На пути к Восточной войне: Ункяр-Искелесийский договор, страхи Австрии и Англии
В годы правления Николая I Петербург настойчиво старался решить главную задачу, которая была поставлена перед Россией ещё в екатеринские времена. Восточный вопрос притягивал основное внимание российской дипломатии. Петербург хотел поставить под свой контроль проливы Босфор и Дарданеллы, избавившись от опасности появления вражеского флота в Черном море (имелся в виду британский флот). Черное (Русское) море должно было стать «русским озером». Одновременно решался вопрос о свободе экономических сношений в Черном и Средиземном морях, свободе русского экспорта, всей южнорусской морской торговли. Россия должна была занять крепкие позиции в Восточном Средиземноморье.
Кроме того, необходимо было решить задачу освобождения от османского ига балканских христианских и славянских народов. Имелся у восточного вопроса и сакральный смысл. Россия была прямым наследником «Второго Рима» - Византийской империи. Константинополь-Царьград и храм св. Софии необходимо было освободить. Константинополь мог стать ещё одним великим градом империи, одной из её столиц, наряду с древними столицами - Киевом и Москвой.
При Екатерине, при Павле, при Александре эти вопросы прорабатывались, разрабатывались проекты присоединения балканских владений Турции, проливов, Константинополя. Особенно активно этот процесс шел при Екатерине II, когда Россия дважды одержала вверх над Турцией. Был создан «дакийский проект» восстановления Византийской империи, на престоле которой планировалось посадить представителя дома Романовых. В дальнейшем активность на этом направлении несколько упала, т. к. Россия ввязалась в борьбу с французами, хотя война с Францией, у которой с нами не было общих границ и коренных противоречий, не соответствовала национальным интересам русского народа. Разумнее было продвигаться и осваивать уже присоединенные территории на Востоке и Юге. Все основные силы, ресурсы и внимание было направлено на борьбу с Францией, Наполеоном. Причём Наполеон во время Тильзитской встречи был готов поддержать Россию в вопросе с проливами. Решение этой задачи французский император считал насущно-необходимой для России. Надо сказать, что Наполеон был готов отдать России и всю Скандинавию, а не только Финляндию. Главное, чтобы Россия не лезла в западноевропейские дела. К сожалению, Петербург этим не воспользовался, фактически Россия в войнах с Францией воевала за национальные интересы Англии, частично Австрии и Пруссии. За них щедро платили своими жизнями русские солдаты.
Николай I довольно жестко изменил политику России, чем очень встревожил Вену. Он поддержал восстание греков, хотя до этого момента Греции сочувствовали, но не помогали, так как они подняли восстание против «законного монарха» султана Махмуда II. Россия и Австрия были основой Священного союза, который поддерживал монархический строй в Европе и подавлял революционные тенденции, греки считались «бунтовщиками». Русский флот отправили на помощь английскому и французскому. Турки были разгромлены в Наваринском сражении. Этим Россия обеспечила нейтралитет Англии и Франции в Русско-турецкой войне 1828—1829 гг. Эта война была успешной для России, она получила большую часть восточного побережья Чёрного моря (включая города Анапа, Суджук-кале, Сухум) и дельту Дуная. Сербия стала автономной. Однако вопрос проливов не был решен.
Успех России весьма встревожил британцев, которые строили глобальную империю и везде совали свой нос. Естественно, что они не собирались уступать России стратегически важные проливы, допустить укрепление русских позиций в Восточном Средиземноморье, на Ближнем Востоке. Замаячила перспектива выхода русских к Персидскому заливу и Индии. Учитывая стратегическое расположение Российской империи («сердце Земли»), она могла стать доминирующей державой на планете. Это Лондон не утраивало. Британская дипломатия начала активно противодействовать России.
После Адрианопольского мира Петербург снова увлекся европейскими проблемами, сначала июльской революцией во Франции в 1830 году, проектами вмешательства во французские дела, затем восстанием в Польше 1830-1831 гг., потом вопросом создания Бельгии. Вплотную восточным вопросом смогли заняться только в 1832 году, тут сама Турция дала повод. 1831 году поднял восстание вассал турецкого султана, наместник Египта Мухаммед Али-паша. Хедив Мухаммед провел ряд реформ, реорганизовал подчиненные ему войска по европейским стандартам, превратив Египет в мощное государство, захватил Северный Судан, и решил получить полную независимость. Еще во время русско-турецкой войны 1829—1830 годов хедив Египта перестал платить дань Махмуду II. Египетская армия захватила ключевую крепость Сен-Жан д’Акр, заняв всю турецкую Сирию. Командующий египетской армией приемный сын Мухаммеда Али Ибрагим-паша дважды разгромил турецкую армию и планировал переправиться в европейские владения Турции. Порта была на грани военной катастрофы. Султан Махмуд II стал искать помощь у европейских держав. Но кто мог реально помочь? Франция скрытно поддерживала египетского хедива, явно надеясь укрепить свои позиции в Египте. Лондон больше ободрял султана словами и письмами, только Петербург был готов немедленно оказать военную помощь. Султан знал, что за помощь придётся заплатить, но иного выхода не было.
Понятно, что британцы с большой тревогой смотрели на прогрессирующий союз между Османской империей и Россией. В Турцию в 1831 году был направлен лучший агент министра иностранных дел Генри Палмерстона – Стретфорд-Каннинг. Он организовал шпионскую сеть вокруг русского посольства. Вернувшись в 1832 году из Стамбула, Стретфорд-Каннинг был отмечен высоким дипломатическим назначением – его отправили послом в Петербург. Но император Николай отказался его принять. Это вызвало дипломатический скандал. Российский император не хотел видеть в своей столице профессионала по «русскому вопросу», который проводил активную антирусскую деятельность в Греции и Турции.
В это время египетский флот загнал турецкую эскадру в Мраморное море и стоял у Дарданелл. В любой момент египетские корабли могли войти в Мраморное море, потопить или захватить турецкие корабли, и высадить десант у Стамбула. А египетская армия под началом Ибрагим-пашы была в нескольких днях пути от Константинополя. Турецкие министры бросались то к английскому послу, то к французскому, но ничего кроме соболезнований, утешений и туманных обещаний, не получили. Османский султан впал в полную панику, слезно умолял о помощи Николая. Русский император отреагировал немедленно. Он отдал соответствующий приказ генералу Николаю Николаевичу Муравьеву. 8 (20) февраля 1833 года русская эскадра под началом контр-адмирала Лазарева подошла к Золотому Рогу и высадила десант в составе двух пехотных полков, казачьей конницы и нескольких артиллерийских батарей. В состав эскадры входили 4 линейных корабля и 5 фрегатов. Известие о появлении русской эскадре в Босфоре вызвало страшный переполох в английском и французском посольствах, там уже в панике видели, как русские занимают Константинополь. Французский посол Руссэн даже убедил турецкого султана не давать русским разрешения высаживать десант, дав обещание убедить египетского хедива прекратить военные действия. Султан передал русскому послу Бутеневу просьбу выехать к берегу и передать Лазареву предложение не подходить к берегу. Но Бутенев «опоздал», а Лазарев не мешкал.
Английская и французская дипломатия теперь уже реально хотели остановить египетские войска, чтобы султан мог попросить русские войска и флот удалиться. Но им мешали взаимные подозрения, и попытки перехитрить друг друга. Англичане привычно выжидали, считая, что французы будут активно действовать. Французы же подозревали англичан в хитрости, что им готовят ловушку. В итоге египтян никто не приструнил. Ибрагим-паша увидев, что ему никто не мешает, двинулся дальше. Смирна вышла из власти османов и передалась египетскому военачальнику. Султану Махмуду снова пришлось унижаться перед русскими. Молить о помощи. Император Николай немедленно послал к Босфору подкрепления. В начале апреля у Босфора была уже серьёзная русская группировка – 20 линейных кораблей и фрегатов, и более 10 тыс. бойцов располагалось на азиатском берегу Босфора, в районе Ункиар-Искелесси.
24 апреля (6 мая) в Константинополь прибыл русский чрезвычайный посол Алексей Орлов. Он должен был убедить Ибрагима-пашу увести войска и заключить с Портой новый договор с Россией, который бы касался проливов. Оба дела Орлов выполнил блестяще. Русский дипломат убедил Ибрагима увести армию за хребет Тавр. Русская армия и флот имели достаточный авторитет, чтобы египтяне умерили свой пыл. 26 июня (8 июля) 1833 года в местечке Ункяр-Искелеси был подписан договор о мире, дружбе и оборонительном союзе между Россией и Турцией. Договор предусматривал военный союз между двумя державами, в случае если одна из них подвергнется нападению. Секретная дополнительная статья договора великодушно разрешала Порте не посылать войска на помощь России, но требовала закрытия проливов для кораблей любых держав (кроме России). Как отметил российский дипломат Ф. И. Бруннов: «Никогда ни одни переговоры ни велись в Константинополе с большею тайной, ни окончены с большей быстротой». Орлов действовал настолько ловко, быстро, так умело давал взятки, делал такой невинный и чистосердечный вид в переговорах с англичанами и французами, готовил дело в такой тайне, что Палмерстон и французский король Луи-Филипп узнали о договоре в порядке очень неприятного сюрприза. Они уже ничем не могли помешать. В британских и французских дипломатических кругах затем говорили, что Орлов купил всех, кроме султана, да и то лишь потому, что графу это показалось уже ненужным расходом.
Это была блестящая дипломатическая победа России. Был сделан значительный шаг к обеспечению безопасности Русского Причерноморья. Черное и Мраморное моря были закрыты для потенциальных противников России. В Англии называли этот договор «бесстыжим», хотя сами всегда действовали схожим образом, отстаивая только свои интересы. Лондон выразил резкий протест. В Париже также были в сильном раздражении. С южного стратегического направления Россия теперь была неуязвима для флотов западных держав. К тому же возникала угроза положению Англии и Франции в Средиземноморье, положения договора позволяли беспрепятственный выход русских кораблей из Чёрного моря в Средиземное. До этого момента России, если она хотела создать в Средиземном море морскую группировку, приходилось вести корабли из Балтийского моря, в обход всей Европы. В Вене делали вид, что довольны успехом союзника по Священному союзу, но были очень обеспокоены.
28 октября 1833 года Англия и Франция выразили совместный протест. Они заявили, что если Россия вздумает ввести в Османскую империю вооруженные силы, то обе державы будут действовать так, как если бы Ункяр-Искелесийский договор «не существовал». Николай ответил Франции, что если турки для своей защиты призовут на основе договора русские войска, то он, будет действовать так, как если бы французского протеста, «не существовало». Англии ответили в том же духе.
Алексей Фёдорович Орлов (1787 - 1862).
Австрия
Понятно, что император Николай не собирался останавливаться на достигнутом. Это был только первый шаг. Османская империя разлагалась, что подтверждало поражение от Египта, которое чуть не завершилось военно-политической катастрофой с потерей подавляющей части азиатских владений, а затем и европейских. Политическая элита Турции была полностью разложена, сегодня османские министры взяли взятки от Орлова, а завтра возьмут от англичан и французов. К тому же Османская империя была в финансово-экономической зависимости от западных держав. Николай знал, что Ункяр-Искелесийский договор не долговечен. Необходим был военный контроль России за проливами. Однако Николай хотел получить поддержку в этом вопросе от одной из западных держав. Он считал, что нужно договориться с Англией или Австрией. Но договариваться с Палмерстоном о будущем Турции император тогда не мог. Лондон занимал явно враждебную позицию по этому вопросу.
Было решено попытаться достичь соглашения с Австрией. Нужно сказать, что австрийские военно-дипломатические круги не просто были встревожены русскими успехами, а боялись их. Адрианопольский договор 1829 года отдал России устье Дуная и позволял русским войскам контролировать Молдавию и большую часть Валахии. Фактически Молдавия, Валахия и Сербия перешли в сферу влияния России. Россия получила контроль над стратегически важным устьем Дуная, что позволяло контролировать значительную часть австрийской экономики. По мнению австрийских дипломатов и военных, в том числе знаменитого Меттерниха, независимая Османская империя была выгодна Австрийской державе. Турция сдерживала наступление России на Кавказе и Балканах. Существование Турции позволяло Австрии самой вести экспансию на Балканах. Россию же Вена на Балканы не хотела пускать. Но Россия имела сильные козыри, по сравнению с Австрией, единую религию и кровь с балканскими народами (фактор православия и славянского происхождения). К тому же успех России на Балканах вёл к разрушению самой «лоскутной» империи. Входившие в состав Австрийской империи славяне – поляки, чехи, словаки, словенцы, русины, хорваты, могли восстать и потребовать независимости. Захват русскими войска Константинополя автоматически вел к освобождению от османов всех Балкан.
В тот момент, когда русские захватят Константинополь, по мнению министра иностранных дел и государственного канцлера Австрийской империи Меттерниха, Австрия стала бы русской провинцией. Когда в 1830 году Николай отказался принимать участие в задуманной Меттернихом «декларации», которая гарантировала независимость Османской империи, австрийский канцлер окончательно убедился, что вопрос о разрушении Турции в Петербурге уже решён. Ункяр-Искелесийский договор стал убедительным подтверждением. Но что делать? Явно противостоять России австрийцы не могли. У них самих были серьёзные внутренние проблемы, надвигалась революция, имелись противоречия с Пруссией, нужно было следить за ситуацией в Южной Германии. Австрийской дипломатии приходилось безмолвствовать по восточному вопросу, активно интригуя в «дипломатическом подполье». В случае серьёзного революционного взрыва в Австрии, помочь могла только Россия.
10 сентября 1833 года Николай прибыл в австрийский Мюнхенгрец, для свидания с императором Францем и переговоров с Меттернихом. В Австрии Меттерних правил неограниченно. Австрийцы хотели добиться поддержки России против революционной волны, которую открыла июльская революция во Франции. Российский император Николай хотел получить поддержку Австрии в восточном вопросе. Николай заявил Меттерниху, что, по его мнению, только две державы должны, по соглашению между собой, решать турецкие дела – это Россия и Австрия, т. к. только они граничат с Османской империей. Меттерних с этим согласился. Затем, по словам Меттерниха, царь спросил: «Князь Меттерних, что вы думаете о турке? Это больной человек, не так ли?» Меттерних не дал прямого ответа, и Николай больше не возвращался к этому вопросу. Было понятно, что Австрия не пойдёт на дележ «больного человека», т. к. это ей стратегически не выгодно.
Англия
Николай попытался наладить отношения с Англией. Император установил хорошие отношения с новым английским послом – лордом Дэремом. Одновременно Николай действовал примирительно и показывал, что готов помочь Англии в дипломатическом противоборстве с Францией. В период между 1835-1837 гг. когда послом в России был Дэрем, отношения между Россией и Англией были относительно стабильными. Палмерстон не смирился с Ункяр-Искелесийским договором, но активно противостоять России мешали напряженные отношения с Францией. Англия и Франция не могли в это время выступить против России единым фронтом.
Палмерстону было трудно в это время найти союзников против России. Австрийцы всей душой желали провала России на Ближнем Востоке, но реально помочь не могли. Вене нужна была русская помощь на случай внутренней революции. Нельзя было рубить тот сук, на котором сидишь. Только русские штыки могли спасти Австрийскую империю в случае крупного восстания. К тому же Меттерних был прожженным циником и весьма хитрым лисом, который в свое время обманывал Александра I и Наполеона, и он знал цену английским обещаниям. Австрийский канцлер не собирался ради английских интересов подставлять Австрию под русский удар. Последний пример войны Турции и Египта, только подтверждал мнение Меттерниха. Палмерстон усердно подбадривал и подстрекал турецкого султана на борьбу с египетским хедивом, но когда дошло до войны, не прислал на помощь ни одного корабля, и ни одного солдата.
Французский король Луи-Филипп также не спешил обострять отношения с Россией. Внутри страны обстановка была сложной. На монарха давили республиканцы и социалисты. После резкой ноты 28 октября 1833 года, Париж больше не шумел. Луи-Филипп сам был не прочь получить поддержку России в борьбе с революционным движением. Он даже сделал жест доброй воли – по его секретному поручению графиня Сент-Альдегонд уведомила императора Николая о новом обширном польском заговоре, во главе которого стоял Симон Конарский. Французы сдали имена всех руководителей заговора. В Польше арестовали до 200 человек.
Случай с бригом «Уиксен» показал, что у Англии в данный момент нет союзников. Британцы провели провокацию, послав к берегам «Черкессии» бриг «Уиксен» с грузом «соли» (пороха). В Лондоне считали, что Россия не имеет право на Черкессию и британцы имеют торговать там без разрешения Петербурга. Русский корабль «Аякс» в конце декабря 1835 года задержал британский корабль и привел его в Севастополь. Русский суд признал арест правильным и конфисковал бриг. Лондон выразил протест, пресса раздула шумиху. Палмерстон заявил русскому послу, что Англия не признает суверенитет России над Черкессией и передает дело на обсуждение английских «юристов короны». Дело тянулось более года и вызвало много шума. Русский посол в Лондоне Поццо ди Борго даже сообщил в Петербург, что Британия может объявить войну России. Но Николай не уступил, он только возместил материальные убытки владельцам судна. Интересно, что английский посол в России Дэрем встал на сторону России. Палмерстон его отозвал. Николай, при прощании, в знак признательности пожаловал Дэрему высший русский орден – Андрея Первозванного. Учитывая тот факт, что союзников у Лондона в этот момент не было, на войну Палмерстон не решился.
Надо сказать, что император Николай в этот период сильно ошибся в отношении Англии. Он думал, что политика Лондона зависит от конкретных людей, которые возглавляют её внешнеполитическое ведомство. Мол, если злокозненного лорда Палмерстона поменяют на более спокойного человека, то дело пойдёт на лад. Император не понимал, что Лондон в то время был своего рода «командным пунктом» тогдашних хозяев Западного проекта. Не важно, кто министр иностранных дел, он будет выражать интересы могущественных финансово-экономических кругов, которые с помощью самой передовой в те времена индустриальной державы планеты, строят свой глобальный порядок.
Компромисса достичь было нельзя в принципе. Сам Палмерстон в разговоре с русским послом, который произошёл 30 апреля 1837 года, высказался довольно откровенно насчёт англо-русских противоречий. Лорд Палмерстон вышел из себя и заявил, что он боится величины, силы, завоевательных возможностей России, и не только в Турции, но и в Афганистане, Средней Азии, вообще всюду. Палмерстон воскликнул: «Да, Европа слишком долго спала. Она, наконец, пробуждается, чтобы положить конец этой системе захватов, которые император желает предпринять на всех границах своей обширной империи». По его словам, Россия укреплялась в Польше, угрожая Австрии и Пруссии, сеет смуту в Дунайских княжествах, угрожает из Финляндии Швеции, ослабляет Персию, хочет присвоить Черкессию.
В октябре 1838 года Палмерстон заявил русскому послу Поццо ди Борго, что Николай хочет завоевать Индию. «Рекогносцировкой» (разведкой) русских Палмерстон назвал вторжение персов в Герат, подготовку торгового договора русского посланца Виткевича в Афганистане, и экспедицию генерала Перовского из Оренбурга в Среднюю Азию в 1839 году.
Продолжение следует…
- Самсонов Александр
- На пути к Восточной войне: Ункяр-Искелесийский договор, страхи Австрии и Англии
На пути к Восточной войне: попытка России добиться соглашения с Англией по "умирающему человеку". Спасение Австрии
Информация