Способы сведения политических счетов в семье Рюриковичей. Часть 1
Недавно на «Военном обозрении» вышла статья уважаемого автора на схожую тему, однако, как мне кажется, она сформировала у читателей несколько искаженное представление о том, каким образом члены правящей династии древнерусского государства сводили друг с другом политические счеты. У многих читателей сложилось, на мой взгляд, впечатление, что русские князья только тем и занимались, что лишали друг друга жизни при всяком удобном случае и вся политическая история Руси состоит из череды политических же убийств.
Безусловно, борьба за власть была и остается по сей день одним из самых захватывающих и опасных занятий, и ее участники до сих пор, хотя уже и куда в меньшей степени, рискуют головой, пытаясь дорваться до вершин этой самой власти, но уже тогда, в древнерусском государстве, были сформулированы определенные правила политической борьбы, за соблюдением которых следили все ее участники и строго карали нарушителей.
О том, как складывались эти правила, как они нарушались и какие наказания применялись к нарушителям пойдет речь в этой статье.
Мне показалось целесообразным взять для исследования период с 978 г. – года первого политического убийства члена династии рюриковичей на Руси, до начала монгольского нашествия, поскольку в дальнейшем, с 1245 г. после установления вассальной зависимости Руси от Монгольской империи, центр политической борьбы между русскими князьями сместился в ставку монгольских (ордынских) ханов, которые стали главными арбитрами и вершителями судеб русских князей, тем самым, ограничив их свободу в принятии решений о выборе методов политической борьбы и способов сведения политических счетов. Хотя и здесь имели место инциденты, выпадающие из общих правил, такие как убийство в 1306 г. князя Константина Романовича Рязанского в Москве, убийство Юрия Даниловича Московского Дмитрием Михайловичем Грозные Очи в ставке хана Узбека в 1325 г. или убийство князем Иваном Ивановичем Коротополом своего двоюродного брата князя Александра Михайловича Пронского в 1340 г., эти убийства, скорее, являлись исключением, чем правилом.
В статье не будут рассматриваться случаи гибели князей-рюриковичей на поле боя. Такие случаи, хоть и являлись следствием выяснения отношений между князьями, но рассматривались ими, скорее, как несчастный случай или воля провидения, чем как чей-то злой умысел. Поэтому случаи гибели князей в бою или непосредственно после него, например, при отступлении с поля боя, оплакивались всеми участниками конфликта, публичной радости по поводу гибели члена клана никто не выражал, и такая гибель не должна была служить поводом для усугубления княжеской вражды. Выяснение отношений между князьями на поле боя считалась неким подобием «божьего суда», в котором высшие силы дают победу правому и определяют судьбу проигравшего.
Первое политическое убийство князя-рюриковича произошло на Руси 11 июня 978 г., когда прибывший на переговоры с братом Владимиром великий князь Ярополк Святославич был «поднят мечами под пазухи» варягами, находившимися на службе у Владимира.
Убийство Ярополка Святославича. Радзивиловская летопись.
Убийство Ярополка было, безусловно, спланировано и подготовлено Владимиром заранее, однако, следует понимать, что указанное событие произошло до официального принятия христианства, как государственной религии на Руси, все его участники были язычниками и руководствовались в своих поступках и, что важнее, в оценках этих поступков исключительно языческими представлениями о добре, зле и целесообразности, поэтому убийство Владимиром старшего родного брата не вызвало в обществе какого-либо отторжения, а учитывая то, что после смерти Ярополка, Владимир остался единственным живым потомком основателя династии, во всяком случае, по прямой восходящей мужской линии, осуждения со стороны близких родственников тоже не могло последовать.
Однако уже в поколении сыновей Владимира, отношение рюриковичей к убийству кровных родственников существенным образом изменилось.
На момент смерти Владимира в 1015 г. были живы семь его сыновей (Святополк, Ярослав, Мстислав, Судислав, Борис, Глеб и Позвизд) и один внук – Брячислав Изяславич князь полоцкий. В ходе княжеской усобицы, последовавшей за смертью Владимира, Борис и Глеб погибли от рук убийц, Святополк умер в изгнании, судьба Позвизда в летописях не отражена. Обращает на себя внимание резкая перемена отношения общества вообще и членов княжеской семьи в частности к убийству князей Бориса и Глеба. Святополк Владимирович, которому это убийство приписывалось (некоторые исследователи на основании скандинавских саг пытаются оправдать Святополка и обвинить в этих убийствах Ярослава), получил в летописях прозвище «Окаянный», то есть, совершивший грех библейского Каина – братоубийство, прозвище, носящее явно негативный оттенок.
Такая перемена в отношении князей к методам борьбы с политическими противниками из числа рюриковичей обусловлена, конечно, в первую очередь, утверждением и распространением на Руси христианства с его моралью и понятиями о добре и зле. Однако, безусловно, сама по себе христианская мораль не была бы воспринята обществом и, самое главное, правящей династией, если бы не отвечала их интересам. Уже неоднократно говорилось, что одна из основных функций религии – сакрализация государственной власти. Как раз с этой функцией христианство справлялось лучше других конфессий и с введением его на Руси среди новообращенных христиан начала внедряться и усиленно пропагандироваться идея о божественном происхождении власти, неприкосновенности власть имущих, их исключительности, что в полной мере соответствовало интересам правящей династии.
Проигравший в борьбе за власть и умерший на чужбине Святополк именно потому и был громогласно и во всеуслышанье обвинен в братоубийстве, а сами убитые князья Борис и Глеб в кратчайшие сроки были признаны первыми русскими святыми, что с одной стороны, русской церкви для укрепления ее положения и популяризации христианства нужны были собственные святые, а действующей власти требовалось ускорить процесс собственной сакрализации.
Усобицы после смерти Владимира Святославича закончились в 1026 г. княжеским съездом в Городце, в ходе которого оставшиеся в живых рюриковичи поделили Русь между собой: Ярослав и Мстислав Владимировичи поделили основную часть древнерусского государства, утвердив границей своих владений Днепр, полоцкое княжество они оставили своему племяннику Брячиславу Изяславичу, а псковское – брату Судиславу. В 1036 г. после смерти Мстислава, не оставившего потомства, Ярослав забрал себе его земли. Одновременно он расправился и с последним из оставшихся братьев – Судиславом, однако эта расправа уже не была связана с убийством, Судислав был заточен в поруб (деревянный сруб без окон и дверей, прообраз тюремной камеры) в Киеве, где провел 23 года, пережил своего брата Ярослава и был освобожден из него только его детьми. Само псковское княжество, как административно-территориальная единица, Ярославом было ликвидировано. Хотелось бы обратить внимание на то, что Ярослав несмотря на то, что Судислав находился полностью в его власти, а власть самого Ярослава никем не оспаривалась, тем не менее отказался ликвидировать брата, хотя безусловно понимал, что согласно нормам русского наследственного права тот является его ближайшим наследником и потенциальным соперником в борьбе за власть для его детей. Это говорит о том, что уже к 1036 г. русскими князьями и их окружением четко и недвусмысленно осознавалась идея «греховности» братоубийства и это осознание четко превалировало над соображениями целесообразности.
Именно в уста Ярослава летописец впервые вкладывает слова, говорящие нам о том, что уже в середине XI в. русские князья начали воспринимать себя, свой род единым целым, некой общностью, стоящей отдельно от остальных и обладающей эксклюзивным правом на управление русскими землями: «Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим».
На момент смерти Ярослава Владимировича в 1053 г. семья рюриковичей уже значительно разрослась. Кроме Судислава Владимировича, брата Ярослава, в живых оставались пять его сыновей (Изяслав, Святослав, Всеволод, Вячеслав и Игорь), не менее шести внуков, в их числе Владимир Всеволодович Мономах и Олег Святославич, прозванный неизвестным автором «Слова о полку Игореве» Гориславичем, а также сын Брячислава Полоцкого Всеслав, получивший прозвище Вещий или Чародей. В ближайшие же после смерти Ярослава двадцать лет количество членов семьи еще увеличилось почти вдвое.
Получив верховную власть над Русью (исключение составляло только полоцкое княжество), сыновья Ярослава уже не стали устраивать усобицу, организовав своеобразный триумвират. Единственным их внутренним врагом оказался полоцкий князь Всеслав Брячиславич, ведший на северо-западе Руси весьма активную политику и пытавшийся поставить под свой контроль Новгород и Псков. В битве на р. Немиге в 1067 г. войско Всеслава было разбито, а сам он сумел укрыться в Полоцке. Через некоторое время ярославичи вызвали Всеслава на переговоры, гарантировав безопасность, но во время переговоров схватили его, увезли в Киев, и посадили в поруб, также как за тридцать три года до этого их отец посадил в поруб их дядю Судислава. Это уже второй случай, когда князья, имея возможность расправиться со своим политическим противником-князем самым кардинальным образом, отказывались от нее, несмотря на соображения целесообразности. И если в отношении Судислава мы едва ли можем судить о степени его опасности для власти его брата Ярослава, поскольку нам ничего не известно о его личных качествах или политических способностях, то в отношении политических и полководческих талантов Всеслава Полоцкого у его противников сомнений не было. Тем не менее, убийство Всеслава, как способ решения «полоцкой проблемы» было отвергнуто.
В дальнейшем, во время народного мятежа в Киеве 1068 г. Всеслав был освобожден восставшими киевлянами, некоторое время занимал киевский стол, после чего снова вернулся в Полоцк, где умер в 1101 г., оставив после себя шестерых сыновей и пережив всех своих врагов-ярославичей.
Вероятно, во второй половине XI в. на Руси окончательно складывается принцип, сформулированный позже в Ипатьевской летописи следующим образом: «но рядъ нашъ такъ есть оже ся князь извинитъ то в волость а мужъ оу головоу», то есть если провинится князь то он наказывается отъёмом земли (волости), а если обычный человек, то он должен быть казнен. Этот принцип исключал насильственное лишение князя жизни, наказание для него предусматривалось только в виде понижения его княжеского статуса путем принудительного помещения его в менее престижную волость и (или) лишения старшинства в княжеской иерархии. В подавляющем большинстве случаев, со второй половины XII в. этот принцип неукоснительно соблюдался, а любые его нарушения вызывали у членов княжеской семьи отторжение к нарушителю, иногда даже превращая его в изгоя. Впрочем, изгоем на Руси в то время князь мог стать и без всякой вины, просто в силу сложившихся обстоятельств, когда старшие князья расчищали места для своих сыновей, выгоняя с княжений племянников.
В 1087 г. во время похода на Перемышль своим дружинником по имени Нерадец был убит волынский князь Ярополк Изяславич. Убийца подкараулил князя, когда тот прилег отдохнуть на воз и ударом сабли с коня тяжело ранил его, после чего сбежал в Перемышль к врагу Ярополка князю Рюрику Ростиславичу Перемышльскому (не путать с Рюриком Ростиславичем князем киевским, действовавшим столетие спустя). Сложно сказать, являлось ли это убийство политическим или было вызвано иными причинами, например, личной ненавистью Нерадца к князю, поэтому подробно его мы рассматривать не будем. Отметим только, что, возможно, это был первый случай «заказного» политического убийства на Руси. Тем не менее, отсутствие резкой реакции княжеской «братии» на этот случай, которая, как мы увидим в дальнейшем, всегда имела место быть в подобных ситуациях, говорит, скорее о том, что Рюрик Ростиславич к убийству Ярополка Изяславича какого-либо отношения не имел, а просто укрыл беглого преступника, оказавшего ему немалую услугу. Дальнейшая судьба самого Нерадца в летописи не отражена, но вряд ли она была завидной.
Продолжение следует...
Безусловно, борьба за власть была и остается по сей день одним из самых захватывающих и опасных занятий, и ее участники до сих пор, хотя уже и куда в меньшей степени, рискуют головой, пытаясь дорваться до вершин этой самой власти, но уже тогда, в древнерусском государстве, были сформулированы определенные правила политической борьбы, за соблюдением которых следили все ее участники и строго карали нарушителей.
О том, как складывались эти правила, как они нарушались и какие наказания применялись к нарушителям пойдет речь в этой статье.
Мне показалось целесообразным взять для исследования период с 978 г. – года первого политического убийства члена династии рюриковичей на Руси, до начала монгольского нашествия, поскольку в дальнейшем, с 1245 г. после установления вассальной зависимости Руси от Монгольской империи, центр политической борьбы между русскими князьями сместился в ставку монгольских (ордынских) ханов, которые стали главными арбитрами и вершителями судеб русских князей, тем самым, ограничив их свободу в принятии решений о выборе методов политической борьбы и способов сведения политических счетов. Хотя и здесь имели место инциденты, выпадающие из общих правил, такие как убийство в 1306 г. князя Константина Романовича Рязанского в Москве, убийство Юрия Даниловича Московского Дмитрием Михайловичем Грозные Очи в ставке хана Узбека в 1325 г. или убийство князем Иваном Ивановичем Коротополом своего двоюродного брата князя Александра Михайловича Пронского в 1340 г., эти убийства, скорее, являлись исключением, чем правилом.
В статье не будут рассматриваться случаи гибели князей-рюриковичей на поле боя. Такие случаи, хоть и являлись следствием выяснения отношений между князьями, но рассматривались ими, скорее, как несчастный случай или воля провидения, чем как чей-то злой умысел. Поэтому случаи гибели князей в бою или непосредственно после него, например, при отступлении с поля боя, оплакивались всеми участниками конфликта, публичной радости по поводу гибели члена клана никто не выражал, и такая гибель не должна была служить поводом для усугубления княжеской вражды. Выяснение отношений между князьями на поле боя считалась неким подобием «божьего суда», в котором высшие силы дают победу правому и определяют судьбу проигравшего.
Первое политическое убийство князя-рюриковича произошло на Руси 11 июня 978 г., когда прибывший на переговоры с братом Владимиром великий князь Ярополк Святославич был «поднят мечами под пазухи» варягами, находившимися на службе у Владимира.
Убийство Ярополка Святославича. Радзивиловская летопись.
Убийство Ярополка было, безусловно, спланировано и подготовлено Владимиром заранее, однако, следует понимать, что указанное событие произошло до официального принятия христианства, как государственной религии на Руси, все его участники были язычниками и руководствовались в своих поступках и, что важнее, в оценках этих поступков исключительно языческими представлениями о добре, зле и целесообразности, поэтому убийство Владимиром старшего родного брата не вызвало в обществе какого-либо отторжения, а учитывая то, что после смерти Ярополка, Владимир остался единственным живым потомком основателя династии, во всяком случае, по прямой восходящей мужской линии, осуждения со стороны близких родственников тоже не могло последовать.
Однако уже в поколении сыновей Владимира, отношение рюриковичей к убийству кровных родственников существенным образом изменилось.
На момент смерти Владимира в 1015 г. были живы семь его сыновей (Святополк, Ярослав, Мстислав, Судислав, Борис, Глеб и Позвизд) и один внук – Брячислав Изяславич князь полоцкий. В ходе княжеской усобицы, последовавшей за смертью Владимира, Борис и Глеб погибли от рук убийц, Святополк умер в изгнании, судьба Позвизда в летописях не отражена. Обращает на себя внимание резкая перемена отношения общества вообще и членов княжеской семьи в частности к убийству князей Бориса и Глеба. Святополк Владимирович, которому это убийство приписывалось (некоторые исследователи на основании скандинавских саг пытаются оправдать Святополка и обвинить в этих убийствах Ярослава), получил в летописях прозвище «Окаянный», то есть, совершивший грех библейского Каина – братоубийство, прозвище, носящее явно негативный оттенок.
Такая перемена в отношении князей к методам борьбы с политическими противниками из числа рюриковичей обусловлена, конечно, в первую очередь, утверждением и распространением на Руси христианства с его моралью и понятиями о добре и зле. Однако, безусловно, сама по себе христианская мораль не была бы воспринята обществом и, самое главное, правящей династией, если бы не отвечала их интересам. Уже неоднократно говорилось, что одна из основных функций религии – сакрализация государственной власти. Как раз с этой функцией христианство справлялось лучше других конфессий и с введением его на Руси среди новообращенных христиан начала внедряться и усиленно пропагандироваться идея о божественном происхождении власти, неприкосновенности власть имущих, их исключительности, что в полной мере соответствовало интересам правящей династии.
Проигравший в борьбе за власть и умерший на чужбине Святополк именно потому и был громогласно и во всеуслышанье обвинен в братоубийстве, а сами убитые князья Борис и Глеб в кратчайшие сроки были признаны первыми русскими святыми, что с одной стороны, русской церкви для укрепления ее положения и популяризации христианства нужны были собственные святые, а действующей власти требовалось ускорить процесс собственной сакрализации.
Усобицы после смерти Владимира Святославича закончились в 1026 г. княжеским съездом в Городце, в ходе которого оставшиеся в живых рюриковичи поделили Русь между собой: Ярослав и Мстислав Владимировичи поделили основную часть древнерусского государства, утвердив границей своих владений Днепр, полоцкое княжество они оставили своему племяннику Брячиславу Изяславичу, а псковское – брату Судиславу. В 1036 г. после смерти Мстислава, не оставившего потомства, Ярослав забрал себе его земли. Одновременно он расправился и с последним из оставшихся братьев – Судиславом, однако эта расправа уже не была связана с убийством, Судислав был заточен в поруб (деревянный сруб без окон и дверей, прообраз тюремной камеры) в Киеве, где провел 23 года, пережил своего брата Ярослава и был освобожден из него только его детьми. Само псковское княжество, как административно-территориальная единица, Ярославом было ликвидировано. Хотелось бы обратить внимание на то, что Ярослав несмотря на то, что Судислав находился полностью в его власти, а власть самого Ярослава никем не оспаривалась, тем не менее отказался ликвидировать брата, хотя безусловно понимал, что согласно нормам русского наследственного права тот является его ближайшим наследником и потенциальным соперником в борьбе за власть для его детей. Это говорит о том, что уже к 1036 г. русскими князьями и их окружением четко и недвусмысленно осознавалась идея «греховности» братоубийства и это осознание четко превалировало над соображениями целесообразности.
Именно в уста Ярослава летописец впервые вкладывает слова, говорящие нам о том, что уже в середине XI в. русские князья начали воспринимать себя, свой род единым целым, некой общностью, стоящей отдельно от остальных и обладающей эксклюзивным правом на управление русскими землями: «Вот я покидаю мир этот, сыновья мои; имейте любовь между собой, потому что все вы братья, от одного отца и от одной матери. И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которые добыли ее трудом своим великим».
На момент смерти Ярослава Владимировича в 1053 г. семья рюриковичей уже значительно разрослась. Кроме Судислава Владимировича, брата Ярослава, в живых оставались пять его сыновей (Изяслав, Святослав, Всеволод, Вячеслав и Игорь), не менее шести внуков, в их числе Владимир Всеволодович Мономах и Олег Святославич, прозванный неизвестным автором «Слова о полку Игореве» Гориславичем, а также сын Брячислава Полоцкого Всеслав, получивший прозвище Вещий или Чародей. В ближайшие же после смерти Ярослава двадцать лет количество членов семьи еще увеличилось почти вдвое.
Получив верховную власть над Русью (исключение составляло только полоцкое княжество), сыновья Ярослава уже не стали устраивать усобицу, организовав своеобразный триумвират. Единственным их внутренним врагом оказался полоцкий князь Всеслав Брячиславич, ведший на северо-западе Руси весьма активную политику и пытавшийся поставить под свой контроль Новгород и Псков. В битве на р. Немиге в 1067 г. войско Всеслава было разбито, а сам он сумел укрыться в Полоцке. Через некоторое время ярославичи вызвали Всеслава на переговоры, гарантировав безопасность, но во время переговоров схватили его, увезли в Киев, и посадили в поруб, также как за тридцать три года до этого их отец посадил в поруб их дядю Судислава. Это уже второй случай, когда князья, имея возможность расправиться со своим политическим противником-князем самым кардинальным образом, отказывались от нее, несмотря на соображения целесообразности. И если в отношении Судислава мы едва ли можем судить о степени его опасности для власти его брата Ярослава, поскольку нам ничего не известно о его личных качествах или политических способностях, то в отношении политических и полководческих талантов Всеслава Полоцкого у его противников сомнений не было. Тем не менее, убийство Всеслава, как способ решения «полоцкой проблемы» было отвергнуто.
В дальнейшем, во время народного мятежа в Киеве 1068 г. Всеслав был освобожден восставшими киевлянами, некоторое время занимал киевский стол, после чего снова вернулся в Полоцк, где умер в 1101 г., оставив после себя шестерых сыновей и пережив всех своих врагов-ярославичей.
Вероятно, во второй половине XI в. на Руси окончательно складывается принцип, сформулированный позже в Ипатьевской летописи следующим образом: «но рядъ нашъ такъ есть оже ся князь извинитъ то в волость а мужъ оу головоу», то есть если провинится князь то он наказывается отъёмом земли (волости), а если обычный человек, то он должен быть казнен. Этот принцип исключал насильственное лишение князя жизни, наказание для него предусматривалось только в виде понижения его княжеского статуса путем принудительного помещения его в менее престижную волость и (или) лишения старшинства в княжеской иерархии. В подавляющем большинстве случаев, со второй половины XII в. этот принцип неукоснительно соблюдался, а любые его нарушения вызывали у членов княжеской семьи отторжение к нарушителю, иногда даже превращая его в изгоя. Впрочем, изгоем на Руси в то время князь мог стать и без всякой вины, просто в силу сложившихся обстоятельств, когда старшие князья расчищали места для своих сыновей, выгоняя с княжений племянников.
В 1087 г. во время похода на Перемышль своим дружинником по имени Нерадец был убит волынский князь Ярополк Изяславич. Убийца подкараулил князя, когда тот прилег отдохнуть на воз и ударом сабли с коня тяжело ранил его, после чего сбежал в Перемышль к врагу Ярополка князю Рюрику Ростиславичу Перемышльскому (не путать с Рюриком Ростиславичем князем киевским, действовавшим столетие спустя). Сложно сказать, являлось ли это убийство политическим или было вызвано иными причинами, например, личной ненавистью Нерадца к князю, поэтому подробно его мы рассматривать не будем. Отметим только, что, возможно, это был первый случай «заказного» политического убийства на Руси. Тем не менее, отсутствие резкой реакции княжеской «братии» на этот случай, которая, как мы увидим в дальнейшем, всегда имела место быть в подобных ситуациях, говорит, скорее о том, что Рюрик Ростиславич к убийству Ярополка Изяславича какого-либо отношения не имел, а просто укрыл беглого преступника, оказавшего ему немалую услугу. Дальнейшая судьба самого Нерадца в летописи не отражена, но вряд ли она была завидной.
Продолжение следует...
Информация