17-й армейский под Томашевым. Ч. 2
Выполняя приказ, командир 17-го корпуса кратко сообщал своим начдивам о начавшемся у Тарноватки бое, приказав: 3-й пехотной дивизии достигнуть района Зимно, Ратычев, Жерники, 35-й пехотной дивизии - района Ульховск, Кржевице, а бригаде 61-и пехотной дивизии с приданным дивизионом гаубиц корпусного мортирного дивизиона, вместо Варенж перейти в Новоселки - уступом севернее 3-й пехотной дивизии. 7-й кавалерийской дивизии было послано распоряжение двигаться на Томашев и усилить охранение фланга и тыла. Т. о., П. П. Яковлев увеличивал переходы своих соединений - доводя их до 40 км.
Схема 3.
К 9 часам 50 минутам 14 августа комкор получил донесение от 7-й кавалерийской дивизии и соседей о том, что замечены конные части противника, поддержанные пехотой. Впервые П. П. Яковлев обратил внимание на тревожное положение своего южного фланга. Но, даже обратив внимание, он не сделал практических выводов - меры разведки и охранения фланга, как и форма марша, остались неизменны.
Зато командарм П. А. Плеве, увидев эти недочеты, тем более что 25-й и 19-й корпуса только что потерпели тяжелые неудачи именно под влиянием удара с юга, оказавшимся для них неожиданным, приказывал командиру 17-го корпуса усилить разведку в районе южнее Белз, Томашев.
Но распоряжение командарма не привело к каким-либо практическим действиям П. П. Яковлева.
14-е августа пехотные дивизии провели на марше. Во второй половине дня гул артиллерийской канонады стал явственно доноситься со стороны Томашева. Дивизии энергично вели разведку, связь с соседями на марше успешно поддерживалась. 35-я дивизия получила сообщение о том, что 69-я пехотная дивизия 3-й армии заняла Руда в 25 км к югу от Кристынополь. Это сообщение говорило о том, что перед 69-й дивизией нет крупных сил неприятеля. В то же время это сообщение указывало, что ближайшая часть 3-й армии находится от фланга 17-го корпуса в двух переходах - и потому рассчитывать на нее для обеспечения всего фланга невозможно.
7-я кавалерийская дивизия 14-го августа имела столкновения своих частей с противником. Противник продолжал начатое 13-го августа наступление - его спешенные части, поддерживаемые пулеметным огнем, переправились через р. Солокия. 3 эскадрона в качестве бокового охранения дивизии сдерживали противника и во время марша соединения шли вдоль реки. К 18-ти часам 7-я кавалерийская подошла к Корчув и, встав на ночлег, выдвинула охранение и разведку. Офицер на автомобиле был послан в штаб корпуса для доклада об обстановке.
15-го августа, переправившись через Солокию, разъезды были встречены огнем противника - с опушки лесов к югу от реки. Леса на фронте Унув, Белз, Кристынополь оказались заняты такими силами, что разъезды пробить их не могли.
Перед М. С. Тюлиным вставал вопрос: что перед ним такое - отступившее от границы охранение ландштурма или охранение каких-то новых, подошедших со стороны Львова частей. Ответ на этот вопрос мог быть получен только после боя в масштабах всей дивизии: следовало атаковать охранение противника, взять пленных, проникнуть в глубину охраняемой полосы и установить, есть ли за ней что-либо серьезное или нет. Начальник 7-й кавалерийской на это не пошел – а ответ на этот вопрос определял перспективы операции не только 17-го корпуса, но мог оказать влияние и на армейскую операцию.
Это было настолько важно, что единственным возможным решением было вмешательство командира 17-го корпуса. П. П. Яковлев должен был лично прибыть в штаб кавалерийской дивизия, выслушать доклад ее начальника и установить - почему М. С. Тюлин уклоняется от боевой разведки. Разведку следовало провести немедленно – при необходимости заменив начдива.
15-го августа войска 17-го корпуса получили новый приказ, который вносил кое-какие изменения в направления движения дивизий. Комкор исходил из благоприятных сведений о действиях 19-го и 5-го корпусов: 19-й корпус оправился после первой неудачи и сам перешел в наступление, сбив на участке Тарноватка, Рахане 3-дивизионный корпус противника (6-й армейский), причем в плен был взят целый полк; 5-й корпус после упорного боя овладел районом Лащова. П. П. Яковлев продолжал требовать от подчиненных развития того же маневра — «удара во фланг и тыл противника у Томашева». По-прежнему «успокаивая» дивизии относительно южного направления (на Львов), приказ командира корпуса сосредоточил все внимание на западном направлении.
Целью движения корпуса намечался выход в район фольв. Поддембина, Тарношин, Турина: 3-й пехотной дивизии в районе Губинек - ф. Поддембина и 35-й дивизии - на 6 км уступом на юго-восток в районе Тарношин, Турина. Из этого положения и предполагалось атаковать противника, действовавшего против 5-го корпуса. Бригаду 61-й пехотной дивизии комкор снижал к открытому флангу корпуса и направлял по дороге от Новоселки в Ульховек.
Положение 7-й кавалерийской дивизии и ее разведка на фронте Жолкев, Рава Русская, видимо, успокаивало П. П. Яковлева в прочности южного фланга.
В 13 часов 30 минут новый приказ указывал 3-й дивизии направление для атаки на Воля Городецкая, Ярчов и 35-й дивизий южнее Ярчов на Белжец.
В это время на южном фланге корпуса разворачивались события, которые должны были опрокинуть планирование корпусного командования.
М. С. Тюлин получил от разъезда № 5, высланного на Белз, Прусинов, донесение, что около полка пехоты противника с батареей заняли Белз. Начдив повел свои полки на Корчмин - с целью «стать севернее для удобства ведения разведки и для прикрытия фланга 35-й пехотной дивизии». Одновременно начдив-7 поехал к своему ближайшему соседу, командиру 139-го пехотного полка 35-й дивизии, располагавшемуся в качестве бокового авангарда корпуса на ночлеге в Корчмин, и пытался убедить его выполнить свою прямую обязанность (как части бокового авангарда) - принять участие в противодействии неприятелю, появившемуся из Белз и угрожавшему флангу корпуса. Но командир 139-го полка полковник А. Е. Гутор ему не поверил. Он отказался исполнить его предложение и ушел на Щепятин - на соединение с дивизией. Сообщив об этом факте начальнику 35-й дивизии, М. С. Тюлин продолжил разведку.
Начальник 35-й пехотной дивизии также не придал должного внимания сведениям о надвигающихся во фланг и тыл 17-го корпуса силах австрийцев, и с ядром дивизии выступил: 137-й полк с двумя батареями в авангарде дивизии - на Турин, Заставе; главные же силы – 138-й и 140-й полки с тремя батареями - на Тарношин. Он думал о необходимости послать разведку на юг, но вся конница, которая имелась у него в начале марша (три четверти сотни), к этому времени была израсходована - и выслать разведку он не смог.
3-я дивизия, выполняя приказ по корпусу, выступила из района Зимно, Жерники, Ратычев, и перешла в наступление южнее 7-й пехотной дивизии 5-го корпуса, успешно сражавшейся к западу от Лащова.
Бригада 61-й пехотной дивизии, имея при себе три батареи 61-й артиллерийской бригады и 17-й мортирный дивизион, совершала марш от Новоселки в Ульховек.
Что в это время происходило у австрийцев?
Австрийское командование собрало сильную группу из 23 пехотных дивизий между Сандомиром и Перемышлем - против 14,5 русских дивизий 4-й и 5-й армий. 10-го августа они атаковали 4-ю армию (6,5 дивизий), обеспечив себе двойное превосходство. Одновременно австрийцы выставили почти равные силы против 5-й армии, обеспечивая операцию против 4-й. Группа прикрытия (3-я армия и группа Кевесса) должна была сковать русские 3-ю и 8-ю армии, обеспечив свободу действий ударной группы на севере.
На правом фланге ударной группы австро-венгерских армий, атаковавших русские 4-ю и 5-ю армии, находился австрийский 14-й армейский корпус. Он состоял из двух кадровых дивизий (3-й и 8-й пехотных) и одной второочередной (ландверной пехотной) - 44-й дивизии.
7. Командир 14-го армейского корпуса генерал пехоты Эрцгерцог Иосиф Фердинанд.
Дивизии насчитывали: 12 - 16 батальонов, 24 - 28 пулеметов, 42 орудия. 14-му корпусу была придана 2-я кавалерийская дивизия из четырех полков по 6 эскадронов; она имела 8 пулеметов и 12 орудий.
8. Начальник 3-й пехотной дивизии фельдмаршал-лейтенант И. Рот.
14-й корпус был подвезен по железной дороге в Самбор, и к 10 августа походным порядком сосредоточился ко Львову, имея 2-ю кавалерийскую дивизию у Пархач (15 км южнее Кристынополя). Задача 14-го корпуса заключалась в том, чтобы движением в общем направлении на Грубешов обеспечивать фланг ударной группы от удара русских со стороны Владимир-Волынского. Выполняя эту задачу, 14-й корпус к вечеру 13-го занял 3-й пехотной дивизией Мосты Вельке, 8-й пехотной дивизией - Бутыни, 44-й ландверной пехотной дивизией подошел к Милава. 2-я кавалерийская дивизия атаковала Кристынополь - именно в это время русская разведка отметила резкое усиление активности со стороны австрийцев.
9. Начальник 8-й пехотной дивизии фельдмаршал-лейтенант И. Ф. фон Кирбах Лаутербах.
Наиболее слабая - 44-я - дивизия была поставлена на внутренний фланг - ей предстояло вступить в бой между двумя первоочередными дивизиями (8-й пехотной дивизией 14-го корпуса и 19-й пехотной дивизией 17-го корпуса, шедшего через Рава-Русскую и Лащов). Наоборот, на внешний фланг была поставлена лучшая дивизия - 3-я, и вне фланга - 2-я кавалерийская дивизия. В ночь на 15-е августа 14-й корпус подошел к р. Солокия - и южнее реки, на лесных опушках, выставил охранение, которое и остановило все попытки русских разъездов проникнуть на юг. При этом 3-я пехотная дивизия авангардами заняла Белз, 8-я пехотная дивизия - Унув, 44-я ландверная пехотная - Вержбица.
Но, также как русские не подозревали о подходе австрийского корпуса, так и австрийцы не были осведомлены о том, что русский 17-й корпус находится совсем близко. Он был закрыт для их разведки 7-й кавалерийской дивизией М. С. Тюлина.
Т. о., на 15-е августа и для австрийской и для русской сторон нарастала вероятность встречного боестолкновения.
Могло ли командование 17-го корпуса, не имевшего в своем распоряжении авиации, вовремя узнать о надвигающейся опасности?
Конечно. Ведь уже днем 14-го августа оно должно было встревожиться и заметить, что его разведсредства не позволяют ответить на поставленные вопросы. Но оно этого не сделало - и в ночь на 15-е августа разведка была организована по старому шаблону, уже показавшему свою несостоятельность. А ведь нарастала угроза и для корпуса, и для всей 5-й армии.
Если бы корпусное командование 14 - 15 августа внимательно следило за тем, что происходит, стремясь не только формально выполнить то, что от него требовало командование армией, оно ясно увидело бы необходимость поиска новых форм - и в разведке, и в методах управления.
В итоге, 17-й корпус шел навстречу неизвестному с закрытыми глазами – навстречу встречному бою у Тарношина 15 августа 1914 г.
Во второй половине дня 15-го августа встречный бой разыгрался по всему фронту 17-го корпуса – в 3-х очагах. Причем бои в этих очагах развивались автономно.
Вышедшая в район Губинек 3-я дивизия легко отразила натиск противника. Потом она вынуждена была отойти – т. к. отход 35-й пехотной дивизии обнажил ее тыл. Район Губинек - первый очаг тарношинского боя.
В районе Тарношин действовала 35-я пехотная дивизия, которой пришлось выдержать более серьезный удар противника. Она справилась бы с ним, но противник вышел ей в тыл - через район, где действовала конница и 61-я пехотная дивизия. Ей пришлось быстро уходить, открывая тыл 3-й пехотной дивизии. Район Тарношина стал вторым очагом – давшим название всему бою 17-го корпуса 15-го августа.
Наиболее сильный удар австрийцев пришелся на участок Васылов, Реплин, где оказались конница и 61-я пехотная дивизия - которые к концу дня стремительно отошли на целый переход на север, обнажив тыл не только 17-го корпуса, но и всей 5-й армии. Район Васылов, Реплин был третьим очагом - определившим общую неудачу всего корпуса.
1 очаг.
Между 11 и 12 часами разведка установила факт движения крупных сил противника восточнее Ярчов - на север. Это была 19-я дивизия австрийцев, стремившаяся на помощь войскам, пострадавшим от атаки русского 5-го корпуса. Во второй половине дня она атаковала 7-ю пехотную дивизию 5-го корпуса, в то время как 3-я пехотная дивизия русских встретилась с частями 44-й ландверной пехотной дивизии австрийского 14-го корпуса.
К 15-ти часам 3-я дивизия развернулась фронтом на запад: 11-й полк - у Подледов, 12-й полк - у Губинек и 9-й полк — у ф. Поддембина. 10-й полк оставался в резерве. Полки 3-й пехотной дивизии не встречали серьезного сопротивления, но начдив задерживал их вступление в решительную схватку с противником - ибо гром артиллерийской канонады слышался не только на фронте, но и в глубоком тылу. Между 15 и 16 часами грохот ожесточенного боя уже особенно явственно доносился из глубокого тыла корпуса - из района Реплин, Васылов, где должна была действовать бригада 61-й пехотной дивизии.
П. В. Ползиков около 16-ти часов запросил штаб корпуса: «Как сие надлежит понимать»? Но ответа не получил.
Весь день и ночь на 16-е августа 3-я дивизия провела на занятой позиции. Противник ее не теснил, распоряжений от командира корпуса она не получала. В течении всего боя корпуса у Тарношина дивизия оставалась в стороне от развернувшихся событий.
Батарея переходит галицийскую речку. Великая война в образах и картинах. Вып. 5.
Окончание следует
Схема 3.
К 9 часам 50 минутам 14 августа комкор получил донесение от 7-й кавалерийской дивизии и соседей о том, что замечены конные части противника, поддержанные пехотой. Впервые П. П. Яковлев обратил внимание на тревожное положение своего южного фланга. Но, даже обратив внимание, он не сделал практических выводов - меры разведки и охранения фланга, как и форма марша, остались неизменны.
Зато командарм П. А. Плеве, увидев эти недочеты, тем более что 25-й и 19-й корпуса только что потерпели тяжелые неудачи именно под влиянием удара с юга, оказавшимся для них неожиданным, приказывал командиру 17-го корпуса усилить разведку в районе южнее Белз, Томашев.
Но распоряжение командарма не привело к каким-либо практическим действиям П. П. Яковлева.
14-е августа пехотные дивизии провели на марше. Во второй половине дня гул артиллерийской канонады стал явственно доноситься со стороны Томашева. Дивизии энергично вели разведку, связь с соседями на марше успешно поддерживалась. 35-я дивизия получила сообщение о том, что 69-я пехотная дивизия 3-й армии заняла Руда в 25 км к югу от Кристынополь. Это сообщение говорило о том, что перед 69-й дивизией нет крупных сил неприятеля. В то же время это сообщение указывало, что ближайшая часть 3-й армии находится от фланга 17-го корпуса в двух переходах - и потому рассчитывать на нее для обеспечения всего фланга невозможно.
7-я кавалерийская дивизия 14-го августа имела столкновения своих частей с противником. Противник продолжал начатое 13-го августа наступление - его спешенные части, поддерживаемые пулеметным огнем, переправились через р. Солокия. 3 эскадрона в качестве бокового охранения дивизии сдерживали противника и во время марша соединения шли вдоль реки. К 18-ти часам 7-я кавалерийская подошла к Корчув и, встав на ночлег, выдвинула охранение и разведку. Офицер на автомобиле был послан в штаб корпуса для доклада об обстановке.
15-го августа, переправившись через Солокию, разъезды были встречены огнем противника - с опушки лесов к югу от реки. Леса на фронте Унув, Белз, Кристынополь оказались заняты такими силами, что разъезды пробить их не могли.
Перед М. С. Тюлиным вставал вопрос: что перед ним такое - отступившее от границы охранение ландштурма или охранение каких-то новых, подошедших со стороны Львова частей. Ответ на этот вопрос мог быть получен только после боя в масштабах всей дивизии: следовало атаковать охранение противника, взять пленных, проникнуть в глубину охраняемой полосы и установить, есть ли за ней что-либо серьезное или нет. Начальник 7-й кавалерийской на это не пошел – а ответ на этот вопрос определял перспективы операции не только 17-го корпуса, но мог оказать влияние и на армейскую операцию.
Это было настолько важно, что единственным возможным решением было вмешательство командира 17-го корпуса. П. П. Яковлев должен был лично прибыть в штаб кавалерийской дивизия, выслушать доклад ее начальника и установить - почему М. С. Тюлин уклоняется от боевой разведки. Разведку следовало провести немедленно – при необходимости заменив начдива.
15-го августа войска 17-го корпуса получили новый приказ, который вносил кое-какие изменения в направления движения дивизий. Комкор исходил из благоприятных сведений о действиях 19-го и 5-го корпусов: 19-й корпус оправился после первой неудачи и сам перешел в наступление, сбив на участке Тарноватка, Рахане 3-дивизионный корпус противника (6-й армейский), причем в плен был взят целый полк; 5-й корпус после упорного боя овладел районом Лащова. П. П. Яковлев продолжал требовать от подчиненных развития того же маневра — «удара во фланг и тыл противника у Томашева». По-прежнему «успокаивая» дивизии относительно южного направления (на Львов), приказ командира корпуса сосредоточил все внимание на западном направлении.
Целью движения корпуса намечался выход в район фольв. Поддембина, Тарношин, Турина: 3-й пехотной дивизии в районе Губинек - ф. Поддембина и 35-й дивизии - на 6 км уступом на юго-восток в районе Тарношин, Турина. Из этого положения и предполагалось атаковать противника, действовавшего против 5-го корпуса. Бригаду 61-й пехотной дивизии комкор снижал к открытому флангу корпуса и направлял по дороге от Новоселки в Ульховек.
Положение 7-й кавалерийской дивизии и ее разведка на фронте Жолкев, Рава Русская, видимо, успокаивало П. П. Яковлева в прочности южного фланга.
В 13 часов 30 минут новый приказ указывал 3-й дивизии направление для атаки на Воля Городецкая, Ярчов и 35-й дивизий южнее Ярчов на Белжец.
В это время на южном фланге корпуса разворачивались события, которые должны были опрокинуть планирование корпусного командования.
М. С. Тюлин получил от разъезда № 5, высланного на Белз, Прусинов, донесение, что около полка пехоты противника с батареей заняли Белз. Начдив повел свои полки на Корчмин - с целью «стать севернее для удобства ведения разведки и для прикрытия фланга 35-й пехотной дивизии». Одновременно начдив-7 поехал к своему ближайшему соседу, командиру 139-го пехотного полка 35-й дивизии, располагавшемуся в качестве бокового авангарда корпуса на ночлеге в Корчмин, и пытался убедить его выполнить свою прямую обязанность (как части бокового авангарда) - принять участие в противодействии неприятелю, появившемуся из Белз и угрожавшему флангу корпуса. Но командир 139-го полка полковник А. Е. Гутор ему не поверил. Он отказался исполнить его предложение и ушел на Щепятин - на соединение с дивизией. Сообщив об этом факте начальнику 35-й дивизии, М. С. Тюлин продолжил разведку.
Начальник 35-й пехотной дивизии также не придал должного внимания сведениям о надвигающихся во фланг и тыл 17-го корпуса силах австрийцев, и с ядром дивизии выступил: 137-й полк с двумя батареями в авангарде дивизии - на Турин, Заставе; главные же силы – 138-й и 140-й полки с тремя батареями - на Тарношин. Он думал о необходимости послать разведку на юг, но вся конница, которая имелась у него в начале марша (три четверти сотни), к этому времени была израсходована - и выслать разведку он не смог.
3-я дивизия, выполняя приказ по корпусу, выступила из района Зимно, Жерники, Ратычев, и перешла в наступление южнее 7-й пехотной дивизии 5-го корпуса, успешно сражавшейся к западу от Лащова.
Бригада 61-й пехотной дивизии, имея при себе три батареи 61-й артиллерийской бригады и 17-й мортирный дивизион, совершала марш от Новоселки в Ульховек.
Что в это время происходило у австрийцев?
Австрийское командование собрало сильную группу из 23 пехотных дивизий между Сандомиром и Перемышлем - против 14,5 русских дивизий 4-й и 5-й армий. 10-го августа они атаковали 4-ю армию (6,5 дивизий), обеспечив себе двойное превосходство. Одновременно австрийцы выставили почти равные силы против 5-й армии, обеспечивая операцию против 4-й. Группа прикрытия (3-я армия и группа Кевесса) должна была сковать русские 3-ю и 8-ю армии, обеспечив свободу действий ударной группы на севере.
На правом фланге ударной группы австро-венгерских армий, атаковавших русские 4-ю и 5-ю армии, находился австрийский 14-й армейский корпус. Он состоял из двух кадровых дивизий (3-й и 8-й пехотных) и одной второочередной (ландверной пехотной) - 44-й дивизии.
7. Командир 14-го армейского корпуса генерал пехоты Эрцгерцог Иосиф Фердинанд.
Дивизии насчитывали: 12 - 16 батальонов, 24 - 28 пулеметов, 42 орудия. 14-му корпусу была придана 2-я кавалерийская дивизия из четырех полков по 6 эскадронов; она имела 8 пулеметов и 12 орудий.
8. Начальник 3-й пехотной дивизии фельдмаршал-лейтенант И. Рот.
14-й корпус был подвезен по железной дороге в Самбор, и к 10 августа походным порядком сосредоточился ко Львову, имея 2-ю кавалерийскую дивизию у Пархач (15 км южнее Кристынополя). Задача 14-го корпуса заключалась в том, чтобы движением в общем направлении на Грубешов обеспечивать фланг ударной группы от удара русских со стороны Владимир-Волынского. Выполняя эту задачу, 14-й корпус к вечеру 13-го занял 3-й пехотной дивизией Мосты Вельке, 8-й пехотной дивизией - Бутыни, 44-й ландверной пехотной дивизией подошел к Милава. 2-я кавалерийская дивизия атаковала Кристынополь - именно в это время русская разведка отметила резкое усиление активности со стороны австрийцев.
9. Начальник 8-й пехотной дивизии фельдмаршал-лейтенант И. Ф. фон Кирбах Лаутербах.
Наиболее слабая - 44-я - дивизия была поставлена на внутренний фланг - ей предстояло вступить в бой между двумя первоочередными дивизиями (8-й пехотной дивизией 14-го корпуса и 19-й пехотной дивизией 17-го корпуса, шедшего через Рава-Русскую и Лащов). Наоборот, на внешний фланг была поставлена лучшая дивизия - 3-я, и вне фланга - 2-я кавалерийская дивизия. В ночь на 15-е августа 14-й корпус подошел к р. Солокия - и южнее реки, на лесных опушках, выставил охранение, которое и остановило все попытки русских разъездов проникнуть на юг. При этом 3-я пехотная дивизия авангардами заняла Белз, 8-я пехотная дивизия - Унув, 44-я ландверная пехотная - Вержбица.
Но, также как русские не подозревали о подходе австрийского корпуса, так и австрийцы не были осведомлены о том, что русский 17-й корпус находится совсем близко. Он был закрыт для их разведки 7-й кавалерийской дивизией М. С. Тюлина.
Т. о., на 15-е августа и для австрийской и для русской сторон нарастала вероятность встречного боестолкновения.
Могло ли командование 17-го корпуса, не имевшего в своем распоряжении авиации, вовремя узнать о надвигающейся опасности?
Конечно. Ведь уже днем 14-го августа оно должно было встревожиться и заметить, что его разведсредства не позволяют ответить на поставленные вопросы. Но оно этого не сделало - и в ночь на 15-е августа разведка была организована по старому шаблону, уже показавшему свою несостоятельность. А ведь нарастала угроза и для корпуса, и для всей 5-й армии.
Если бы корпусное командование 14 - 15 августа внимательно следило за тем, что происходит, стремясь не только формально выполнить то, что от него требовало командование армией, оно ясно увидело бы необходимость поиска новых форм - и в разведке, и в методах управления.
В итоге, 17-й корпус шел навстречу неизвестному с закрытыми глазами – навстречу встречному бою у Тарношина 15 августа 1914 г.
Во второй половине дня 15-го августа встречный бой разыгрался по всему фронту 17-го корпуса – в 3-х очагах. Причем бои в этих очагах развивались автономно.
Вышедшая в район Губинек 3-я дивизия легко отразила натиск противника. Потом она вынуждена была отойти – т. к. отход 35-й пехотной дивизии обнажил ее тыл. Район Губинек - первый очаг тарношинского боя.
В районе Тарношин действовала 35-я пехотная дивизия, которой пришлось выдержать более серьезный удар противника. Она справилась бы с ним, но противник вышел ей в тыл - через район, где действовала конница и 61-я пехотная дивизия. Ей пришлось быстро уходить, открывая тыл 3-й пехотной дивизии. Район Тарношина стал вторым очагом – давшим название всему бою 17-го корпуса 15-го августа.
Наиболее сильный удар австрийцев пришелся на участок Васылов, Реплин, где оказались конница и 61-я пехотная дивизия - которые к концу дня стремительно отошли на целый переход на север, обнажив тыл не только 17-го корпуса, но и всей 5-й армии. Район Васылов, Реплин был третьим очагом - определившим общую неудачу всего корпуса.
1 очаг.
Между 11 и 12 часами разведка установила факт движения крупных сил противника восточнее Ярчов - на север. Это была 19-я дивизия австрийцев, стремившаяся на помощь войскам, пострадавшим от атаки русского 5-го корпуса. Во второй половине дня она атаковала 7-ю пехотную дивизию 5-го корпуса, в то время как 3-я пехотная дивизия русских встретилась с частями 44-й ландверной пехотной дивизии австрийского 14-го корпуса.
К 15-ти часам 3-я дивизия развернулась фронтом на запад: 11-й полк - у Подледов, 12-й полк - у Губинек и 9-й полк — у ф. Поддембина. 10-й полк оставался в резерве. Полки 3-й пехотной дивизии не встречали серьезного сопротивления, но начдив задерживал их вступление в решительную схватку с противником - ибо гром артиллерийской канонады слышался не только на фронте, но и в глубоком тылу. Между 15 и 16 часами грохот ожесточенного боя уже особенно явственно доносился из глубокого тыла корпуса - из района Реплин, Васылов, где должна была действовать бригада 61-й пехотной дивизии.
П. В. Ползиков около 16-ти часов запросил штаб корпуса: «Как сие надлежит понимать»? Но ответа не получил.
Весь день и ночь на 16-е августа 3-я дивизия провела на занятой позиции. Противник ее не теснил, распоряжений от командира корпуса она не получала. В течении всего боя корпуса у Тарношина дивизия оставалась в стороне от развернувшихся событий.
Батарея переходит галицийскую речку. Великая война в образах и картинах. Вып. 5.
Окончание следует
Информация