Пот сохраняет кровь
За что мы любим средневековье? За невероятную в нынешние дни ясность формулировок. За принципы. За тот фундамент цивилизации, на котором зиждется современный мегаполис из стекла и бетона.
Пушки – последний довод королей. Таково было положение старой дипломатии. После того как заговорили орудия любых калибров, дипломаты европейских государств расчесывали свои парики и отправлялись из королевских приемных и парламентских кабинетов в кофейни на набережную, чтобы обсуждать цены на привозной табак и потихоньку шпионить на свою державу. Русские послы в Турции во время военных действий приглашались посидеть в большой и красивой тюремной башне. Когда же богиня победы Виктория становилась на сторону русских полков, турки арестованным послам посылали ударный паек, устраивали прогулки по городу и посылали воздушные поцелуи сквозь решетку. А когда вызывали на выход с вещами, стало быть, дело клонилось к миру.
Снова на Донбассе звучат громовые раскаты орудий. Эта война подобна средневековым противостояниям. Где-то осаждают город, где-то пытаются перекрыть канал, чтобы лишить непокорных доступа к воде. Смертельным металлом усыпается земля, неся разрушения и смерть. Короли молчат, русским послом в Киеве по-прежнему — Зурабов, как видимо, находится в заточении, ибо о нем не слышно и его самого не видно. Пушки говорят, а политики и бизнесмены сидят в питерских кофейнях экономического саммита и трут копейку о полпенни, наживая свои три юаня. В современном мире это будет даже поважнее, чем споры о догмате веры между протестантами и католиками.
Листая открытую статистику республик Донбасса, вдруг узнаешь, что местной фармацевтики практически нет, а собственное производство лекарственных средств занимает что-то около трех процентов рынка. Минуточку, дорогие товарищи, минуточку. Весь мир принадлежит мировым химическим корпорациям, только небольшие участки земной коры ими практически не контролируются. Удачный случай договориться в питерской кофейне о поставках дженериков на вес с северными корейцами, вьетнамцами, индусами, кубинцами. Фасовать их где-нибудь в ангаре из кровельного железа (фасовочные машины диво как недороги) и обеспечивать дешевым лекарством и своих граждан и населенные пункты, временно занятые ВСУ. Можно, пользуясь своим независимым статусом, заманить на свой рынок какую-нибудь наглую экзотическую табачную компанию, пообещав чудовищное: не печатать страшных картинок на пачках и дозволить размещать рекламу. И налоги драть по установленной апостолами планке – десятину. Можно и самим закручивать цибарки, дело не хитрое, но прибыльное. Конечно, поднимется страшный либеральный вой по поводу пагубы табака для населения, но ведром помоев на республику больше, ведром меньше… На войну деньги всегда надобны.
Ещё одна средневековая истина как нельзя к случаю.
Пот сохраняет кровь. Десять метров окопа лучше, чем метр могилы, говорили старинные саперы, которые знали толк в подкопах и минных заграждениях. В годы русско-турецкой войны 18-го века граф Потемкин долгое время не решался напасть на Очаков из-за обилия минных полей, устроенных французскими офицерами. Долго ли, коротко ли, в Париже удалось купить за большие деньги карту турецких минных заграждений, и дело пошло на лад.
Глядя на саперные укрепления донбасского противостояния с той и другой стороны, иной раз впадаешь в тихую истерику. Такое чувство, что не было военной мировой истории, а все свалилось внезапно к ямной археологической культуре.
Графу Потемкину было немного легче в саперном отношении, чем военачальникам республик Донбасса. Солдат времен суворовских был в основном из деревни, привыкший к тяжелому физическому труду. Копать землю, выносить ее на собственных плечах в больших корзинах из подкопа было делом привычным и обыденным. Рубить деревья, вкапывать столбы считалось за потеху. Никто свой инстаграм на боевых позициях не проверял поминутно.
Русский народ-воин, одерживавший ценой огромных усилий великие победы, был несколько иным, чем нынешние бойцы. В первую мировую и гражданскую войны бойцами были в массе своей крестьяне, питавшиеся черным хлебом и водой из лужи. Им приходилось спать на снегу и утопать в грязи окопов. Вши, постоянные спутники солдат тех лет, были размером с воробья. Вторая мировая была войной кочегаров, шахтеров, матросов, металлургов и трактористов, людей, тоже связанных с активным, тяжелым физическим трудом. Со вшами тогда уже боролись как с лютыми врагами.
После Второй мировой войны в жизнь приходили новые технологии и люди менялись вместе с техникой. Заглянем для примера в судоходство. В 1957 году вырабатывались новые штатные расписания для грузовых судов близкой грузоподьемности. Пароходы «Ленинград» — 8000 тонн, «Чулым» — 2600 тонн, теплоход «Салтыков Щедрин» — 2700 тонн, дизельный танкер «Казбек» — 10300 тонн, дизель-электроход «Лена» — 6100 тонн.
Капитан, штурман, радист, механики – эти специальности были представлены одинаково на всех судах. Количество матросов тоже было очень близко и колебалось от 8 до 11, в среднем 10 матросов на один корабль. Далее интересное: электромехаников на пароходах не было вовсе, а на дизель-электроходе их было уже трое. Мотористов (машинистов) на пароходах было 5 душ, а на дизельном танкере 12! Кочегаров на «Чулыме» было 12, а на теплоходе, танкере и дизель-электроходе не было вовсе. Зато электриков на этих судах было 6, 12 и 10 человек.
Кочегара, который мог смену шуровать лопатой у топки, сменил тщедушный электрик с кусачками и мотком разноцветной проводки. То же самое произошло на железной дороге. Кочегара сменил электрик-интеллигент. А с массовым переводом котельных на газовое топливо кочегары вымерли как динозавры. Надеюсь, каждый себе представляет различие в весовых категориях и мускулатуре.
Число кочегаров зависело от числа котлов и топок, от рода топлива. На каждый работающий котел полагался один кочегар первого класса и до восьми должностей кочегаров второго класса на судах с тремя и более рабочими котлами. И ещё четыре должности кочегара. А были ещё и старшие кочегары! Было в случае чего кому копать землю. Республикам ещё повезло, что большое количество ополченцев – шахтеры, люди привычные к труду. Трудяга-шахтер по природе своей очень миролюбив и кроток, каждый его спуск в шахту опасен: травмы и смертельный риск постоянны. Чтобы шахтер начал воевать, должно случиться нечто очень серьезное, что непосредственно затрагивает его семью.
Системный администратор со сколиозом и в очках много не накопает. Таксист тоже быстро утомляется от лопаты и лома. А посему нужны инженерные машины в достаточном количестве для устройства обороны, нужна строительная техника и профессиональные строители. Оборона в бесконечном кошмаре войны решает многое.
В феврале 1915 года французы организовали наступление в Шампани. Потеряв 50000 человек, они продвинулись всего на 460 метров в глубину германского фронта. Пулеметы, автоматическое оружие, правильно устроенные заграждения – в результате неприемлемые с сегодняшней точки зрения жертвы с околонулевым результатом.
Средневековье вернуло в 20-м веке каску солдату. Каску, которую совсем отвергло в 18-м и 19-м веке. Кивера, треуголки, различные кепи и чепчики – всё это улетело в тартарары с установлением позиционной войны. (О каске на позиционной войне следует поговорить отдельно). Статистика войн 20-го века безжалостна и требование офицеров должно быть неукоснительным – залез в окоп, заступил на блокпост – надень каску. Это сохранит не одну горячую голову.
Ещё один подарок из средних веков, эффективный и доступный для изготовления любой артелью металлоизделий – противопехотные шипы. С византийских времен их использовали против кавалерии, а в двадцатом веке они вернулись. Высыпали их на проселочные и шоссейные дороги и перепортили немало автомобильных шин.
«Вскоре я потерял направление, попал в воронку от снаряда и услышал голоса англичан, работавших в своей траншее. Нарушив их покой парой гранат, я быстро скрылся в своей траншее, наткнувшись при этом рукой на торчавший шип одного из наших славных капканов. Они состояли из четырех железных лезвий, на одно из которых я и напоролся. Мы ставили их на крысиные тропы» (Э. Юнгер «В стальных грозах»).
Не надо криво улыбаться и крутить пальцем у виска. В условиях непопулярной гражданской войны получение легкого ранения таким экзотическим оружием призывником ВСУ более человечно или прагматично, чем разрывание его на куски снарядом. Ранение, травма дает шанс законно уйти с передовой, попасть в тыл на излечение и не навлечь на себя уголовное преследование. А потом уже тихонько откосить от фронта, как человеку, уже там побывавшему и раненому. Мы же за гуманизм, за все хорошее и против всего плохого.
И напоследок ещё одно средневековое: помогай тебе бог, да и сам не будь плох.
Пушки – последний довод королей. Таково было положение старой дипломатии. После того как заговорили орудия любых калибров, дипломаты европейских государств расчесывали свои парики и отправлялись из королевских приемных и парламентских кабинетов в кофейни на набережную, чтобы обсуждать цены на привозной табак и потихоньку шпионить на свою державу. Русские послы в Турции во время военных действий приглашались посидеть в большой и красивой тюремной башне. Когда же богиня победы Виктория становилась на сторону русских полков, турки арестованным послам посылали ударный паек, устраивали прогулки по городу и посылали воздушные поцелуи сквозь решетку. А когда вызывали на выход с вещами, стало быть, дело клонилось к миру.
Снова на Донбассе звучат громовые раскаты орудий. Эта война подобна средневековым противостояниям. Где-то осаждают город, где-то пытаются перекрыть канал, чтобы лишить непокорных доступа к воде. Смертельным металлом усыпается земля, неся разрушения и смерть. Короли молчат, русским послом в Киеве по-прежнему — Зурабов, как видимо, находится в заточении, ибо о нем не слышно и его самого не видно. Пушки говорят, а политики и бизнесмены сидят в питерских кофейнях экономического саммита и трут копейку о полпенни, наживая свои три юаня. В современном мире это будет даже поважнее, чем споры о догмате веры между протестантами и католиками.
Листая открытую статистику республик Донбасса, вдруг узнаешь, что местной фармацевтики практически нет, а собственное производство лекарственных средств занимает что-то около трех процентов рынка. Минуточку, дорогие товарищи, минуточку. Весь мир принадлежит мировым химическим корпорациям, только небольшие участки земной коры ими практически не контролируются. Удачный случай договориться в питерской кофейне о поставках дженериков на вес с северными корейцами, вьетнамцами, индусами, кубинцами. Фасовать их где-нибудь в ангаре из кровельного железа (фасовочные машины диво как недороги) и обеспечивать дешевым лекарством и своих граждан и населенные пункты, временно занятые ВСУ. Можно, пользуясь своим независимым статусом, заманить на свой рынок какую-нибудь наглую экзотическую табачную компанию, пообещав чудовищное: не печатать страшных картинок на пачках и дозволить размещать рекламу. И налоги драть по установленной апостолами планке – десятину. Можно и самим закручивать цибарки, дело не хитрое, но прибыльное. Конечно, поднимется страшный либеральный вой по поводу пагубы табака для населения, но ведром помоев на республику больше, ведром меньше… На войну деньги всегда надобны.
Ещё одна средневековая истина как нельзя к случаю.
Пот сохраняет кровь. Десять метров окопа лучше, чем метр могилы, говорили старинные саперы, которые знали толк в подкопах и минных заграждениях. В годы русско-турецкой войны 18-го века граф Потемкин долгое время не решался напасть на Очаков из-за обилия минных полей, устроенных французскими офицерами. Долго ли, коротко ли, в Париже удалось купить за большие деньги карту турецких минных заграждений, и дело пошло на лад.
Глядя на саперные укрепления донбасского противостояния с той и другой стороны, иной раз впадаешь в тихую истерику. Такое чувство, что не было военной мировой истории, а все свалилось внезапно к ямной археологической культуре.
Графу Потемкину было немного легче в саперном отношении, чем военачальникам республик Донбасса. Солдат времен суворовских был в основном из деревни, привыкший к тяжелому физическому труду. Копать землю, выносить ее на собственных плечах в больших корзинах из подкопа было делом привычным и обыденным. Рубить деревья, вкапывать столбы считалось за потеху. Никто свой инстаграм на боевых позициях не проверял поминутно.
Русский народ-воин, одерживавший ценой огромных усилий великие победы, был несколько иным, чем нынешние бойцы. В первую мировую и гражданскую войны бойцами были в массе своей крестьяне, питавшиеся черным хлебом и водой из лужи. Им приходилось спать на снегу и утопать в грязи окопов. Вши, постоянные спутники солдат тех лет, были размером с воробья. Вторая мировая была войной кочегаров, шахтеров, матросов, металлургов и трактористов, людей, тоже связанных с активным, тяжелым физическим трудом. Со вшами тогда уже боролись как с лютыми врагами.
После Второй мировой войны в жизнь приходили новые технологии и люди менялись вместе с техникой. Заглянем для примера в судоходство. В 1957 году вырабатывались новые штатные расписания для грузовых судов близкой грузоподьемности. Пароходы «Ленинград» — 8000 тонн, «Чулым» — 2600 тонн, теплоход «Салтыков Щедрин» — 2700 тонн, дизельный танкер «Казбек» — 10300 тонн, дизель-электроход «Лена» — 6100 тонн.
Капитан, штурман, радист, механики – эти специальности были представлены одинаково на всех судах. Количество матросов тоже было очень близко и колебалось от 8 до 11, в среднем 10 матросов на один корабль. Далее интересное: электромехаников на пароходах не было вовсе, а на дизель-электроходе их было уже трое. Мотористов (машинистов) на пароходах было 5 душ, а на дизельном танкере 12! Кочегаров на «Чулыме» было 12, а на теплоходе, танкере и дизель-электроходе не было вовсе. Зато электриков на этих судах было 6, 12 и 10 человек.
Кочегара, который мог смену шуровать лопатой у топки, сменил тщедушный электрик с кусачками и мотком разноцветной проводки. То же самое произошло на железной дороге. Кочегара сменил электрик-интеллигент. А с массовым переводом котельных на газовое топливо кочегары вымерли как динозавры. Надеюсь, каждый себе представляет различие в весовых категориях и мускулатуре.
Число кочегаров зависело от числа котлов и топок, от рода топлива. На каждый работающий котел полагался один кочегар первого класса и до восьми должностей кочегаров второго класса на судах с тремя и более рабочими котлами. И ещё четыре должности кочегара. А были ещё и старшие кочегары! Было в случае чего кому копать землю. Республикам ещё повезло, что большое количество ополченцев – шахтеры, люди привычные к труду. Трудяга-шахтер по природе своей очень миролюбив и кроток, каждый его спуск в шахту опасен: травмы и смертельный риск постоянны. Чтобы шахтер начал воевать, должно случиться нечто очень серьезное, что непосредственно затрагивает его семью.
Системный администратор со сколиозом и в очках много не накопает. Таксист тоже быстро утомляется от лопаты и лома. А посему нужны инженерные машины в достаточном количестве для устройства обороны, нужна строительная техника и профессиональные строители. Оборона в бесконечном кошмаре войны решает многое.
В феврале 1915 года французы организовали наступление в Шампани. Потеряв 50000 человек, они продвинулись всего на 460 метров в глубину германского фронта. Пулеметы, автоматическое оружие, правильно устроенные заграждения – в результате неприемлемые с сегодняшней точки зрения жертвы с околонулевым результатом.
Средневековье вернуло в 20-м веке каску солдату. Каску, которую совсем отвергло в 18-м и 19-м веке. Кивера, треуголки, различные кепи и чепчики – всё это улетело в тартарары с установлением позиционной войны. (О каске на позиционной войне следует поговорить отдельно). Статистика войн 20-го века безжалостна и требование офицеров должно быть неукоснительным – залез в окоп, заступил на блокпост – надень каску. Это сохранит не одну горячую голову.
Ещё один подарок из средних веков, эффективный и доступный для изготовления любой артелью металлоизделий – противопехотные шипы. С византийских времен их использовали против кавалерии, а в двадцатом веке они вернулись. Высыпали их на проселочные и шоссейные дороги и перепортили немало автомобильных шин.
«Вскоре я потерял направление, попал в воронку от снаряда и услышал голоса англичан, работавших в своей траншее. Нарушив их покой парой гранат, я быстро скрылся в своей траншее, наткнувшись при этом рукой на торчавший шип одного из наших славных капканов. Они состояли из четырех железных лезвий, на одно из которых я и напоролся. Мы ставили их на крысиные тропы» (Э. Юнгер «В стальных грозах»).Не надо криво улыбаться и крутить пальцем у виска. В условиях непопулярной гражданской войны получение легкого ранения таким экзотическим оружием призывником ВСУ более человечно или прагматично, чем разрывание его на куски снарядом. Ранение, травма дает шанс законно уйти с передовой, попасть в тыл на излечение и не навлечь на себя уголовное преследование. А потом уже тихонько откосить от фронта, как человеку, уже там побывавшему и раненому. Мы же за гуманизм, за все хорошее и против всего плохого.
И напоследок ещё одно средневековое: помогай тебе бог, да и сам не будь плох.
Информация