Без царя в голове
Революция 1917 года не просто сокрушила монархию: произошел глубочайший цивилизационный разлом и в итоге возник иной культурно-исторический феномен – СССР. В сущности современная Россия имеет мало общего с той навсегда ушедшей державой. Можно вернуть прежние названия всем городам и улицам, но это не изменит ментальные установки постсоветского общества.
Споры о причинах гибели Российской империи будут всегда. Но несомненно то, что февральский переворот оказался возможен не в последнюю очередь вследствие сугубо военных факторов, например гибели значительной части кадрового офицерства и солдат, воспитанных в безусловной преданности царю и Отечеству.
Наиболее серьезные потери российская императорская армия понесла в 1915 году во время так называемого Великого отступления из Галиции, после которого офицерские погоны надели люди сугубо гражданские: вчерашние преподаватели, врачи, музыканты. В большинстве своем они сражались храбро и беззаветно любили Родину, но их ментальные установки сильно отличались от мировоззрения «предшественников». Офицеры военного призыва были готовы умирать за Отечество, но не за царя. Русская интеллигенция на рубеже столетий была серьезно заражена либеральными идеями, никак не совместимыми с преданностью престолу.
Призванные в армию крестьяне, заменившие павших в 1915-м солдат, вообще не понимали смысла войны. Пользовавшийся уважением среди нижних чинов унтер-офицерский состав – традиционно хорошо подготовленный и обученный – был в значительной степени выбит в первые два года сражений.
Однако в центре нашего внимания не политический выбор офицерства в 1917-м и не восприятие войны призванными из запаса вчерашними крестьянами, а анализ сугубо военных причин катастрофы в Галиции. Где они – в области тактики или стратегии? Иными словами, поражение 1915 года вызвано плохим исполнением грамотных стратегических решений Ставки или же, напротив, именно ее действия и привели к военным неудачам?
В СССР бытовало мнение о бездарности русского генералитета. Насколько объективно подобное суждение? В качестве примера низкой подготовки высшего командного состава императорской армии обычно приводили неудачи в Русско-японской и Первой мировой. Однако заметим, ни в 1905, ни в 1914–1917 годах наши войска, за исключением 1 и 2-й армий в Восточной Пруссии в 1914-м, не были разбиты. Даже в ходе Великого отступления русские корпуса понесли страшные потери, но сумели избежать разгрома. Наш генералитет в целом имел хорошую тактическую подготовку, многие начальники дивизий и корпусов неплохо показали себя в боях с японцами, а спустя десятилетие – в сражениях против германцев и их союзников. Сложнее обстояло дело с высшим командованием – теми, кто отвечал за стратегию.
Лучшими русскими военачальниками Первой мировой по праву считаются генералы Н. Н. Юденич и А. А. Брусилов, причем последний не окончил Академию Генштаба, что было редкостью для полководцев столь высокого ранга. Собственно, это все. Имена остальных малоизвестны неспециалистам, исключая генерала М. В. Алексеева, который, впрочем, стал по-настоящему знаменит как один из основателей Белого движения и создателей наряду с Л. Г. Корниловым Добровольческой армии.
Тем не менее в 1915-м не они определяли российскую стратегию. Брусилов возглавлял 8-ю армию Юго-Западного фронта, Юденич командовал Кавказской армией, Алексеев – Северо-Западным фронтом. Он-то, конечно, мог влиять на принятие стратегических решений Ставкой, однако, по отзывам некоторых современников, не обладал твердой волей, необходимой крупному военачальнику (подобного мнения придерживался, в частности, генерал А. И. Деникин, соратник Алексеева по Белому движению). И кроме того, часто выполнял большую часть второстепенной текущей работы, входившей в обязанность подчиненных.
Чужие дяди
Кто же определял стратегию России до 1915 года? В Первую мировую войну наша армия вступила под командованием великого князя Николая Николаевича-младшего – дяди царя. Храбро сражавшийся в турецкую кампанию 1877–1878 годов, великий князь идеально смотрелся бы в роли командующего гвардией, однако полководцем не был. Достаточно сказать, что с его точки зрения, для победы достаточно занятия крупных географических объектов, а не разгрома противника. Кроме того, он не участвовал в разработке плана войны, что неудивительно, – для этого необходимо серьезное академическое образование, которого Николай Николаевич не имел, как и опыта принятия стратегических решений.
Порой его действия как главнокомандующего были просто непродуманными. Так, в 1914-м, когда германские корпуса на Западном фронте стремительно продвигались через Бельгию к Парижу, две русские армии вторглись в Восточную Пруссию. Тем самым Ставка предполагала отвлечь на Восточный фронт часть немецких дивизий и таким образом облегчить положение Франции, посол которой в те драматичные дни умолял Николая II повелеть своим генералам наступать со стороны Варшавы на Берлин. Возможно, именно под влиянием этих обстоятельств Николай Николаевич перебросил часть сил, в том числе и гвардейский корпус, под Варшаву, намереваясь подготовить удар в направлении Познани – города, расположенного посередине линии Берлин – Варшава. Легко заметить, что эти действия приводили только к распылению сил и ненужным перегруппировкам.
Так что назначение на ключевые должности членов царской фамилии отрицательно сказывалось на боевом состоянии армии. Тот же Николай Николаевич, возглавляя перед войной Совет государственной обороны, постоянно вмешивался в деятельность военного и морского министерств, внося путаницу и разнобой в работу ведомств.
Кто же помогал великому князю в планировании операций? Начальником штаба он назначил генерала Н. И. Янушкевича, генерал-квартирмейстером – начальником оперативного отдела – Ю. Н. Данилова. Оба, по отзывам современников и коллег, были явно не на своем месте и не справлялись с возложенными на них обязанностями. Северо-Западный фронт возглавил генерал Я. М. Жилинский, карьера которого, по словам Деникина, вызывала в военных кругах недоумение и не находила рационального объяснения. Неспособность Жилинского наладить эффективное управление не вызвала в армии ни малейшего удивления. Юго-Западный фронт Ставка доверила генералу Н. И. Иванову, также не обладавшему большими стратегическими познаниями, что со всей очевидностью проявилось во время кампании 1915 года. Перед войной он возглавлял Киевский военный округ и более занимался хозяйственными вопросами. В 1914-м армии Юго-Западного фронта одержали блестящую победу над австрийскими войсками, однако заслуга в большей степени принадлежит тогдашнему начальнику штаба Иванова генералу Алексееву.
В 1915 год русское командование вступило с твердым намерением победоносно завершить войну, впрочем, такую цель ставили перед собой все воюющие державы. Каков же был стратегический замысел Ставки? В штабе Янушкевича рассчитывали провести одновременное наступление в Карпатах, Буковине и Восточной Пруссии. Нетрудно увидеть, что подобное планирование вынуждало русские войска бить врага растопыренными пальцами. Любопытно, что в чем-то стратегический замысел Ставки напоминал план «Барбаросса». Как известно, немецкие группы армий летом 1941 года также наступали в расходящихся направлениях и ни одна из них не смогла в полной мере самостоятельно выполнить поставленные задачи.
Изначальная порочность русского плана заключалась также и в том, что Северо-Западный и Юго-Западный фронты наносили удары на второстепенных участках – в Восточной Пруссии и Буковине. Даже в случае успеха русского оружия обе державы Центрального союза сохраняли контроль над жизненно важными регионами и столицами, а с ними – и рычаги управлениями войсками.
Надо сказать, не все русские полководцы были в восторге от стратегического творчества Ставки. Тот же Алексеев предлагал более реалистичный план – наступать на Краков, что в случае успеха выводило русские войска во фланг и тыл германской группировки, действовавшей в направлении Варшавы. Однако не сумел настоять на своем предложении. Что касается замысла наступать в Карпатах, то он зародился в штабе Юго-Западного фронта еще в 1914-м и имел шансы на успех. Однако переброска в 1915 году немецких дивизий на помощь австро-венграм значительно укрепила позиции противника в Галиции.
Выбор правильного стратегического решения для России был необходим и по геополитическим причинам. Осенью 1914-го в войну на стороне центральных держав вступила Турция. Это закрыло для нашей страны Босфор и Дарданеллы и фактически привело к изоляции России от союзников, военно-экономическую помощь которых страна могла получать только по Белому морю, что никоим образом не отвечало потребностям армии. Кроме того, в 1915 году германское командование решило перенести центр тяжести военных операций с запада на восток и сокрушительным ударом вывести Россию из войны. Хотя надо сказать, что стратегические замыслы немцев во многом зависели от их более слабого австрийского союзника, оказавшегося на исходе 1914 года на грани катастрофы.
Главный удар германцы решили нанести в районе Горлицы. Цель – выйти в тыл армиям Юго-Западного фронта. Для этого германское командование перебросило свыше десяти дивизий и объединило их в составе 11-й армии под командованием генерала Эберхарда Макензена. Чтобы скрыть основные цели, немцы провели отвлекающие демонстрации в Курляндии и Карпатах.
Дивизии Макензена был нацелены против 3-й армии генерала Р. Д. Радко-Дмитриева, в штабе которого знали о сосредоточении мощной группировки противника. Командарм предлагал единственно правильное в той ситуации решение – отвести армию с Карпат и перегруппировать силы. Однако в штабе великого князя, как, впрочем, и Юго-Западного фронта, не разглядели грозящей опасности и отказали. Любопытно, что о готовящемся немецком ударе Ставку предупреждал английский военный министр фельдмаршал граф Китченер. Но Николай Николаевич не придал этой информации серьезного значения. Тем временем на направлении главного удара немцы создали колоссальное превосходство в силах. 2 мая дивизии Макензена перешли в наступление, преодолевая героическое сопротивление 3-й армии Радко-Дмитриева. Однако когда намерения немцев прорвать нашу оборону в районе Горлицы обозначились со всей очевидностью, в штабе Иванова по-прежнему полагали, что это не более чем отвлекающий маневр, а основной удар германцы нанесут в Карпатах. Ставка же ограничилась установкой: «Ни шагу назад!», лишний раз свидетельствовавшей о бездарности и Николая Николаевича, и его окружения. В ожесточенных боях немцы прорвали оборону русского Юго-Западного фронта.
Прелюдия революции
О том, что представляли собой в те майские дни 1915 года бои в Галиции, свидетельствуют воспоминания Деникина. Он командовал 4-й стрелковой Железной дивизией, прославившейся еще в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов и в дни Великого отступления входившей в состав Юго-Западного фронта. Бригада Деникина, по его словам, играла роль пожарной команды, перебрасываемой на самые угрожаемые участки фронта. Так было и в страшные для русского оружия дни. Антон Иванович вспоминал: «Эти бои южнее Перемышля были для нас наиболее кровопролитными. В частности, сильно пострадала Железная дивизия. 13 и 14-й полки были буквально сметены невероятной силы артиллерийским огнем немцев. В первый и единственный раз я видел храбрейшего из храбрых полковника Маркова (в будущем легендарного белогвардейского генерала и соратника Деникина. – И. Х.) в состоянии, близком к отчаянию, когда он выводил из боя остатки своих рот, весь залитый кровью, хлынувшей из тела шедшего рядом с ним командира 14-го полка, которому осколком снаряда снесло голову. Вид туловища полковника без головы, простоявшего еще несколько мгновений в позе живого, забыть нельзя...» Далее генерал писал: «За год войны в связи с положением фронта мне приходилось и наступать, и отступать. Но последнее имело характер маневра временного и переходящего. Теперь же вся обстановка и даже тон отдаваемых свыше распоряжений свидетельствовали о катастрофе… Великое отступление стоило нам дорого. Потери наши составляли более миллиона человек. Огромные территории – часть Прибалтики, Польша, Литва, часть Белоруссии, почти вся Галиция были нами потеряны. Кадры выбиты. Дух армий подорван».
Кадры выбиты… Эти два слова во многом и являются ключом к пониманию причин, сделавших возможным февральский переворот и последовавший за ним развал армии, солдатский террор офицеров. Следствием же столь страшных потерь в первую очередь и явился, как показали события Первой мировой войны, низкий уровень стратегической подготовки части русского генералитета, а также, повторим, порочная система расстановки на ключевые должности в императорской армии членов царской фамилии.
Возникает естественный вопрос: почему же в среде многочисленного офицерского корпуса российской императорской армии в начале XX столетия не нашлось достаточно военачальников, обладающих стратегическим талантом и способностью грамотно планировать и осуществлять сложные операции, профессионально руководить фронтами? Отчасти ответом на этот вопрос представляется мнение главнокомандующего русской армией в Японскую войну генерала А. Н. Куропаткина о причинах поражения в 1905 году: «Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, в России не выдвигались вперед, а преследовались, в мирное время они для многих начальников казались беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперед». Нельзя сказать, что ситуация кардинальным образом изменилась к началу Первой мировой.
Наконец, еще одна причина низкого уровня стратегической подготовки русского генералитета крылась в том, что призванная готовить полководцев Николаевская академия Генерального штаба не справлялась с возложенными на нее задачами. Но это тема отдельного разговора.
Какова судьба тех, кто определял стратегию русской императорской армии в первые два года войны? Великий князь Николай Николаевич благополучно покинул Россию, в Гражданской войне участия не принимал. Он мирно жил и скончался во Франции, формально возглавляя Русский общевоинский союз – военную организацию ветеранов Белого движения. Возглавлявший Северный фронт и один из главных участников февральского переворота генерал Н. В. Рузский был у большевиков в заложниках и зарублен ими в Пятигорске в 1918-м, вместе с ним погиб и Радко-Дмитриев. В том же году пали от рук революционных солдат генералы Янушкевич и Жилинский. Алексеев принял участие в легендарном Ледяном походе и умер в Новочеркасске. Данилов покинул Россию и тихо скончался в 1937 году в Париже.
Споры о причинах гибели Российской империи будут всегда. Но несомненно то, что февральский переворот оказался возможен не в последнюю очередь вследствие сугубо военных факторов, например гибели значительной части кадрового офицерства и солдат, воспитанных в безусловной преданности царю и Отечеству.
Наиболее серьезные потери российская императорская армия понесла в 1915 году во время так называемого Великого отступления из Галиции, после которого офицерские погоны надели люди сугубо гражданские: вчерашние преподаватели, врачи, музыканты. В большинстве своем они сражались храбро и беззаветно любили Родину, но их ментальные установки сильно отличались от мировоззрения «предшественников». Офицеры военного призыва были готовы умирать за Отечество, но не за царя. Русская интеллигенция на рубеже столетий была серьезно заражена либеральными идеями, никак не совместимыми с преданностью престолу.
Призванные в армию крестьяне, заменившие павших в 1915-м солдат, вообще не понимали смысла войны. Пользовавшийся уважением среди нижних чинов унтер-офицерский состав – традиционно хорошо подготовленный и обученный – был в значительной степени выбит в первые два года сражений.
Однако в центре нашего внимания не политический выбор офицерства в 1917-м и не восприятие войны призванными из запаса вчерашними крестьянами, а анализ сугубо военных причин катастрофы в Галиции. Где они – в области тактики или стратегии? Иными словами, поражение 1915 года вызвано плохим исполнением грамотных стратегических решений Ставки или же, напротив, именно ее действия и привели к военным неудачам?
В СССР бытовало мнение о бездарности русского генералитета. Насколько объективно подобное суждение? В качестве примера низкой подготовки высшего командного состава императорской армии обычно приводили неудачи в Русско-японской и Первой мировой. Однако заметим, ни в 1905, ни в 1914–1917 годах наши войска, за исключением 1 и 2-й армий в Восточной Пруссии в 1914-м, не были разбиты. Даже в ходе Великого отступления русские корпуса понесли страшные потери, но сумели избежать разгрома. Наш генералитет в целом имел хорошую тактическую подготовку, многие начальники дивизий и корпусов неплохо показали себя в боях с японцами, а спустя десятилетие – в сражениях против германцев и их союзников. Сложнее обстояло дело с высшим командованием – теми, кто отвечал за стратегию.
Лучшими русскими военачальниками Первой мировой по праву считаются генералы Н. Н. Юденич и А. А. Брусилов, причем последний не окончил Академию Генштаба, что было редкостью для полководцев столь высокого ранга. Собственно, это все. Имена остальных малоизвестны неспециалистам, исключая генерала М. В. Алексеева, который, впрочем, стал по-настоящему знаменит как один из основателей Белого движения и создателей наряду с Л. Г. Корниловым Добровольческой армии.
Тем не менее в 1915-м не они определяли российскую стратегию. Брусилов возглавлял 8-ю армию Юго-Западного фронта, Юденич командовал Кавказской армией, Алексеев – Северо-Западным фронтом. Он-то, конечно, мог влиять на принятие стратегических решений Ставкой, однако, по отзывам некоторых современников, не обладал твердой волей, необходимой крупному военачальнику (подобного мнения придерживался, в частности, генерал А. И. Деникин, соратник Алексеева по Белому движению). И кроме того, часто выполнял большую часть второстепенной текущей работы, входившей в обязанность подчиненных.
Чужие дяди
Кто же определял стратегию России до 1915 года? В Первую мировую войну наша армия вступила под командованием великого князя Николая Николаевича-младшего – дяди царя. Храбро сражавшийся в турецкую кампанию 1877–1878 годов, великий князь идеально смотрелся бы в роли командующего гвардией, однако полководцем не был. Достаточно сказать, что с его точки зрения, для победы достаточно занятия крупных географических объектов, а не разгрома противника. Кроме того, он не участвовал в разработке плана войны, что неудивительно, – для этого необходимо серьезное академическое образование, которого Николай Николаевич не имел, как и опыта принятия стратегических решений.
Порой его действия как главнокомандующего были просто непродуманными. Так, в 1914-м, когда германские корпуса на Западном фронте стремительно продвигались через Бельгию к Парижу, две русские армии вторглись в Восточную Пруссию. Тем самым Ставка предполагала отвлечь на Восточный фронт часть немецких дивизий и таким образом облегчить положение Франции, посол которой в те драматичные дни умолял Николая II повелеть своим генералам наступать со стороны Варшавы на Берлин. Возможно, именно под влиянием этих обстоятельств Николай Николаевич перебросил часть сил, в том числе и гвардейский корпус, под Варшаву, намереваясь подготовить удар в направлении Познани – города, расположенного посередине линии Берлин – Варшава. Легко заметить, что эти действия приводили только к распылению сил и ненужным перегруппировкам.Так что назначение на ключевые должности членов царской фамилии отрицательно сказывалось на боевом состоянии армии. Тот же Николай Николаевич, возглавляя перед войной Совет государственной обороны, постоянно вмешивался в деятельность военного и морского министерств, внося путаницу и разнобой в работу ведомств.
Кто же помогал великому князю в планировании операций? Начальником штаба он назначил генерала Н. И. Янушкевича, генерал-квартирмейстером – начальником оперативного отдела – Ю. Н. Данилова. Оба, по отзывам современников и коллег, были явно не на своем месте и не справлялись с возложенными на них обязанностями. Северо-Западный фронт возглавил генерал Я. М. Жилинский, карьера которого, по словам Деникина, вызывала в военных кругах недоумение и не находила рационального объяснения. Неспособность Жилинского наладить эффективное управление не вызвала в армии ни малейшего удивления. Юго-Западный фронт Ставка доверила генералу Н. И. Иванову, также не обладавшему большими стратегическими познаниями, что со всей очевидностью проявилось во время кампании 1915 года. Перед войной он возглавлял Киевский военный округ и более занимался хозяйственными вопросами. В 1914-м армии Юго-Западного фронта одержали блестящую победу над австрийскими войсками, однако заслуга в большей степени принадлежит тогдашнему начальнику штаба Иванова генералу Алексееву.
В 1915 год русское командование вступило с твердым намерением победоносно завершить войну, впрочем, такую цель ставили перед собой все воюющие державы. Каков же был стратегический замысел Ставки? В штабе Янушкевича рассчитывали провести одновременное наступление в Карпатах, Буковине и Восточной Пруссии. Нетрудно увидеть, что подобное планирование вынуждало русские войска бить врага растопыренными пальцами. Любопытно, что в чем-то стратегический замысел Ставки напоминал план «Барбаросса». Как известно, немецкие группы армий летом 1941 года также наступали в расходящихся направлениях и ни одна из них не смогла в полной мере самостоятельно выполнить поставленные задачи.
Изначальная порочность русского плана заключалась также и в том, что Северо-Западный и Юго-Западный фронты наносили удары на второстепенных участках – в Восточной Пруссии и Буковине. Даже в случае успеха русского оружия обе державы Центрального союза сохраняли контроль над жизненно важными регионами и столицами, а с ними – и рычаги управлениями войсками.
Надо сказать, не все русские полководцы были в восторге от стратегического творчества Ставки. Тот же Алексеев предлагал более реалистичный план – наступать на Краков, что в случае успеха выводило русские войска во фланг и тыл германской группировки, действовавшей в направлении Варшавы. Однако не сумел настоять на своем предложении. Что касается замысла наступать в Карпатах, то он зародился в штабе Юго-Западного фронта еще в 1914-м и имел шансы на успех. Однако переброска в 1915 году немецких дивизий на помощь австро-венграм значительно укрепила позиции противника в Галиции.Выбор правильного стратегического решения для России был необходим и по геополитическим причинам. Осенью 1914-го в войну на стороне центральных держав вступила Турция. Это закрыло для нашей страны Босфор и Дарданеллы и фактически привело к изоляции России от союзников, военно-экономическую помощь которых страна могла получать только по Белому морю, что никоим образом не отвечало потребностям армии. Кроме того, в 1915 году германское командование решило перенести центр тяжести военных операций с запада на восток и сокрушительным ударом вывести Россию из войны. Хотя надо сказать, что стратегические замыслы немцев во многом зависели от их более слабого австрийского союзника, оказавшегося на исходе 1914 года на грани катастрофы.
Главный удар германцы решили нанести в районе Горлицы. Цель – выйти в тыл армиям Юго-Западного фронта. Для этого германское командование перебросило свыше десяти дивизий и объединило их в составе 11-й армии под командованием генерала Эберхарда Макензена. Чтобы скрыть основные цели, немцы провели отвлекающие демонстрации в Курляндии и Карпатах.
Дивизии Макензена был нацелены против 3-й армии генерала Р. Д. Радко-Дмитриева, в штабе которого знали о сосредоточении мощной группировки противника. Командарм предлагал единственно правильное в той ситуации решение – отвести армию с Карпат и перегруппировать силы. Однако в штабе великого князя, как, впрочем, и Юго-Западного фронта, не разглядели грозящей опасности и отказали. Любопытно, что о готовящемся немецком ударе Ставку предупреждал английский военный министр фельдмаршал граф Китченер. Но Николай Николаевич не придал этой информации серьезного значения. Тем временем на направлении главного удара немцы создали колоссальное превосходство в силах. 2 мая дивизии Макензена перешли в наступление, преодолевая героическое сопротивление 3-й армии Радко-Дмитриева. Однако когда намерения немцев прорвать нашу оборону в районе Горлицы обозначились со всей очевидностью, в штабе Иванова по-прежнему полагали, что это не более чем отвлекающий маневр, а основной удар германцы нанесут в Карпатах. Ставка же ограничилась установкой: «Ни шагу назад!», лишний раз свидетельствовавшей о бездарности и Николая Николаевича, и его окружения. В ожесточенных боях немцы прорвали оборону русского Юго-Западного фронта.
Прелюдия революции
О том, что представляли собой в те майские дни 1915 года бои в Галиции, свидетельствуют воспоминания Деникина. Он командовал 4-й стрелковой Железной дивизией, прославившейся еще в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов и в дни Великого отступления входившей в состав Юго-Западного фронта. Бригада Деникина, по его словам, играла роль пожарной команды, перебрасываемой на самые угрожаемые участки фронта. Так было и в страшные для русского оружия дни. Антон Иванович вспоминал: «Эти бои южнее Перемышля были для нас наиболее кровопролитными. В частности, сильно пострадала Железная дивизия. 13 и 14-й полки были буквально сметены невероятной силы артиллерийским огнем немцев. В первый и единственный раз я видел храбрейшего из храбрых полковника Маркова (в будущем легендарного белогвардейского генерала и соратника Деникина. – И. Х.) в состоянии, близком к отчаянию, когда он выводил из боя остатки своих рот, весь залитый кровью, хлынувшей из тела шедшего рядом с ним командира 14-го полка, которому осколком снаряда снесло голову. Вид туловища полковника без головы, простоявшего еще несколько мгновений в позе живого, забыть нельзя...» Далее генерал писал: «За год войны в связи с положением фронта мне приходилось и наступать, и отступать. Но последнее имело характер маневра временного и переходящего. Теперь же вся обстановка и даже тон отдаваемых свыше распоряжений свидетельствовали о катастрофе… Великое отступление стоило нам дорого. Потери наши составляли более миллиона человек. Огромные территории – часть Прибалтики, Польша, Литва, часть Белоруссии, почти вся Галиция были нами потеряны. Кадры выбиты. Дух армий подорван».
Кадры выбиты… Эти два слова во многом и являются ключом к пониманию причин, сделавших возможным февральский переворот и последовавший за ним развал армии, солдатский террор офицеров. Следствием же столь страшных потерь в первую очередь и явился, как показали события Первой мировой войны, низкий уровень стратегической подготовки части русского генералитета, а также, повторим, порочная система расстановки на ключевые должности в императорской армии членов царской фамилии.
Возникает естественный вопрос: почему же в среде многочисленного офицерского корпуса российской императорской армии в начале XX столетия не нашлось достаточно военачальников, обладающих стратегическим талантом и способностью грамотно планировать и осуществлять сложные операции, профессионально руководить фронтами? Отчасти ответом на этот вопрос представляется мнение главнокомандующего русской армией в Японскую войну генерала А. Н. Куропаткина о причинах поражения в 1905 году: «Люди с сильным характером, люди самостоятельные, к сожалению, в России не выдвигались вперед, а преследовались, в мирное время они для многих начальников казались беспокойными. В результате такие люди часто оставляли службу. Наоборот, люди бесхарактерные, без убеждений, но покладистые, всегда готовые во всем соглашаться с мнением своих начальников, выдвигались вперед». Нельзя сказать, что ситуация кардинальным образом изменилась к началу Первой мировой.
Наконец, еще одна причина низкого уровня стратегической подготовки русского генералитета крылась в том, что призванная готовить полководцев Николаевская академия Генерального штаба не справлялась с возложенными на нее задачами. Но это тема отдельного разговора.
Какова судьба тех, кто определял стратегию русской императорской армии в первые два года войны? Великий князь Николай Николаевич благополучно покинул Россию, в Гражданской войне участия не принимал. Он мирно жил и скончался во Франции, формально возглавляя Русский общевоинский союз – военную организацию ветеранов Белого движения. Возглавлявший Северный фронт и один из главных участников февральского переворота генерал Н. В. Рузский был у большевиков в заложниках и зарублен ими в Пятигорске в 1918-м, вместе с ним погиб и Радко-Дмитриев. В том же году пали от рук революционных солдат генералы Янушкевич и Жилинский. Алексеев принял участие в легендарном Ледяном походе и умер в Новочеркасске. Данилов покинул Россию и тихо скончался в 1937 году в Париже.
Информация