Коварные шпионы или доблестные разведчики? Исраэль Бар
Ответить на вопрос, кем на самом деле был Исраэль Бар, непросто и сегодня, спустя полвека после его смерти. Биография Бара, известная с его собственных слов, в конечном счёте оказалась полностью опровергнутой. В ней было ложью всё, начиная с года рождения и заканчивая легендами о его военном прошлом. Мы знаем, как развивалась и закончилась эта фантастическая история изворотливого и успешного авантюриста, но не имеем ни малейшего представления о том, с чего она началась. Ответы на эти вопросы, вероятно, можно было бы найти в архивах КГБ, но они находятся под грифом «совершенно секретно», и доступа у нас туда нет.
Израиль в первые годы после создания был одной из самых просоветских стран мира. Лидеры левого сионизма, стоявшие тогда у руля правления еврейского государства, искренне воспринимали сталинский СССР как оплот социализма, как пример построения социального государства равных возможностей для всех граждан.
Портреты Сталина висели в кибуцах, с ними и с красными флагами, под лозунгами о советско-израильской дружбе, выходили на первомайские демонстрации тысячи израильтян. Восхищение Сталиным, Красной Армией было широко распространено: в ЦАХАЛе курсантам офицерских курсов в обязательном порядке вручалась книга "Волоколамское шоссе", посвященная подвигам красноармейцев при обороне Москвы в 1941 г.
Просоветские настроения, столь распространенные тогда в израильском обществе, использовались советской разведкой для создания своей агентурной сети и вербовки агентов влияния.
Секретные службы СССР вели активную деятельность в Палестине еще с начала 1920-х годов, до создания государства Израиль, Уже тогда здесь была создана агентурная сеть советской разведки. Еврейской общине в Палестине, находившейся под правлением Великобритании, Москва придавала большое военно-стратегическое значение в свете казавшегося тогда неминуемым глобального советско-британского противоборства.
В своей работе в подмандатной Палестине секретные службы СССР использовали как активистов местной компартии (основанной по инициативе Кремля в 1929 году), так и просоветски настроенных членов сионистских организаций, которые в дальнейшем заняли видное положение в политическом руководстве, армии и секретных службах Израиля.
В книге "Очерки истории российской внешней разведки" (6 том), изданной в Москве на основании архивных материалов СВР, приводятся некоторые сведения, касающиеся Палестины периода 1940-х годов. Из нее следует, что, согласно секретным документам того времени, тамошняя обстановка "для советской разведки была в целом благоприятной". Этому способствовало то обстоятельство, что "среди иммигрантов, прибывших в 40-х годах… были лица, которые провели годы войны в СССР, сражались в рядах Советской армии, партизанских отрядах и рассматривали Советский Союз, как свою вторую родину".
В 1948 году было создано государство Израиль. В первые годы еврейского государства в нем были по-прежнему сильны просоветские настроения, однако переход СССР на сторону арабов подорвал просоветские симпатии израильтян.
В своей книге "Советский шпионаж" глава израильской контрразведки Исер Харель отмечал:
"С первых дней существования маленькое государство Израиль превратилось в один из главных объектов советской разведдеятельности. Москва придавала большое значение Израилю из-за его геополитического положения и обширных связей с западными демократиями, в первую очередь Соединенными Штатами. Как следствие, советский шпионаж проявлял тотальный интерес ко всем сферам жизни в Израиле".
Исер Харель
Так в ближневосточной истории секретных служб Кремля начался новый, "израильский" период, продолжающийся по сей день…
В архивах израильских спецслужб хранятся дела советских шпионов, чья нелегальная деятельность была разоблачена. Среди них попадаются загадочные истории, остающиеся без ответа и сегодня. Одна из таких историй – дело Исраэля (Георга) Бара, долгие годы находившегося на самой вершине израильского истеблишмента.
В конце лета 1938 года почти сразу после печально известного аншлюса, покончившего с независимостью Австрии, из Вены в Иерусалим в самый разгар арабских беспорядков, бушующих в подмандатной Палестине, прибыл 26-летний Георг Бар. Сменив имя Георг на Исраэль, он пошёл на учёбу в Еврейский университет, а также вступил в ряды подпольной военной организации еврейской самообороны «Хагана».
Он рассказал своим новым однополчанам, что обладает богатым военным опытом как бывший офицер австрийской армии и член боевого крыла «Шуцбунда» – Социал-демократической партии Австрии, чьё восстание было подавлено в 1934 году. Также Бар рассказал, что участвовал в гражданской войне в Испании, разумеется, на стороне республиканцев, под именем полковника Хосе Григорио и даже командовал целым батальоном. Правда, в ходе тренировок навыки, продемонстрированные Баром, выглядели не столь впечатляюще. На что не преминул обратить внимание другой молодой подпольщик – Моше Даян, ставший в будущем, пожалуй, самым известным израильским полководцем.
Моше Даян
Даян открыто усомнился в том, что «этот вояка вообще когда-либо держал оружие в руках». Однако необычайно общительный, интеллигентный, умеющий производить приятное впечатление в обществе молодой человек вскоре становится своим в кругах местных коммунистов. Среди живущих в то время в подмандатной Палестине евреев, участников испанской гражданской войны, никто ни разу не слышал и слова о «полковнике Хосе Григорио». Но описание Баром испанских сражений было столь подробным и чётким, а его обширные знания в области военной истории, аналитические способности и стратегическое мышление так поразили руководителей «Хаганы» и «Пальмаха», что о сомнениях поспешили забыть. Бар становится членом стратегического отдела "Хаганы" в качестве специалиста по военным наукам, где все оказываются очарованы обширностью его познаний в военной науке. Все, кроме молодого Моше Даяна, почему-то упорно считающего Бара лгуном и шарлатаном.
В числе хороших знакомых Бара, помимо Ицхака Саде, Игаля Алона и Исраэля Галили, занимавшего спустя годы министерские посты, очень быстро оказались и сам легендарный создатель «Хаганы» Элияу Голомб, и командиры отряда Яков Дори и Игаэль Ядин – впоследствии два первых начальника генштаба Армии обороны Израиля.
После создания государства Израиль в 1948 году Исраэлю Бару присваивается звание полковника, и его приписывают к отделу стратегического планирования только что созданной израильской армии. По окончании войны за независимость Исраэль Бар требует повысить его в должности до заместителя начальника Генштаба, но получает отказ по той причине, что он является членом прокоммунистической партии МАПАЙ, в то время как молодым государством управляет возглавляемая Давидом Бен-Гурионом социал-демократическая партия МАПАМ.
Давид Бен-Гурион
В ответ на отказ повысить его в должности и звании Исраэль Бар, хлопнув дверью, ушел из армии, но сумел извлечь урок из случившегося. В конце 40-х годов он выходит из состава МАПАЙ и присоединяется к МАПАМ, и этот шаг оценивается властями предержащими по достоинству: Давид Бен-Гурион, совмещавший тогда посты премьер-министра и министра обороны, назначает Исраэля Бара официальным историком и создателем архива израильской армии. Для исполнения новых обязанностей Исраэлю Бару выделяют в Министерстве обороны кабинет, расположенный буквально в двух шагах от кабинета самого Бен-Гуриона, и это позволяет Бару едва ли не ежедневно дружески общаться со Стариком, а также с являющимися к тому на прием генералами и политиками. Новое назначение открывает перед Исраэлем Баром и доступ к интересной и – что самое важное – "горячей" информации о ЦАХАЛе. Его статьи, обзоры и комментарии на армейские темы начинают публиковать ведущие израильские газеты. Он стал вести колонку в популярной ежедневной газете «Маарив» и армейском журнале «Маарахот», а также стал военным комментатором сначала в издании «Давар», а затем в газете «Гаарец». Фактически он оказался для СМИ ведущим в стране военным экспертом. Тогда же Бар завязал дружеские отношения со сторонником радикально-левых и даже антисионистских взглядов политиком и журналистом Ури Авнери, регулярно сливая через редактируемый последним журнал «А-олям А-зе» сенсационную информацию из кулуаров военно-политической кухни. Затем к услугам Бара как военного обозревателя по Израилю начинают прибегать и СМИ Германии и Франции, благо он свободно владел как немецким, так и французским языками. А пришедшая вслед за этими статьями журналистская популярность распахнула перед Исраэлем Баром двери Еврейского университета в Иерусалиме, а затем и Сорбонны, куда его стали активно приглашать для чтения лекций по военной истории и политологии Ближнего Востока.
Пробовал Бар свои силы и в политике: на первых выборах в Кнессет он был кандидатом в депутаты от партии МАПАМ, ставшей второй по величине фракцией, правда, ему самому кресла в парламенте не досталось – слишком далеко он оказался в партийном списке кандидатов.
В 1953 году на фоне антиеврейской политики Сталина и разворачивающегося «дела врачей», которые окончательно оттолкнули израильский политический истеблишмент от ориентации на СССР (а процесс расхождения начался еще в 1952-м после «Процесса Сланского», процесса, инспирированного МГБ СССР в Чехословакии; 11 человек расстреляно), от МАПАМ откололась небольшая фракция, сохранившая верность «отцу всех народов», во главе с Моше Снэ – бывшим начальником штаба «Хаганы», ставшим на долгие годы одним из лидеров лидером израильских коммунистов.
Моше Снэ
Бар вроде бы примкнул к ним, но уже год спустя заявил о поддержке куда более умеренной и правящей социалистической партии МАПАЙ.
В то время начиналась холодная война, усиливалось противостояние между социалистическим и западным блоками, и в израильской политике сложились три подхода к тому, что же должно делать еврейское государство в сложившейся ситуации, какую позицию занять. На первой позиции, откровенно предлагающей Израилю стать сателлитом СССР, стояли радикальные левые вроде Моше Снэ. Второй подход предполагал умеренно просоветскую позицию и «нейтралитет» в борьбе блоков. Его лоббировали партия МАПАМ и националисты-ветераны подразделения «Лехи» – подпольной еврейской организации, боровшейся с англичанами в подмандатное время, в том числе и Ицхак Шамир, ставший впоследствии премьер-министром Израиля. Третий подход, направленный на сближение с США, продвигал Бен-Гурион.
Ицхак Шамир
При этом в правительственных кругах Израиля интеллигентный и обаятельный Бар пользовался симпатией и расположением всех, кто был с ним знаком, за исключением двоих: генерала Моше Даяна и начальника "Моссада" Исера Харела. Причем, что самое любопытное, ни один из них до поры до времени не догадывается о том, что он не одинок в своей антипатии к Бару!
Моше Даян в 1956 году во время официального визита израильской правительственной делегации в Париж, заметив среди сопровождавших ее журналистов Исраэля Бара, то ли в шутку, то ли всерьез спросил: "А что здесь делает этот шпион?!" Даян, ставший к тому времени начальником Генштаба, продолжал подозревать Бара. Он запретил ему носить военную форму, а также лишил доступа к работе секретных заседаний накануне Суэцкого кризиса.
Исер Харел начал подозревать Исраэля Бара в шпионаже в 1955 году. Он заподозрил в Исраэле Баре советского шпиона, хотя завербован тот был… лишь год с лишним спустя. Таким образом, Харел попросту выстроил в своем холодном, как просторы Антарктики, мозгу профиль потенциального советского шпиона и пришел к выводу, что Исраэль Бар идеально соответствует этому профилю.
Тем не менее, Исраэль Бар считался человеком вне подозрений. Его коммунистическое прошлое воспринималось окружающими как некие грехи молодости, с которыми высокопоставленный чиновник давно расстался. Он был доверенным лицом премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона, полностью доверявшего ему, что открывало перед Баром двери самых секретных объектов.
Это делало Бара потенциальной целью для вербовки иностранными разведками, что принималось во внимание израильскими службами госбезопасности. Израильские контрразведчики вели негласную слежку за ним, периодически вызывая на «профилактические беседы».
Целью таких встреч было напомнить Бару, что тот является носителем государственных секретов и потому должен быть крайне осторожен в своих контактах. Такие «беседы» проводились с Баром в 1955, 1956, 1958 годах руководителями контрразведки ШАБАК и службы внешней разведки «Моссад». И хотя прямых улик измены не было, они прямо говорили Бару, что он является потенциальным объектом разработки для разведок стран Варшавского блока.
Первый контакт Бара с советской разведкой была зафиксирован в сентябре 1956 года, когда Бар познакомился с корреспондентом ТАСС в Израиле Сергеем Лосевым. Встреча произошла на квартире лидера коммунистического «Движения за дружбу с СССР» — организации, поддерживавшей СССР даже во время кампании по борьбе с космополитизмом в СССР и "Дела врачей".
Плакат «Движения за дружбу с СССР»
Во время встречи Лосев посетовал на клевету на СССР в израильской прессе и предложил Бару изложить свое видение израильско-советских отношений.
Шеф ШАБАК Амос Манор лично предупредил Бара, что об этих встречах службе безопасности хорошо известно, а Лосев является агентом советской разведки и рекомендовал ограничить контакты с ним.
Амос Манор
Однако Бар еще трижды встречался с Лосевым на праздничных приемах в посольствах Болгарии, СССР, Венгрии в период с сентября 1957 по январь 1958 года.
В 1957-1958 годах Исраэль Бар зачастил на родину – в Германию и в Австрию, где стал регулярно встречаться с начальником разведки Бундестага генералом Рейнхардом Геленом, служившим в свое время в СА. Гелен вместе с рядом других нацистских офицеров сначала возродили разведслужбу Германии, а затем помогли создать свою разведслужбу Египту, к власти в котором только-только пришел Гамаль Абдель Насер. Разумеется, все это не укрылось от всевидящего ока Исера Харела.
Тут следует, наверное, заметить, что в конце 50-х – начале 60-х годов в Израиле под тем или иным прикрытием действовало около 40 разведчиков, прибывших из СССР и стран Восточной Европы.
Тем временем, Лосев свел Бара с резидентом советской разведки Василием Авдеенко, работавшим под прикрытием дипломатического статуса в советском посольстве в Израиле. В январе 1958 года на встрече с Авдеенко обсуждались стратегические и политические аспекты советско-израильских отношений. Затем Авдеенко представил Бара пресс-атташе советского посольства, сотруднику советской резидентуры Владимиру Соколову.
Дальнейшие конспиративные контакты Бара с Соколовым проходили в резидентуре советской разведки, которая находилась в храме святого апостола Петра и праведной Тавифы в тель-авивском районе Абу-Кабир.
Соколов проявлял особый интерес к военным объектам израильской армии и потребовал от Бара секретной документации.
Когда весной 1960 года в поле зрения ШАБАКа попал пресс-атташе советского посольства Владимир Соколов, выяснилось, что одним из тех, к кому Соколов периодически ездит в гости, является Исраэль Бар. Сотрудники ШАБАКа использовали квартиру живущих напротив Бара соседей в качестве временного наблюдательного пункта и вскоре запечатлели на фотопленку еще одну встречу Бара с Соколовым в его квартире в престижном районе Тель-Авива на улице Брандес 67, в ходе которой Бар передал советскому пресс-атташе папку с какими-то документами.
Когда Харел узнал об этом, он, воспользовавшись временным отсутствием в стране главы ШАБАКа Амоса Манора, приказал немедленно получить ордер на арест Исраэля Бара и проведение обыска в его квартире. Руководивший операцией по аресту Исраэля Бара молодой следователь Виктор Коэн вспоминает, что «клиент» встретил их совершенно спокойно. На вопрос о том, не встречался ли он с кем-либо из сотрудников советского посольства, Бар ответил, что нет, не встречался, а если бы и встречался, то, будучи высокопоставленным сотрудником Министерства обороны, не считает себя обязанным отдавать отчет об этих встречах незваным гостям.
– Хорошо, господин Бар, – сказал Коэн, – если вы готовы подписать декларацию о том, что никогда не встречались с советским шпионом Владимиром Соколовым, то мы тут же уйдем.
И Исраэль Бар подписал эту декларацию, что и было его ошибкой: уличив Бара во лжи, Коэн немедленно сообщил ему, что тот арестован.
И Исраэль Бар подписал эту декларацию, что и было его ошибкой: уличив Бара во лжи, Коэн немедленно сообщил ему, что тот арестован.
Известие об аресте Бара повергло израильское общество в шок. «Громом среди ясного неба» назвали факт задержания в «Маариве». «А-олям А-зе» выпустил специальный номер, посвящённый аресту.
Обложка популярного израильского журнала "Ха-олям ха-зе" ("Этот свет"). Вокруг фотографии Исраэля Бара помещены заголовки: "Шпионаж в сердце министерства обороны!" и "Советник Бен-Гуриона обвинен в шпионаже!"
С такими заголовками вышли на следующий день после ареста Бара все израильские газеты и журналы.
Соколов немедленно покинул Израиль, а СССР никогда судьбой своего агента не интересовался…
На допросе Бар заявил, что фотографии (которые и в самом деле получились не очень четкими), на которых он заснят вместе с Соколовым, сфабрикованы, и отказался давать какие-либо показания. Правда, Бар добавил, что у него имеется твердое алиби: в тот вечер, когда он, как утверждает ШАБАК, встречался с Соколовым, у него в гостях был известный израильский журналист, а после его ухода к нему пришла его молодая любовница… Журналист и в самом деле вспомнил, что был в тот вечер в гостях у Исраэля Бара, однако ушел на полчаса раньше того времени, чем указал Бар. Таким образом, алиби проваливалось, но Бар начал настаивать на том, что после ухода приятеля вышел в магазин за бутылкой «Чинзано», чтобы распить его с любимой женщиной. Он явно начинал нервничать и допускать ошибки: «Чинзано» в том магазине, который он указал, никогда не продавался…
В ходе допросов Бар в контрразведке ШАБАК сразу выяснились серьезные нестыковки в биографии советского агента – неожиданно выяснилось, что Бар не является евреем и вообще не тот, за кого себя выдает.
Георг (Исраэль) Бар, по его словам, родился в 1912 году в Вене в еврейской буржуазной семье.
Однако медицинская проверка показала, что у «Бара» нет обрезания, что для человека, родившегося в еврейской семье того времени, было совершенно невероятным.
Проверка среди австрийских офицеров-евреев, окончивших Терезианскую военную академию одновременно с Баром, показала, что им неизвестен такой кадет и офицер. После аншлюса (присоединения нацистской Германией Австрии в 1938 г.) в Эрец-Исраэль бежал от нацистов целый ряд евреев-офицеров австрийской армии. Среди них старшие офицеры Зигмунд фон Фридман и Райнер Лев, занимавшие высокие посты в австрийском командовании. Они примкнули к «Хагане», где весьма пригодился их боевой опыт. В созданном 6 сентября 1939 года Генштабе еврейской подпольной армии Зигмунд фон Фридман возглавил отдел организации и планирования, а Райнер Лев – отдел боевой подготовки. Проверка показала, что им также был неизвестен австрийский офицер Георг-Исраэль Бар.
Далее в своей биографии Бар писал, что военный опыт пригодился ему во время гражданской войны в Испании, где он якобы воевал командиром интербригады. Тут надо заметить, что израильская разведка обладала всеобъемлющей информацией об евреях-добровольцах, сражавшихся в Испании против фашистской агрессии и составлявших немалую долю бойцов интернациональных бригад. В рядах интернациональных бригад воевали 6 тысяч евреев-добровольцев, в том числе 300 бойцов из Эрец-Исраэль.
Много евреев было в командовании республиканцев. Среди них военный советник республиканского правительства генерал Григорий Штерн, командующий военно-воздушными силами генерал Яков Cмушкевич, командир 35-ой интернациональной дивизии генерал Вальтер (Кароль Сверчевский), командир 2-ой Бригады имени Эрнста Тельмана и руководитель обороны Мадрида генерал Манфред Штерн, генералы Юлиус Дейч, командир 129-й Интернациональной бригады Вацлав Комар, командир 13-й Бригады имени Домбровского полковник Хенрик Торунчик, подполковник Джон Гейтс — старший по званию американец в интербригадах.
По информации, полученной от многочисленных ветеранов интербригад, живших в Израиле, следовало, что среди бойцов и командиров не было человека под именем Георг (Исраэль) Бар.
Контрразведчики тщательно проверяли каждое слово показаний Бара. И их подозрения, что Бар не тот человек, за кого себя выдает, находили все новые подтверждения.
Ровно семь дней продолжался поединок между Исраэлем Баром и Виктором Коэном, и все это время Коэн следил за тем, чтобы у его подследственного были дорогие виски и сигареты: Бар привык жить на широкую ногу. На седьмой день отношения между ними стали наконец настолько доверительными, что Бар сломался. Он рассказал о том, как в 1956 году принял предложение корреспондента ТАСС Александра Лосева поработать на советскую разведку, как работал со сменявшими друг друга советскими резидентами, получая от них соответствующую плату за информацию. При этом обычно встречи между ним и агентами советской разведки проходили либо на пресс-конференциях, либо на каких-то дипломатических приемах, в которых никогда не было недостатка. Это было чрезвычайно удобно, так как обычно в подобных приемах принимают участие сотни людей, все общаются со всеми, а потому ни один разговор, ни один обмен визитными карточками (или папками) не вызывает подозрения. Ну, а в папку могут быть вложены как ценные документы, так и деньги…
– Значит, ты делал все это ради денег? – спросил его Коэн.
– Нет, – покачал головой Бар. – Во всяком случае, не только ради денег, а ради Израиля. Вы не хотите понять, что рано или поздно в мире останется только одна сверхдержава – СССР. И потому нам куда важнее поддерживать нормальные отношения с русскими, чем с Западом.
– Нет, – покачал головой Бар. – Во всяком случае, не только ради денег, а ради Израиля. Вы не хотите понять, что рано или поздно в мире останется только одна сверхдержава – СССР. И потому нам куда важнее поддерживать нормальные отношения с русскими, чем с Западом.
Судебный процесс по делу Исраэля Бара завершился в январе 1962 года: он был приговорен к 10 годам тюрьмы. Сразу после этого и защита, и обвинение подали апелляцию в Верховный суд, оспаривая справедливость такого приговора. В свою очередь, Верховный суд принял точку зрения Исера Харела, утверждавшего, что Исраэль Бар своей шпионской деятельностью нанес страшный удар по безопасности Израиля, и срок заключения Бара был увеличен до 15 лет. Впрочем, человеку по имени Георг-Исраэль Бар не удалось дожить до освобождения. Он скончался спустя пять лет после своего ареста в тюрьме от инфаркта, а день его смерти символически выпал на 1 мая 1966 года. Со смертью навсегда ушла тайна его истинного происхождения. За три с лишним года отсидки он успел написать книгу "Безопасность Израиля: вчера, сегодня и завтра". Некоторые страницы этой книги с интересом читаются и в наши дни.
В июле 1962-го, уже после того как Бар был раскрыт, предстал перед судом и признан виновным в шпионаже, в одном из швейцарских журналов было опубликовано интервью с британским писателем Бернардом Хаттоном, автором книги «Шпионская школа. Азбука деятельности российской секретной службы», а в прошлом – агентом советской разведки, который утверждал, что прежде был знаком с Исраэлем Баром.
По словам Хаттона, зимой 1934-го они оба жили в коминтерновском общежитии в Москве на улице Горького, ныне – Тверской. Товарищ Курт, как тогда звали Бара, родился не в 1912 году, а четырьмя годами ранее. Он не был ни евреем, ни социал-демократом, а состоял в австрийской компартии. Хаттон также рассказал, что в руководстве Коминтерна очень ценили товарища Курта и готовили к секретной миссии. А ещё в самом начале 30-х годов, после двухлетней подготовки, Курт был направлен в Вену в качестве информатора. И к тому времени, как они встретились с Хаттоном, Курт стал уже одним из главных представителей советской резидентуры в Австрии.
В середине 30-х, пройдя дополнительную подготовку, Курт действительно был отправлен в Испанию, в Барселону. Однако что-то не заладилось, и спустя несколько месяцев он был возвращён в Москву, откуда снова направлен в Вену руководить шпионской сетью в австрийской столице. А после аншлюса – переброшен с новой легендой в Палестину.
Всё это известно со слов Хаттона, который, кстати, рассказал, что настоящий Исраэль Бар действительно был евреем и учился в Берлинском университете, а в 1938 году бежал от нацистов в Вену, надеясь с помощью молодёжной сионистской организации «Хехалуц» добраться до Земли Израиля, но пропал без вести. Позднее Курт всё же признался, что подрался однажды с этим студентом «насмерть за документы», позволяющие покинуть Австрию. Похоже, что выражение «насмерть» следует понимать буквально: Курт убил Бара, избавился от его тела и присвоил себе его идентичность…
Возвращаясь к заголовку статьи, мне остаётся лишь добавить, что коварные шпионы и доблестные разведчики — это одни и те же люди. Всё зависит от того, кто и с какой стороны на них смотрит.
Источники:
Люкимсон Пётр. Разведка по-еврейски. Феникс, 2008.
Шульман Александр. Исраэль Бар – человек ниоткуда.
Непомнящий Александр. Шпион за пазухой.
Материалы Википедии.
Информация