«Болото опасное, танки начинают буксовать!»: эстонские учения 1969 года
Учения, которые так и не завершились
Для обеспечения повседневной боевой подготовки в воинской части необходимо, помимо специальных классов, иметь учебные поля: танкодромы (автодромы), стрельбища, огневые городки, полигоны и т. д. Третий отдельный танковый батальон или, как мы его называли, плавающий батальон, в пункте дислокации в эстонской Клооге имел танкодром, огневой городок и чуть в отдалении, на берегу моря – вододром. Но для того, чтобы стрелять из танковых пушек (штатным снарядом или из вкладного ствола), проводить взводные или ротные учения, надо было выезжать на полигон Аэгвийду, в 80 км от Клооги. Сейчас это танковый полигон войск НАТО в Эстонии.
В соответствии с регламентом личный состав подразделений перевозили на автомобилях или по железной дороге, а вот с танками была проблема: мало того, что по дорогам общего пользования им запрещалось ездить, чтобы не разрушать покрытие, так ещё следовало беречь разрешённый на год пробег в километрах. Если память не изменяет, норма годового пробега для танков боевой группы составляла 250 км. Да и перемещение боевой техники не вызывало бы, скорее всего, патриотического энтузиазма у местного гражданского населения. Поэтому танки и другую гусеничную военную технику перевозили по железной дороге.
К сожалению, за давностью лет я не помню точно, в каком году происходили ниже описываемые события. Вероятнее всего, в 1969-м, то есть всего на второй год моей офицерской службы. Но произошедшее надолго врезалось в мою память.
Последовательность была примерно такой.
Летним утром роту подняли по тревоге, вывели на станцию погрузки и вывезли по железной дороге на полигон Аэгвийду. Танковая рота была не полностью укомплектована – 70 % от штатного состава: семь танков Т-55, то есть по две машины в каждом взводе и танк командира роты. Весь личный состав перемещался вместе с техникой, в специально оборудованном вагоне-теплушке (пришлось в таких вагонах изрядно «покататься» за годы службы).
Погрузка танка на железнодорожную платформу – тоже достаточно трудоёмкая и непростая операция, но сейчас не буду на ней подробно останавливаться. Упомяну только, что малейшая неточность механика-водителя может надолго парализовать процесс погрузки.
Итак, проделав марш по железной дороге, рота выгрузилась и выдвинулась в назначенный район. Учениями руководило командование батальона во главе с майором Романенко, а мои действия, как зампотеха роты, оценивал зампотех батальона капитан Арапов.
«Счастливая» семёрка
В моё распоряжение был выделен тягач БТС-2, имеющий радиостанцию, настроенную на частоту боевого управления. Управление ротой взял на себя комбат Романенко.
И вот под управлением командира батальона (в дальнейшем – КБ) рота пошла в наступление. Я, как и положено наставлением по танкотехническому обеспечению – позади боевого порядка, на расстоянии видимой связи.
Рота развернулась в боевую линию, чуть позади – командир роты (в дальнейшем – КР), и вышла на рубеж перехода в атаку. Мне по радиосвязи слышно всё, что происходит в эфире.
КР: «Вижу впереди болото!»
КБ: «Я тоже вижу. Оно проходимое, спокойно, на второй передаче, без рывков – вперёд!»
КБ: «Я тоже вижу. Оно проходимое, спокойно, на второй передаче, без рывков – вперёд!»
Тем временем рота вся уже заходит на болото, но застреваний пока нет.
КР: «Болото опасное, танки начинают буксовать!»
КБ: «Я сказал, вперёд! Пройдёшь, не бойся!»
КБ: «Я сказал, вперёд! Пройдёшь, не бойся!»
А я из своего тягача уже вижу первый забуксовавший танк. Он остановился метрах в 70–90 от твёрдого берега. Затем, чуть погодя, останавливается второй танк, затем третий, четвёртый…
Вскоре все семь танков роты встали посреди болота! О чём там дальше и на каких тонах переговаривались по радио комбат с ротным, я не знаю, потому что я приступил к своей работе – подготовке к вытаскиванию танков. Ведь у меня танковый тягач с мощной лебёдкой!
Загонять тягач в болото, чтобы и его посадить, я, конечно, не стал, а решил вытаскивать технику с помощью лебёдки. Включили и стали разматывать трос. Нас постигло жестокое разочарование, когда оказалось, что троса на лебёдке всего метров 35–40 вместо положенных двухсот!
Тягач имел приличный возраст, и много чего повидал на своём веку, трос неоднократно обрывали, но виновных отыскать было практически невозможно. Экипажи, командиры приходили и уходили, увольнялись в запас, переводились к новым местам службы, а бедный тягач оставался со своими проблемами, последствия которых пришлось испытать и мне в том числе.
Пришлось собирать буксирные тросы со всех танков, каждый по 5 метров длиной, и соединять их в нить с помощью специальных серег. Представьте такую картину: экипажи по кочковатому мокрому болоту таскают на берег тяжёлые диаметром 32-мм тросы, спотыкаясь и падая. Но получившейся длины импровизированного составного троса всё равно не хватило даже до ближайшего танка!
В это время подъехал зампотех батальона капитан Арапов. Он долго ругался нехорошими словами сначала в адрес командира роты, а потом перенёс гнев на свой ремвзвод, когда узнал про «укороченный» трос тягача. И Арапов принимает решение – посылает меня в Клоогу, в парк батальона. В дальнем углу, за стоянкой учебно-боевых машин, лежит большая бухта троса такого же диаметра. Он поручает мне её привезти. Дело близилось к вечеру, до Клооги 80 км, но делать нечего, надо ехать. Арапов пишет начальнику склада и командиру ремвзвода записку, с которой и я поехал.
ЗИЛ-157 – не самая быстроходная машина, и прибыл я в часть уже глубокой ночью. Пока «вытащил» нужных людей из квартир, пока грузили летучкой с краном трос, стало светать. Летние ночи короткие. Привёз я трос на место происшествия, и мы стали думать, как его приладить к тросу тягача, ведь на бухте, которую я привёз, не было коушей (петель), с помощью которых можно было бы соединить оба троса.
Ничего другого, кроме как банально привязать, придумать не удалось. 32-миллиметровый трос не так-то просто завязать в узел, но, помучившись, все-таки сумели это сделать. Однако образовавшийся толстый узел не пролезал в узкий направляющий жёлоб лебёдки. Намотка троса из-за этого оказалась невозможной! В ремонтной летучке оказалась, к счастью, ножовка по металлу, чтобы отрезать трос нужной длины, на другой конец привязали танковый буксирный трос, появилась возможность цепляться к крюкам танков.
А теперь представьте ещё вот такую картину.
Получившийся трос длиной более сотни метров надо было дотащить до застрявшего танка. Затем тягач был вынужден тянуть танк, удаляясь от берега, пока тот не выйдет на твердый грунт – узел на стальном тросе не позволял лебедке работать. Этой сцепкой нужно было руководить, чтобы не случилось наезда буксируемого танка на трос, если его скорость вдруг превысит скорость тягача. Вытянув одну бронемашину, весь личный состав роты, включая офицеров, как муравьи соломину, тянут трос с берега к следующему танку. Тягач при этом медленно движется задним ходом.
И всё это происходит не на ровной лужайке, а на кочковатом, вязком болоте. Некоторые Т-55, управляемые не очень опытными механиками-водителями, увязли в болоте по самые надгусеничные полки. Их пришлось вытаскивать сцепкой тягача с ранее вытащенным танком. И так семь раз: сто с лишним метров по болоту до застрявшего танка с тросом на плечах, на берег налегке, и снова с тросом к следующему танку…
Вся эта эпопея заняла весь остаток дня и всю короткую летнюю ночь. Уже утром приехала полевая кухня с завтраком, но люди настолько устали, что, когда был вытащен последний танк на берег, вместо завтрака легли на траву и заснули.
Случай этот мне запомнился на всю жизнь.
И ничего похожего в дальнейшей службе не случалось.
А о комбате Романенко, который фактически и загнал «семёрку» Т-55 в болото, я вспоминаю с благодарностью. Он в 1971 году, уже зная, что переходит к новому месту службы, подписал мой рапорт для поступления в бронетанковую академию и подписал ещё Васе Ельникову, зампотеху роты танков ПТ-76. Из четырёх зампотехов рот отпустил в академию сразу двух!
Капитан Арапов через пару лет был назначен зампотехом танкового полка той же дивизии, в соседний город Кейла. Городок с населением чуть более 4 тысяч. В этом городе, к слову, находился роддом, в котором в августе того же года родилась моя дочь. Когда мы учились в академии, Арапов заезжал к нам. Хорошо посидели, вспоминая совместную службу.
Продолжение следует…
Информация