Морская драма на испанский манер. Бой у мыса Палос 5–6 марта 1938 г.
Тяжелый крейсер «Балеарес»
Гражданская война в Испании является наиболее крупным и кровопролитным военным столкновением в Европе в последнее предвоенное десятилетие. Последующие грандиозные события заслонили своей масштабностью этот драматичный конфликт, символом которого для многих стала известная фоторабота Роберта Капы «Смерть ополченца».
Война для Испании не стала громом среди ясного неба – страна шла к этому долгое время, настойчиво и последовательно. Давно миновало время величия Испании: ветер истории, гуляющий также и в карманах, развеял когда-то могучие армии, посыпались одна за другой многочисленные колонии – утратившая былую силу и мощь, страна старой графиней выглядывала из своего пиренейского флигеля на европейский двор.
Viva Espana против Viva Republika
Экономическое положение государства, еще помнящего шок от поражения в войне с США, было бедственным. В 1931 году Испания произвела очередную «перезагрузку», на этот раз избавившись от монархии. Но чаяния тех, кто считал источником если не всех, то множества бед и несчастий, нахождение на троне Его Величества Альфонсо XVIII, не оправдались. Вновь испеченную республику лихорадило. Ее корежило от целого сонмища хронических внутренних проблем, уверенно продолжалась экономическая стагнация. Зато, как бывает в подобных условиях, количество «докторов», заявляющих, что именно они знают рецепт излечения неизлечимого, неуклонно возрастало. В стране тут и там вспыхивали очаги острого недовольства, стачки и даже восстания.
16 февраля 1936 года с небольшим перевесом голосов победу на выборах в парламент одержали левые партии: коммунисты, социалисты, республиканцы и анархисты. Они сформировали правительство, которое немедленно приступило к комплексу радикальных реформ, в первую очередь экономических и политических. Далеко не все в обществе ждали таких масштабных преобразований и были в восторге от происходящего. Консервативное крестьянство и землевладельцы западных провинций не были довольны начавшимся переделом земли и конфискацией ее у крупных собственников, католическая церковь была возмущена сокращением своего влияния и всяческими притеснениями, офицерский корпус страшила нарастающая активность левых. Узел затягивался все туже, пружина сжималась. Все более ощутимое недовольство в высшей армейской среде концентрировалось в заговор с целью прекратить безобразия.
17 июля 1936 г. в Испанском Марокко вспыхнул военный мятеж, который быстро перерос в гражданскую войну. Общество и армия разделились. Следует отметить, что вооруженные силы синхронно переживали кризис вместе с государством и пребывали не в самом лучшем состоянии. Наиболее боеспособные части дислоцировались в Марокко: Испанский иностранный легион и так называемая Африканская армия, получившие опыт в Рифской войне. Они практически полностью поддержали путч. Большинство военно-воздушных сил и кораблей военно-морского флота остались верными Республике.
Мятеж имел все шансы забуксовать, угаснуть, однако на помощь путчистам пришли Германия и Италия, направившие в Испанию не только оружие и снаряжение, но и свои военные контингенты. Англия и Франция поспешили заявить о нейтралитете и невмешательстве в конфликт. Причем их «нейтральность» простиралась настолько далеко, что запрещала при этом покупать продукцию военного назначения республиканцам. Руку помощи оказавшемуся в сложной ситуации Мадриду протянул Советский Союз. Поскольку никто из сочувствующих обеим противоборствующим сторонам не имел сухопутной границы с Испанией, важнейшую роль в войне стали играть морские перевозки.
Тяжелые крейсеры генерала Франко
«Канариас» в цвете и во всей своей красе
Главными инструментами для воздействия на республиканские коммуникации во флоте мятежников были тяжелые крейсера «Балеарес» и «Канариас». Эти корабли так называемого «вашингтонского типа» были заказаны для испанского флота задолго до начала гражданской войны – в 1928 году. Первоначально планировалось построить три крейсера, но по причинам экономического характера (уничтожившим кораблей больше, чем все морские сражения вместе взятые) решено было ограничиться двумя. Постройка началась в том же 1928-м на верфи SESN в Эль-Ферроле. Не имеющая опыта в создании подобных кораблей, Испания обратилась за помощью к британскому концерну «Армстронг», чьи специалисты, взяв за основу конструкцию тяжелых крейсеров типа «Кент», разработали для заказчика измененный и доработанный проект. Это были типичные «вашингтонцы» со стандартным водоизмещением в 10 тыс. тонн. Характерной особенностью этих кораблей была одна большая дымовая труба. Такое решение было принято для снижения аэродинамического сопротивления. Бронирование было усилено, мощность энергетической установки увеличена. Вооружение будущих крейсеров состояло из восьми 203-мм орудий в четырех башнях. Одну башенную артиллерийскую установку изготовили непосредственно в Англии, остальные три должны были быть произведены на государственном предприятии «Сан-Карлос» в Кадисе. Вспомогательная артиллерия состояла из восьми весьма современных 120-мм орудий – они имели электросиловой привод и угол возвышения до 80 градусов. Дополняли арсенал корабельного вооружения 4×2 40-мм зенитных автомата «пом-пом» и 4×3 неподвижных 533-мм торпедных аппарата, катапульта и гидросамолет. Однако при вводе в строй весь этот комплекс вооружения подвергся значительной коррекции из-за нехватки времени и необходимых материалов.
Революции и прочие общественные потрясения крайне негативно отражаются на экономической составляющей государства и на судостроении в частности. Из-за апрельской революции 1931 года и низложения монархии достройка крейсеров затянулась. Хроническая нехватка денег превратила строительство «Балеареса» и «Канариаса» в такой же хронический долгострой. К началу мятежа оба корабля не были полностью укомплектованы. События июля 1936 года застали оба крейсера в Эль-Ферроле на достройке. «Балеарес» имел только две башни главного калибра – на нем отсутствовало прочее вооружение и приборы управления огнем. «Канариас» хоть и располагал всеми штатными 203-мм орудиями, но также был боеспособен лишь частично – не имелось в наличии вспомогательной артиллерии, приборов управления зенитным огнем и главного калибра. Тем не менее захваченные сторонниками Франко 18 июля 1936 г. тяжелые крейсеры стали ценнейшим приобретением для ограниченного по составу флота националистов. Удачным обстоятельством также стало то, что и артиллерийский завод «Сан-Карлос», как и сам Кадис, находились на контролируемой мятежниками территории. Это в значительной степени облегчило довооружение кораблей. С началом войны были предприняты действенные попытки ввести эти относительно новые и мощные крейсеры в строй. Поскольку с укомплектованием штатного вооружения возникли определенные проблемы, в разное время на «Балеаресе» и «Канариасе» устанавливалось то, что было под рукой. В разное время корабли несли 102-мм пушки с разбившегося на камнях в 1923 г. линкора «Эспанья», 120-мм орудия с недостроенных эсминцев, немецкие и итальянские зенитки. Ни торпедное вооружение, ни корабельный гидросамолет так и не были установлены, хотя проводились некоторые опыты по использованию в этой роли немецкого He-60.
В целом, более-менее приемлемой степени боеспособности оба тяжелых крейсера достигли не ранее 1937 года, хотя активное использование их началось уже осенью 1936. Оба корабля эксплуатировались с максимальной интенсивностью, поскольку во франкистском флоте это были наиболее современные и сильные корабли.
Блокада
Начало гражданской войны поделило некогда единый испанский флот на две не совсем равные части. Под контролем республики осталось большинство кораблей: линкор «Хайме I», крейсеры «Либертад», «Мендес Нуньес» и «Мигель де Сервантес», 14 эсминцев, 6 миноносцев, 12 подводных лодок, 5 канонерок и несколько вспомогательных судов. Количество сил, оказавшихся в распоряжении «национальных сил», было несколько меньше: линкор «Эспанья» (бывший «Альфонсо XIII», переименованный в честь головного корабля серии, погибшего ранее на камнях), два вышеупомянутых тяжелых крейсера, легкие крейсеры «Альмиранте Сервера» и «Наварра» (бывший «Республика»), один эсминец, пять миноносцев, девять канонерок и дюжина вспомогательных кораблей и судов. С кадровым вопросом у республиканского правительства было сложнее. Из общего количества офицерского корпуса флота на сторону мятежников перешло 1668 офицеров, верными республике остались 236 человек.
С первых месяцев войны после завершения оргпериода в задачи обоих противоборствующих флотов стали входить действия на коммуникациях противоположной стороны. Как республиканцы, так и националисты остро зависели от бесперебойности поставок морем. Попытки республиканцев воспрепятствовать интенсивной переброске войск из Африки не увенчались успехом из-за отсутствия подходящих баз в районе Гибралтара и активного содействия франкистам немецких и итальянских ВМС и ВВС. Немалую роль в низкой эффективности республиканских ВМС сыграла политическая неразбериха. Экипажи состояли из представителей разных партий и просто сочувствующих, зачастую враждебно относящихся друг к другу. Боевая подготовка была заброшена, на многих кораблях царил настоящий хаос. Советские военные специалисты, оказывающие помощь Испанской республике, отмечали даже такие вопиющие случаи, как курение в артиллерийских погребах. Все это не могло не сказаться на эффективности республиканского флота на начальном этапе войны. Только прибытие военных советников из СССР смогло несколько улучшить ситуацию. Обе воюющие стороны были весьма зависимы от поставок морем, но если мятежники практически беспрепятственно получали военные грузы на транспортных кораблях Германии и Италии, то республиканцам приходилось в основном рассчитывать на помощь Советского Союза. Целый комплекс причин политического, дипломатического и военного характера мешал республике организовать блокаду портов, контролируемых франкистами, и одновременно противодействовать нападению на свои собственные суда.
Уже с октября 1937 г. прорыв советских транспортов в испанские порты был трудновыполнимым. Начиная с декабря, пароходы, вышедшие из Ленинграда или Мурманска, вынуждены были разгружаться во французских гаванях Гавра или Бордо, и уже оттуда по железной дороге привезенное ими следовало транзитом в Испанию. Из-за все более неприязненного отношения французских властей часть грузов вообще не дошла до места назначения.
Горячая ночь у мыса Палос
Схема боя у мыса Палос
К началу 1938 года положение Республики было еще не отчаянным, но уже тяжелым. Более половины страны контролировалось франкистами, располагавшими в отличие от республиканцев сплоченной и дисциплинированной армией, не раздираемой политическими дрязгами. Тыл националистов не сотрясали волнения и забастовки – любые проявления протеста во время войны были запрещены под страхом смертной казни. Цены на рынке были заморожены. К этому времени Франко уже признали более 20 государств. Иное положение было внутри республики. Экономический коллапс не мог быть преодолен – промышленность, несмотря на военное время, работала с праздниками и выходными, республиканская песета обесценивалась. В таких условиях среди высшего руководства страны начала развиваться мысль о решительном сражении, которое если и не сокрушит Франко, то, во всяком случае, позволит укрепить шаткое положение Республики на международной арене.
В конце 1937 г. началось кровопролитное сражение за приморский городок Теруэль, куда были брошены наиболее боеспособные части, в которых преобладали коммунисты. Военно-морское командование тоже решило не отставать и попытаться, наконец, избавиться от проблемы наличия у противника «Балеареса» и «Канариаса». Самыми крупными кораблями республиканского флота к этому времени были легкие крейсера – линкор «Хайме I» к этому времени был уже потерян в результате взрыва погребов и последующего пожара. Ликвидацию уже набивших оскомину двух «корсаров» после совещаний с советскими военными советниками было решено возложить на торпедные катера, которые должны были атаковать тяжелые крейсеры во время стоянки.
Конец февраля – начало марта 1938 были ознаменованы увеличившейся активности разведывательной авиации республиканцев. В первых числах марта во время очередного полета над Мальоркой (Балеарские острова) оба корабля были зафиксированы на снимках стоящими в бухте Пальма за боновыми заграждениями. Началась подготовка операции. В ночь с 4 на 5 марта ударная группа, состоящая из трех торпедных катеров и четырех эсминцев, перешла из Картахены в Валенсию, поближе к месту дислокации противника. Однако разведка франкистов действовала не менее активно. Их агентуре стало известно о готовящейся акции противоположной стороны. Командование «национального» флота решило сыграть на опережение. Уже 5 марта Пальму покинула эскадра контр-адмирала Мануэля де Виерны в составе тяжелых крейсеров «Балеарес» (флагман) и «Канариас», легкого крейсера «Альмиранте Сервера», трех эсминцев и двух минных заградителей. Одним из них был совсем новый «Юпитер», располагавший кроме собственно минного еще и неплохим артиллерийским вооружением: четырьмя 120-мм орудиями и мелкокалиберной артиллерией.
План Виерны состоял в том, чтобы перехватить на рассвете 6 марта корабли республиканского флота, используя огневое превосходство. Дополнительной задачей являлось выставление минного заграждения на подходе к Картахене. Ряд источников указывает на то, что корабли Виерны должны были встретить конвой из двух транспортов и сопроводить их до Мальорки, и что о выходе республиканского флота ничего известно не было. Франкисты располагали сведениями, что именно в Картахене находятся практически все боеспособные корабли республиканцев, сведенные в эскадру, которая должна была страховать ударную группу, предназначенную для атаки Мальорки. Обо всех мероприятиях противника республиканцы пока не догадывались, и поэтому вечером 5 марта в море вышла эскадра под командованием Луиса Гонсалеса де Убиеты. Кстати, на посту командующего эскадры Убиета находился совсем недавно: он был стремительно выдвинут на эту должность, когда в чине капитана 3-го ранга командовал легким крейсером «Мендес Нуньес». Теперь в подчинении у новоиспеченного вице-адмирала находились легкие крейсера «Либертад» (флагман), собственно «Мендес Нуньес» и 2-й дивизион эсминцев в составе шести кораблей. Легкие крейсера были уже достаточно стары к этому моменту – они были спроектированы на основе британских малых крейсеров-разведчиков. «Либертад» располагал восемью, а «Нуньес» – шестью 152-мм орудиями.
Уже находясь в море, Убиета получил сообщение, что в районе Валенсии бушует шторм силой не менее 7 баллов, и в таких условиях действия торпедных катеров будут невозможны. Проведя консультацию с военным советником, капитан-лейтенантом Н. А. Питерским, адмирал все-таки решил не возвращаться на базу, а произвести разведку в районе Балеарских островов, в частности, у острова Ивиса. Республиканская эскадра взяла курс на северо-восток. Тем временем Виерна, больше рассчитывая на дневное сражение, увеличил скорость, намереваясь на рассвете быть в районе Картахены. Оба минных заградителя, чья скорость не превышала 18 узлов, были оставлены под присмотром эсминцев, а крейсерские силы («Балеарес», «Канариас», «Альмиранте Сервера»), двигаясь 30-узловым ходом, шли в сторону мыса Палос.
Перед полуночью Убиета отделил от своих сил боевую группу из трех эсминцев, направив их в свободный поиск в районе Ивисы. Эскадра шла следующим порядком: «Либертад» и «Мендес Нуньес» в кильватерной колоне, а справа по борту от них – три эсминца. Оба соединения двигались друг на друга, и встреча состоялась 6 марта в промежутке между 0.35 и 0.40 минутами. Сигнальщики с республиканского эсминца «Санчес», шедшего в голове колонны, при свете звезд обнаружили пенный след идущих почти полным ходом кораблей противника, а затем увидели их силуэты. Профиль тяжелых крейсеров с их массивной дымовой трубой было невозможно перепутать ни с одним кораблем. Виерна, возможно, допустил ошибку, отказавшись ради спешки от сопровождения своих крейсеров эсминцами. По-видимому, он стремился застать противника врасплох, ведь вес бортового залпа его крейсеров превышал 2 тонны против 700 кг у республиканцев. Новые 203-мм орудия тяжелых крейсеров имели весьма хорошие показатели, и в дневных условиях боя франкисты могли рассчитывать на успех.
Однако обстоятельства сложились так, что в неприятной для себя ситуации оказался именно Виерна. «Санчес», сообщив на флагманский «Либретад» о контакте с врагом, выпустил по вражеским кораблям две торпеды, но не попал, а вся остальная колонна проскочила со скоростью 25 узлов, не успев отреагировать. Около 0.50 Убиета получил радиограмму с «Санчеса» и, опасаясь, что противник может перерезать пути отхода ранее отпущенной боевой группе, сменил курс. Вся республиканская эскадра сделала поворот вправо и, подняв ход до полного, попыталась перерезать курс кораблей мятежников, одновременно сокращая этим расстояние до Картахены. Франкистский адмирал догадался, что противник хочет отрезать ему пути отхода в открытое море и прижать к берегу. Чтобы не дать поймать себя в ловушку, Виерна еще больше увеличил скорость, практически до максимума (машины «Серверы», несмотря на возраст, старший, чем у тяжелых крейсеров, могли дать ход почти 32 узла), и начал уходить на юго-восток, оставляя республиканскую эскадру позади. Он не хотел ночного сражения, справедливо опасаясь вражеских эсминцев, способных подобраться поближе и выпустить торпеды. Проще было в открытом море дождаться рассвета и навязать республиканцам бой уже на своих условиях.
Убиета не отказался от погони – его корабли также развили полный ход. Тяжелее приходилось наиболее старому «Мендесу Нуньесу» – его ход не превышал 29 узлов, и он постепенно начал отставать. Погоня длилась уже полтора часа, многочисленные сигнальщики всматривались в ночное море. Наконец в 2 ч. 13 мин. с того же «Санчеса», который продолжал идти впереди эскадры, вновь заметили крейсеры франкистов. Противник был обнаружен на расстоянии около 2 миль, причем эсминец остался незамеченным, поскольку франкисты, увидев республиканские крейсеры, сфокусировали все внимание на них. С дистанции около 3 миль «Либертад» и «Мендес Нуньес» открыли огонь по противнику. В ответ «забасили» 203-мм «Балеареса» и «Канариаса», «Альмиранте Сервера» огня не отрывал, поскольку ему мешал шедший головным «Канариас».
Эсминец «Лепанто»
Артиллерийский контакт был недолгим. «Либертад», например, израсходовал только 27 152-мм снарядов, добившись, по наблюдениям сигнальщиков, трех попаданий в «Канариас». Франкисты этого не подтвердили. На кораблях республиканцев были включены прожекторы, корабли Виерны помогали себе осветительными снарядами. Это сыграло роковую роль. Во время перестрелки обе колонны крейсеров интенсивно маневрировали и шли встречными курсами, при этом «Либертад» и «Мендес Нуньес» оказались слева от противника, а эсминцы – справа. Виерна, позволив втянуть себя в ночной бой, фактически оказался поставленным в два огня. Используя весьма выгодную тактическую ситуацию, республиканские эсминцы с дистанции чуть больше мили выпустили торпеды («Альмиранте Антекера» – 5, «Санчес» – 4, «Лепанто» – 3). Около 2 ч. 30 мин. на шедшем вторым в колонне «Балеаресе» прогремели два (по другим сведениям, три) мощных взрыва. На корабле вспыхнул пожар, поскольку одна из торпед попала в цистерну с мазутом, и он, кренясь на левый борт, начал тонуть. Вторая вызвала детонацию погребов башни «B», что привело к гибели всех офицеров на мостике, в том числе командира крейсера и контр-адмирала Виерны. «Канариас» и «Альмиранте Сервера» развернулись и вышли из боя. Сведения о попадании одной торпеды в «Канариас» и заклинивании у него руля представляются спорными.
Убиета не стал добивать пылающий крейсер, считая его обреченным. Не продолжил он и погоню за стремительно уходящим противником – известие о неудаче, постигшей крейсерскую эскадру, заставило минные заградители и сопровождавшие их эсминцы лечь на обратный курс. От минирования подходов Картахены в таких условиях франкисты отказались. Возможно, республиканцы добились бы еще большего успеха, сумев уничтожить все корабли неприятеля. Республиканский командующий, кроме того, мог использовать отходящую от острова Ивиса боевую группу эсминцев, располагавшую по меньшей мере 18 торпедами. По каким-то причинам это не было сделано. Возможно, Убиета опасался дневных атак вражеских бомбардировщиков с Менорки. Впоследствии очевидцы утверждали, что командующий якобы не хотел в конце уже проигранной войны топить «испанские» корабли. Так или иначе, а возможность превратить тактический успех в серьезную морскую победу была упущена.
Конец «Балеареса»
После того как обе противоборствующих стороны покинули место боя, к пылающему «Балеаресу» подошли английские эсминцы «Бореас» и «Кемпенфельт». Дело в том, что обеспокоенное атаками на гражданские суда, производимыми «неизвестными» подводными лодками, английское правительство распорядилось осуществлять патрулирование в районе Балеарских островов. Заметив на горизонте яркое пламя, англичане подошли ближе и в 3 ч. 50 мин. обнаружили горящий крейсер. Через небольшой промежуток времени эсминцы приступили к спасению экипажа с беспомощного корабля. Всего британцами, проявившими профессионализм и выдержку, с горящего «Балеареса» и из воды было спасено 12 офицеров и 360 матросов. Около 5 ч. утра сильно поврежденный тяжелый крейсер затонул.
В 7.20 на место недавнего боя вернулся «Канариас» и стал принимать на борт спасенных со своего систершипа. За этим занятием его и застали республиканские самолеты-разведчики. Получив сигнал о замеченном тяжелом крейсере и, очевидно, приняв его за недобитый «Балеарес», главный авиационный советник Т. В. Малашкевич направил против него все имеющиеся под рукой бомбардировщики. На место проведения спасательных работ было брошено 3 эскадрильи (27 единиц) «СБ». Большинство из них имело смешанные советско-испанские экипажи. Всего было совершено три авианалета, причем самолеты встретил сильный зенитный огонь. Пилоты утверждали, что в результате попаданий «Балеарес» затонул, и удалось добиться как минимум одного попадания в «Канариас». Поскольку флагман Виерны к этому времени находился уже на дне, республиканцы, проводившие бомбометание с высоты 3500 метров, приняли за него стоящий на месте «Канариас». Впоследствии националисты утверждали, что никаких попаданий не было. Зато английская сторона отметила одного убитого в результате разрыва бомбы матроса с эсминца «Бореас», который располагался близко возле «Канариаса».
«Канариас» следует к месту разборки
Бой у мыса Палос серьезно повлиял на интенсивность деятельности франкистского флота. Почти полтора месяца его корабли находились в пунктах постоянного базирования, занимаясь ремонтом и боевой подготовкой. Однако в силу общей неблагоприятной обстановки никакой практической выгоды, кроме морального удовлетворения, эта победа для республиканских ВМС не имела – битва под Теруэлем была проиграна, и в победу правительства в Мадриде уже мало кто верил. Потоки оружия и снаряжения, направляемые из Италии и Германии своему союзнику, становились все более глубокими и полноводными. Напротив, помощь из СССР стала сокращаться. Республиканский флот находился в плачевном техническом состоянии, ему начало не хватать топлива, некоторых видов боеприпасов (в частности, торпед), многие механизмы выработали свой ресурс, и привести их в надлежащее состояние при постоянных ударах с воздуха и ухудшающемся снабжении не представлялось возможным. Гражданская война в Испании закончилась 1 апреля 1939 года, меньше чем за полгода до начала еще более грозных событий. Республиканское правительство, не сумев преодолеть внутренние политические амбиции и справиться с разраставшимся на протяжении всей войны хаосом, пало, уступив жестокой, но целеустремленной и единой по составу силе. Крейсер «Канариас» вместе с былыми противниками продолжал проходить службу в составе ВМС Испании, периодически подвергаясь модернизации. Одна из них лишила корабль его характерной дымовой трубы, превратив ее в две обычные. Карьера старого крейсера завершилась в 1977 году разборкой на металлолом.
Информация