Одним махом вермахт побивахом, или РККА в 1938 году
Хотелось бы сказать сразу: приступая к этой статье, автор ни в каком случае не ставил себе задачу как-то очернить РККА и советские вооруженные силы. Но абсолютно истинно замечание, приписываемое Наполеону Бонапарту и Монтекукколи (хотя скорее всего, все же ее произнес маршал Джан-Джакопо Тривульцио):
Так вот, не менее истинно то, что в 1938 году у СССР на вооруженные силы денег еще не хватало, и в этом, собственно говоря, кроется причина того крайне прискорбного состояния, в котором пребывала армия Страны Советов.
Но обо всем по порядку.
Недавно Олег Капцов представил сообществу ВО статью «Удар по фашистской Германии… в 1938 г», в которой утверждал следующее:
Не будем задаваться вопросом, каким образом РККА могла разгромить вермахт во времена, когда СССР не имел с Германией сухопутных границ. Не будем уточнять, что в 1938 г. СССР никакой политики умиротворения Гитлера не вел, но наоборот, изо всех сил старался сколотить антигитлеровскую коалицию по образцу и подобию Антанты, и делал это до самого Мюнхенского предательства, когда Англия и Франция обрекли на гибель чехословацкое государство. Не будем вспоминать также, что в 1938 г. СССР никаких пактов не заключал – пакт Молотова-Риббентропа все-таки был подписан 23 августа 1939 г.
Мы только постараемся вспомнить о том, в каком состоянии находилась наша «Непобедимая и легендарная» в 1938 г.
Итак, на начало года наши сухопутные вооруженные силы включали в себя:
1. Танковые войска – 37 бригад, в том числе 32 танковых, 2 автоброневых и 3 мотострелковых бригады. Численность мирного времени – 90 880 чел. или примерно по 2,5 тыс. человек на бригаду;
2. Конница – 32 дивизии, в том числе 5 горных и 3 территориальных, к этому 8 запасных кавалерийских полков и незначительное, но неустановленное количество кавалерийских бригад. Численность мирного времени – 95 690 чел. или менее 3 000 чел. в дивизии;
3. Стрелковые войска – 96 дивизий, в том числе 52 кадровых и смешанных, 10 горных и 34 территориальных. Численность мирного времени – 616 000 чел., (6 416 чел. на дивизию) но кроме этого в стрелковые войска входили еще гарнизоны укрепрайонов, имевших численность мирного времени 20 940 чел., соответственно общая численность составляла 636 940 чел.;
4. Артиллерия РГК – 23 полка, численность мирного времени 34 160 чел.;
5. Противовоздушная оборона – 20 артиллерийских полков и 22 дивизиона, численность мирного времени – 45 280 чел.;
6. Химические войска РГК – 2 моторизованные химические дивизии, одна бронетанковая химическая бригада, отдельные батальоны и роты. Численность мирного времени – 9 370 человек.;
7. Автомобильные части – 32 батальона и 10 рот общая численность – 11 120 чел.;
8. Части связи, инженерные, железнодорожные, топографические войска – количество соединений автору неизвестно, но их численность мирного времени составляла 50 420 чел.;
В общем, на первый взгляд – страшная сила. Даже без войск противовоздушной обороны, которые у немцев числилась в люфтваффе, то есть не относились к сухопутным силам, мы имели порядка 165 соединений типа дивизии (считая за дивизии 2 бригады или 3 полка) не считая связи, инженеров и проч.
А что же было у немцев? О, их вермахт в 1938 г. был значительно скромнее и включал в себя всего только:
Танковых дивизий – 3;
Моторизованных дивизий – 4;
Пехотных дивизий – 32;
Резервных дивизий – 8;
Дивизий ландвера – 21;
Горнострелковых, кавалерийских и легких моторизованных бригад – 3.
Иными словами, в распоряжении немцев имелось 69,5 соединений дивизионного типа. Тут, правда, внимательный читатель может задать ехидный вопрос – а чего это мы к кадровым войскам плюсуем ландвер? Но нужно помнить, что 34 отечественных стрелковых и 3 кавалерийских дивизий были территориальными, а что это такое? Вспомним мемуары маршала Жукова:
Обратим внимание на то, что «на три месяца пять лет» призывались не только рядовые, но и младшие командиры. С таким уровнем «подготовки» их нельзя было бы считать обученными рядовыми запаса, а они командовали! В целом, боеспособность наших территориальных дивизий находилась на около нулевой отметке, и уж точно не была выше, чем у германского ландвера. Еще хуже было то, что из 52 кадровых советских стрелковых дивизий некоторая часть (увы, неизвестная автору) комплектовалась по смешанному принципу, то есть частично на территориальной основе, и, соответственно, также имела ограниченную боеспособность.
И все же мы можем диагностировать более чем двойное превосходство РККА по количеству соединений. Но вот если мы посмотрим численность армий военного времени, то здесь картина становится куда менее оптимистичной.
В 1938 г произошел переход на новую структуру сухопутных сил и новый мобплан, в соответствии с которым численность вооруженных сил СССР после мобилизации должна была составить 6 503 500 человек. До этого, в 1937 г и в начале 1938 г, действовал другой мобилизационный план на 5 300 000 чел. Строго говоря, если бы вдруг СССР в 1938 г решил бы вступить в войну с кем-нибудь, то у него была возможность сделать это именно по старому мобилизационному плану, а вот после начала переформирования частей лезть с кем-нибудь в драку было бы строго противопоказано – любой, хоть немного знающий об армии человек, скажет Вам насколько падает боеспособность переформированных частей, не прошедших боевого слаживания.
Но мы все же предположим, что СССР, желая воевать, развернул РККА уже по новому мобилизационному плану. В этом случае в составе сухопутных сил, включая войска противовоздушной обороны насчитывалось бы 5 137 200 чел., а без учета ПВО – 4 859 800 чел.
В то же время Германия, согласно своего плана мобилизации, должна была развернуть сухопутные силы численностью 3 343 476 чел. Опять же, вроде бы у СССР есть преимущество. Правда, уже не в разы, а на 45,3%, но все же. Но и тут, если вдуматься, картина вовсе не такая радужная, как может показаться на первый взгляд.
Предположим, что в 1938 г. случилось геополитическое чудо. Польша волшебным образом переместилась в параллельное пространство, где заняла подобающую ее амбициям территорию («от можа да можа») и, невзирая на слезные просьбы Лиги Наций, категорически не хочет возвращаться обратно. Мир изменился, Германия и СССР в 1938 г. обрели общую границу, и Темный Властелин Саурон… то бишь Сталин решил-таки обрушиться всей своей накопленной за века мощью на Светлых Эльфов Запада… эээ… белую и пушистую гитлеровскую Германию. Каким в этом случае будет расклад политических сил Востока и Запада?
Первое, о чем можно сказать сразу же – никакого англо-американо-советского союза по аналогии со Второй мировой войной в таких условиях возникнуть не может. В нашей истории Англия и Франция высокомерно отвергали руку, протянутую им СССР, до тех пор, пока сами англичане оказались в шаге от катастрофы, из которой их мог вытащить только сильный континентальный союзник. Вот тогда они, конечно, вспомнили про СССР. В нашем же случае, когда многие на Западе все еще имели иллюзии относительно Гитлера, нападение СССР на Германию будет воспринято как неспровоцированная агрессия и в самом лучшем (для СССР) случае будет гневно заклеймено с высоких трибун Лиги Наций. Конечно, крайне сомнительно, чтобы Англия или Франция двинули свои войска на помощь Гондору…. эгхкм… Гитлеру (воевать за гуннов? Фи, это моветон!), скорее всего было бы всемерное одобрение, помощь поставками оружия и проч, возможно – добровольцами. Иными словами, Германия, скорее всего, могла бы рассчитывать на поддержку мирового сообщества, не меньшую, чем та, что получила Финляндия во время «зимней войны» с СССР. Как минимум.
Но самое главное, что следует из такой поддержки – немцам в этом случае не нужно было беспокоиться об охране своих границ с иными западными странами, основную массу своих сухопутных сил Германия могла бы сосредоточить на востоке, против вторгшихся армий СССР. А вот у СССР геополитический расклад выходит совершенно другим.
СССР становится страной-изгоем, он, по сути, оказывался вне закона – не то, что на чью-то помощь, но даже на сохранение действующих внешнеторговых связей с теми же США мы рассчитывать больше не могли бы. Американцы их разорвут. А на востоке у нас – крайне экзальтированный сосед в лице Японии, которая уже который год точит свои катаны, не зная, на кого их нацелить – то ли на США, или все же на СССР. В нашей реальности сыны Ямато сцепились с американцами, но в случае нападения СССР на Германию в 1938 г. политический расклад полностью меняется – Япония имеет возможность, напав на страну-изгоя, которую никто не поддерживает (СССР), получить множество плюшек от Германии, которой, само собой, такая поддержка будет крайне важна. И это – не просто при невмешательстве, но при одобрении англоговорящих стран!
Что могло бы удержать Японию от нападения на СССР? Только одно – мощная советская армия на Дальнем Востоке. И, надо сказать, у нас таковая была, потому что из общей численности 5 137 200 чел. сухопутных сил РККА на ДВ у нас должно было быть развернуто 1 014 900 чел. И эту армию мы не сможем, как в 1941 г., перебросить на западный фронт – вся эта мощь, до последнего человека, должна будет гарантировать безопасность восточного фланга СССР от вторжения Японии.
Автору неизвестно, сколько именно войск ПВО должно было разворачиваться на Дальнем, но если предположить, что они распределялись пропорционально общей численности сухопутных войск, то получается, что для нападения на Германию, оголив все границы, кроме восточной, СССР мог развернуть в лучшем случае 3 899 703 чел. Это все еще превосходит возможности вермахта, но не более, чем на 17%.
Собственно говоря, на этом всякое рассуждение о превосходстве СССР над Германией можно было бы и закончить, но мы вспомним еще и о таком факторе, как сроки мобилизации и развертывания армий. После Первой мировой войны абсолютно все страны знали, что война начинается не тогда, когда прогремит первый выстрел, а тогда, когда страна объявляет мобилизацию. Но Германия выигрывала в сроках развертывания армий по крайней мере три недели – причину этого легко узнает всякий, кто взглянет на карту Германии и СССР и даст себе труд оценить площади и пропускные способности транспортных коммуникации обеих стран. Иными словами, в случае мобилизации Германия первой сможет развернуть армию, а посему получается, что менее чем 20-процентное советское численное преимущество – вещь чисто мнимая, и на самом деле в случае реальной войны вполне может выясниться, что нам предстоит воевать даже не с равным, а с превосходящим по численности противником.
Но как же техника? Пушки, танки, самолеты? «На все вопросы ваши такой дадим ответ: «У нас "максимов" много, - у вас «максимов» нет»?
И действительно, армия, располагающая достаточным количеством тяжелого оружия, имеет значительное, прямо-таки подавляющее преимущество перед армией той же численности, не имеющей подобного оружия вообще, или же сильно уступающей в нем неприятелю.
Так вот, оружия у наших вооруженных сил было действительно много. Но тяжелое вооружение дает огромные преимущества лишь при одном условии – если армия умеет им пользоваться. Увы, о РККА образца 1938 года сказать этого было нельзя. Мы специально не будем цитировать приказы С.К. Тимошенко, сменившего на посту Народного комиссара обороны К.Е. Ворошилова 7 мая 1940 г – в конце концов его разгромные «комментарии» всегда можно списать на «новая метла по-новому метет». Но вспомним приказы самого Климента Ефремовича Ворошилова, изданные им в 1938 г. Приказ НКО СССР N 113 от 11 декабря 1938 г гласил:
Иными словами, квалификация командиров РККА была такой, что умение стрелять из пистолета, винтовки, пулемета и т.д. были среди них настолько нечастыми, что их следовало особо отмечать в аттестации! Но как могло сложиться такое положение? Дело в том, что после гражданской войны армия СССР была сокращена ниже всякого разумного минимума – так, в 1925 году общая численность наших вооруженных сил составляла 562 тыс. чел., а в 1932 г – 604 300 чел., включая все рода войск, то есть не только сухопутную армию, но и воздушные силы, и военно-морской флот! Вне всякого сомнения, для обороны гигантской страны, каковой был СССР, подобных сил было совершенно недостаточно, но проблема заключалась в том, что ничего большего молодая страна Советов попросту не могла себе позволить. Опять же, после гражданской войны РККА не испытывала недостатка в офицерах – тут были и старые кадры, служившие еще государю-императору, и «практики гражданской войны – коммунисты». Соответственно, какое-то время вооруженные силы не испытывали потребности в притоке офицеров-выпускников военных училищ и это, естественно, сильно сказалось на их работе.
Однако впоследствии офицеры понадобились, и срочно. Помимо естественной, и не совсем естественной убыли (не секрет, что помимо обычной выслуги, начиная с какого-то момента от царских офицеров старались избавляться), СССР окреп в экономическом плане настолько, что смог содержать значительно более многочисленную армию – в 1938 г ее численность (мирного времени) уже превышала полтора миллиона. Соответственно, резко выросла потребность в офицерских кадрах, да вот только где их было взять? Военные училища, сокращенные в период «500-тысячной армии», конечно же не могли обеспечить нужного количества «поставки» офицеров в войска.
Выход был найден в ускоренных курсах младших командиров (уровня взвод-рота), и выглядело это так – брались наиболее образованные командиры (сержанты) и направлялись на курсы, продолжавшиеся несколько месяцев, а затем возвращались в войска уже лейтенантами. Но подобная система могла эффективно работать только при наличии высококвалифицированного сержантского состава. У нас же получалось так – командир отделения, которого никто не учил азам военной науки (вспоминаем про умение стрелять!), попадал на курсы, где его этому тоже никто не учил (так как предполагалось, что он все это уже и так умеет), зато давали основы тактики, топографии и т.д. и выпускали в войска. В общем, проблема заключалась в том, что курсы повышения квалификации при правильной их организации, могут работать очень хорошо, но при одном очень важном условии – если у обучаемых есть, что повышать. В нашем же случае, этих людей следовало учить с нуля, с чем, естественно, ускоренные курсы справиться не могли. В результате значительная часть их выпускников оставались несостоятельными как в роли командира отделения, так и в роли командира взвода. И потому не стоит удивляться тому, что такие устройства, как револьвер, винтовка, граната, пулемет, оказывались слишком сложными для значительной части командиров РККА, и они попросту не умели сколько-то эффективно пользоваться вверенным им оружием.
Прошу уважаемых читателей понять автора правильно. СССР вовсе не был «страной дураков», неспособных понять азбучные истины. В РККА было немало опытных, умных командиров, но их банально не хватало. Ключевая проблема РККА заключалась вовсе не в какой-то там врожденной глупости или неспособности наших предков, а в том, что армия страны на протяжении едва не десятилетие была ужата до мизерной численности, на полноценное содержание и обучение которой не было средств. А затем, когда средства нашлись, международная обстановка потребовала взрывного увеличения численности РККА, что было бы огромной проблемой даже в том случае, если бы наше 500-тысячные вооруженные силы состояли сплошь из супер подготовленных профессионалов, чего, разумеется, не было.
А кроме того, возникла гигантская диспропорция между возможностями промышленности производить военную технику и способностью вооруженных сил эффективно эксплуатировать ее. СССР вложился в военную промышленность и это дало стране очень много – появилось огромное количество рабочих мест, требовавших квалифицированного рабочего труда, военные предприятия требовали высококачественного сырья для оружия, брони и проч., и все это самым благотворным образом сказалось на развитии советской промышленности, а кроме того – заложило фундамент, позволивший нам впоследствии сломать хребет фашистской Германии. Но при всем этом тысячи танков, самолетов и пушек, идущих в войска, просто не могли быть ими как следует освоены.
Формально танковые силы РККА в 1938 г обладали воистину всесокрушающей мощью – в 1938 г отмобилизованная РККА должна была располагать 15 613 танками. Но из них в танковых бригадах по состоянию на 01.01.1938 г. было 4 950 машин, остальные же были «раздерганы» по стрелковым дивизиям. Что это означало на практике?
Советская плановая экономика в те годы еще только делала свои первые шаги. СССР наладил производство танков, но вот с поддержанием технической боеготовности дела обстояли куда хуже – планы выпуска запасных частей и комплектующих не соответствовали фактической потребности, к тому же и эти планы, как правило, регулярно срывались промышленностью. Винить производство в этом нелегко – оно в те годы также испытывало болезни взрывного роста, включая, разумеется, кадровый голод. Разумеется, о комплектовании армии достаточным количеством технических специалистов, обученных обслуживанию военной техники, можно было только мечтать. Конечно, в танковых бригадах, представлявших собой специализированные танковые подразделения, с этим было полегче, все же выпускников танковых училищ в СССР готовили достаточно хорошо, но вот в стрелковых дивизиях, как правило, не было ни ремонтной базы, ни людей, способных обслуживать гусеничную военную технику, отчего последняя быстро приходила в негодность. От этого, опять же, возникало стремление использовать технику по самому минимуму, и не приходится удивляться, что даже к началу Великой Отечественной, имея танковый парк, превосходящий численно все прочие армии мира, вместе взятые, изрядное количество механиков-водителей имело опыт вождения танка всего 5-8 часов. А одной из причин формирования монструозных танковых корпусов РККА, каждый из которых по штату должен был включать в себя свыше 1000 танков, было желание собрать технику в одном месте, в котором, по крайней мере, можно было бы обеспечить ей надлежащее техническое обслуживание.
Кроме этого, следует учитывать и не самую лучшую структуру наших бронетанковых войск. Опыт Второй мировой неопровержимо показал, что наибольших успехов достигали соединения уровня дивизии, в которых, помимо собственно танков, присутствовали и моторизованные пехота и артиллерия, способные действовать совместно с танками. В то же время советские бригады были, в сущности, чисто танковыми соединениями, и РККА не располагала ни артиллерией, ни мотопехотой, способной поддержать танки. Пожалуй, единственным более-менее разумным способом формирования мобильных соединений было бы придание танковых бригад кавалерийским дивизиям, но и в этом случае, разумеется, танки действовали бы со скоростью лошади.
Иным словами, танков-то было много, а вот боеспособных танковых войск, способных вести маневренную войну в РККА в 1938 г., увы, не наблюдалось.
Кроме этого, хотелось бы отметить, что измерение мощи армий пропорционально количеству боевой техники в ее составе, чем грешит множество публицистов и даже авторов, претендующих на звание ученых-историков, совершенно не имеет права на жизнь. Возьмем простой пример – артиллерия, которая, как известно, является богом войны. РККА на начало 1938 года имела на вооружении аж 35 530 различных артсистем.
Вроде бы очень значительная величина, но… надо ли объяснять, что пушка имеет боевое значение лишь тогда, когда она обеспечена достаточным количеством снарядов? В то же время на 01.01.1938 г. нормативы запасов снарядов к орудиям среднего калибра были обеспечены на 56%, крупного калибра – на 28%, малого калибра – всего на 10%! В среднем же артиллерия была обеспечена снарядами на 28%, и как прикажете с этим воевать?
Но, может быть, у нас просто были завышенные нормативы? Попробуем посчитать по-другому: на 01.01.1938 г. РККА располагала запасами в размере 29 799 тыс. снарядов всех калибров. Как мы уже говорили, артсистем в РККА было 35 530, то есть на одно орудие приходилось, в среднем, 839 снарядов. Много это или мало? Российская императорская армия перед Первой мировой войной имела запас в среднем почти 1000 снарядов на орудие. Автор полагает, что все читатели настоящей статьи отлично помнят последствия «снарядного голода», с которым столкнулись вооруженные силы России в ту войну?
Но, может быть, в 1938 г у нас уже была настолько мощная промышленность, что мы легко могли бы обеспечить потребности армии, работая «с колес»? Вне всякого сомнения, СССР предпринимал большие усилия для обеспечения артиллерии снарядами, и здесь нам сопутствовал определенный успех – так, за весь 1938 г. РККА получила от промышленности 12 434 тыс. артиллерийских выстрелов, что составляло почти 42% всех накопленных на 01.01.1938 г. запасов, но увы, этого все еще было категорически недостаточно.
В 1938 г СССР получил возможность испытать свои вооруженные силы в небольшом конфликте с Японией у озера Хасан.
Там японцы сосредоточили несколько превосходящие в численности войска (порядка 20 тыс. солдат, против примерно 15 тыс. красноармейцев), причем силы артиллерии были примерно сопоставимы (200 пушек у японцев, 237 – у РККА). Но советские войска были поддержаны авиацией и танками, а японцы не применили ни того, ни другого. Результат боестолкновений превосходно изложен в приказе НКО «О результатах рассмотрения главным военным советом вопроса о событиях на озере Хасан и мероприятиях по оборонной подготовке дальневосточного театра военных действий» №0040 от 4 сентября 1938 г. Приведем некоторые его разделы:
Во второй половине 30-х годов РККА испытывала многочисленные болезни роста, и, увы, не являлась еще по настоящему грозной боевой силой. Народный комиссар обороны К.М. Ворошилов должен был решить множество сложнейших задач преобразования и расширения советских вооруженных сил, но, положа руку на сердце, следует признать, что он не был человеком, которому были по плечу такие задачи. Крупнейшие недостатки нашей боевой подготовки вскрылись у озера Хасан, на Халхин-Голе, а в дальнейшем, в ходе «Зимней войны» с Финляндией. И потому невозможно выразить словами заслуг маршала С.К. Тимошенко, сменившего на посту НКО К.М. Ворошилова в начале 1940 г – до войны оставалось чуть больше года, но 22 июня 1941 г. фашистских захватчиков встретила уже совершенно другая армия. Та, о которой начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер, руководивший вторжением, уже 29 июня записал в своем дневнике (реакция на бои у Гродно):
А что же Германия и ее вермахт? Вне всякого сомнения, в 1938 г он и близко не являлся непобедимой армией, способной за месяц сломить сопротивление вооруженных сил Франции. Вспомним аншлюс Австрии, состоявшийся как раз в 1938-ом. Германские дивизии не смогли вовремя дойти до Вены, буквально «рассыпавшись» по дороге – все обочины были завалены неисправной военной техникой. При этом вермахт также испытывал сильнейшую нехватку подготовленных призывников: мы уже говорили о том, что мобилизационный план предусматривал развертывание более чем 3,3 млн чел., но у немцев в наличии было только 1 млн подготовленных солдат и призывников.
Тем не менее, этот миллион подготовленных по всем правилам германских солдат у вермахта был, а вот РККА вряд ли могла похвастаться подобным.
Каков же вывод? Он очень прост: трудно сказать, было ли соотношение военных потенциалов Германии и СССР в 1938 г. лучше для нас, чем это фактически случилось в 1941 г., но разбить вермахт «как хрустальную вазу» в тридцать восьмом мы не могли совершенно наверняка.
Спасибо за внимание!
«Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги».
Так вот, не менее истинно то, что в 1938 году у СССР на вооруженные силы денег еще не хватало, и в этом, собственно говоря, кроется причина того крайне прискорбного состояния, в котором пребывала армия Страны Советов.
Но обо всем по порядку.
Недавно Олег Капцов представил сообществу ВО статью «Удар по фашистской Германии… в 1938 г», в которой утверждал следующее:
«Всего за 18 месяцев до начала Второй мировой войны главный враг представлял ничтожное в военном отношении государство. Исходя из 100-кратного соотношения сил наша непобедимая и легендарная могла разбить Вермахт, как хрустальную вазу. Не было ни одной причины бояться Гитлера, вести “политику умиротворения” и заключать с ним какие-либо пакты».
Не будем задаваться вопросом, каким образом РККА могла разгромить вермахт во времена, когда СССР не имел с Германией сухопутных границ. Не будем уточнять, что в 1938 г. СССР никакой политики умиротворения Гитлера не вел, но наоборот, изо всех сил старался сколотить антигитлеровскую коалицию по образцу и подобию Антанты, и делал это до самого Мюнхенского предательства, когда Англия и Франция обрекли на гибель чехословацкое государство. Не будем вспоминать также, что в 1938 г. СССР никаких пактов не заключал – пакт Молотова-Риббентропа все-таки был подписан 23 августа 1939 г.
Мы только постараемся вспомнить о том, в каком состоянии находилась наша «Непобедимая и легендарная» в 1938 г.
Итак, на начало года наши сухопутные вооруженные силы включали в себя:
1. Танковые войска – 37 бригад, в том числе 32 танковых, 2 автоброневых и 3 мотострелковых бригады. Численность мирного времени – 90 880 чел. или примерно по 2,5 тыс. человек на бригаду;
2. Конница – 32 дивизии, в том числе 5 горных и 3 территориальных, к этому 8 запасных кавалерийских полков и незначительное, но неустановленное количество кавалерийских бригад. Численность мирного времени – 95 690 чел. или менее 3 000 чел. в дивизии;
3. Стрелковые войска – 96 дивизий, в том числе 52 кадровых и смешанных, 10 горных и 34 территориальных. Численность мирного времени – 616 000 чел., (6 416 чел. на дивизию) но кроме этого в стрелковые войска входили еще гарнизоны укрепрайонов, имевших численность мирного времени 20 940 чел., соответственно общая численность составляла 636 940 чел.;
4. Артиллерия РГК – 23 полка, численность мирного времени 34 160 чел.;
5. Противовоздушная оборона – 20 артиллерийских полков и 22 дивизиона, численность мирного времени – 45 280 чел.;
6. Химические войска РГК – 2 моторизованные химические дивизии, одна бронетанковая химическая бригада, отдельные батальоны и роты. Численность мирного времени – 9 370 человек.;
7. Автомобильные части – 32 батальона и 10 рот общая численность – 11 120 чел.;
8. Части связи, инженерные, железнодорожные, топографические войска – количество соединений автору неизвестно, но их численность мирного времени составляла 50 420 чел.;
В общем, на первый взгляд – страшная сила. Даже без войск противовоздушной обороны, которые у немцев числилась в люфтваффе, то есть не относились к сухопутным силам, мы имели порядка 165 соединений типа дивизии (считая за дивизии 2 бригады или 3 полка) не считая связи, инженеров и проч.
А что же было у немцев? О, их вермахт в 1938 г. был значительно скромнее и включал в себя всего только:
Танковых дивизий – 3;
Моторизованных дивизий – 4;
Пехотных дивизий – 32;
Резервных дивизий – 8;
Дивизий ландвера – 21;
Горнострелковых, кавалерийских и легких моторизованных бригад – 3.
Иными словами, в распоряжении немцев имелось 69,5 соединений дивизионного типа. Тут, правда, внимательный читатель может задать ехидный вопрос – а чего это мы к кадровым войскам плюсуем ландвер? Но нужно помнить, что 34 отечественных стрелковых и 3 кавалерийских дивизий были территориальными, а что это такое? Вспомним мемуары маршала Жукова:
«Одним из наиболее важных мероприятий реформы явилось введение территориального принципа комплектования Красной Армии в сочетании с кадровым. Территориальный принцип распространялся на стрелковые и кавалерийские дивизии. Сущность этого принципа состояла в том, чтобы дать необходимую военную подготовку максимальному количеству трудящихся с минимальным их отвлечением от производительного труда. В дивизиях примерно 16-20 процентов штатов составляли кадровые командиры, политработники и красноармейцы, а остальной состав был временным, ежегодно призывавшимся (в течение пяти лет) на сборы сначала на три месяца, а потом по одному месяцу. Остальное время бойцы работали в промышленности и сельском хозяйстве. Такая система обусловила возможность быстрого развертывания в случае необходимости достаточно подготовленного боевого состава вокруг кадрового ядра дивизий. Причем расходы на обучение одного бойца в территориальной части за пять лет были гораздо меньшими, чем в кадровой части за два года. Конечно, лучше было бы иметь только кадровую армию, но в тех условиях это было практически невозможно..."
Обратим внимание на то, что «на три месяца пять лет» призывались не только рядовые, но и младшие командиры. С таким уровнем «подготовки» их нельзя было бы считать обученными рядовыми запаса, а они командовали! В целом, боеспособность наших территориальных дивизий находилась на около нулевой отметке, и уж точно не была выше, чем у германского ландвера. Еще хуже было то, что из 52 кадровых советских стрелковых дивизий некоторая часть (увы, неизвестная автору) комплектовалась по смешанному принципу, то есть частично на территориальной основе, и, соответственно, также имела ограниченную боеспособность.
И все же мы можем диагностировать более чем двойное превосходство РККА по количеству соединений. Но вот если мы посмотрим численность армий военного времени, то здесь картина становится куда менее оптимистичной.
В 1938 г произошел переход на новую структуру сухопутных сил и новый мобплан, в соответствии с которым численность вооруженных сил СССР после мобилизации должна была составить 6 503 500 человек. До этого, в 1937 г и в начале 1938 г, действовал другой мобилизационный план на 5 300 000 чел. Строго говоря, если бы вдруг СССР в 1938 г решил бы вступить в войну с кем-нибудь, то у него была возможность сделать это именно по старому мобилизационному плану, а вот после начала переформирования частей лезть с кем-нибудь в драку было бы строго противопоказано – любой, хоть немного знающий об армии человек, скажет Вам насколько падает боеспособность переформированных частей, не прошедших боевого слаживания.
Но мы все же предположим, что СССР, желая воевать, развернул РККА уже по новому мобилизационному плану. В этом случае в составе сухопутных сил, включая войска противовоздушной обороны насчитывалось бы 5 137 200 чел., а без учета ПВО – 4 859 800 чел.
В то же время Германия, согласно своего плана мобилизации, должна была развернуть сухопутные силы численностью 3 343 476 чел. Опять же, вроде бы у СССР есть преимущество. Правда, уже не в разы, а на 45,3%, но все же. Но и тут, если вдуматься, картина вовсе не такая радужная, как может показаться на первый взгляд.
Предположим, что в 1938 г. случилось геополитическое чудо. Польша волшебным образом переместилась в параллельное пространство, где заняла подобающую ее амбициям территорию («от можа да можа») и, невзирая на слезные просьбы Лиги Наций, категорически не хочет возвращаться обратно. Мир изменился, Германия и СССР в 1938 г. обрели общую границу, и Темный Властелин Саурон… то бишь Сталин решил-таки обрушиться всей своей накопленной за века мощью на Светлых Эльфов Запада… эээ… белую и пушистую гитлеровскую Германию. Каким в этом случае будет расклад политических сил Востока и Запада?
Первое, о чем можно сказать сразу же – никакого англо-американо-советского союза по аналогии со Второй мировой войной в таких условиях возникнуть не может. В нашей истории Англия и Франция высокомерно отвергали руку, протянутую им СССР, до тех пор, пока сами англичане оказались в шаге от катастрофы, из которой их мог вытащить только сильный континентальный союзник. Вот тогда они, конечно, вспомнили про СССР. В нашем же случае, когда многие на Западе все еще имели иллюзии относительно Гитлера, нападение СССР на Германию будет воспринято как неспровоцированная агрессия и в самом лучшем (для СССР) случае будет гневно заклеймено с высоких трибун Лиги Наций. Конечно, крайне сомнительно, чтобы Англия или Франция двинули свои войска на помощь Гондору…. эгхкм… Гитлеру (воевать за гуннов? Фи, это моветон!), скорее всего было бы всемерное одобрение, помощь поставками оружия и проч, возможно – добровольцами. Иными словами, Германия, скорее всего, могла бы рассчитывать на поддержку мирового сообщества, не меньшую, чем та, что получила Финляндия во время «зимней войны» с СССР. Как минимум.
Но самое главное, что следует из такой поддержки – немцам в этом случае не нужно было беспокоиться об охране своих границ с иными западными странами, основную массу своих сухопутных сил Германия могла бы сосредоточить на востоке, против вторгшихся армий СССР. А вот у СССР геополитический расклад выходит совершенно другим.
СССР становится страной-изгоем, он, по сути, оказывался вне закона – не то, что на чью-то помощь, но даже на сохранение действующих внешнеторговых связей с теми же США мы рассчитывать больше не могли бы. Американцы их разорвут. А на востоке у нас – крайне экзальтированный сосед в лице Японии, которая уже который год точит свои катаны, не зная, на кого их нацелить – то ли на США, или все же на СССР. В нашей реальности сыны Ямато сцепились с американцами, но в случае нападения СССР на Германию в 1938 г. политический расклад полностью меняется – Япония имеет возможность, напав на страну-изгоя, которую никто не поддерживает (СССР), получить множество плюшек от Германии, которой, само собой, такая поддержка будет крайне важна. И это – не просто при невмешательстве, но при одобрении англоговорящих стран!
Что могло бы удержать Японию от нападения на СССР? Только одно – мощная советская армия на Дальнем Востоке. И, надо сказать, у нас таковая была, потому что из общей численности 5 137 200 чел. сухопутных сил РККА на ДВ у нас должно было быть развернуто 1 014 900 чел. И эту армию мы не сможем, как в 1941 г., перебросить на западный фронт – вся эта мощь, до последнего человека, должна будет гарантировать безопасность восточного фланга СССР от вторжения Японии.
Автору неизвестно, сколько именно войск ПВО должно было разворачиваться на Дальнем, но если предположить, что они распределялись пропорционально общей численности сухопутных войск, то получается, что для нападения на Германию, оголив все границы, кроме восточной, СССР мог развернуть в лучшем случае 3 899 703 чел. Это все еще превосходит возможности вермахта, но не более, чем на 17%.
Собственно говоря, на этом всякое рассуждение о превосходстве СССР над Германией можно было бы и закончить, но мы вспомним еще и о таком факторе, как сроки мобилизации и развертывания армий. После Первой мировой войны абсолютно все страны знали, что война начинается не тогда, когда прогремит первый выстрел, а тогда, когда страна объявляет мобилизацию. Но Германия выигрывала в сроках развертывания армий по крайней мере три недели – причину этого легко узнает всякий, кто взглянет на карту Германии и СССР и даст себе труд оценить площади и пропускные способности транспортных коммуникации обеих стран. Иными словами, в случае мобилизации Германия первой сможет развернуть армию, а посему получается, что менее чем 20-процентное советское численное преимущество – вещь чисто мнимая, и на самом деле в случае реальной войны вполне может выясниться, что нам предстоит воевать даже не с равным, а с превосходящим по численности противником.
Но как же техника? Пушки, танки, самолеты? «На все вопросы ваши такой дадим ответ: «У нас "максимов" много, - у вас «максимов» нет»?
И действительно, армия, располагающая достаточным количеством тяжелого оружия, имеет значительное, прямо-таки подавляющее преимущество перед армией той же численности, не имеющей подобного оружия вообще, или же сильно уступающей в нем неприятелю.
Так вот, оружия у наших вооруженных сил было действительно много. Но тяжелое вооружение дает огромные преимущества лишь при одном условии – если армия умеет им пользоваться. Увы, о РККА образца 1938 года сказать этого было нельзя. Мы специально не будем цитировать приказы С.К. Тимошенко, сменившего на посту Народного комиссара обороны К.Е. Ворошилова 7 мая 1940 г – в конце концов его разгромные «комментарии» всегда можно списать на «новая метла по-новому метет». Но вспомним приказы самого Климента Ефремовича Ворошилова, изданные им в 1938 г. Приказ НКО СССР N 113 от 11 декабря 1938 г гласил:
"...1) Создалось совершенно недопустимое положение с огневой подготовкой. В истекшем году войска не только не выполнили требования приказа N 110 о повышении индивидуальной стрелковой подготовки бойцов и командиров из всех образцов стрелкового оружия не менее чем на 15-20% против 1937 г., но снизили результаты по огню, и особенно в стрельбе из ручных и станковых пулеметов.
Этому наиважнейшему делу точно так же, как и владению "карманной артиллерией" - гранатометанию, не было уделено должного и повседневного внимания со стороны военных советов округов, армий, групп и командования корпусов, дивизий, бригад и полков.
В то же время и сами высшие, старшие и средние командиры, комиссары и работники штабов не являются еще примером для войск в умении владеть оружием. Младшие командиры тоже не научены этому делу и не могут поэтому как следует учить бойцов.
В войсках до сих пор еще есть, правда, отдельные бойцы, прослужившие год, но ни разу не стрелявшие боевым патроном. Необходимо твердо усвоить, что, не научившись по-настоящему стрелять, нельзя ожидать успеха в ближнем бою с противником. Поэтому все, кто противодействует или пытается "не замечать" этого зияющего прорыва в боевой готовности войск, не могут претендовать на звание настоящих командиров РККА, способных учить и воспитывать войска. Прорывы в огневой подготовке рассматривать как главный недостаток в работе всех командных звеньев.
Умение командира, комиссара части и подразделения руководить огневой подготовкой и учить часть (подразделение), метко стрелять и хорошо владеть личным оружием отмечать при инспектировании частей, а также особо отмечать в аттестациях..."
Этому наиважнейшему делу точно так же, как и владению "карманной артиллерией" - гранатометанию, не было уделено должного и повседневного внимания со стороны военных советов округов, армий, групп и командования корпусов, дивизий, бригад и полков.
В то же время и сами высшие, старшие и средние командиры, комиссары и работники штабов не являются еще примером для войск в умении владеть оружием. Младшие командиры тоже не научены этому делу и не могут поэтому как следует учить бойцов.
В войсках до сих пор еще есть, правда, отдельные бойцы, прослужившие год, но ни разу не стрелявшие боевым патроном. Необходимо твердо усвоить, что, не научившись по-настоящему стрелять, нельзя ожидать успеха в ближнем бою с противником. Поэтому все, кто противодействует или пытается "не замечать" этого зияющего прорыва в боевой готовности войск, не могут претендовать на звание настоящих командиров РККА, способных учить и воспитывать войска. Прорывы в огневой подготовке рассматривать как главный недостаток в работе всех командных звеньев.
Умение командира, комиссара части и подразделения руководить огневой подготовкой и учить часть (подразделение), метко стрелять и хорошо владеть личным оружием отмечать при инспектировании частей, а также особо отмечать в аттестациях..."
Иными словами, квалификация командиров РККА была такой, что умение стрелять из пистолета, винтовки, пулемета и т.д. были среди них настолько нечастыми, что их следовало особо отмечать в аттестации! Но как могло сложиться такое положение? Дело в том, что после гражданской войны армия СССР была сокращена ниже всякого разумного минимума – так, в 1925 году общая численность наших вооруженных сил составляла 562 тыс. чел., а в 1932 г – 604 300 чел., включая все рода войск, то есть не только сухопутную армию, но и воздушные силы, и военно-морской флот! Вне всякого сомнения, для обороны гигантской страны, каковой был СССР, подобных сил было совершенно недостаточно, но проблема заключалась в том, что ничего большего молодая страна Советов попросту не могла себе позволить. Опять же, после гражданской войны РККА не испытывала недостатка в офицерах – тут были и старые кадры, служившие еще государю-императору, и «практики гражданской войны – коммунисты». Соответственно, какое-то время вооруженные силы не испытывали потребности в притоке офицеров-выпускников военных училищ и это, естественно, сильно сказалось на их работе.
Однако впоследствии офицеры понадобились, и срочно. Помимо естественной, и не совсем естественной убыли (не секрет, что помимо обычной выслуги, начиная с какого-то момента от царских офицеров старались избавляться), СССР окреп в экономическом плане настолько, что смог содержать значительно более многочисленную армию – в 1938 г ее численность (мирного времени) уже превышала полтора миллиона. Соответственно, резко выросла потребность в офицерских кадрах, да вот только где их было взять? Военные училища, сокращенные в период «500-тысячной армии», конечно же не могли обеспечить нужного количества «поставки» офицеров в войска.
Выход был найден в ускоренных курсах младших командиров (уровня взвод-рота), и выглядело это так – брались наиболее образованные командиры (сержанты) и направлялись на курсы, продолжавшиеся несколько месяцев, а затем возвращались в войска уже лейтенантами. Но подобная система могла эффективно работать только при наличии высококвалифицированного сержантского состава. У нас же получалось так – командир отделения, которого никто не учил азам военной науки (вспоминаем про умение стрелять!), попадал на курсы, где его этому тоже никто не учил (так как предполагалось, что он все это уже и так умеет), зато давали основы тактики, топографии и т.д. и выпускали в войска. В общем, проблема заключалась в том, что курсы повышения квалификации при правильной их организации, могут работать очень хорошо, но при одном очень важном условии – если у обучаемых есть, что повышать. В нашем же случае, этих людей следовало учить с нуля, с чем, естественно, ускоренные курсы справиться не могли. В результате значительная часть их выпускников оставались несостоятельными как в роли командира отделения, так и в роли командира взвода. И потому не стоит удивляться тому, что такие устройства, как револьвер, винтовка, граната, пулемет, оказывались слишком сложными для значительной части командиров РККА, и они попросту не умели сколько-то эффективно пользоваться вверенным им оружием.
Прошу уважаемых читателей понять автора правильно. СССР вовсе не был «страной дураков», неспособных понять азбучные истины. В РККА было немало опытных, умных командиров, но их банально не хватало. Ключевая проблема РККА заключалась вовсе не в какой-то там врожденной глупости или неспособности наших предков, а в том, что армия страны на протяжении едва не десятилетие была ужата до мизерной численности, на полноценное содержание и обучение которой не было средств. А затем, когда средства нашлись, международная обстановка потребовала взрывного увеличения численности РККА, что было бы огромной проблемой даже в том случае, если бы наше 500-тысячные вооруженные силы состояли сплошь из супер подготовленных профессионалов, чего, разумеется, не было.
А кроме того, возникла гигантская диспропорция между возможностями промышленности производить военную технику и способностью вооруженных сил эффективно эксплуатировать ее. СССР вложился в военную промышленность и это дало стране очень много – появилось огромное количество рабочих мест, требовавших квалифицированного рабочего труда, военные предприятия требовали высококачественного сырья для оружия, брони и проч., и все это самым благотворным образом сказалось на развитии советской промышленности, а кроме того – заложило фундамент, позволивший нам впоследствии сломать хребет фашистской Германии. Но при всем этом тысячи танков, самолетов и пушек, идущих в войска, просто не могли быть ими как следует освоены.
Формально танковые силы РККА в 1938 г обладали воистину всесокрушающей мощью – в 1938 г отмобилизованная РККА должна была располагать 15 613 танками. Но из них в танковых бригадах по состоянию на 01.01.1938 г. было 4 950 машин, остальные же были «раздерганы» по стрелковым дивизиям. Что это означало на практике?
Советская плановая экономика в те годы еще только делала свои первые шаги. СССР наладил производство танков, но вот с поддержанием технической боеготовности дела обстояли куда хуже – планы выпуска запасных частей и комплектующих не соответствовали фактической потребности, к тому же и эти планы, как правило, регулярно срывались промышленностью. Винить производство в этом нелегко – оно в те годы также испытывало болезни взрывного роста, включая, разумеется, кадровый голод. Разумеется, о комплектовании армии достаточным количеством технических специалистов, обученных обслуживанию военной техники, можно было только мечтать. Конечно, в танковых бригадах, представлявших собой специализированные танковые подразделения, с этим было полегче, все же выпускников танковых училищ в СССР готовили достаточно хорошо, но вот в стрелковых дивизиях, как правило, не было ни ремонтной базы, ни людей, способных обслуживать гусеничную военную технику, отчего последняя быстро приходила в негодность. От этого, опять же, возникало стремление использовать технику по самому минимуму, и не приходится удивляться, что даже к началу Великой Отечественной, имея танковый парк, превосходящий численно все прочие армии мира, вместе взятые, изрядное количество механиков-водителей имело опыт вождения танка всего 5-8 часов. А одной из причин формирования монструозных танковых корпусов РККА, каждый из которых по штату должен был включать в себя свыше 1000 танков, было желание собрать технику в одном месте, в котором, по крайней мере, можно было бы обеспечить ей надлежащее техническое обслуживание.
Кроме этого, следует учитывать и не самую лучшую структуру наших бронетанковых войск. Опыт Второй мировой неопровержимо показал, что наибольших успехов достигали соединения уровня дивизии, в которых, помимо собственно танков, присутствовали и моторизованные пехота и артиллерия, способные действовать совместно с танками. В то же время советские бригады были, в сущности, чисто танковыми соединениями, и РККА не располагала ни артиллерией, ни мотопехотой, способной поддержать танки. Пожалуй, единственным более-менее разумным способом формирования мобильных соединений было бы придание танковых бригад кавалерийским дивизиям, но и в этом случае, разумеется, танки действовали бы со скоростью лошади.
Иным словами, танков-то было много, а вот боеспособных танковых войск, способных вести маневренную войну в РККА в 1938 г., увы, не наблюдалось.
Кроме этого, хотелось бы отметить, что измерение мощи армий пропорционально количеству боевой техники в ее составе, чем грешит множество публицистов и даже авторов, претендующих на звание ученых-историков, совершенно не имеет права на жизнь. Возьмем простой пример – артиллерия, которая, как известно, является богом войны. РККА на начало 1938 года имела на вооружении аж 35 530 различных артсистем.
Вроде бы очень значительная величина, но… надо ли объяснять, что пушка имеет боевое значение лишь тогда, когда она обеспечена достаточным количеством снарядов? В то же время на 01.01.1938 г. нормативы запасов снарядов к орудиям среднего калибра были обеспечены на 56%, крупного калибра – на 28%, малого калибра – всего на 10%! В среднем же артиллерия была обеспечена снарядами на 28%, и как прикажете с этим воевать?
Но, может быть, у нас просто были завышенные нормативы? Попробуем посчитать по-другому: на 01.01.1938 г. РККА располагала запасами в размере 29 799 тыс. снарядов всех калибров. Как мы уже говорили, артсистем в РККА было 35 530, то есть на одно орудие приходилось, в среднем, 839 снарядов. Много это или мало? Российская императорская армия перед Первой мировой войной имела запас в среднем почти 1000 снарядов на орудие. Автор полагает, что все читатели настоящей статьи отлично помнят последствия «снарядного голода», с которым столкнулись вооруженные силы России в ту войну?
Но, может быть, в 1938 г у нас уже была настолько мощная промышленность, что мы легко могли бы обеспечить потребности армии, работая «с колес»? Вне всякого сомнения, СССР предпринимал большие усилия для обеспечения артиллерии снарядами, и здесь нам сопутствовал определенный успех – так, за весь 1938 г. РККА получила от промышленности 12 434 тыс. артиллерийских выстрелов, что составляло почти 42% всех накопленных на 01.01.1938 г. запасов, но увы, этого все еще было категорически недостаточно.
В 1938 г СССР получил возможность испытать свои вооруженные силы в небольшом конфликте с Японией у озера Хасан.
Там японцы сосредоточили несколько превосходящие в численности войска (порядка 20 тыс. солдат, против примерно 15 тыс. красноармейцев), причем силы артиллерии были примерно сопоставимы (200 пушек у японцев, 237 – у РККА). Но советские войска были поддержаны авиацией и танками, а японцы не применили ни того, ни другого. Результат боестолкновений превосходно изложен в приказе НКО «О результатах рассмотрения главным военным советом вопроса о событиях на озере Хасан и мероприятиях по оборонной подготовке дальневосточного театра военных действий» №0040 от 4 сентября 1938 г. Приведем некоторые его разделы:
«События этих немногих дней обнаружили огромные недочеты в состоянии КДфронта. Боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава фронта оказались на недопустимо низком уровне. Войсковые части были раздерганы и небоеспособны; снабжение войсковых частей не организовано. Обнаружено, что Дальневосточный театр к войне плохо подготовлен (дороги, мосты, связь).
Хранение, сбережение и учет мобилизационных и неприкосновенных запасов, как фронтовых складов, так и в войсковых частях, оказалось в хаотическом состоянии.
Ко всему этому обнаружено, что важнейшие директивы Главного военного совета и народного комиссара обороны командованием фронта на протяжении долгого времени преступно не выполнялись. В результате такого недопустимого состояния войск фронта мы в этом сравнительно небольшом столкновении понесли значительные потери - 408 чел убитыми и 2807 чел ранеными. Эти потери не могут быть оправданы ни чрезвычайной трудностью местности, на которой пришлось оперировать нашим войскам, ни втрое большими потерями японцев.
Количество наших войск, участие в операциях наших авиации и танков давало нам такие преимущества, при которых наши потери в боях могли бы быть намного меньшими…
…а) войска выступили к границе по боевой тревоге совершенно неподготовленными. Неприкосновенный запас оружия и прочего боевого имущества не был заранее расписан и подготовлен для выдачи на руки частям, что вызвало ряд вопиющих безобразий в течение всего периода боевых действий. Начальник управления фронта и командиры частей не знали, какое, где и в каком состоянии оружие, боеприпасы и другое боевое снабжение имеются. Во многих случаях целые арт батареи оказались на фронте без снарядов, запасные стволы к пулеметам заранее не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы и даже одно из стрелковых подразделений 32-й дивизии прибыли на фронт вовсе без винтовок и противогазов. Несмотря на громадные запасы вещевого имущества, многие бойцы были посланы в бой в совершенно изношенной обуви, полубосыми, большое количество красноармейцев было без шинелей. Командирам и штабам не хватало карт района боевых действий;
в) все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, что в данной обстановке, как и вообще в условиях Дальнего Востока, изобилующего горами и сопками, является азбукой боевой и тактической выучки войск.
Танковые части были использованы неумело, вследствие чего понесли большие потери в материальной части».
Хранение, сбережение и учет мобилизационных и неприкосновенных запасов, как фронтовых складов, так и в войсковых частях, оказалось в хаотическом состоянии.
Ко всему этому обнаружено, что важнейшие директивы Главного военного совета и народного комиссара обороны командованием фронта на протяжении долгого времени преступно не выполнялись. В результате такого недопустимого состояния войск фронта мы в этом сравнительно небольшом столкновении понесли значительные потери - 408 чел убитыми и 2807 чел ранеными. Эти потери не могут быть оправданы ни чрезвычайной трудностью местности, на которой пришлось оперировать нашим войскам, ни втрое большими потерями японцев.
Количество наших войск, участие в операциях наших авиации и танков давало нам такие преимущества, при которых наши потери в боях могли бы быть намного меньшими…
…а) войска выступили к границе по боевой тревоге совершенно неподготовленными. Неприкосновенный запас оружия и прочего боевого имущества не был заранее расписан и подготовлен для выдачи на руки частям, что вызвало ряд вопиющих безобразий в течение всего периода боевых действий. Начальник управления фронта и командиры частей не знали, какое, где и в каком состоянии оружие, боеприпасы и другое боевое снабжение имеются. Во многих случаях целые арт батареи оказались на фронте без снарядов, запасные стволы к пулеметам заранее не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы и даже одно из стрелковых подразделений 32-й дивизии прибыли на фронт вовсе без винтовок и противогазов. Несмотря на громадные запасы вещевого имущества, многие бойцы были посланы в бой в совершенно изношенной обуви, полубосыми, большое количество красноармейцев было без шинелей. Командирам и штабам не хватало карт района боевых действий;
в) все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, что в данной обстановке, как и вообще в условиях Дальнего Востока, изобилующего горами и сопками, является азбукой боевой и тактической выучки войск.
Танковые части были использованы неумело, вследствие чего понесли большие потери в материальной части».
Во второй половине 30-х годов РККА испытывала многочисленные болезни роста, и, увы, не являлась еще по настоящему грозной боевой силой. Народный комиссар обороны К.М. Ворошилов должен был решить множество сложнейших задач преобразования и расширения советских вооруженных сил, но, положа руку на сердце, следует признать, что он не был человеком, которому были по плечу такие задачи. Крупнейшие недостатки нашей боевой подготовки вскрылись у озера Хасан, на Халхин-Голе, а в дальнейшем, в ходе «Зимней войны» с Финляндией. И потому невозможно выразить словами заслуг маршала С.К. Тимошенко, сменившего на посту НКО К.М. Ворошилова в начале 1940 г – до войны оставалось чуть больше года, но 22 июня 1941 г. фашистских захватчиков встретила уже совершенно другая армия. Та, о которой начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер, руководивший вторжением, уже 29 июня записал в своем дневнике (реакция на бои у Гродно):
«Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо».
А что же Германия и ее вермахт? Вне всякого сомнения, в 1938 г он и близко не являлся непобедимой армией, способной за месяц сломить сопротивление вооруженных сил Франции. Вспомним аншлюс Австрии, состоявшийся как раз в 1938-ом. Германские дивизии не смогли вовремя дойти до Вены, буквально «рассыпавшись» по дороге – все обочины были завалены неисправной военной техникой. При этом вермахт также испытывал сильнейшую нехватку подготовленных призывников: мы уже говорили о том, что мобилизационный план предусматривал развертывание более чем 3,3 млн чел., но у немцев в наличии было только 1 млн подготовленных солдат и призывников.
Тем не менее, этот миллион подготовленных по всем правилам германских солдат у вермахта был, а вот РККА вряд ли могла похвастаться подобным.
Каков же вывод? Он очень прост: трудно сказать, было ли соотношение военных потенциалов Германии и СССР в 1938 г. лучше для нас, чем это фактически случилось в 1941 г., но разбить вермахт «как хрустальную вазу» в тридцать восьмом мы не могли совершенно наверняка.
Спасибо за внимание!
Информация