Диплом и «пятая графа». Покровительство национальным кадрам разлагало систему образования в СССР
Отечественная система образования до сих пор сохраняет множество позитивных особенностей, в выгодную сторону отличающих ее от западных моделей организации школьного и университетского обучения. Во многом это результат колоссальной работы по созданию и развитию системы высшего и среднего профессионального образования, проделанной в советское время. Но у советской системы образования была одна очень интересная особенность, влияния которой на социальную жизнь советского государства трудно не заметить. Речь идет о системе подготовки т.н. «национальных кадров», которая сформировалась в советское время, а ее пережитки сохраняются до сих пор. Система подготовки национальных кадров имела как позитивные, так и негативные последствия. Попробуем разобрать их более внимательно.
Под «национальными кадрами» в советское время понимали специалистов и будущих специалистов, не относящихся к русскому народу, а также обрусевшим или русифицированным группам населения Советского Союза. Например, родившийся в Москве или Воронеже человек нерусского происхождения, выросший в русской среде, «национальным кадром» не считался. Национальные кадры в изобилии поставляли союзные республики и автономные республики, края, области и округа в составе союзных республик. Цель программы подготовки национальных кадров была благой и вроде вполне укладывалась в государственную идеологию – сформировать в национальных регионах СССР прослойку партийных и государственных служащих, работников образования, здравоохранения, инженерно-технические кадры, которые могли бы обеспечивать жизнеспособность республиканских экономик, а главное – были бы проводником советской идеологии в среде своих соплеменников.
В Российской империи «русский» и «туземные» миры были практически разорваны. Конечно, много немцев, поляков, армян, грузин и даже азербайджанцев сделало карьеру, особенно военную, в Российской империи, но подавляющее большинство представителей народов Средней Азии, Северного Кавказа, Закавказья практически не владело русским языком и вело традиционный для них образ жизни. Русская культура была распространена среди единичных представителей этих народов. Более того, и в Поволжье были целые татарские, марийские, мордовские, удмуртские, чувашские деревни, где редкие единицы местных жителей говорили на русском языке.
Октябрьская революция открыла для России новые горизонты развития. Одним из важных направлений стало экономическое и культурное развитие бывших «национальных окраин» Российской империи. Осуществить эту задачу без подготовки национальных кадров не представлялось возможным. Одними из первых постановлений Наркомата просвещения РСФСР в 1918 году стали декреты «О школах национальных меньшинств» и «Об организации дела просвещения национальных меньшинств РСФСР». 28 сентября 1918 г. было подтверждено право всех народов России получать образование на своих национальных языках. 29 сентября 1918 года был создан отдел просвещения национальных меньшинств в составе Наркомата просвещения. Начался процесс создания органов, отвечающих за просвещение национальных меньшинств РСФСР на губернском уровне. В 1919 году была организована редакционная коллегия для создания национальной литературы и алфавитов народов, не имевших ранее письменности.
Сегодня многие националистически настроенные деятели малых народов, рассуждая о притеснениях национальных меньшинств, которые якобы имели место в России и СССР, забывают о том, что письменность и литературы большинства малых народов Сибири, Дальнего Востока, Урала, Поволжья, Северного Кавказа были сформированы именно в советское время и именно административными методами, посредством принятия соответствующих решений на высшем уровне. К работе по созданию национальных алфавитов, «раскрутке» национальных поэтов и писателей были подключены специалисты – филологи из Москвы и Ленинграда, государством осуществлялось щедрое финансирование национальных литератур, кинематографов. В союзных и автономных республиках национальные языки преподавались в средней школе. Националисты утверждают, что объем преподавания национальных языков был незначительным, забывая о том, что до революции они не преподавались вообще, письменности у большинства народов не было, собственных педагогических кадров не было.
Молниеносный скачок в направлении повышения культурно-образовательного уровня народов СССР был совершен еще в 1920-е – 1930-е годы, при этом формирование современной системы образования в ряде союзных республик сталкивалось с мощным противодействием консервативно настроенной части местного населения. Особенно тяжело приходилось строителям советского образования в Средней Азии. Здесь басмачи безжалостно расправлялись не только с советскими партийными активистами, но и с учителями школ, даже с учащимися, особенно с девочками, которые, вопреки традициям, шли учиться. И, тем не менее, прогресс был очень ощутим. Ведь до революции подавляющее большинство жителей Средней Азии, Казахстана, ряда районов Закавказья и Северного Кавказа было неграмотным. Советской власти удалось кардинально исправить ситуацию – к 1930-м гг. системой школьного образования было охвачено все население Советского Союза.
Следующим шагом была интеграция населения национальных республик в общесоюзную систему профессионального образования. Это было оправдано и экономическими, и политическими задачами. С экономической точки зрения необходимость подготовки национальных кадров объяснялась развитием промышленности и сельского хозяйства в республиках, в том числе в тех регионах, где прежде практически отсутствовала индустриальная инфраструктура (большая часть Средней Азии и Казахстана, некоторые районы Закавказья, Северного Кавказа, Украины). В союзных и автономных республиках открывались высшие и средние профессиональные учебные заведения – профессиональные училища, техникумы, институты, военные училища, университеты. Стала распространенной практикой отправка молодых людей из Средней Азии и Казахстана, Закавказья, Северного Кавказа в профессиональные учебные заведения РСФСР и ряда других республик. Тем не менее, вплоть до распада Советского Союза экономика Средней Азии, Казахстана, Закавказья испытывала серьезную нехватку местных квалифицированных работников практически всех специальностей, особенно инженерно-технических кадров.
В национальные республики направлялись работники из РСФСР, Украины и Белоруссии, которые внесли огромный вклад в развитие индустрии национальных регионов. Распределялись в республики и педагогические кадры – для обеспечения учителями городских и даже сельских школ в национальных республиках и районах. Программа подготовки национальных кадров по рабочим специальностям дала свои результаты уже к середине 1930-х гг. Так, только с 1927 по 1936 гг. удельный вес казахов в общем составе рабочих и служащих промышленности Казахстана возрос с 17,7 до 43%. Но в сфере подготовки специалистов с высшим профессиональным образованием все обстояло гораздо сложнее. Без особых проблем готовились лишь кадры гуманитарных специальностей, прежде всего – учителя и преподаватели национальных языков, литературы, истории. Именно они составили наиболее идеологизированную основу национальной интеллигенции, впоследствии и выступившую проводниками антисоветских и центробежных настроений (но об этом позже).
Уже в 1960-е – 1970-е годы система подготовки национальных кадров в Советском Союзе стала принимать уродливые формы. Это было связано с тем, что погоня за количественными показателями в обучении специалистов из республик стала вытеснять стремление к обеспечению качества образования. Для национальных кадров стремились обеспечить особые условия при поступлении в вузы и техникумы, позволявшие даже слабо подготовленным выпускникам школ проходить по квотам, оставляя «за дверями» учебных заведений куда более хорошо подготовленных сверстников, не подпадавших под систему квотирования.
В самих учебных заведениях администрация и преподаватели были вынуждены тащить неподготовленных студентов, обеспечивая им удовлетворительные оценки. Такая ситуация порождала у абитуриентов из национальных республик чувство вседозволенности, они понимали, что даже если вообще не будут заниматься, их постараются «вытянуть» на удовлетворительные оценки и позволят закончить вуз или техникум. Стало распространяться взяточничество, использование связей в партийном и государственном аппарате. Конечно, и некоторые русские, украинские, белорусские студенты давали взятки, использовали связи, но национальные кадры из кавказских и среднеазиатских республик были охвачены коррупцией в куда большей степени.
Такая же система подготовки действовала в отношении кадров, прибывающих в Советский Союз из развивающихся стран Африки, Азии, Латинской Америки. Но если, к примеру, кубинские студенты были действительно мотивированы к учебе (не случайно на Кубе сложилась одна из лучших в мире систем здравоохранения), то студенты из многих просоветских африканских и арабских стран учились весьма посредственно, проявляя больший интерес к развлечениям, гулянкам, чем к учебе. При этом, поскольку они приезжали в СССР по «путевкам» своих коммунистических или народных партий, правительств, то выгнать их за неуспеваемость было практически невозможно. Для отчисления и отправки на родину требовались очень весомые основания. Например, Ильич Рамирес Санчес, будущий «Карлос Шакал», в 1969 году был исключен из Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы по требованию Коммунистической партии Венесуэлы, из молодежного крыла которой он был исключен чуть раньше. Если бы у Санчеса не испортились отношения с руководством венесуэльского комсомола, то никто из УДН его, разумеется, не исключил бы.
Нельзя отрицать колоссальное значение подготовки национальных кадров относительно экономического и культурного развития национальных республик СССР. Благодаря этой системе, в большинстве национальных регионов СССР была сформирована собственная интеллигенция, существенно возрос уровень образованности местного населения. Однако были и очевидные недостатки этой системы, причины которых коренились в особенностях советской национальной политики.
1. Система квотирования привела к укоренению порочной практики приема в высшие учебные заведения не по способностям, а по национальной принадлежности. В итоге дискриминировались абитуриенты, не принадлежащие к тем национальностям, на которые выделялись квоты. Способные абитуриенты не могли поступить в вузы, тогда как неподготовленные для учебы в вузах национальные кадры получали преференции и без проблем поступали даже в самые престижные образовательные учреждения.
2. «Особые условия» для студентов из национальных регионов влекли за собой снижение мотивации к учебе, уровня успеваемости, усваивания материала, а также способствовали распространению коррупции и кумовства в высших и средних профессиональных учебных заведениях. Это обстоятельство наносило вред самим национальным республикам, поскольку из университетов и институтов возвращались непрофессиональные кадры, не способные к самостоятельной работе, не освоившие свои специальности в должном объеме.
3. Акцентирование внимания на национальной принадлежности, на проблемах национальных культур дало мощный импульс к развитию и распространению националистических настроений в союзных и автономных республиках. В результате, был достигнут прямо противоположный планируемому эффект – национальная интеллигенция стала не проводником советского / российского влияния, а генератором сепаратистских, националистических и русофобских настроений. Что вполне объяснимо – ведь с молодых лет будущему цвету национальной интеллигенции внушалось их превосходство, формировался комплекс национальной исключительности.
4. Низкий уровень подготовки национальных кадров, обусловленный как раз системой квотирования и особыми условиями, привел к тому, что зависимость национальных республик от русских / русскоязычных кадров в инженерных, технических областях, в здравоохранении так и не была ликвидирована. Наиболее наглядно эта проблема проявилась уже после распада Советского Союза, когда русское и русскоязычное население стало в массовом порядке покидать республики Средней Азии и Закавказья.
В настоящее время российская система образования отчасти сохраняет сформировавшуюся еще в советское время тенденцию «покровительства», «особого отношения» к национальным кадрам. Наглядный пример – заканчивающие школы со 100-балльными результатами по ЕГЭ студенты из некоторых национальных республик, которые затем, во время учебы в университете, демонстрируют практически полное незнание даже школьной программы. Пережитки системы поддержки национальных кадров создают сегодня существенные препятствия для развития системы образования, выступают в качестве серьезного тормоза для повышения качества образования в российских вузах, обеспечивают благодатную почву для коррупции и различных злоупотреблений.
Под «национальными кадрами» в советское время понимали специалистов и будущих специалистов, не относящихся к русскому народу, а также обрусевшим или русифицированным группам населения Советского Союза. Например, родившийся в Москве или Воронеже человек нерусского происхождения, выросший в русской среде, «национальным кадром» не считался. Национальные кадры в изобилии поставляли союзные республики и автономные республики, края, области и округа в составе союзных республик. Цель программы подготовки национальных кадров была благой и вроде вполне укладывалась в государственную идеологию – сформировать в национальных регионах СССР прослойку партийных и государственных служащих, работников образования, здравоохранения, инженерно-технические кадры, которые могли бы обеспечивать жизнеспособность республиканских экономик, а главное – были бы проводником советской идеологии в среде своих соплеменников.
В Российской империи «русский» и «туземные» миры были практически разорваны. Конечно, много немцев, поляков, армян, грузин и даже азербайджанцев сделало карьеру, особенно военную, в Российской империи, но подавляющее большинство представителей народов Средней Азии, Северного Кавказа, Закавказья практически не владело русским языком и вело традиционный для них образ жизни. Русская культура была распространена среди единичных представителей этих народов. Более того, и в Поволжье были целые татарские, марийские, мордовские, удмуртские, чувашские деревни, где редкие единицы местных жителей говорили на русском языке.
Октябрьская революция открыла для России новые горизонты развития. Одним из важных направлений стало экономическое и культурное развитие бывших «национальных окраин» Российской империи. Осуществить эту задачу без подготовки национальных кадров не представлялось возможным. Одними из первых постановлений Наркомата просвещения РСФСР в 1918 году стали декреты «О школах национальных меньшинств» и «Об организации дела просвещения национальных меньшинств РСФСР». 28 сентября 1918 г. было подтверждено право всех народов России получать образование на своих национальных языках. 29 сентября 1918 года был создан отдел просвещения национальных меньшинств в составе Наркомата просвещения. Начался процесс создания органов, отвечающих за просвещение национальных меньшинств РСФСР на губернском уровне. В 1919 году была организована редакционная коллегия для создания национальной литературы и алфавитов народов, не имевших ранее письменности.
Сегодня многие националистически настроенные деятели малых народов, рассуждая о притеснениях национальных меньшинств, которые якобы имели место в России и СССР, забывают о том, что письменность и литературы большинства малых народов Сибири, Дальнего Востока, Урала, Поволжья, Северного Кавказа были сформированы именно в советское время и именно административными методами, посредством принятия соответствующих решений на высшем уровне. К работе по созданию национальных алфавитов, «раскрутке» национальных поэтов и писателей были подключены специалисты – филологи из Москвы и Ленинграда, государством осуществлялось щедрое финансирование национальных литератур, кинематографов. В союзных и автономных республиках национальные языки преподавались в средней школе. Националисты утверждают, что объем преподавания национальных языков был незначительным, забывая о том, что до революции они не преподавались вообще, письменности у большинства народов не было, собственных педагогических кадров не было.
Молниеносный скачок в направлении повышения культурно-образовательного уровня народов СССР был совершен еще в 1920-е – 1930-е годы, при этом формирование современной системы образования в ряде союзных республик сталкивалось с мощным противодействием консервативно настроенной части местного населения. Особенно тяжело приходилось строителям советского образования в Средней Азии. Здесь басмачи безжалостно расправлялись не только с советскими партийными активистами, но и с учителями школ, даже с учащимися, особенно с девочками, которые, вопреки традициям, шли учиться. И, тем не менее, прогресс был очень ощутим. Ведь до революции подавляющее большинство жителей Средней Азии, Казахстана, ряда районов Закавказья и Северного Кавказа было неграмотным. Советской власти удалось кардинально исправить ситуацию – к 1930-м гг. системой школьного образования было охвачено все население Советского Союза.
Следующим шагом была интеграция населения национальных республик в общесоюзную систему профессионального образования. Это было оправдано и экономическими, и политическими задачами. С экономической точки зрения необходимость подготовки национальных кадров объяснялась развитием промышленности и сельского хозяйства в республиках, в том числе в тех регионах, где прежде практически отсутствовала индустриальная инфраструктура (большая часть Средней Азии и Казахстана, некоторые районы Закавказья, Северного Кавказа, Украины). В союзных и автономных республиках открывались высшие и средние профессиональные учебные заведения – профессиональные училища, техникумы, институты, военные училища, университеты. Стала распространенной практикой отправка молодых людей из Средней Азии и Казахстана, Закавказья, Северного Кавказа в профессиональные учебные заведения РСФСР и ряда других республик. Тем не менее, вплоть до распада Советского Союза экономика Средней Азии, Казахстана, Закавказья испытывала серьезную нехватку местных квалифицированных работников практически всех специальностей, особенно инженерно-технических кадров.
В национальные республики направлялись работники из РСФСР, Украины и Белоруссии, которые внесли огромный вклад в развитие индустрии национальных регионов. Распределялись в республики и педагогические кадры – для обеспечения учителями городских и даже сельских школ в национальных республиках и районах. Программа подготовки национальных кадров по рабочим специальностям дала свои результаты уже к середине 1930-х гг. Так, только с 1927 по 1936 гг. удельный вес казахов в общем составе рабочих и служащих промышленности Казахстана возрос с 17,7 до 43%. Но в сфере подготовки специалистов с высшим профессиональным образованием все обстояло гораздо сложнее. Без особых проблем готовились лишь кадры гуманитарных специальностей, прежде всего – учителя и преподаватели национальных языков, литературы, истории. Именно они составили наиболее идеологизированную основу национальной интеллигенции, впоследствии и выступившую проводниками антисоветских и центробежных настроений (но об этом позже).
Уже в 1960-е – 1970-е годы система подготовки национальных кадров в Советском Союзе стала принимать уродливые формы. Это было связано с тем, что погоня за количественными показателями в обучении специалистов из республик стала вытеснять стремление к обеспечению качества образования. Для национальных кадров стремились обеспечить особые условия при поступлении в вузы и техникумы, позволявшие даже слабо подготовленным выпускникам школ проходить по квотам, оставляя «за дверями» учебных заведений куда более хорошо подготовленных сверстников, не подпадавших под систему квотирования.
В самих учебных заведениях администрация и преподаватели были вынуждены тащить неподготовленных студентов, обеспечивая им удовлетворительные оценки. Такая ситуация порождала у абитуриентов из национальных республик чувство вседозволенности, они понимали, что даже если вообще не будут заниматься, их постараются «вытянуть» на удовлетворительные оценки и позволят закончить вуз или техникум. Стало распространяться взяточничество, использование связей в партийном и государственном аппарате. Конечно, и некоторые русские, украинские, белорусские студенты давали взятки, использовали связи, но национальные кадры из кавказских и среднеазиатских республик были охвачены коррупцией в куда большей степени.
Такая же система подготовки действовала в отношении кадров, прибывающих в Советский Союз из развивающихся стран Африки, Азии, Латинской Америки. Но если, к примеру, кубинские студенты были действительно мотивированы к учебе (не случайно на Кубе сложилась одна из лучших в мире систем здравоохранения), то студенты из многих просоветских африканских и арабских стран учились весьма посредственно, проявляя больший интерес к развлечениям, гулянкам, чем к учебе. При этом, поскольку они приезжали в СССР по «путевкам» своих коммунистических или народных партий, правительств, то выгнать их за неуспеваемость было практически невозможно. Для отчисления и отправки на родину требовались очень весомые основания. Например, Ильич Рамирес Санчес, будущий «Карлос Шакал», в 1969 году был исключен из Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы по требованию Коммунистической партии Венесуэлы, из молодежного крыла которой он был исключен чуть раньше. Если бы у Санчеса не испортились отношения с руководством венесуэльского комсомола, то никто из УДН его, разумеется, не исключил бы.
Нельзя отрицать колоссальное значение подготовки национальных кадров относительно экономического и культурного развития национальных республик СССР. Благодаря этой системе, в большинстве национальных регионов СССР была сформирована собственная интеллигенция, существенно возрос уровень образованности местного населения. Однако были и очевидные недостатки этой системы, причины которых коренились в особенностях советской национальной политики.
1. Система квотирования привела к укоренению порочной практики приема в высшие учебные заведения не по способностям, а по национальной принадлежности. В итоге дискриминировались абитуриенты, не принадлежащие к тем национальностям, на которые выделялись квоты. Способные абитуриенты не могли поступить в вузы, тогда как неподготовленные для учебы в вузах национальные кадры получали преференции и без проблем поступали даже в самые престижные образовательные учреждения.
2. «Особые условия» для студентов из национальных регионов влекли за собой снижение мотивации к учебе, уровня успеваемости, усваивания материала, а также способствовали распространению коррупции и кумовства в высших и средних профессиональных учебных заведениях. Это обстоятельство наносило вред самим национальным республикам, поскольку из университетов и институтов возвращались непрофессиональные кадры, не способные к самостоятельной работе, не освоившие свои специальности в должном объеме.
3. Акцентирование внимания на национальной принадлежности, на проблемах национальных культур дало мощный импульс к развитию и распространению националистических настроений в союзных и автономных республиках. В результате, был достигнут прямо противоположный планируемому эффект – национальная интеллигенция стала не проводником советского / российского влияния, а генератором сепаратистских, националистических и русофобских настроений. Что вполне объяснимо – ведь с молодых лет будущему цвету национальной интеллигенции внушалось их превосходство, формировался комплекс национальной исключительности.
4. Низкий уровень подготовки национальных кадров, обусловленный как раз системой квотирования и особыми условиями, привел к тому, что зависимость национальных республик от русских / русскоязычных кадров в инженерных, технических областях, в здравоохранении так и не была ликвидирована. Наиболее наглядно эта проблема проявилась уже после распада Советского Союза, когда русское и русскоязычное население стало в массовом порядке покидать республики Средней Азии и Закавказья.
В настоящее время российская система образования отчасти сохраняет сформировавшуюся еще в советское время тенденцию «покровительства», «особого отношения» к национальным кадрам. Наглядный пример – заканчивающие школы со 100-балльными результатами по ЕГЭ студенты из некоторых национальных республик, которые затем, во время учебы в университете, демонстрируют практически полное незнание даже школьной программы. Пережитки системы поддержки национальных кадров создают сегодня существенные препятствия для развития системы образования, выступают в качестве серьезного тормоза для повышения качества образования в российских вузах, обеспечивают благодатную почву для коррупции и различных злоупотреблений.
Информация