грозить своим соседям ядерным возмездием. Со своей стороны, Никсон обещал прекратить поездки специальной комиссии в Димону. Как пишут американские авторы А. Лщэн и М. Миллер (Avner Cohen, Marvin Miller. Bringing Israel’s Bomb Jut of the Basement. In: Foreign Affairs, Sep/Oct 2010, p. 33-34), более полувека американские президенты соблюдают условия этой договоренности.
Никто в те годы и предположить не мог, что решение проблемы оккупации чужих территорий Израилем затянется на полвека. Шестидневная война была лишь одним из пунктов стратегического плана, выполнение которого должно было затянуться на целое столетие. Израилю нужна была решительная победа над арабами любой ценой. Надо было во чтобы то не стало во-первых, подорвать складывавшееся антиимпериалистическое единство арабских народов. Во-вторых, надо было изменить сознание еврейской нации. Ей даны не только страдания, но и победы. Она возрождается как великая нация, и способна не только защитить себя, но и поставить на колени любую другую нацию вооруженной силой.
3
Поздней осенью 1967 г. меня вызвали на собеседование в «Десятку» (10-е Управление Генштаба) в Москву и предложили новую командировку в Египет. Я согласился.
В начале марта 1968 г. в Перевальное пришла телеграмма: срочно откомандировать в распоряжение 10-го Управления.
В "Десятке" я встретил генерал-лейтенанта Пожарского. Он возглавлял Советскую военную миссию в Египте в течение нескольких лет. Генерал узнал меня, видимо, потому что в 1964-1965 гг. я нередко забегал к нему по общественным делам, когда комсомольцы избрали меня своим секретарем.
– Да никак это Горбунов! Опять собираешься в Египет? – весело приветствовал меня генерал.
– Оформляю документы, товарищ генерал.
Мы уважали Пожарского, тактичного, внимательного человека. Для нас, молодых офицеров он был "батей". Он умел руководить и держать все под контролем без особого вмешательства в дела людей, которыми он командовал; все видел, замечал и понимал; был врожденным дипломатом; умел держать данное слово; просил специалистов и переводчиков изучать местные обычаи и традиции и особенно не вмешиваться в дела подопечных. Он пользовался заслуженным авторитетом в советской колонии Каира. Им были довольны и арабская сторона, и советское военное руководство. Вечерами он приходил на виллу, смотрел вместе с нами советские фильмы, слушал лекции приезжих журналистов и лекторов ЦК .
– Какая новая командировка?! Со старой никак не могу разобраться!!
– Как не можете? – смутился и удивился я, но потом догадался, что генералу было необходимо излить кому-то свою душу.
– Пойдем поговорим.
Он взял меня под руку, и мы ушли по красной ковровой дорожке в конец длинного коридора к окну.
Из разговора я понял, что его пытались обвинить в том, что он якобы скрывал от руководства истинное состояние дел в египетских вооруженных силах, хотя генерал в своих докладах, направляемых из Каира в Москву, не раз сообщал о слабой теоретической подготовке египетских генералов, их неспособности мыслить стратегическими и оперативными категориями; о барстве египетских офицеров, об ужасных условиях жизни рядового состава; о слабой боевой подготовке войск. Он не раз предлагал использовать дипломатические каналы, по которым можно было бы раскрыть глаза Насеру на истинное положение дел в египетских вооруженных силах.
Помню, что подобные вопросы обсуждались нашими специалистами между собой. Судя по всему, наши специалисты докладывали генералу Пожарскому об истинном состоянии дел в войсках и на флоте. Пожарский обобщал их доклады и докладывал выводы в Генштаб. Одна из причин поражения египетской армии в Шестидневной войне, как считал генерал-лейтенант, – низкий профессионализм египетского генералитета, а может даже и предательство.
Действительно, за прошедшие 15 лет после революции генералами стали молодые офицеры, сподвижники Насера. Именно из этой среды вышло большинство представителей так называемой новой военно-бюрократической буржуазии. Оно заняло ключевые позиции в сфере финансов и промышленности. Новая и старая национальная буржуазия была довольна поражением в войне. Она надеялась, что поражение рано или поздно приведет к падению ненавистного прогрессивного режима Насера. Агенты влияния Запада активизировали свою деятельность в Египте.
Создается впечатление, что в отличие от израильских генералов, ни один египетский не был профессионально подготовлен к принятию нешаблонных решений, профессионально руководить подчиненными им войсками. Страшно далеки они оказались от солдатской и офицерской массы.
Министр обороны Египта фельдмаршал Абдель Хаким Амер (1919-1967) оказался тщеславным человеком, уже утратившим военный авторитет в войсках за несколько лет до начала этой войны. Про него ходило множество анекдотов, которые рассказывали переводчикам арабские офицеры. Даже неудобно как-то сравнивать коррумпированного фельдмаршала Амера, например, с боевым израильским генералом Моше Даяном.
Абдель Хаким Амер, которому, кстати, Хрущев также, как и Насеру, присвоил звание Героя Советского Союза и вручил ему орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» в мае 1964 г., считался личным другом Насера. В разное время он занимал, помимо должности министра обороны, посты первого вице-президента, министра науки, председателя комиссии по ядерной энергии, председателя комиссии по ликвидации феодализма. Уже на третьи сутки с начала Шестидневной войны этот "личный друг" создал антипрезидентскую коалицию и потребовал отставки президента Насера, но потерпел поражение и вынужден был подать в отставку. Через несколько дней египетские генералы, блокировали дворец Насера шестью бронемашинами, потребовали восстановления Амера на посту главнокомандующего. Насер отказался, подавил мятеж. Арестовал генералов и начал «чистку» в армии.
В конце августа Амер снова попытался совершить государственный переворот. Переворот сорвался. Насер приказал посадить "личного друга" под домашний арест и тот покончил жизнь самоубийством 14 сентября 1967 г.. Это были еще те генералы!! По их вине за шесть дней войны в пустыне убиты и умерли от жажды 11500 солдат и офицеров, 15 тысяч ранены. Израильцы уничтожили 264 самолета и 700 танков (Dilip Hiro. Dictionary of the Middle East, New York, 1996, P. 21).
Оказавшись в безвыходном положении, Насер был вынужден вновь обратиться за помощью к советскому руководству. Он просил прислать военных советников, просил новые поставки оружия и боевой техники в кредит. Советскому руководству удалось настоять на обязательной переподготовке командного состава египетской армии.
В Египет были направлены сперва маршал Советского Союза Захаров М.В., затем генерал армии Лащенко П.Н. Они определили потребности вооруженных сил Египта (от батальона до армии) в советских военных советниках, в вооружении и боевой технике. Генеральный штаб в срочном порядке собрал сотни опытных старших офицеров, многие из которых прошли Отечественную войну, и отправил их в Египет. Генерал армии Лащенко П.Н. стал главным военным советником.
Перед советниками стояла задача в кратчайшие сроки помочь воссоздать египетские вооруженных силы на новой, современной основе, обучить солдат и офицеров владению традиционным вооружением – от автомата Калашникова до зенитно-ракетных комплексов, самолетов МИГ-21, подводных лодок новых типов, уникальных противотанковых установок, понтонных мостов, средств связи.
По разным данным в 1968 г. более трех тысяч советских офицеров – советников и переводчиков – прибыло в Египет и около одной тысячи в Сирию. Египетские вооруженные силы получили из СССР до 500 новых танков, до 400 самолетов. К берегам Египта подошла советская военно-морская эскадра и прибыла эскадрилья ТУ-16 для ведения морской разведки.
Ту-16 и американский истребитель над Средиземным морем. 1968 г
4
В марте 1968 г. я прилетел в Москву. Через пару дней нас отправили самолетом с Чкаловского аэродрома в Североморск. Там нам выдали список выражений на трех страничках на английском языке, используемых во время радиообмена командира с наземными диспетчерскими службами во время взлета и посадки на иностранных аэродромах. Объяснили всю важность поставленных задач перед нашей разведывательной эскадрильей ТУ-16 Военно-Морского флота. Ее направляли в Египет для ведения морской разведки в Средиземноморском регионе. В первую очередь она должна была регулярно сообщать в Москву маршрут передвижения американского средиземноморского военно-морского флота.
Мы вылетели из Североморска рано утром. В Венгрии на советском военном аэродроме Текей самолеты заправили. Там мы переночевали. На следующий день приземлились на аэродроме Кайро-Уэест в Египте. Стояла удушливая весенняя 35-градусная жара. Мы вывались из люков в меховых летных куртках на раскаленную солнцем взлетную полосу.
Кайро-Уэест напомнил мне Дашурский центр. Аэродром по периметру был огорожен колючей проволокой. Вдали мрачно чернели ряды скелетов МИГов, сожженных израильскими пиратами в июне 1967 г.
В декабре 1965 г. я улетал на Родину из мирного Египта. Теперь Египет стал другим – военным. Шла война. На Синае стояли оккупационные войска Израиля. В Каире у многих учреждений стояла вооруженная охрана, а перед входом стенки, возведенные из мешков с песком или кирпича.
В стране кардинально изменилась политическая обстановка. Египтяне пережили поражение в войне, попытку госпереворота, аресты генералов. Армия разбита. Ее начали восстанавливать с помощью советских советников.
Наша разведэскадрилья ТУ-16 была единственным боевым подразделением, вокруг которого каждый день кипела жизнь. Техники обслуживали самолеты. К самолетам подкатывали то заправщики топливом, то машина с кислородом. Раз-два в неделю летчики поднимали в небо пару самолетов-разведчиков, брали курс на север и совершали облет 7-го средиземного флота США. Фотографы проявляли пленки, печатали фотографии. Командир и начальник штаба писали донесения и отвозили их в Штаб Главного военного советника. Наша эскадрилья обеспечивала разведданными командование ВМФ в Москве и штаб Главного военного советника в Каире.
Бортовые переводчики у ТУ-16. Кайро-Уэст. 1968 г
Первое боевое задание наши экипажи выполнили на отлично. Американская эскадра обнаружила наши самолеты только тогда, когда они на малой высоте продефилировали над ней и сняли на пленку все боевые корабли и авианосец. Впредь такой беспечности американцы больше не допускали. Их истребители встречали наши ТУ-16 на высоте 800 метров при подходе, пристраивались в 5-7 метрах под крылом, не позволяя нашим летчикам произвести дальнейшее снижение.
В Ближневосточном регионе столкнулись интересы двух сверхдержав – США и СССР, двух общественно-политических систем – капитализма и социализма. США защищали интересы и собственность своих нефтебаронов. СССР защищал права арабских народов на независимость, мир и свободу от колониальных держав Запада.
Помню, 9-го мая мы отмечали 23-ю годовщину Победы над гитлеровской Германией вместе с арабскими офицерами Кайро-Уэста. Поднимали тосты за победу над Израилем. Египетские офицеры верили в свою победу, и даже предложили тост за нашу встречу в Тель-Авиве в следующем году.
Мечта в следующем году не сбылась. Только десять лет спустя новый президент Египта Анвар Садат полетит в Израиль и будет униженно просить вернуть Синай Египту. Он первым из арабских лидеров признает государство Израиль, за что будет назван предателем во всех арабских странах, и за что египетские националисты расстреляют его прямо на трибуне в торжественной обстановке на параде на празднования 19-ой годовщины Июльской революции (в 1981 г.).
Перед боевым вылетом
5
В июне 1968 г. всех шесть переводчиков, прилетевших с эскадрильей в Египет, заменили курсантами Военного института. Нас отправили служить в войска на Суэцкий канал. Канал разделял две армии – египетскую и оккупационные войска Израиля на Синае. Это был настоящий фронт с артобстрелами и бомбардировками.
К этому времени египетские войска уже были укомплектованы личным составом, вооружением, техникой, поступающими в срочном порядке из СССР. Полным ходом шла боевая подготовка подразделений, проводились боевые стрельбы, велось дооборудование боевых позиций.
Меня прикомандировали к группе советников при второй пехотной дивизии первого эшелона. Дивизия стояла на Суэцком канале. Семьям советских офицеров, направленных на Канал, выделяли квартиры в Каире в гостинице «Хелмия». Мне выделили квартиру на шестом этаже. Через неделю после моего перевода из Крыма прилетела жена с дочерью. Нам предстояло прожить в Каире еще три с лишним года.
Помню, первый раз я увидел Канал не с воздуха, а из автобуса во время поездки на экскурсию в Порт-Саид в декабре 1962 г. Мы ехали по дороге, бегущей вдоль канала. И вдруг, как нам показалось, прямо по пустыне двигался сухогруз с Советским флагом на мачте. Мы попросили шофера остановиться, выбежали из автобуса. Кричали и махали руками, пытаясь привлечь внимание наших моряков. На палубу вышли два матроса, потянулись, равнодушно посмотрели в нашу сторону и удалились. Откуда им было знать, что уже в начале 60-х сотни офицеров работали в египетской армии советниками и переводчиками.
Теперь Канал был мертв.
Началась служба в войсках – на Суэцком канале. Советники и переводчики ходили в арабской полевой форме без знаков различия и личного оружия. Наша группа базировалась в Исмаилии, городе на берегу озера Тимсах. Мы, как и арабские офицеры, находились на казарменном положении и жили в домиках в охраняемом районе, в котором до 1954 г. размещались британские войска.
Работать с советниками в войсках было намного интереснее, чем с летчиками. Здесь ты занят с утра до вечера. Наша группа при дивизии включала десять человек – семь советников и три переводчика.
Нашу группу возглавлял полковник герой Советского Союза Афанасьев Павел Александрович. Звезду Героя получил за форсирование Днепра. До войны был гражданским человеком. Заведовал клубом в райцентре после окончания техникума культуры. Началась война. Окончил краткосрочные офицерские курсы. Прошел всю войну. Участвовал в битве за Берлин. Был назначен начальником одной из районных комендатур в Берлине. В белом военном кителе с золотой Звездой на груди, любил выступать на концертах художественной самодеятельности. Читал стихи Твардовского и Симонова. Женщины, конечно, не могли не влюбляться в такого стройного майора с аристократическими чертами лица.
Потом Афанасьев закончил Академию им. Фрунзе. Прошел все должности до заместителя командира дивизии. С этой должности он прибыл в Египет. Нашел общий язык с подопечным командиром дивизии – генералом. Умел работать с подчиненными. Был «батей». Интеллигентный, умный, мудрый, тактичный профессионал. Рядом с ним я чувствовал себя защищенным в любых переделках, в которые мы не раз попадали. На войне, как на войне!
– Не верьте, если офицер утверждает, что в бою никогда не боялся. Врет. Все боятся. Всем жить хочется. Нельзя лезть на рожон, – учил он нас.
– И вы боялись?
– Конечно, бывали всякие опасные ситуации. Хотелось с головой закопаться в землю. Так человек устроен.
Работы было много: подготовка учений, контроль за боевой подготовкой, проводимой египетскими офицерами. Совещания, встречи с "подопечными" начальниками, с комдивом. ("подопечными" мы называли арабских офицеров и генералов, с которыми работали). Утром мы садились в «Газики», заезжали в штаб дивизии, согласовывали планы работы и отправлялись или в подразделения, или на учения, или на стрельбы, или на совещание в штаб второй армии, расположенный в Тель Кибире. Беседовали с командирами, контролировали подготовку к стрельбам, полевым учениям. Встречались с советниками, работавшими в бригадах, в подразделениях и частях резерва Главного командования, расположенных в нашем районе. Только на выходные мы выезжали автобусами к семьям в Каир. Дороги в Египте замечательные. Большая часть – асфальтированные, не то что в России.
Жены и дети ждали нас, скучали. Они выходили на улицу и встречали наши автобусы. Мы ужинали, садились в автобусы и ехали на военную советскую виллу в Гелиополис. Там смотрели советские фильмы, брали книги и журналы в библиотеке.
Жены беспокоились, если наши автобусы вдруг задерживались. Не случилось ли что с нами? Они начинали звонить дежурному офицеру в офис главного военного советника. Он их успокаивал: "Ждите, сейчас подъедут".
Напряженность усилилась, когда в 1969 г. израильская авиация начала наносить бомбовые удары по военным и гражданским объектам Египта, и советники с переводчиками были вынуждены принимать участие в боевых действиях египетских вооруженных сил. Появились убитые и раненые. Кто следующий? Вдов провожали на родину наши жены.
Однажды я вернулся домой из Исмаилии. Жена рассказала, что на неделе ее внимание привлек гул автомашин. Она вышла на балкон. По улице шла бесконечная колонна советских грузовиков, выкрашенных в желтый цвет.
– Примерно через час я вышла на балкон опять. Советские автомобили продолжали движение по улице. Я удивилась. Сколько же машин прошло за это время. А они все шли и шли. Я пришла в ужас и вдруг разрыдалась. Что же это такое делается? Накануне из газет узнала, что на колхозных полях катастрофически не хватает машин. Не на чем вывозить собранный урожай. И он лежит под открытом небом, портится, а тут... Я плакала. Мне так стало обидно за русский народ. Ну почему эти тысячи машин здесь, а не в России? Почему наши гонят технику за рубеж, когда дома ее не хватает... Не говори мне про этот интернациональный долг и прочее. Хочу, чтобы в первую очередь нашим людям было хорошо!
Я успокоил жену. Видела бы она сколько машин, танков, бронетранспортеров, боевой техники уже поставлены в войска. А сколько советской техники арабы бросили на Синае, в спешке отступая в начале июня 1967 г. от израильской армии!!
– А ты помнишь, – не унималась жена, – как приезжал Хрущев в Египет, и мы встречали его на вокзале. Каждый день приемы. Пили, гуляли от души.
Золотые звезды Героя Советского Союза Никита разбрасывал направо и налево. Зачем он два с половиной миллиарда долларов подарил Насеру, списав долги за Ассуанскую плотину? Деньги немалые. Сейчас "Москвич" стоит меньше пяти тысяч рублей. Сколько на эти деньги можно было "Москвичей" сделать для советских людей, или раздать бесплатно, ну например, героям и ветеранам Великой Отечественной!! Я не поленилась и посчитала. Получилось 600 тысяч легковых машин. Кто дал Никите право разбрасывать народные деньги?
У меня нет ответа на этот вопрос и сегодня.
В арабской военной форме без знаков различия
6
Однажды во время перестрелки с израильтянами мы расположились на третьем этаже недостроенного госпиталя. Здание стояло на берегу Суэцкого канала. Мы легли на пол у проема окна. Через некоторое время Афанасьев забеспокоился.
– Давайте, братцы, переберемся повыше и на другую сторону здания. Видите, куда снаряды ложатся.
Мы вбежали на четвертый этаж и улеглись возле окна. Обзор был хороший. Засекли новую батарею. Когда артперестрелка закончилась, мы стали спускаться по лестнице. Проходя мимо окна на третьем этаже, от которого мы ушли каких-то 15-20 минут назад, правый нижний угол был разворочен снарядом.
– Засекли нас израильтяне. Не уйди мы – нас уже не было на этом свете. Давайте возьмем по осколку на память. Такая удача редко бывает в жизни.
Мы взяли по кусочку искореженного металла. В газике я долго рассматривал его. Неужели мы могли получить смерть от такого осколка?!
Мы не раз попадали под артобстрел израильских дивизионов. Однажды израильская артиллерия начала массированный обстрел поздним вечером. Мы отдыхали.
– Тревога. По коням, товарищи офицеры, – скомандовал Афанасьев, и обратился ко мне. – Выйди на связь с комдивом и сообщи ему, что мы выезжаем на командный пункт и вместе с начальником артиллерии дивизии будем работать – проверим наши данные о расположении израильских батарей в полосе нашей дивизии.
Я с трудом дозвонился до штаба дивизии и передал генералу просьбу Афанасьева.
Днем путь на командный пункт дивизии не занимал более 15 минут. Ночью движение на дорогах оказалось чрезвычайно медленным. Машины шли с маскировочными подфарниками, и их почти не было видно. У водителя араба тряслись руки. Грохот залпов десятков тяжелых орудий с обеих сторон сопровождался полосами трассирующих очередей. Было действительно страшно. Дрожала земля. Мы ощущали толчки в газике.
Вдруг Афанасьев приказал немедленно остановиться. Водитель съехал на обочину. Мы зашли на мусульманское кладбище.
– Здесь командный пункт одной из рот. Надо срочно опять дозвониться до штаба армии. Наша дальнобойная артиллерия армейского резерва может перенести огонь на своих или уже перенесла. Она подчиняется штабу армии. Надо узнать, не начали ли израильские войска форсирование канала.
Сколько раз мы проезжали мимо и я не знал, что среди могил находится узел связи. Мы вошли в тесную землянку. Я объяснил египетским офицерам, что нам срочно надо дозвониться до штаба армии. С великим трудом нам удалось сделать это. Наконец, я услышал голос Юры Шевцова, арабиста и соседа по этажу в гостинице «Хелмия» в Каире. Он служил переводчиком у генерала-майора, советника при командующем Второй армии.
– Полковник Афанасьев хочет срочно переговорить с генералом, – сказал я ему, и Афанасьев, закрыв одно ухо ладошкой, начал разговор.
Когда закончил, сообщил нам, что израильтяне ведут только обстрел, канал не форсируют. Вскоре мы прибыли в бетонный командный пункт дивизии, поднялись на смотровую площадку вместе с начальником артиллерии дивизии. Советники и их подопечные долго работали, нанося на освещаемую фонариком карту батареи противника, ведущие огонь по египетским войскам.
Только оказавшись на Суэцком канале, в войсках первого эшелона – на передовой, можно было понять разницу в работе переводчиков со специалистами и с советниками. В годы моей первой командировки в Дашуре и Каире переводчики работали с военными специалистами. Специалисты командировались за границу на несколько месяцев, до года. Они обучали египтян владению или ремонту советского вооружения и боевой техники, поставляемого по контракту египетскому государству. Выполнив свою задачу, они возвращались на Родину.
Специалисты не вмешивались в работу египетского Генштаба, но находились при его управлениях. Они не обучали египетских генералов стратегии и оперативному искусству. Они делились своими знаниями с подопечными и на этом их миссия заканчивалась. В войсках при командирах частей советских специалистов не было. Подготовили мы в Дашуре египетских ракетчиков, и группа специалистов улетела в Союз. Научили мы с майором Якуниным использовать советские тяжелые огнеметы на полигоне, и он вернулся на Родину. Потом около года с майором из Киева мы учили группу египетских инженеров ремонтировать СОН-9, и майор уплыл пароходом на Украину.
Советник отличается от специалиста более высоким уровнем ответственности. Он дает советы, рекомендации своим подопечным и принимает на себя часть их ответственности за выполнение задания. Он находится и в войсках, и в центральных органах управления. Он принимает решение, предлагает его арабскому командиру, и они вместе участвуют в его исполнении. Он вместе с подопечным едет на рекогносцировку, проводит стрельбы и командно-штабные учения. Он учит на местности практическому наведению понтонных мостов до тех пор, пока египетские части не овладевают практическим мастерством форсирования Суэцкого канала в случае начала боевых действий. Он засекает батареи противника во время перестрелок, сообщает координаты начальнику артиллерии дивизии, и тот приказывает египетским артдивизионам открыть огонь по батареям противника.
Из разговоров советских советников, из личных наблюдений за поведением арабских офицеров и солдат, я постепенно начинал понимать, что советские советники, прибывшие осенью 1967 г. в Египет, столкнулись с пораженческими настроениями египетских офицеров. Многие из них не верили в способность египетской армии противостоять израильским вооруженным силам, потому что за спиной Израиля стоят США. Не все египетские офицеры и генералы верили в то, что из забитых неграмотных феллахов можно было подготовить бойцов, способных в совершенстве владеть современным вооружением и техникой.
Трудность заключалась в том, что большинство египетских офицеров были выходцами из высшего и среднего классов. Они не были приучены к ежедневному рутинному труду с подчиненными, ведению воспитательной работы и боевой подготовки личного состава. Большую часть времени солдатами занимались унтер-офицеры.
Главный военный советник настоял, чтобы арабских офицеров и генералов перевели на казарменное положение в войсках, дислоцированных в зоне Суэцкого канала. Настоятельные требования советских советников к египетским офицерам постоянно находиться в подразделениях и принимать личное участие в боевой подготовке, в стрельбах, в полевых учениях нередко игнорировались, воспринимались как желание подорвать их престиж перед солдатами. Это не могло не вызвать недовольства у определенной части египетских старших офицеров. Некоторые из них с презрением наблюдали, как советские полковники и подполковники своим личным примером демонстрировали египетским воинам, как ползать, стрелять, бросать гранаты, как ремонтировать автомашину или танк в случае необходимости. Такое отношение к выполнению своих обязанностей было для многих арабских офицеров немыслимым. Однако советские советники настойчиво ломали психологию "белоручек".
Кастовость, демонстрация своего как служебного, так и классового превосходства над «солдатней» поражали нас. Нередко мы наблюдали, как египетский господин-офицер идет в туалет, а денщик несет следом за ним кувшин воды, мыло и полотенце, и ждет пока его господин справит нужду, чтобы подать ему мыло, запереть офицерскую уборную на висячий замок. Сами солдаты ходили справлять нужду в пустыню.
Всеми силами советские советники старались сломать то резкое отчуждение, которое укоренилось у офицеров, выходцев из привилегированных слоев египетского общества, от солдатской массы. Они считали, что подобное отчуждение ведет к низкому уровню морально-боевого духа личного состава египетской армии. Нетрудно догадаться, что это отчуждение было одной из причин поражения арабских армий в войнах с Израилем.
Задача восстановления египетских вооруженных сил была выполнена весьма успешно и качественно в необыкновенно короткое время. Советники смогли многому научить египетских войсковых командиров. Они внушали офицерам, что невозможно одержать побуду над сильным противником без веры в обязательную победу, в справедливость войны за освобождение Синая от израильских захватчиков, что без тесного взаимодействия всех родов войск в боях победа не достижима.
Как показало время, советники смогли многому научить египетских командиров, офицеров. Однако они не смогли сломать кастовых и классовых традиций и предрассудков армии, тем более – в египетском обществе. Не смогли они оказать влияния на ту часть египетского генералитета, которая правила страной и не столько думала о победоносной войне с Израилем, сколько о ведении тайных дипломатических переговоров с правящими кругами Запада.
7
Как-то утром мы сели в "Газик", и полковник Афанасьев приказал шоферу ехать к железнодорожному мосту Эль-Фердан, в 20 км к северу от Исмаилии на Канале. Между прочим это – самый длинный в мире поворотный мост. Его поворотные секции имеют длину 340 метров.
– Там какой-то плакат евреи установили. Советник при командире Второй армии просил посмотреть и сообщить ему результат.
Мы подъехали к мосту. Вышли из машины. На противоположном берегу Суэцкого канала у опоры моста стоял огромный плакат с призывом, написанным большими буквами на русском языке: «А не пора ли вам домой, товарищи!»
– Русские евреи писали. Даже запятую не забыли поставить, где надо, – посмеялись мы.
По распоряжению комдива плакат расстреляли. Его уничтожили, но в памяти у меня этот плакат остался на всю жизнь.
Как и почему мы, советские люди, русские и русскоязычные евреи здесь на Ближнем Востоке, очутились на разных берегах Канала? Пятьдесят лет нас учили интернационализму – и русских, и евреев. Кто нас разделил, обособил, натравил одну нацию на другую, ведь обе нации жили рядом? Кому это было выгодно? Как могли евреи, уехавшие в Израиль из СССР, поддержать сионистскую политику Тель-Авива и стрелять по советским парням на другом берегу Суэцкого канала, с которыми еще недавно вместе сидели за одной партой в советской школе?
Что тот плакат? Ерунда. Пустяк. А ведь он появился далеко не случайно. Плакат свидетельствовал о том, что в советском обществе уже тогда происходили какие-то серьезные изменения, которые не хотели видеть ни власть предержащие, ни мы, простые люди. Кто нас развел, кто и почему нас поссорил?
Бывают в жизни такие ситуации, когда последствия каких-то важных событий, уже происшедших, ещё не замечаются, хотя начинаются проявляться. Люди их не замечают и потому не способны предотвратить надвигающейся катастрофы.
У Афанасьева был любимый вопрос, который он нередко задавал себе и подчиненным: «Как это понимать?» Но тогда, когда мы стояли под мостом, он его не задал.
Когда мы сели в машину, я спросил его:
– Вы любите спрашивать: как это понимать? Еще вчера советские еврейские парни и девушки учились вместе с русскими во всех институтах, а сегодня они воюют на стороне еврейских сионистов против арабов, против нас с вами. Не думаю, что они написали и выставили плакат без разрешения начальства. Им приказано это сделать, и вчерашние одесситы приказ выполнили.
– Я тоже не понимаю.
Тогда мы не понимали правил большой и опасной политической игры, которая велась на Ближнем Востоке. Не понимали, как это какие-то американские, французские или английские корпорации или банки могут использовать государственные армии для оккупации чужих территорий, как это было в 1956 г во время "Тройственной агрессии" против Египта. Или использовать израильскую армию для оккупации чужих территорий арабских государств, таких же суверенных государств и членов ООН, как и Израиль?
Мы тогда и не догадывались о том, что здесь, на Ближнем Востоке, решалась не только судьба евреев и арабов, но и судьба нашей Родины – России. Разыграв еврейскую карту, Западу удалось расколоть советский народ на евреев и неевреев. Запад не скрывал своих целей: посеять семена раздора и сепаратизма, развалить Мировую систему социализма, Советский Союз, уничтожить общенародную собственность, реставрировать капитализм, превратить бывшие социалистические республики в свои колонии.
Тогда мы не знали, что эта маленькая победа Израиля в Шестидневной войне станет эпизодом большой иудейской войны, которую будут вести в разное время сионисты Запада и Израиля – то в Ливане, то в Иордании, то в Ираке и Афганистане, то в Газе, Сирии и Ливии. Шестидневная война поставила перед многими народами вопросы, на которые до сих пор не даны исчерпывающие ответы ни русскими, ни западными, ни еврейскими историками.
Когда закончилась та коротенькая война – в июне 1967 г. или она продолжается до настоящего времени? Ведь до сегодняшнего дня Израиль продолжает оккупировать часть территории Сирии – Голанские высоты. Продолжается строительство еврейских поселений на арабских землях. Уже в наши дни нынешняя администрация США все еще пытается путем мирных переговоров решить актуальные и болезненные вопросы израильско-арабских отношений.
Сегодня понятно, что планируя и провоцируя Шестидневную войну, сионисты ставили перед Израилем задачи не только военного характера. Они страшно боялись, что евреи ассимилируются с народами СССР. Если создание Израиля стало искрой, воспламенившей национальное самосознание еврейской диаспоры, то Шестидневная война сплотила диаспору, возродив в еврейской нации веру в возможность победы сионистской верхушки в борьбе за глобальную власть. Победа в той войне помогла сионистам заставить евреев всего мира щедрее раскошеливаться на помощь Израилю, помогла укрепить позиции произраильского лобби в США и других странах Запада, шире развернуть движение за переезд евреев из социалистических стран в Израиль. Помогла сионистам сплотить евреев вокруг националистических кругов диаспоры.
Если в тройственной агрессии воевали на стороне Израиля эмигранты, вынужденные бежать из постфашистской Европы в Палестину, то в Шестидневной войне воевала уже молодежь, выросшая в еврейском государстве, для которой иврит стал родным языком, и которая воспитывалась в духе верности идеалам иудаизма и сионизма.
Тогда мы с полковником Афанасьевым не могли знать, что при правительстве Израиля еще в начале 1950-х было создано специальное подразделение, подчиненное непосредственно премьер-министру, для ведения подрывной деятельности в социалистических странах. Его агенты вели агитационную и пропагандистскую работу среди советских евреев, создавали диссидентские группы, развертывали правозащитную деятельность евреев и оказывали материальную помощь семьям диссидентов, арестованным за антисоветскую деятельность.
Мы не догадывались, что молодые советские евреи, выезжавшие в Израиль из СССР, были морально готовы к участию в сионистских войнах с арабскими странами и против палестинского освободительного движения. Для них, этих недавно еще советских парней, мы, советские гражданские и военные специалисты – русские, украинские, армянские, узбекские и т.д. – стали их врагами только потому, что мы мешали реализации агрессивных планов, разрабатываемых НАТО против СССР и прогрессивных режимов, возникших на всех континентах после развала колониальной системы империализма.
Победа еврейской диаспоры и Запада в войне 1967 г. помогла сионистам заставить евреев Израиля жить в постоянном страхе, укреплять систему расизма, апартеида в еврейском государстве, раздуть военный пожар на Ближнем Востоке, превратить его в пороховую бочку на многие десятилетия вперед, подготовить плацдарм для войн просионистских режимов Запада с мусульманскими государствами.
8
Все мне было интересно на Суэцком канале. С большим интересом я наблюдал за работой советников и их подопечных. Я видел, как обсуждают результаты войсковой разведки и наносят на свои карты новые или перемещенные огневые средства противника. Как ездят на рекогносцировку и подолгу сидят в укрытиях на берегу канала, наблюдая в бинокли за линией обороны в виде высокого холма, воздвигнутого бульдозерами на противоположном берегу, укрепленному опорными пунктами на направлениях возможного форсирования египетскими войсками. Как тренируют саперные подразделения устанавливать плавсредства на пресноводных каналах днем и ночью. Как проводятся учения подразделений с боевой стрельбой на местности и командно-штабные учения с офицерами на ящиках с песком.
Я гордился тем, что работал с полковником Афанасьевым, единственным Героем Советского Союза среди советников. Афанасьев был доволен, что я кроме английского знаю разговорный арабский и никогда не жалуюсь на тяготы службы. Каких только вопросов мы не обсуждали во время поездок – о личных качествах наших советников и наших подопечных, о недостаточной работе подопечных по повышению морально-боевого духа войск, о международной обстановке, о преимуществах советского социализма над арабским.
Нередко он делился со мной воспоминаниями о своих сослуживцах, боевых товарищах, о некоторых наиболее ярких событиях своей военной жизни, о доброте людей, с которыми сталкивала его жизнь. Ко мне он относился по-отечески. Он умел видеть в людях хорошее, а в природе – красивое. Увидит в пустыне жалкие зеленые кустики и обрадуется.
– Смотри, даже пустыня украшает себя. А ведь это еда для верблюдов. И где только эти колючки находят воду?
Вместе с полковником Афанасьевым и другими офицерами я впервые в жизни побывал в перестрелках, в которых мы не раз могли сложить свои головы. Мои боевые товарищи научили меня уважать войсковое братство, не бояться трудностей, хладнокровно переносить лишения, не паниковать в сложной военной обстановке, выполнять приказы командира и старших по званию.
Однажды мы поехали на совещание в Таль-Кебир к советнику при Второй армии. Когда совещание закончилось, и мы возвращались в Исмаилию, Афанасьев долго сидел молча и где-то на полпути сказал, что получен приказ о моем переводе в Каир.
– Будешь трудиться в Академии имени Г.А. Насера. Жалко мне расставаться с тобой. Но приказ есть приказ.
Так закончилась моя служба во фронтовой полосе. Я уже привык к риску, обстрелам, бомбардировкам. Рядом с Афанасьевым я ничего не боялся. Откровенно признаюсь, что меня обрадовала перспектива нового места работы в Каире. Жить с семьей. Не ездить на Канал. Не носить военную форму.
Год, проведенный на Суэцком канале, был насыщенным, динамичным, опасным. Группа полковника Афанасьева проделала чрезвычайно большую работу по повышению уровня боевой подготовки личного состава второй дивизии. Она заставила арабских офицеров заниматься боевой подготовкой, отрабатывать взаимодействие на полевых учениях. Даже я, человек в общем-то гражданский, видел, что за год нашей работы в дивизии произошли большие перемены. Она стала боеспособной. Она могла не только держать оборону, но и, форсировав Канал, участвовать во взаимодействии с другим частями в освобождении Синая от сионисткой оккупации.
Афанасьев был требовательным человеком и к себе, и к другим. Постепенно арабские офицеры привыкли к его требовательности, настойчивости, упорству. Он проявлял не раз недюжинные дипломатические способности в сложных ситуациях.
После загранкомандировки Афанасьеву было присвоено звание генерал-майора. Он был назначен на должность начальника Западного факультета Военного института иностранных языков.
Через год он приехал отдыхать в Крым с женой, которую мы знали как замечательную, добрую русскую женщину. Позвонил мне и пригласил навестить его в военном санатории. Мы с женой и детьми поехали. Санаторий находился рядом с Ласточкиным гнездом, известной достопримечательностью Крыма.
В 1974 г., меня направили в Москву учиться на Высшие академические курсы при Военно-политической академии имени В.И. Ленина. Я позвонил Павлу Александровичу на службу, и мы договорились встретиться в Военном институте иностранных языков (ВИИЯ). Я отправился на Танковый проезд, 4 тем же путем, каким 12 лет назад приехал из Магнитогорска учиться на курсах военных переводчиков.
В Крыму с генерал-майором Афанасьевым Александром Павловичем
Впервые я видел Афанасьева в советской генеральской форме. Мы обнялись. Вспомнали наших боевых товарищей. Он поддерживал товарищеские отношения со многими из них.
– Сможешь приехать в воскресенье к нам? Запиши адрес.
Я приехал. Его супруга накрыла на стол.
– Саша, только немножко. Юра, у него сердце пошаливает.
Засиделись до позднего вечера. Он повел меня на остановку автобуса. Обнялись и попрощались.
Это была наша последняя встреча с ним, но память о дружбе с этим прекрасным советским человеком живет во мне и сегодня. Служебные отношения давно прекратились, но что-то объединяло нас. Что? Думаю, это энергетическое притяжение объясняется нашей природной русскостью. Именно русскость заставляла гармонично звучать наши души.
Для меня генерал-майор Афанасьев, Герой Советского Союза стал символом доблести русского воинства, былинным Ильей Муромцем. Быть героем Земли Русской было у него на роду написано. И это чувствовали и понимали все – и мы, члены маленького русского коллектива при Второй дивизии на Канале, и арабские офицеры и генералы, и даже кадровики в Москве. Из 15 тысяч советников, вернувшихся из ОАР на родину в июне 1972 г. они на должность декана Западного факультета ВИИЯ выбрали именно Афанасьева П.А. И он стал командиром и наставником нового поколения советских военных переводчиков.
9 мая 1968 г. День победы над фашистской Германией
9
Прошло много лет со времени моей службы во Второй дивизии первого эшелона на Суэцком канале, а воспоминания о плакате "Не пора ли вам домой, товарищи!", выставленного у моста Эль-Фердан, не выходит из головы.
Давно в живых нет Насера. Давно нет Советского Союза. Отменена резолюция 3379 Совета Безопасности ООН (1975 г.), квалифицировавшая сионизм как «форму расизма и расовой дискриминации. Восстановлены дружеские отношения между Российской Федерацией и Израилем.
Между тем войны и "оранжевые" революции на Ближнем Востоке продолжаются до настоящего времени.
Кто их творец?
Кому же еще надо уйти с Ближнего Востока, чтобы в регионе наконец установился прочный и длительный мир?
- Горбунов Ю.И., участник боевых действий, майор запаса, кандидат исторических наук.
- Напиши мне, мама, в Египет...
Напиши мне, мама, в Египет... (часть 2)
Напиши мне, мама, в Египет... (часть 3)
Напиши мне, мама, в Египет... (часть 4)
Информация