Под командованием Госплана
Приход к власти в США новой администрации дает мощный импульс глобальной нестабильности и неопределенности.
В ретроспективе нечто похожее было во времена Первой мировой и революции в России, Второй мировой или краха СССР. Каждая трагедия способствовала обновлению и усилению Америки, а пресловутая перестройка наделила США статусом единственной сверхдержавы. Во всех случаях их возвышение шло с опорой на мощную армию и инновационную экономику, а глобальный хаос использовался для продвижения интересов Соединенных Штатов в ключевых районах мира.
В свое время бизнесмен Дональд Трамп заявлял: «Я не желаю быть президентом. Я уверен в этом на сто процентов. Я изменю свое мнение, только если увижу, что страна летит к чертям». По-видимому, это время пришло. Мир имеет дело с прагматичным и целеустремленным лидером, для которого на первом месте стоят интересы его страны. В инаугурационной речи Трамп призвал соотечественников снова сделать Америку сильной, процветающей, безопасной и великой.
Глобальная критичность
Президент Трамп не случайно говорит о необходимости возрождения Америки. Возможности и влияние США снижаются на фоне крепнущей тенденции формирования полюсов власти вне западного мира и укрепления позиций КНР в роли глобального экономического лидера. Мировую систему хозяйства ждет период турбулентности и глобальной нестабильности, что затронет и Россию.
Анализ первых шагов администрации Трампа свидетельствует, что интеграционные процессы пойдут вспять за счет отхода во внешней политике от глобализма. В результате мир движется к модели «каждый сам за себя», что отражено в намерении 45-го президента вести диалог с партнерами в Европе, Азии или Латинской Америке, не допуская «коллективных договоров», и тем самым добиваться самых выгодных для себя условий.
Однако стратегия односторонних выгод вряд ли сработает в отношениях между США и КНР – слишком высока взаимозависимость экономик, генерируемых ими товарных и инвестиционных потоков. Для России важно учитывать и использовать в свою пользу любые изменения в американо-китайских взаимоотношениях, оказывающие серьезное влияние на мировую торговлю, движение капиталов, структуру глобальных цепей производства и поставок. В этом контексте следует улучшать структуру российско-китайского товарооборота, активизировать региональное экономическое сотрудничество в интересах развития Дальнего Востока.
Нынешняя американская политика в отношении КНР создает новые «окна возможностей» для РФ. Однако их использование тормозится невысоким объемом российско-американских торговых связей и неразвитостью нашего обрабатывающего сектора экономики. К примеру, в 2013 году поставки в Россию составляли лишь 0,1 процента ВНП Соединенных Штатов (11 млрд долл.), а экспорт из нашей страны в США – 0,2 процента ВНП (27 млрд долл.).
Изменение двусторонних отношений в экономике во многом зависит от закрепления России на мировом рынке высокотехнологичной продукции. У нас есть заделы – уникальные системы оружия и военной техники, проекты атомных электростанций, космическая индустрия. Но нужно расширять предложение, подключать другие отрасли, поднимать и выводить их на мировой уровень. Тут требуется государственное участие, частный бизнес неохотно идет на долгосрочные вложения.
Пекин же активно развивает транспортное машиностроение, внедряет новые технологии, что позволило китайцам занять крайне выгодные ниши на рынках высокоскоростных поездов (около 25 процентов мирового транспортного машиностроения). Несмотря на противоречия с Вашингтоном, КНР в 2014–2016 годах заключила дорогостоящие контракты на поставки 418 подвижных составов для метро Бостона и 846 вагонов для метро Чикаго. Планируется экспорт поездов в Таиланд, Индию, Кению. Таким образом, Пекин закрепляет за собой лидерство на инновационном и высококонкурентном рынке на всех континентах, что придает этому сектору бизнеса стратегическую устойчивость и глобальную привлекательность.
На этом фоне односторонняя сырьевая ориентация российского экспорта снижает конкурентоспособность страны на рынке высокотехнологичной продукции и объективно ослабляет наши позиции в необъявленной гибридной войне с Западом.
Американскую стратегию использования критичности в национальных интересах откровенно обрисовал в 1998 году один из разработчиков концепции управляемого хаоса Стивен Манн. Суть состоит в том, что в результате воздействий национальная экономика как нелинейная система неизбежно приближается к точке бифуркации, где ее устойчивость снижается и в ней создаются условия, при которых малый толчок может спровоцировать лавину в любом месте, с непредсказуемыми последствиями, изменяющими всю систему, какими бы мощью и сопротивляемостью внешним и внутренним разрушительным факторам она ни обладала. При этом устранение одной из опасностей зачастую повышает вероятность других нежелательных вариантов.
В глобальной перспективе нацеленность новой администрации США на первоочередную реализацию национальных интересов будет выступать в качестве своеобразного катализатора развития глобальной нестабильности как в военно-политической, так и в экономической сфере.
Дальнейшее усиление глобальной критичности обусловливают следующие факторы:
возрастание роли негосударственных субъектов при одновременном росте количества возможных политико-военных комбинаций, включающих разных участников;
появление беспрецедентных возможностей по влиянию извне на экономическую политику государства;
диффузия мощи в многополярном мире на фоне распространения информационных и военных технологий;
демографические изменения, включая ускоренную урбанизацию и неконтролируемую миграцию;
обострение противостояния по оси цивилизационных разломов;
усиление соперничества в доступе к глобальным ресурсам.
Возрастает угроза применения высокоточного оружия при сохранении роли ЯО как средства сдерживания. Наличие таких тенденций требует подготовки страны и армии к участию в широком диапазоне возможных классических и иррегулярных конфликтов.
Заложники доллара
В экономике – объекте приложения технологий «управляемого хаоса» критичность может создаваться в каждой из взаимозависимых сфер: производстве, распределении, обмене и потреблении. С учетом их предназначения и специфики функционирования, слабых и уязвимых мест подбираются соответствующие гибридные угрозы, реализация которых позволяет дестабилизировать экономику государства.
Весьма уязвимой представляется сфера производства, где создаются материальные и нематериальные блага. Хаотизация будет весьма эффективной при недостаточном развитии реального сектора экономики, высокой зависимости от критически важных зарубежных технологий. Серьезный эффект могут дать санкции, нацеленные на ущерб энергетическому и финансовому секторам, оборонной сфере, машиностроению, добывающим отраслям. Во внутренней политике мощным источником напряженности служат нарушения принципов социальной справедливости при распределении материальных благ.
Деятельность сферы обмена в существенной степени базируется на финансах, представляющих уязвимую часть экономики любого государства. Опыт развала СССР и «цветных революций» показывает: хаотизация денежного обращения обеспечивается использованием подконтрольных Западу международных валютно-финансовых организаций, введением целевых санкций в сферах производства и банковской деятельности, манипуляцией ценами на нефть и газ. К участию в эмбарго привлекаются союзники США по НАТО и ЕС. Так, например, все еще широкое использование в России доллара в расчетах создает объективные предпосылки для хаотизации ее финансовой системы. Другие санкции могут быть нацелены на ограничение доступа страны-мишени к международным кредитным рынкам, на более строгое применение правил ВТО и других торговых норм, отражающихся на экспорте. В контексте модели «каждая нация сама за себя» стоит задуматься о целесообразности членства России в ВТО.
Наконец, хаоса в потреблении можно добиться, манипулируя ценами на продукцию, введением эмбарго на поставки критически значимых товаров.
США считают хаос «управляемым» и видят в нем новый инструмент продвижения своих национальных интересов в условиях глобальной критичности под предлогом демократизации современного мира. Остальные страны, включая Россию, рассматривают данные процессы и регионов как бедствие, способное привести к глобальной катастрофе.
В экономической сфере элементами, наиболее подверженными технологиям хаотизации в ходе гибридной войны против РФ, являются как раз финансы, добыча нефти и газа, международные транспортные коммуникации. Здесь в качестве мощной антисистемной силы используется исламский радикализм (на Ближнем и Среднем Востоке, в Афганистане, Центральной Азии) или воинствующий национализм (на Украине, в Прибалтике).
Один из важных факторов критичности – диффузия глобальной мощи, способствующая развитию глобальной нестабильности. Более того, по существующим прогнозам в течение ближайших десятилетий не ожидается формирования единого центра силы, что в свою очередь послужит одной из причин, провоцирующих нестабильность, а то и распад существующих союзов. Отношения между государствами в условиях «каждый за себя» будут характеризоваться большей степенью враждебности и недоверия, чем раньше.
Эта диффузия проявляется и в возрастании роли негосударственных субъектов, которые будут стремиться оказывать большее влияние как на локальном, так и на глобальном уровне. Усилятся угрозы, связанные с распространением информационных и военных технологий, что даст отдельным лицам и группам доступ к различному летальному оружию, особенно высокоточному и биологическому, к так называемой грязной бомбе, способной создать радиоактивное заражение на больших участках местности, опасным химическим веществам и кибертехнологиям. Таким образом, экстремисты и преступные группировки смогут нарушить госмонополию на масштабное использование насилия.
Развитие этих факторов по мере их накопления уже привело к качественным изменениям конфликтов современности. Появились гибридные угрозы, источниками которых могут быть как государства, так и другие субъекты. Их особенность – четкая направленность против заранее вскрытых слабых и уязвимых мест конкретной страны или региона, что обусловливает уникальный разрушительный характер гибридной войны как нового вида современных конфликтов.
«Гибридный» ответ
Основу для подрыва национальной экономики России создают системные недостатки, которые используются для формирования гибридных угроз. В их числе:
попытки некритического внедрения западных моделей управления экономикой, не соответствующих российским реалиям;
сохраняющаяся сырьевая ориентация и неразвитость обрабатывающих отраслей;
коррупция, воровство, злоупотребления властью;
отсутствие госоргана интегрального планирования при доминировании либеральной идеи невмешательства государства в экономику и социальное строительство;
сохранение положения «ведомой» страны в культурно-цивилизационном развитии;
неразвитость «мягкой силы», невысокая притягательность государства и его институтов;
слабый контроль над миграцией.
Эти недостатки, ведущие к слабости национальной экономики, умело используются внутренними и внешними противниками единой и стабильной России для достижения собственных целей.
Противодействие интегрированному комплексу подрывных технологий требует от России «гибридного» ответа, охватывающего весь диапазон угроз. Его подготовка и реализация немыслимы без наличия в государстве органа, способного обеспечить согласование и выработку верховным руководством важных решений во всех сферах – административно-политической, военной, социально-экономической, культурно-мировоззренческой.
Русский и советский военный теоретик Александр Свечин, признавая необходимость объединения руководства войной на фронтах «политической, экономической и вооруженной борьбы», отмечал: «Такая задача по плечу лишь руководящий головке, олицетворяющей в себе наивысшую в государстве политическую компетенцию, осуществляющую верховную власть. Коллектив этой головки является интегральным полководцем».
В условиях ведущейся против России гибридной войны наличие в составе «интегрального полководца» компетентной, высокопрофессиональной структуры прогнозирования, планирования и контроля выполнения принятых решений в экономической сфере создаст основу для устойчивого поступательного развития страны. В СССР координацию связей производителей во времени и пространстве возлагали на Госплан, ГКНТ, некоторые другие институты, консолидировавшие возможности страны в единой стратегии политического, экономического и социального взаимодействия. Сегодня выводом экономики государства на устойчивое развитие должны заняться аналогичные государственные структуры, возрожденные на новом качественном уровне. Они обеспечат координацию производителей, их увязку со стратегией развития страны. Функции и задачи централизованного управления экономикой должны быть адаптированы к реалиям современности. Нужны разработка новой нормативно-правовой базы, привлечение компетентных кадров, глубокая автоматизация процессов прогнозирования, планирования, мониторинга принятых решений, жесткого контроля используемых ресурсов. Меры подобного содержания и масштаба, направленные на интеграцию возможностей централизованного управления экономикой, создадут дополнительный запас прочности и стабильности другим национальным институтам.
России и миру предстоит пережить сложное и нестабильное время, существенно отличающееся от реалий XX столетия. Формируются новые факторы критичности, и в этих условиях надежным якорем для нашей страны были и останутся Вооруженные Силы и национальная экономика, которая должна соответствовать статусу великой державы.
В ретроспективе нечто похожее было во времена Первой мировой и революции в России, Второй мировой или краха СССР. Каждая трагедия способствовала обновлению и усилению Америки, а пресловутая перестройка наделила США статусом единственной сверхдержавы. Во всех случаях их возвышение шло с опорой на мощную армию и инновационную экономику, а глобальный хаос использовался для продвижения интересов Соединенных Штатов в ключевых районах мира.
В свое время бизнесмен Дональд Трамп заявлял: «Я не желаю быть президентом. Я уверен в этом на сто процентов. Я изменю свое мнение, только если увижу, что страна летит к чертям». По-видимому, это время пришло. Мир имеет дело с прагматичным и целеустремленным лидером, для которого на первом месте стоят интересы его страны. В инаугурационной речи Трамп призвал соотечественников снова сделать Америку сильной, процветающей, безопасной и великой.
Глобальная критичность
Президент Трамп не случайно говорит о необходимости возрождения Америки. Возможности и влияние США снижаются на фоне крепнущей тенденции формирования полюсов власти вне западного мира и укрепления позиций КНР в роли глобального экономического лидера. Мировую систему хозяйства ждет период турбулентности и глобальной нестабильности, что затронет и Россию.
Анализ первых шагов администрации Трампа свидетельствует, что интеграционные процессы пойдут вспять за счет отхода во внешней политике от глобализма. В результате мир движется к модели «каждый сам за себя», что отражено в намерении 45-го президента вести диалог с партнерами в Европе, Азии или Латинской Америке, не допуская «коллективных договоров», и тем самым добиваться самых выгодных для себя условий.
Однако стратегия односторонних выгод вряд ли сработает в отношениях между США и КНР – слишком высока взаимозависимость экономик, генерируемых ими товарных и инвестиционных потоков. Для России важно учитывать и использовать в свою пользу любые изменения в американо-китайских взаимоотношениях, оказывающие серьезное влияние на мировую торговлю, движение капиталов, структуру глобальных цепей производства и поставок. В этом контексте следует улучшать структуру российско-китайского товарооборота, активизировать региональное экономическое сотрудничество в интересах развития Дальнего Востока.
Нынешняя американская политика в отношении КНР создает новые «окна возможностей» для РФ. Однако их использование тормозится невысоким объемом российско-американских торговых связей и неразвитостью нашего обрабатывающего сектора экономики. К примеру, в 2013 году поставки в Россию составляли лишь 0,1 процента ВНП Соединенных Штатов (11 млрд долл.), а экспорт из нашей страны в США – 0,2 процента ВНП (27 млрд долл.).
Изменение двусторонних отношений в экономике во многом зависит от закрепления России на мировом рынке высокотехнологичной продукции. У нас есть заделы – уникальные системы оружия и военной техники, проекты атомных электростанций, космическая индустрия. Но нужно расширять предложение, подключать другие отрасли, поднимать и выводить их на мировой уровень. Тут требуется государственное участие, частный бизнес неохотно идет на долгосрочные вложения.
Пекин же активно развивает транспортное машиностроение, внедряет новые технологии, что позволило китайцам занять крайне выгодные ниши на рынках высокоскоростных поездов (около 25 процентов мирового транспортного машиностроения). Несмотря на противоречия с Вашингтоном, КНР в 2014–2016 годах заключила дорогостоящие контракты на поставки 418 подвижных составов для метро Бостона и 846 вагонов для метро Чикаго. Планируется экспорт поездов в Таиланд, Индию, Кению. Таким образом, Пекин закрепляет за собой лидерство на инновационном и высококонкурентном рынке на всех континентах, что придает этому сектору бизнеса стратегическую устойчивость и глобальную привлекательность.
На этом фоне односторонняя сырьевая ориентация российского экспорта снижает конкурентоспособность страны на рынке высокотехнологичной продукции и объективно ослабляет наши позиции в необъявленной гибридной войне с Западом.
Американскую стратегию использования критичности в национальных интересах откровенно обрисовал в 1998 году один из разработчиков концепции управляемого хаоса Стивен Манн. Суть состоит в том, что в результате воздействий национальная экономика как нелинейная система неизбежно приближается к точке бифуркации, где ее устойчивость снижается и в ней создаются условия, при которых малый толчок может спровоцировать лавину в любом месте, с непредсказуемыми последствиями, изменяющими всю систему, какими бы мощью и сопротивляемостью внешним и внутренним разрушительным факторам она ни обладала. При этом устранение одной из опасностей зачастую повышает вероятность других нежелательных вариантов.
В глобальной перспективе нацеленность новой администрации США на первоочередную реализацию национальных интересов будет выступать в качестве своеобразного катализатора развития глобальной нестабильности как в военно-политической, так и в экономической сфере.
Дальнейшее усиление глобальной критичности обусловливают следующие факторы:
возрастание роли негосударственных субъектов при одновременном росте количества возможных политико-военных комбинаций, включающих разных участников;
появление беспрецедентных возможностей по влиянию извне на экономическую политику государства;
диффузия мощи в многополярном мире на фоне распространения информационных и военных технологий;
демографические изменения, включая ускоренную урбанизацию и неконтролируемую миграцию;
обострение противостояния по оси цивилизационных разломов;
усиление соперничества в доступе к глобальным ресурсам.
Возрастает угроза применения высокоточного оружия при сохранении роли ЯО как средства сдерживания. Наличие таких тенденций требует подготовки страны и армии к участию в широком диапазоне возможных классических и иррегулярных конфликтов.
Заложники доллара
В экономике – объекте приложения технологий «управляемого хаоса» критичность может создаваться в каждой из взаимозависимых сфер: производстве, распределении, обмене и потреблении. С учетом их предназначения и специфики функционирования, слабых и уязвимых мест подбираются соответствующие гибридные угрозы, реализация которых позволяет дестабилизировать экономику государства.
Весьма уязвимой представляется сфера производства, где создаются материальные и нематериальные блага. Хаотизация будет весьма эффективной при недостаточном развитии реального сектора экономики, высокой зависимости от критически важных зарубежных технологий. Серьезный эффект могут дать санкции, нацеленные на ущерб энергетическому и финансовому секторам, оборонной сфере, машиностроению, добывающим отраслям. Во внутренней политике мощным источником напряженности служат нарушения принципов социальной справедливости при распределении материальных благ.
Деятельность сферы обмена в существенной степени базируется на финансах, представляющих уязвимую часть экономики любого государства. Опыт развала СССР и «цветных революций» показывает: хаотизация денежного обращения обеспечивается использованием подконтрольных Западу международных валютно-финансовых организаций, введением целевых санкций в сферах производства и банковской деятельности, манипуляцией ценами на нефть и газ. К участию в эмбарго привлекаются союзники США по НАТО и ЕС. Так, например, все еще широкое использование в России доллара в расчетах создает объективные предпосылки для хаотизации ее финансовой системы. Другие санкции могут быть нацелены на ограничение доступа страны-мишени к международным кредитным рынкам, на более строгое применение правил ВТО и других торговых норм, отражающихся на экспорте. В контексте модели «каждая нация сама за себя» стоит задуматься о целесообразности членства России в ВТО.
Наконец, хаоса в потреблении можно добиться, манипулируя ценами на продукцию, введением эмбарго на поставки критически значимых товаров.
США считают хаос «управляемым» и видят в нем новый инструмент продвижения своих национальных интересов в условиях глобальной критичности под предлогом демократизации современного мира. Остальные страны, включая Россию, рассматривают данные процессы и регионов как бедствие, способное привести к глобальной катастрофе.
В экономической сфере элементами, наиболее подверженными технологиям хаотизации в ходе гибридной войны против РФ, являются как раз финансы, добыча нефти и газа, международные транспортные коммуникации. Здесь в качестве мощной антисистемной силы используется исламский радикализм (на Ближнем и Среднем Востоке, в Афганистане, Центральной Азии) или воинствующий национализм (на Украине, в Прибалтике).
Один из важных факторов критичности – диффузия глобальной мощи, способствующая развитию глобальной нестабильности. Более того, по существующим прогнозам в течение ближайших десятилетий не ожидается формирования единого центра силы, что в свою очередь послужит одной из причин, провоцирующих нестабильность, а то и распад существующих союзов. Отношения между государствами в условиях «каждый за себя» будут характеризоваться большей степенью враждебности и недоверия, чем раньше.
Эта диффузия проявляется и в возрастании роли негосударственных субъектов, которые будут стремиться оказывать большее влияние как на локальном, так и на глобальном уровне. Усилятся угрозы, связанные с распространением информационных и военных технологий, что даст отдельным лицам и группам доступ к различному летальному оружию, особенно высокоточному и биологическому, к так называемой грязной бомбе, способной создать радиоактивное заражение на больших участках местности, опасным химическим веществам и кибертехнологиям. Таким образом, экстремисты и преступные группировки смогут нарушить госмонополию на масштабное использование насилия.
Развитие этих факторов по мере их накопления уже привело к качественным изменениям конфликтов современности. Появились гибридные угрозы, источниками которых могут быть как государства, так и другие субъекты. Их особенность – четкая направленность против заранее вскрытых слабых и уязвимых мест конкретной страны или региона, что обусловливает уникальный разрушительный характер гибридной войны как нового вида современных конфликтов.
«Гибридный» ответ
Основу для подрыва национальной экономики России создают системные недостатки, которые используются для формирования гибридных угроз. В их числе:
попытки некритического внедрения западных моделей управления экономикой, не соответствующих российским реалиям;
сохраняющаяся сырьевая ориентация и неразвитость обрабатывающих отраслей;
коррупция, воровство, злоупотребления властью;
отсутствие госоргана интегрального планирования при доминировании либеральной идеи невмешательства государства в экономику и социальное строительство;
сохранение положения «ведомой» страны в культурно-цивилизационном развитии;
неразвитость «мягкой силы», невысокая притягательность государства и его институтов;
слабый контроль над миграцией.
Эти недостатки, ведущие к слабости национальной экономики, умело используются внутренними и внешними противниками единой и стабильной России для достижения собственных целей.
Противодействие интегрированному комплексу подрывных технологий требует от России «гибридного» ответа, охватывающего весь диапазон угроз. Его подготовка и реализация немыслимы без наличия в государстве органа, способного обеспечить согласование и выработку верховным руководством важных решений во всех сферах – административно-политической, военной, социально-экономической, культурно-мировоззренческой.
Русский и советский военный теоретик Александр Свечин, признавая необходимость объединения руководства войной на фронтах «политической, экономической и вооруженной борьбы», отмечал: «Такая задача по плечу лишь руководящий головке, олицетворяющей в себе наивысшую в государстве политическую компетенцию, осуществляющую верховную власть. Коллектив этой головки является интегральным полководцем».
В условиях ведущейся против России гибридной войны наличие в составе «интегрального полководца» компетентной, высокопрофессиональной структуры прогнозирования, планирования и контроля выполнения принятых решений в экономической сфере создаст основу для устойчивого поступательного развития страны. В СССР координацию связей производителей во времени и пространстве возлагали на Госплан, ГКНТ, некоторые другие институты, консолидировавшие возможности страны в единой стратегии политического, экономического и социального взаимодействия. Сегодня выводом экономики государства на устойчивое развитие должны заняться аналогичные государственные структуры, возрожденные на новом качественном уровне. Они обеспечат координацию производителей, их увязку со стратегией развития страны. Функции и задачи централизованного управления экономикой должны быть адаптированы к реалиям современности. Нужны разработка новой нормативно-правовой базы, привлечение компетентных кадров, глубокая автоматизация процессов прогнозирования, планирования, мониторинга принятых решений, жесткого контроля используемых ресурсов. Меры подобного содержания и масштаба, направленные на интеграцию возможностей централизованного управления экономикой, создадут дополнительный запас прочности и стабильности другим национальным институтам.
России и миру предстоит пережить сложное и нестабильное время, существенно отличающееся от реалий XX столетия. Формируются новые факторы критичности, и в этих условиях надежным якорем для нашей страны были и останутся Вооруженные Силы и национальная экономика, которая должна соответствовать статусу великой державы.
Информация