Трагедия конструктора Таубина
Диалог между Германией и СССР, возобновленный после раздела Польши в 1939 году, продолжался недолго, менее двух лет. За это время делегации обеих стран неоднократно наносили друг другу визиты, решая различные задачи. Но если с визитами наших правительственных и торгово-промышленных делегаций все понятно, то истинные намерения немцев открылись благодаря архивным документам лишь после распада СССР.ТАЙНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
В мае 1940 года в СССР из Германии начали прибывать первые самолеты, и нам постоянно твердили, что они предназначались для ознакомления с этой техникой. В действительности же это была легенда, прикрывавшая военно-техническое сотрудничество двух держав. Одной из жертв такого сотрудничества стали начальник артиллерийского ОКБ-16 Яков Григорьевич Таубин и его ближайший помощник ведущий конструктор Михаил Никитич Бабурин, разработавшие чрезвычайно легкое авиационное оружие: крупнокалиберный пулемет АП-12,7 и 23-мм пушку ПТБ-23. Их особенностью стала автоматика с использованием энергии отдачи подвижного ствола при его коротком ходе. Как пулемет, так и орудие представляли большой интерес для Германии, поскольку ничего подобного у них не было. В то время у немцев главными считались 20-мм магазинная пушка MG-FF и пулемет MG-15 калибра 7,92 мм.
Разработка ПТБ-23, или, как ее еще обозначали, МП-3 (магазинная пушка), началась в 1938 году. Ее опытный экземпляр изготовили в следующем году и в декабре предъявили заказчику. Как следует из акта по результатам испытаний орудия, «23-мм автоматические пушки… с магазинным питанием были предъявлены КБ-16 НКВ к сдаче 1 отд. 3 упр. ГУАС КА 22 и 23 декабря 1939 г. При осмотре пушек оказалось, что они изготовлены в соответствии с ТТТ ГУАС КА и на контрольных стрельбах по 80 выстрелов на каждую пушку показали надежную работу автоматики».
Первый опытный образец орудия МП-3 получил хорошую оценку. При весе 33,4 кг пушка продемонстрировала средний темп стрельбы 299 выстрелов в минуту и начальную скорость снаряда 908 м/с. Но военным в то время уже требовалось орудие с темпом стрельбы не ниже 400 выстрелов в минуту. Для увеличения скорострельности уменьшили ход ствола и ввели рычажный ускоритель затворного узла для сохранения хода затвора на прежнюю длину. В таком виде пушка получила обозначение МП-6. При этом она потяжелела до 39,8 кг без магазина, а ее полная длина возросла с 2205 до 2320 мм. В июне орудие передали на полигонные испытания, проходившие в Научно-испытательном полигоне авиационного вооружения (НИП АВ) ВВС в подмосковном Ногинске.
Испытания (ведущий инженер Цилов, репрессированный одновременно с начальником полигона Г.М. Шевченко) проходили в течение двух недель и завершились 24 июня. Стрельба велась очередями до 45 выстрелов, а охлаждение стволов осуществляли водой после каждого 81 выстрела, то есть после израсходования боекомплекта в магазине. При этом начальная скорость снаряда оставалась без изменений, а средняя скорострельность составила 412 выстрелов в минуту.
В выводах отчета по результатам полигонных испытаний, в частности, говорилось:
«1. Пушка МП <…> в процессе испытаний показала хорошие баллистические и конструктивные данные, характеризующиеся:
а) большой для данного калибра начальной скоростью (снаряда), равной 900 м/с...
б) малыми временами полета снаряда, обеспечивающими на боевых дистанциях пушечного огня хорошую кучность и настильность траектории…
в) большой дульной энергией, равной 8050 кгм…
г) хорошим темпом стрельбы, равным 412 выстрелам в минуту…
д) большим осколочным и фугасным действием снаряда у цели. 23-мм снаряд <…> при разрыве внутри дюралевой и перкалевой плоскости дает в 2,5 раза большее разрушение, чем 20-мм <…> пушки ШВАК…
2. Автоматика пушки работает надежно, по вине автоматики <…> имелось три задержки на 4605 выстрелов, что составляет 0,07%. Из 55 боекомплектов 32 расстреляны автоматическим огнем без задержек, что составляет 58,2%.
3. Пушка имеет по сравнению с другими системами:
а) небольшой вес, равный 39,8 кг;
б) малые габариты;
в) небольшое усилие отдачи 1680 кгс.
4. Пушка МП показала при стрельбе удовлетворительную живучесть основных деталей: ствольной коробки, кожуха, приемника гидравлического устройства, ударника.
Приемник на 4605 выстрелов поломок не имел… При этом девять обойм, заменяющих звенья, позволили расстрелять 55 боекомплектов, и живучесть их не исчерпана.
Наряду с этим имеется целый ряд деталей: ствол, затвор, затыльник, защелка ударника, ускоритель, живучесть которых не соответствует тактико-техническим требованиям.
5. Пушка проста и удобна в эксплуатации:
а) конструкция пушки допускает быстрое и простое устранение задержек;
б) снаряжение магазина патронами производится быстро (3 минуты), просто и не требует специальных машинок для набивки;
в) принцип работы автоматики на отдаче позволяет без чистки и смазки производить 800–1200 выстрелов…
Недостатки
1. Малая живучесть ствола <…>, затвора – поломка верхней лапки после 2694 выстрелов, затыльника – 1068 выстрелов, ускорителя – 2548 выстрелов…».
В заключение отчета сказано, что пушка полигонные испытания выдержала и после устранения выявленных недостатков может быть допущена к воздушным испытаниям.
Однако вскоре военные посчитали, что и достигнутая скорострельность МП-6 все же мала, и предложили конструктору увеличить ее в полтора раза.
Сделать это удалось благодаря уменьшению сил трения всех подвижных деталей орудия, за счет повышения качества их отделки и улучшения смазки. Таким образом, темп стрельбы пушки довели до 600 выстрелов в минуту.
Следует отметить, что определять усилия отдачи пушки (на цапфы) тогда толком не могли, поэтому специалисты НИП АВ ВВС оставили заявленные 1680 кгс на совести ОКБ. Позже оценить эти параметры для различных орудий пробовали в ЦАГИ, но их гигантские значения (свыше 4000 кгс) даже для слабенькой пушки ШВАК всех шокировали.
Здесь я вынужден отступить и напомнить, что первую мотор-пушку с двигателем М-103 и орудием ШВАК начали разрабатывать в конце 1937 года. Предназначалась эта установка для истребителя И-17, который так и остался в разряде опытных.
ИСПЫТАНИЯ
Для летных испытаний ПТБ-23 выделили бомбардировщик СБ, а также немецкие истребители Bf109Е и Bf110С. В документах НИП АВ они соответственно именовались как МШ-109 и МШ-110. Естественно возникает вопрос: почему на немецких самолетах? На мой взгляд, причиной установки ПТБ-23 на СБ стало не столько опасение высокой отдачи орудия при стрельбе, сколько отсутствие более подходящего самолета-истребителя, а на И-16 это орудие просто некуда было поставить. Рисковать же новыми опытными машинами не решились.
Что касается немецких истребителей, то здесь все гораздо проще. Дело в том, что на них стояли 20-мм пушки MG-FF с похожим принципом работы автоматики, но не с использованием короткого хода ствола, а – отдачи затвора. А значит, и усилия их отдачи должны были быть соизмеримы с ПТБ-23, правда, с поправкой на более мощный патрон и секундный залп, который у ПТБ-23 в 2,5 раза превышал аналогичный параметр MG-FF.
Есть и другая версия, связанная с предложением советской стороны установить пушки ПТБ-23 на немецкие самолеты, показав Германии, что и мы можем внести вклад в обоюдное сотрудничество помимо поставок сырья.
А пока, учитывая пожелания заказчика, ПТБ-23 стали примерять к отечественным самолетам-истребителям и штурмовикам нового поколения.
В КАБИНЕТЕ У СТАЛИНА
Главными конкурентами пушке ОКБ-16 были орудия такого же калибра ВЯ (А.А. Волкова и С.А. Ярцева) и ТКБ-198 (В.Н. Салищева и В.А. Галкина). По результатам их заводских испытаний в июле 1940 года у военных возникли сомнения в достоверности данных МП-6, и было предложено «подвергнуть технологической экспертизе 23-мм автоматическую пушку системы Таубин–Бабурин». Но каковы были результаты, документально установить не удалось. Работа же по установке ПТБ-23 на самолеты не прервалась. Это означает лишь одно: пушка оказалась лучше своих соперников по большинству параметров.
22 июля 1940 года в кремлевском кабинете Сталина в 20.45 состоялся разговор вождя с руководителями ВВС: Яковом Смушкевичем и Павлом Рычаговым. Они пробыли в кабинете ровно час. В 22.15 туда вошел генерал Александр Филин и уехал в 23.15, когда в кабинет Сталина вошли конструкторы Таубин и Бабурин. О чем они говорили, неизвестно, но можно предположить, что речь шла о постановке орудия на самолет. Правда, пока для его испытаний.
12 августа 1940 года начальнику НИП АВ ВВС полковнику Г.М. Шевченко пришла депеша из 8-го ГУ ВВС: «Проведите подробную установку ПТБ-23 на самолете «Мессершмитт».
Два комплекта фото <…> вышлите 8 УПР ГУ ВВС…».
А ведь прошло всего три месяца с момента поступления «мессершмиттов» в СССР, а их уже присмотрели для размещения новейших советских орудий. Если бы это касалось только испытаний пушки в полете, то вряд ли ГУ ВВС проявило бы такой интерес к этому, да еще с требованием выслать фотографии. Другое дело – размещение новейшего оружия на боевой машине с далеко идущими планами.
С 9 августа по 27 сентября проводились полигонные испытания стрелкового вооружения самолета Bf109E (МШ-109), включавшего пулеметы MG-17 с подвижным стволом калибра 7,92 мм и две 20-мм пушки MG-FF в крыле. Но упоминаний об испытаниях орудий ОКБ-16 в документе нет.
4 октября вышло постановление СНК и ЦК ВКП(б) № 1882-779 «Об изготовлении новых образцов вооружения для НКО», в котором, в частности, говорилось:
«НКАП совместно с НКВ переоборудовать <…> «Мессершмитт-110» под пушки ПТБ-23 и провести летные испытания при стрельбе боевыми боеприпасами по реальным целям на земле и с воздуха. Срок окончания стрельб – ноябрь 1940 года.
...4. Командировать группу конструкторов НКАП И НКАВ во главе с наркомом Б.Л. Ванниковым в Германию».
На следующий день заместитель начальника ГУАС ВВС И.Ф. Сакриер отмечал, что второй вариант – пушка ПТБ-23, оборудованная пневмоперезарядкой, совместимой с пневмосистемой «Мессершмитт-110», отправлена в Москву, где в течение трех-пяти дней будет произведена окончательная отладка на самолете.
Спустя шесть дней, 11 октября, еще одно сообщение, касающееся «монтажа и испытаний пушки МП-6 на самолете Bf109E на заводе № 1»:
«Перебросить самолет на завод № 1-1-10/Х-40.
Монтаж МП-6 – до 15/Х-40.
Подать на полигон – до 16/Х-40.
Окончание испытаний – до 20/Х-40».
Естественно, я запросил в архиве отчет по годовой деятельности авиапредприятия за 1940 год. Но упоминаний об этом обнаружить не удалось. Получается, что все это уже тогда тщательно скрывалось от посторонних глаз.
13 ноября 1940 года полковник Г.М. Шевченко докладывал начальнику 8-го управления ГУ ВВС КА: «…для проведения испытаний 3-х пушек Таубина калибра 23 мм на самолетах СБ и МШ-110 (Bf110С. – Н.Я.) необходимо 20 000 патронов».»
Через шесть дней, 19 ноября, Г.М. Шевченко подписал приказ о проведении государственных полигонных испытаний пушки Таубина. В нем, в частности, командиру эскадрильи майору Н.И. Звонареву предписывалось принять самолеты СБ № 7/290 и 15/266 и выделить на них постоянные экипажи и обслуживающий состав на время испытаний, считая эту работу наряду с испытаниями пушек Таубина – на И-21 (истребитель завода № 21, спроектированный под руководством М.М. Пашинина) и МШ-110 одной из первоочередных.
Работу следовало начать 20 ноября и завершить 1 декабря того же года.
Стрельбы же в воздухе из пушки МП на полигоне НИП АВ ВВС начались 31 ноября и продолжались по 10 декабря. На каких самолетах они проводились, в отчете не сказано, но отмечено, что темп стрельбы пушки составил 581–627 выстрелов в минуту, а начальная скорость снаряда – 872,9 м/с.
Учитывая спешку, с какой проводились работы по пушке, а также запланированный в ноябре визит Вячеслава Молотова в Берлин, можно предположить, что стрельбы начались на самолете МШ-110. При этом нет упоминаний о воздействии отдачи орудия на самолет. А раз нет, то и проблем с этим не было.
Любопытно, что в свите наркома В.М. Молотова, находившегося с визитом в Германии с 10 по 15 ноября 1940 года, был и конструктор пушки ПТБ-23 Я.Г. Таубин. Что мог он, человек, далекий от политики, делать в Германии? Только одно – ознакомить немцев со своим орудием и результатами его испытаний на Ме-110С. Причем результаты летных испытаний пушки могли быть получены Таубиным по дипломатическим каналам, а значит, проходили они не позже 13–14 ноября. Их итог был ожидаем, поэтому Таубина и включили в свиту Молотова.
В отчете по результатам испытаний пушки на МШ-110, в частности, отмечалось, что сделали 3710 выстрелов с горизонтального полета, пикирования под углом 30–50 градусов (407 выстрелов) и на виражах с креном 60–80 градусов (329 выстрелов). При этом зафиксировали лишь шесть случаев задержек в работе автоматики и несколько мелких поломок. В выводах акта, подписанного И.Ф. Сакриером, говорилось: «Рекомендовать запуск МП-6 в валовое производство с устранением выявленных недостатков…».
Это был успех и не удивительно, что на следующий день после возвращения Молотова в Москву постановлением Комитета Обороны № 423сс от 16 ноября орудие приняли на вооружение. На создание пушки ушло менее года!
Но испытания орудия на этом не завершились. Так, с 10 ноября по 16 декабря того же года были проведены стрельбы по паровозу, в том числе и из пушки МП-6, смонтированной на самолете. В результате установили, что «МШ-110, вооруженный 23-мм пушкой Таубина и Бабурина при стрельбе на дистанции действительного пушечного огня (700–600 м) обеспечивает надежное поражение паровоза <…>:
а. большая дульная энергия у 23-мм пушки, достигающая 8048 кгм – вместо 1666 кгм у <…> ШВАК;
б. небольшим рассеиванием неподвижной подфюзеляжной установки МШ-110;
в. малым временем полета, достигаемым на дистанции 600 м, 0,79 с вместо 1,05 с <…> ШВАК. Все это обеспечивает хорошую меткость и 100-процентную пробиваемость котла паровоза».
НОВЫЙ ПОВОРОТ
Итак, орудие МП-6 успешно выдержало все испытания и было запущено в массовое производство. Казалось, все самые напряженные дни позади, но создатели пушки и те, кто поддерживал конструкторов, не догадывались, что жить им оставалось совсем немного, хотя время полностью подтвердило правильность заложенных ими технических решений. В частности, в марте 1941 года в ходе экспериментов установили, что отдача этой пушки составляет 2800–2900 кгс, у ВЯ – 3600–3700 кгс. Для сравнения скажу, что, по уточненным данным, у 20-мм пушки ШВАК с более легким патроном этот параметр составлял 2670 кгс (по расчетам 1940 года – 1666 кгс), превышая отдачу ПТБ-23 лишь на 8%.
Учитывая магазинное питание, пушка наиболее удачно подходила для размещения в фюзеляжах самолетов и между блоками цилиндров V-образных двигателей М-105 и М-107. В остальных самолетах МП-6 можно было разместить лишь в крыле, а для этого пришлось бы разрабатывать специальную гондолу, заметно ухудшавшую их аэродинамические характеристики. Поэтому в конце 1940 года орудие доработали под ленточное питание, но испытать это новшество, а тем более внедрить в производство быстро не удалось.
Первый отечественный истребитель, на котором запланировали установку МП-3, был И-301 (ЛаГГ-3). Испытания опытной машины предписывалось начать не позднее 15 июня 1940 года. Но пушку МП-6 и синхронные БС до передачи машины в НИИ ВВС так и не успели отстрелять в воздухе. В связи с этим 13 мая 1940 года нарком Шахурин сообщал начальнику ГУАС ВВС Алексееву:
«На опытном <…> И-301 устанавливается одна 23-мм мотор-пушка, два пулемета Березина и два ШКАС. Установленные на моторе М-105П синхронизаторы и 23-мм мотор-пушка Таубина являются опытными агрегатами, требующими проведения отдельных госиспытаний, которые без специального летающего самолета провести нельзя.
Прошу Вашего распоряжения опытный И-301 принять на госиспытания с одной 23-мм пушкой и двумя пулеметами Березина без отстрела на самолете».
В связи с достигнутой договоренностью двух ведомств И-301 предъявили в НИИ ВВС 14 июня 1940 года фактически с макетным вооружением. Постройка второй машины с кондиционной МП-6 задержалась до октября, но поскольку заводские испытания орудия не успели завершить, то и на государственные ее не допустили.
Полигонные испытания жесткой установки МП-6 в развале цилиндров неработающего двигателя М-105П со стрельбой через полый вал редуктора завершились только в декабре 1940 года. Их результаты не радовали. После 75 выстрелов вырвало площадку картера двигателя вместе с суппортом и шпилькой. Произошла также деформация выточки этой площадки. Естественно, все это стало следствием высокой отдачи орудия и потребовало времени для доработки мотор-пушки.Доработку двигателя в НКАП производили в инициативном порядке по указанию Шахурина. И это едва не вышло ему боком. Когда информация об этом дошла до Политбюро, последовало соответствующее постановление, подписанное 4 марта 1941 года: «Ввиду того, что т. Шахурин, не имея на это никакого права, единолично принял решение об утяжелении мотора 105 в целях его приспособления к пушке 23 мм Таубина, не сообщив об этом Правительству, СНК и ЦК ВКП(б) постановляют: объявить выговор т. Шахурину, наркому авиационной промышленности, и предупредить его, что впредь такие недопустимые действия со стороны т. Шахурина приведут к более строгим взысканиям».
За день до этого в Комитет Обороны поступил план заказа опытных самолетов за подписью начальника НИИ ВВС А.И. Филина, в котором говорилось, что все новые истребители и штурмовики постройки 1941 года должны были комплектоваться только пушками Таубина.
Несмотря на это, весной 1941 года на ЛаГГ-3 установили 23-мм пушку ВЯ и отстреляли в НИП АВ ВВС, израсходовав 1650 патронов. Самолет и мотор М-105П с доработанным картером (после испытаний ПТБ-23) усилия отдачи при стрельбе из 23-мм орудия испытания выдержали. После чего постановлением правительства от 16 мая 1941 года П.Ф. Жигарева обязали закончить к 20 мая испытания ВЯ-23 на ЛаГГ-3 в воздухе. Более того, тем же документом Лавочкина, Волкова и Ярцева обязали установить пушку ВЯ на первом экземпляре модификации ЛаГГ-3 с мотором М-107П и предъявить его на госиспытания 1 августа 1941 года. Ранее планировалось это сделать к 1 июля. Что касается пушек ВЯ, то первое орудие НКВ должен был поставить заводу № 21 20 мая, а второе – 1 июня 1941 года. Но этого не произошло.
Помимо этого в 1941 году завод № 21 изготовил 20 самолетов ЛаГГ-3 с пушками АП-37 калибра 37 мм и по одной машине с орудиями Салищева–Галкина (СГ) и Шпитального.
ИНИЦИАТИВА МИКОЯНА
Поскольку одним из серьезных недостатков И-200 (будущего МиГ-3) было слабое вооружение, то в августе 1940 года опытно-конструкторский отдел завода № 1 предложил заказчику пушечный вариант истребителя-перехватчика ИП-201 с двумя магазинными орудиями ПТБ-23. Хотя комиссия НКАП во главе с Б.Н. Юрьевым и одобрила эскизный проект, но заказчик к нему отнесся иначе. «По указанию начальника ИАС (инженерно-авиационной службы. – Н.Я.) КА <…> предложили конструктору ИП-201 – инженеру Микояну <…> разработать вместо двух пушек Таубина установку на самолете И-200 двух пулеметов Березина калибра 12,7 мм…». Причиной тому была низкая скорострельность ПТБ-23 (МП-3). Тем не менее Микоян ослушался и в конце сентября в ОКБ приступили к переделке в вариант ИП-201 третьего экземпляра И-200.
12 октября 1940 года наркомату вооружения выдали заказ на проведение опытных работ по установке этого орудия на И-200. Для этого изготовили и отправили в ОКБ-16 полноразмерный макет истребителя. Спустя месяц Микоян сообщил в Комитет Обороны, что вооружение ИП-201 будет состоять из двух магазинных пушек ПТБ-23 с боезапасом по 60 патронов на ствол, четырех пулеметов ШКАС и двух БС.
Столь последовательные попытки оснастить И-200 пушками ОКБ-16, видимо, были связаны с опытом КБ Микояна, полученным при разработке документации для их монтажа на самолетах МШ-109 и МШ-110. Но, увы, плодов это не принесло.
Под новое вооружение, несмотря на противоположное мнение военных, все же доработали третий экземпляр истребителя № 61003, заменив на нем консоли крыла и установив орудия МП с пулеметами АП-12,7. Произошло это вскоре после участия самолета в параде 7 ноября 1940 года в Москве. Однако с ходу передать самолет на испытания не удалось из-за обнаруженной деформации консолей крыла.
Лишь 1 декабря 1940 года летчик В.Н. Гуринский выполнил первый полет на пушечном варианте истребителя, завершившийся вынужденной посадкой. Ремонт самолета завершили в феврале 1941 года и в марте удалось выполнить лишь несколько полетов.
«ЛЕТАЮЩИЙ ТАНК»
Более реальной оказалась установка ПТБ-23 на штурмовик Ил-2, получивший в годы войны высокую оценку тех, кто на нем воевал, и его противников. Но дорога к нему не была усыпана розами. Были не только энтузиасты этой машины, но и ярые противники, и С.В. Ильюшину приходилось за него бороться.
Не буду подробно останавливаться на создании машины, отмечу лишь, что 23 ноября был подписан совместный приказ НКАП и ВВС № 657/0293, обязывающий Ильюшина в двухмесячный срок разработать и установить на машину две ПТБ-23. В следующем месяце самолет в соответствии с приказом НКАП № 739 от 14 декабря запустили в серийное производство на заводе № 18 в Воронеже в одноместном варианте. При этом предписывалось вместо крыльевых ШКАСов разместить две ПТБ-23 с общим боезапасом 162 патрона, то есть в магазинном варианте.
Одновременно директора воронежского авиазавода М.Б. Шенкмана и главного конструктора самолета обязали начать серийный выпуск Ил-2 и до 1 марта 1941 года изготовить 10 таких машин. Заводские же испытания опытного экземпляра штурмовика предписывалось завершить к 10 января.
Однако сроки были сорваны из-за нового мотора АМ-38, существенно улучшившего летные данные штурмовика. Поскольку размещение магазинной пушки ПТБ-23 в крыле самолета было проблематичным, к тому времени в ОКБ-16 изготовили орудие с ленточным питанием. Именно с этими орудиями Ил-2 на основании приказов по НКАП от 7 января и 14 февраля запустили в серийное производство, причем с ленточным питанием (по 150 патронов на ствол), двумя ШКАСами и ракетными орудиями РО-132.
20 января 1941 года С.В. Ильюшин в своем письме (№ 107) наркомам – авиационной А.И. Шахурину и вооружения Б.Л. Ванникову, в частности, сообщал, что «при проектировании установок пушки на самолет Ил-2 мы запросили тов. Таубина о силе отдачи пушки МП-6. Тов. Таубин письмом от 16 октября 1940 года № 6-462 при сем прилагаемом ответил нам, что усилие отдачи пушки МП-6 равно 2200 кг. На эту силу отдачи мы и рассчитывали крыло, когда проектировали установку пушки на Ил-2.
20 января 1941 года нами получен отчет ЦАГИ по определению силы отдачи пушки МП-6 (ПТБ-23). Согласно этому отчету, сила отдачи равна 5000 кг, а максимальная, замеренная на испытаниях <…>, достигает 5200 кг, то есть в 2,36 раза больше, чем данная тов. Таубиным…
Доношу, что пушку с силой отдачи в 5000–5200 кг на самолет Ил-2 мы по условиям прочности крыла установить не можем. Прошу Ваших указаний».
Ответ наркомов главному конструктору неизвестен, но знаю, что Ильюшин распорядился поставить на Ил-2 пушки ШВАК и 27 февраля 1941 года предъявил самолет НИИ ВВС. Так, ЦАГИ благодаря ошибочному заключению о чрезмерной отдаче стало очередным препятствием на пути пушки ОКБ-16.
Госиспытания начались на следующий день и продолжались по 20 марта. Не вдаваясь в их подробности, отмечу, что специалисты НИИ ВВС, в частности, отметили: «По вооружению и летно-техническим данным вполне отвечает требованиям, предъявляемым к самолетам поля боя...». Получается, что пушка, снаряд из которой не мог пробить даже паровой котел паровоза, оказалась на высоте.
Тем временем из сборочного цеха завода № 18 выкатили Ил-2 с магазинными МП-6, и 10 марта состоялся его первый полет. Второй «Ил» построили с пушками ВЯ, третий – с орудиями ШВАК, четвертый – с СГ. С пятой машины все штурмовики оснащались ШВАКами, поскольку окончательный выбор орудия решили сделать после проведения полигонных испытаний, назначенных на апрель 1941 года.
Весной 1941 года начались испытания штурмовиков Ил-2 с пушками ВЯ и ПТБ-23. Пушка СГ продемонстрировала недостаточную надежность, и работу по ней прекратили. К 6 апреля Ил-2 с ВЯ выполнил 20 полетов, в воздухе было произведено 2347 выстрелов, но уже на следующий день самолет сняли с испытаний из-за производства выстрелов при незапертом канале ствола.
Не лучше обстояли дела и с пушкой Таубина. В 25 полетах при 5128 выстрелах из серийных ПТБ-23 произошло 64 задержки, из них 41 – по вине пушки.
Следует напомнить, что освоение новых образцов техники на заводах, тем более если при изготовлении применялись новые технологии, всегда сопровождается увеличением брака. Произошло это и с пушкой ОКБ-16.
С аналогичными трудностями столкнулись и в Туле на заводе № 66. Тем не менее по итогам испытаний, завершившихся 12 апреля, руководство ВВС сделало вывод о целесообразности запуска в серию штурмовика с двумя орудиями ПТБ-23. Поддержал это мнение и нарком вооружения Б.В. Ванников, посетивший оба предприятия.
Штурмовик Ил-2 на тот момент был для ОКБ-16 главнейшим из всех самолетов, поскольку от него в первую очередь зависело будущее их орудия. Но осторожный Ильюшин выбрал свой путь, сделав ставку на пушку Волкова и Ярцева. Способствовало тому и неудачное размещение магазина орудия. Дело в том, что в магазин (приемник) пушки ПТБ-23 вставляли девять обойм с девятью патронами в каждой. При стрельбе, судя по описанию пушки, эти обоймы выдвигались из приемника. И хотя количество обойм на пушке для Ил-2 заметно уменьшилось, попадание их в воздушный поток приводило к их заклиниванию и, как следствие, отказу пушки.
Как говорилось выше, существовали и крыльевые варианты орудия ПТБ-23 (левый и правый) с ленточным питанием, но для их испытаний и доводки не хватило времени и сил. Наверху же, вместо того чтобы принять меры по повышению технологической дисциплины и культуры производства на заводах в Туле и Коврове, приняли решение прекратить все работы по орудию. Получается, что конструкторы ЦКБ-39 косвенно поспособствовали этому.
В заключение отмечу, что Александр Нудельман и Александр Суранов (ОКБ-16) в годы войны переделали ПТБ-23 под укороченный патрон. В таком виде орудие получило обозначение НС-23. Оно пережило пушку ВЯ, широко использовалось на реактивных самолетах и вполне достойно имен не только А.Э. Нудельмана и А.С. Суранова, но и Я.Г. Таубина с М.Н. Бабуриным. H
Информация