Майдан и «Беркут» февраля 1917 года
Февральскую революцию долгое время было принято считать бескровной. Однако как показали исследования, проведенные в Санкт-Петербургском университете МВД, события февраля-марта 1917 года в Петрограде вылились в настоящие погромы, главными жертвами которых стали полицейские и жандармские чины Северной столицы.
Полную картину этих трагических страниц, как и точное число жертв революции среди полицейских, еще предстоит уточнить, однако уже сегодня, в годовщину столетия событий необходимо восстановить справедливость и воздать должное сотрудникам МВД, честно исполнявшим служебный долг и погибшим на посту.
Безымянно всплывшие
Всего, по неполным данным «Ведомостей общественного градоначальства», в результате массовых волнений и вооруженных столкновений с конца февраля до середины марта 1917 года в столице погибли 266 человек (из них 19 полицейских и 48 жандармов), 988 были ранены. Кроме того, 42 погибших и 48 раненых так и не были опознаны родственниками, а 64 человека, среди которых и полицейские, пропали без вести. Несколько трупов стражей порядка, спущенных бесчинствующими массами под лед Невы, Мойки и городских каналов, обнаружились в мае. Сохранились свидетельства очевидцев, как полицейских и жандармов расстреливали и зарывали в приготовленные заранее ямы. По разным причинам учтены были далеко не все жертвы. Реальные цифры потерь сотрудников правоохранительных органов, по данным современных исследователей, – не менее 40 убитых и около 100 раненых.
Погромное 8 марта
Волнения начались по странному совпадению на следующий день после отъезда царя в Ставку 8 марта. Под предлогом отмечаемого праздника женщины, выйдя на улицы, стали требовать хлеба и мира. Вскоре к ним присоединились студенческая молодежь, гимназисты, рабочие. Начались бесчинства. В пресечении беспорядков, кроме полицейских, приняли участие казачьи подразделения и войска гарнизона, хотя последние большой активности не проявляли. Оружие не применялось.
В столкновениях согласно донесениям Охранного отделения на Нижегородской улице избит помощник пристава 2-го участка Выборгской части Каргельс, который попытался помешать препятствовавшим движению трамваев хулиганам. У Финляндского вокзала получил ранение в голову пристав Гроткус. На Корпусной улице полицейские пытались остановить погромщиков, ломившихся в ворота Механического завода, работавшего на оборону. В результате разоружены и избиты палками охранявшие его полицейские надзиратели Вашев и Батов. Аналогичная история произошла с надзирателем Смирновым, охранявшим Невскую бумагопрядильную фабрику.
Куда ж без провокаторов
Рано утром 9 марта столичный градоначальник генерал Александр Балк в сопровождении подразделения конной жандармерии объехал полицейские посты, побеседовал с нижними чинами. В своем дневнике он оставил такую запись: «Убедился в сознании ими важности переживаемого момента и что они всецело проникнуты чувством долга к службе». Общее число бастующих и митингующих меж тем превысило 200 тысяч.
Полицейскими для разгона демонстраций применялись штатные средства: нагайки, шашки, револьверы. Стреляли больше в воздух. В ответ из толпы, с чердаков, из подворотен бросали бомбы, использовались браунинги и наганы. Среди митингующих было много провокаторов. Характерный пример. На Каменноостровском проспекте была смертельно ранена женщина. Руководивший операцией по деблокированию района полицмейстер полковник Спиридонов задержал юношу из ремесленного училища, распускавшего слухи, что женщину застрелил городовой Марчук. Тут же в присутствии понятых произвели осмотр оружия полицейского: все патроны оказались на месте, пороховой нагар в стволе отсутствовал.
В тот ставший по-настоящему жарким день при исполнении служебных обязанностей были ранены полицейский надзиратель Лучкин, городовой Боков, помощник пристава Васильев.
А приданные полицейским распоряжениями командующего петроградским гарнизоном генерал-лейтенанта Сергея Хабалова казачьи и армейские части начали саботировать приказы командования или под разными предлогами уклоняться от выступления на стороне закона. Фактически из всего многотысячного столичного гарнизона верным присяге осталась лишь горстка полицейских и жандармов.
Проигранный день
10 марта обернулось еще большим числом жертв со стороны полицейских и жандармов, среди которых появились убитые. Руководя подчиненными при разгоне несанкционированной демонстрации, пал от рук боевиков начальник полиции Выборгской стороны полковник Шалфеев. На выручку бросились городовые конной стражи, но спасти его не удалось. Среди первых жертв «бескровной» революции оказался и пристав Крылов, пытавшийся сорвать красный флаг. Его зарубил со спины казак-старообрядец из оцепления.
В воспоминаниях участников столкновений приводятся и другие эпизоды, например убийство троих жандармов в районе Варшавского вокзала, пытавшихся оказать толпе вооруженное сопротивление. В тот же день раненного в перестрелке околоточного надзирателя (фамилия неизвестна) разъяренные боевики умертвили, закопав еще живого в выгребной яме. Об убийстве безымянного помощника полицейского пристава, до последнего патрона отстреливавшегося из револьвера с чердака дома № 120 по Забалканскому проспекту, сообщается в других источниках. Его тело было сброшено на землю. Серьезно раненных сотрудников полиции к тому времени уже были десятки.
В тот день растерявшийся градоначальник генерал Балк, так и не получивший ожидаемую поддержку войск гарнизона, оставил в дневнике запись: «День был нами проигран во всех отношениях. Толпа почувствовала слабость и обнаглела». Явившимся к нему на следующий день на инструктаж начальникам полицейских участков на вопрос, что делать в случае нападения, он заявил: «Если нападут хулиганы – отбивайтесь. Если, не дай бог, войска – не оказывайте сопротивления. Только погубите городовых».
Мундир как приговор
Тогда же, очевидно, и произошел надлом в сознании большинства полицейских чинов. Они начали «самоарестовываться», добровольно разоружаясь, сдаваться на милость «народа-победителя». Вдохновители восстания открыто не призывали убивать стражей порядка, но революционный хаос безвластия оказался благодатным для сведения политическими и уголовными элементами личных счетов с представителями власти.
Убийства стражей порядка продолжались. 13 марта застрелены задержанные на квартире на Забалканском проспекте в доме № 36 надзиратель Иванов и городовой Полищук. 14 марта убиты городовые Черепок и Сницерук. В тот же день в Обуховской больнице пьяными солдатами заколот штыками околоточный надзиратель Лопатин. На своей квартире замучен надзиратель сыскной полиции Гурской. Ему сначала отрезали пальцы, уши, а потом зарубили шашками.
При конвоировании арестованных в Таврический дворец, куда направляли всех подозрительных, были изувечены сотрудник охранной команды Мухин, полицейский писарь Мацкевич, надзиратель Божков, городовые Михайлов, Ширлогуб, младший помощник участкового пристава Струков.
И один в поле воин
Отдельная страница в мартирологе защитников закона и порядка тех дней – убийство начальника Петроградского жандармского управления генерал-лейтенанта Ивана Волкова. Если сопоставить воспоминания участников и очевидцев тех событий, получается следующая картина. 13 марта 70-летнему генералу докладывают, что к жандармскому управлению движется вооруженная разъяренная толпа. Он дает команду подчиненным уходить и остается один в рабочем кабинете, куда вскоре ворвались возбужденные, жаждавшие крови революционно настроенные граждане. Волков был избит и в сопровождении трех солдат отправлен в Таврический дворец. Отсюда после краткого допроса у Керенского, гарантировавшего генералу безопасность, его препроводили в караульное помещение. Там он был застрелен одним из охранявших его солдат.
Причиной такой жестокости по отношению к представителям власти можно считать не только сведение личных счетов или высокую степень опьянения, но и распространяемые слухи о том, что переодетые полицейские якобы стреляли в мирных демонстрантов. После победы революции была создана специальная комиссия, которая изучила все эти заявления, но ни одному из них не было найдено подтверждения.
Вопрос профессионализма и компетенции назначенных царем должностных лиц, допустивших погромы в столице, требует дальнейшего глубокого изучения. Но один из выводов лежит на поверхности: разобщенность силовых структур столичного гарнизона, нерешительность руководства, боязнь принять на себя ответственность. Актуален ли он сегодня, когда порядок в стране стерегут сразу несколько конкурирующих между собой силовых ведомств?
Полную картину этих трагических страниц, как и точное число жертв революции среди полицейских, еще предстоит уточнить, однако уже сегодня, в годовщину столетия событий необходимо восстановить справедливость и воздать должное сотрудникам МВД, честно исполнявшим служебный долг и погибшим на посту.
Безымянно всплывшие
Всего, по неполным данным «Ведомостей общественного градоначальства», в результате массовых волнений и вооруженных столкновений с конца февраля до середины марта 1917 года в столице погибли 266 человек (из них 19 полицейских и 48 жандармов), 988 были ранены. Кроме того, 42 погибших и 48 раненых так и не были опознаны родственниками, а 64 человека, среди которых и полицейские, пропали без вести. Несколько трупов стражей порядка, спущенных бесчинствующими массами под лед Невы, Мойки и городских каналов, обнаружились в мае. Сохранились свидетельства очевидцев, как полицейских и жандармов расстреливали и зарывали в приготовленные заранее ямы. По разным причинам учтены были далеко не все жертвы. Реальные цифры потерь сотрудников правоохранительных органов, по данным современных исследователей, – не менее 40 убитых и около 100 раненых.
Погромное 8 марта
Волнения начались по странному совпадению на следующий день после отъезда царя в Ставку 8 марта. Под предлогом отмечаемого праздника женщины, выйдя на улицы, стали требовать хлеба и мира. Вскоре к ним присоединились студенческая молодежь, гимназисты, рабочие. Начались бесчинства. В пресечении беспорядков, кроме полицейских, приняли участие казачьи подразделения и войска гарнизона, хотя последние большой активности не проявляли. Оружие не применялось.
В столкновениях согласно донесениям Охранного отделения на Нижегородской улице избит помощник пристава 2-го участка Выборгской части Каргельс, который попытался помешать препятствовавшим движению трамваев хулиганам. У Финляндского вокзала получил ранение в голову пристав Гроткус. На Корпусной улице полицейские пытались остановить погромщиков, ломившихся в ворота Механического завода, работавшего на оборону. В результате разоружены и избиты палками охранявшие его полицейские надзиратели Вашев и Батов. Аналогичная история произошла с надзирателем Смирновым, охранявшим Невскую бумагопрядильную фабрику.
Куда ж без провокаторов
Рано утром 9 марта столичный градоначальник генерал Александр Балк в сопровождении подразделения конной жандармерии объехал полицейские посты, побеседовал с нижними чинами. В своем дневнике он оставил такую запись: «Убедился в сознании ими важности переживаемого момента и что они всецело проникнуты чувством долга к службе». Общее число бастующих и митингующих меж тем превысило 200 тысяч.Полицейскими для разгона демонстраций применялись штатные средства: нагайки, шашки, револьверы. Стреляли больше в воздух. В ответ из толпы, с чердаков, из подворотен бросали бомбы, использовались браунинги и наганы. Среди митингующих было много провокаторов. Характерный пример. На Каменноостровском проспекте была смертельно ранена женщина. Руководивший операцией по деблокированию района полицмейстер полковник Спиридонов задержал юношу из ремесленного училища, распускавшего слухи, что женщину застрелил городовой Марчук. Тут же в присутствии понятых произвели осмотр оружия полицейского: все патроны оказались на месте, пороховой нагар в стволе отсутствовал.
В тот ставший по-настоящему жарким день при исполнении служебных обязанностей были ранены полицейский надзиратель Лучкин, городовой Боков, помощник пристава Васильев.
А приданные полицейским распоряжениями командующего петроградским гарнизоном генерал-лейтенанта Сергея Хабалова казачьи и армейские части начали саботировать приказы командования или под разными предлогами уклоняться от выступления на стороне закона. Фактически из всего многотысячного столичного гарнизона верным присяге осталась лишь горстка полицейских и жандармов.
Проигранный день
10 марта обернулось еще большим числом жертв со стороны полицейских и жандармов, среди которых появились убитые. Руководя подчиненными при разгоне несанкционированной демонстрации, пал от рук боевиков начальник полиции Выборгской стороны полковник Шалфеев. На выручку бросились городовые конной стражи, но спасти его не удалось. Среди первых жертв «бескровной» революции оказался и пристав Крылов, пытавшийся сорвать красный флаг. Его зарубил со спины казак-старообрядец из оцепления.
В воспоминаниях участников столкновений приводятся и другие эпизоды, например убийство троих жандармов в районе Варшавского вокзала, пытавшихся оказать толпе вооруженное сопротивление. В тот же день раненного в перестрелке околоточного надзирателя (фамилия неизвестна) разъяренные боевики умертвили, закопав еще живого в выгребной яме. Об убийстве безымянного помощника полицейского пристава, до последнего патрона отстреливавшегося из револьвера с чердака дома № 120 по Забалканскому проспекту, сообщается в других источниках. Его тело было сброшено на землю. Серьезно раненных сотрудников полиции к тому времени уже были десятки.
В тот день растерявшийся градоначальник генерал Балк, так и не получивший ожидаемую поддержку войск гарнизона, оставил в дневнике запись: «День был нами проигран во всех отношениях. Толпа почувствовала слабость и обнаглела». Явившимся к нему на следующий день на инструктаж начальникам полицейских участков на вопрос, что делать в случае нападения, он заявил: «Если нападут хулиганы – отбивайтесь. Если, не дай бог, войска – не оказывайте сопротивления. Только погубите городовых».
Мундир как приговор
Тогда же, очевидно, и произошел надлом в сознании большинства полицейских чинов. Они начали «самоарестовываться», добровольно разоружаясь, сдаваться на милость «народа-победителя». Вдохновители восстания открыто не призывали убивать стражей порядка, но революционный хаос безвластия оказался благодатным для сведения политическими и уголовными элементами личных счетов с представителями власти.
Убийства стражей порядка продолжались. 13 марта застрелены задержанные на квартире на Забалканском проспекте в доме № 36 надзиратель Иванов и городовой Полищук. 14 марта убиты городовые Черепок и Сницерук. В тот же день в Обуховской больнице пьяными солдатами заколот штыками околоточный надзиратель Лопатин. На своей квартире замучен надзиратель сыскной полиции Гурской. Ему сначала отрезали пальцы, уши, а потом зарубили шашками.
При конвоировании арестованных в Таврический дворец, куда направляли всех подозрительных, были изувечены сотрудник охранной команды Мухин, полицейский писарь Мацкевич, надзиратель Божков, городовые Михайлов, Ширлогуб, младший помощник участкового пристава Струков.
И один в поле воин
Отдельная страница в мартирологе защитников закона и порядка тех дней – убийство начальника Петроградского жандармского управления генерал-лейтенанта Ивана Волкова. Если сопоставить воспоминания участников и очевидцев тех событий, получается следующая картина. 13 марта 70-летнему генералу докладывают, что к жандармскому управлению движется вооруженная разъяренная толпа. Он дает команду подчиненным уходить и остается один в рабочем кабинете, куда вскоре ворвались возбужденные, жаждавшие крови революционно настроенные граждане. Волков был избит и в сопровождении трех солдат отправлен в Таврический дворец. Отсюда после краткого допроса у Керенского, гарантировавшего генералу безопасность, его препроводили в караульное помещение. Там он был застрелен одним из охранявших его солдат.
Причиной такой жестокости по отношению к представителям власти можно считать не только сведение личных счетов или высокую степень опьянения, но и распространяемые слухи о том, что переодетые полицейские якобы стреляли в мирных демонстрантов. После победы революции была создана специальная комиссия, которая изучила все эти заявления, но ни одному из них не было найдено подтверждения.
Вопрос профессионализма и компетенции назначенных царем должностных лиц, допустивших погромы в столице, требует дальнейшего глубокого изучения. Но один из выводов лежит на поверхности: разобщенность силовых структур столичного гарнизона, нерешительность руководства, боязнь принять на себя ответственность. Актуален ли он сегодня, когда порядок в стране стерегут сразу несколько конкурирующих между собой силовых ведомств?
Информация