Россия готова к войне?
Оптимистические заявления начальника Генерального штаба РФ и реальность27 февраля в Военной академии Генерального штаба ВС РФ состоялась заседание коллегии Министерства обороны. В мероприятии принял участие Верховный Главнокомандующий России Владимир Путин. Он сделал важное программное заявление: «Динамика геополитической обстановки требует от нас выверенных и быстрых действий. Вооруженные силы России должны выйти на принципиально новый уровень возможностей уже в ближайшие четыре-пять лет. Необходимо создать современные, мобильные и хорошо оснащенные Вооруженные силы, которые готовы оперативно и адекватно отвечать на любые потенциальные угрозы».
Кроме того, Путин особо подчеркнул, что увеличения срока службы по призыву не будет. При этом министр обороны Сергей Шойгу заявил о предстоящем совершенствовании процедуры призыва, которая позволит привлечь на службу в армию высококлассных специалистов. Таким образом, общий смысл всего сказанного на коллегии понятен: Вооруженным силам предстоит в течение ряда лет расхлебывать последствия «реформ» прежнего руководства и продолжать кропотливую работу по перевооружению, решению проблемы некомплекта личного состава, оптимизации структуры и управления.
Видимо, итоги коллегии Минобороны не вяжутся с бодрыми, преисполненными оптимизма заявлениями военных, которые звучали всего месяц назад. Напомним, что 26 января на конференции в Академии военных наук России начальник Генштаба ВС РФ генерал-полковник Валерий Герасимов без тени сомнения отрапортовал: «Крупномасштабную войну никто не отрицает, и о неготовности к ней речи быть не может».
Данное заявление весьма важно с той точки зрения, что впервые на столь высоком уровне военного руководства был, наконец, официально признан факт, о котором уже в полный голос говорят эксперты: приближается новая мировая война.
А вот насколько соответствуют действительному положению дел в Вооруженных силах РФ заявления генерал-полковника Герасимова об их полной готовности к этой войне? Попробуем разобраться в данном вопросе.
Прежде всего, следует отметить один существенный и безусловно позитивный момент. Оценка потенциальной военной угрозы нашим руководством (как военным, так и политическим) стала намного объективнее. Все последние годы доминировало мнение, что в будущем российской армии предстоит действовать только в условиях кратковременной локальной войны. Исходя из подобных взглядов утверждались планы военного строительства. В этой связи можно вспомнить заявление прежнего начальника Генерального штаба Николая Макарова от 10 апреля 2010 года: «Раньше мы воевали многомиллионными группировками войск. Опыт военных конфликтов последнего десятилетия показал, что такая война возможна, но маловероятна. В результате мы перешли на бригадную систему. Это очень важно, поскольку воюют сейчас именно батальонными или бригадными тактическими группами».
Можно сколько угодно напрягаться в попытках понять, что означает «такая война возможна, но маловероятна». Но суть проблемы в ином. В период «реформ Сердюкова» была проведена структурная ломка Вооруженных сил на основании именно слепой уверенности в отсутствии крупномасштабных военных угроз. Помнится, один из главных идеологов этих «реформ» Виталий Шлыков называл следующие цифры сокращения сухопутных войск: имевшиеся в их составе 1980 частей сокращались до 172, то есть более чем в 11 раз (!). Поэтому коль скоро новое военное руководство заявило об угрозе крупномасштабной войны, в армии должны быть намечены соответствующие структурные изменения. Проще говоря, вести большую войну невозможно силами сухопутных войск в их нынешнем виде тяжелых, средних и легких бригад. Необходимо восстанавливать прежнюю, веками существовавшую в нашей армии структуру дивизия-корпус-армия.
Ситуация откровенного абсурда в данном случае усугубляется тем, что в воздушно-десантных войсках и войсках МВД сохранилась дивизионная структура, в то время как главная ударная сила армии - сухопутные войска - раздроблена на бригады.
Таким образом, необходимость скорейшего исправления страшных просчетов прежнего руководства Минобороны и Генштаба совершенно очевидна. Однако 12 декабря прошлого года новый начальник Генштаба Валерий Герасимов на встрече с военными атташе заявил: «Предвосхищая ваши вопросы о возможности резкого изменения курса военного строительства, отмечу, что его не будет».
Тем не менее, не все так безнадежно. 26 февраля интернет-издание «Военное обозрение» со ссылкой на неназванный «источник» в Минобороны сообщило, что «Кантемировская и Таманская бригады до 9 мая будут переформированы обратно в дивизии». Что ж, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Другой вопрос, успеем ли мы полностью восстановить дивизионную структуру Вооруженных сил до начала возможной войны?
Однако неподготовленность нынешней структуры Российской армии для ведения крупномасштабной войны представляет собой далеко не единственную проблему. Такая война требует наличия у действующей армии значительных резервов. Здесь необходимо вспомнить, что одной из главных идей «военной реформы» по Виталию Шлыкову был отказ от прежней системы отмобилизования войск. «Тогда (в советское время) армия готовилась к длительной крупномасштабной войне, где решающая роль отводилась резервам», - писал Шлыков в своих статьях для различных военных журналов. В итоге существовавшая ранее система подготовки мобилизационных резервов была уничтожена. Новая же не создана до сих пор. Хотя полностью поменялось не только руководство военного ведомства, но и обозначилась диаметрально противоположная оценка потенциальных угроз.
Ситуация с формированием стратегических резервов для ВС РФ может быть охарактеризована одним словом – катастрофическая. Напомним, что еще в мае прошлого года Комитет Государственной Думы по обороне вынужден был признать: Российская армия не имеет мобилизационного резерва и трудно сказать, когда он будет сформирован.
В частности, один из членов Комитета в интервью газете «Известия» 13 мая 2012 года заявил, что первое экспериментальное подразделение резервистов в составе 4,3 тыс. солдат и офицеров намечалось сформировать к 1 января 2013 года. Однако из этого благого намерения ничего не вышло.
Даже несмотря на то, что 30 апреля президент России подписал указ «О дальнейшем совершенствовании военной службы в Российской Федерации», где одним из пунктов еще раз поручил правительству создать Резервную армию до конца 2012 года. Затем 20 декабря 2012 года Госдума во втором и третьем чтении одобрила законопроект № 574772-5 «О мобилизационном резерве». Подчеркнем, что данным законом просто копировалась принятая в США модель формирования Резервной армии, основанная на контрактной системе.
Впрочем, в пояснительной записке думского Комитета по обороне к вышеупомянутому законопроекту содержится оговорка, что, помимо мобилизационного резерва, укомплектованного по контракту, «остальные граждане, пребывающие в запасе, будут относиться к мобилизационному людскому ресурсу. Включение граждан в состав резерва будет осуществляться на добровольной основе путем заключения с ними контракта, определяющего основные условия пребывания гражданина в составе резерва». Сам собой напрашивается вопрос: как все это будет осуществляться в военное время, в условиях прогнозируемой Генштабом «крупномасштабной войны», когда на доукомплектование воинских частей резервистами будут считанные дни? Простой пример: во время Второй мировой войны, когда боевая техника и скорость ее передвижения были на порядок ниже современных, запас времени на формирование резервных частей не превышал нескольких дней. Так, начальник Генштаба вермахта Франц Гальдер в своем знаменитом дневнике в записи от 14 августа 1939 года отмечал: «Для отражения совместного франко-британского наступления мы сможем сосредоточить на пятнадцатый день мобилизации 22 дивизии, в том числе до 10 дивизий четвертой волны (то есть полностью состоящих из резервистов), боеспособность которых недостаточно высока». Причем частично доукомплектованные резервистами дивизии «третьей волны» Гальдер предполагал направлять на театр боевых действий уже на седьмой день после мобилизации. Каким образом в рамках закона № 574772-5 можно будет в предельно сжатый срок составить несколько миллионов контрактов, да еще на «добровольной основе»?
Еще один интересный момент. В финансово-экономическом обосновании закона, который подготовили эксперты Госдумы, к примеру, на содержание в резерве около 4 тыс. солдат и офицеров в 2013 году необходимо затратить не менее 1 млрд руб. В этой связи напомним, что при сердюковском «реформировании» цифра численности мобрезерва была определена в 800 тысяч. А ведь это цифра для отражения угроз уровня не выше локальной войны. Сколько резервистов потребуется с учетом подготовки к крупномасштабной войне? Эксперты уже подсчитали, что затраты на содержание «мобилизационного людского ресурса» должны составить минимум 250 млрд руб. в год, или более 10% расходов военного бюджета страны. При этом в законе о федеральном бюджете на ближайшие три года расходы на мобилизационную и вневойсковую подготовку на 2013 год определены в размере 6,79 млрд руб. (на 2014 год – 6,88 млрд руб., на 2015 год – 6,89 млрд руб.).
Самым точным образом ситуацию охарактеризовал бывший начальник Главного управления Сухопутных войск Генштаба ВС РФ генерал-полковник Юрий Букреев: «Старая система подготовки мобилизационных ресурсов сломана. Новая только создается».
И, судя по всему, будет создаваться еще долго. Добавим, что ни к кадровой, ни к резервной армии не имеют никакого отношения несколько десятков тысяч так называемых «заштатных» офицеров, которые в буквальном смысле «висят в воздухе». Что с ними делать – на этот вопрос нет никаких ответов ни в Минобороны, ни в Генштабе.
Особого разговора требует проблема численности Вооруженных сил России. Зададим простой вопрос: достаточно ли армии численностью в 1 миллион для победы в крупномасштабной войне (в скобках заметим, что 1 миллион – цифра условная: как подсчитал в августе прошлого года статс-секретарь Минобороны генерал Панков, реальная численность составляет всего 669 000 человек)? По этому фундаментально важному вопросу существует весьма обширный разброс порой взаимоисключающих точек зрения. Так, военный обозреватель издания «Однако» Александр Горбенко в статье «Национальная гвардия России и «сирийский вариант вторжения»: завтра нашей армии» утверждает: «Нам нужна не многомилионная массовая армия, рассчитанная на невероятное многомилионное вторжение, а качественное оперативное управление на широком пространстве. Хорошо подготовленные подразделения, имеющие достаточную поддержку современных средств поражения и оборонительных средств, обладающие достаточной мобильностью и быстротой реакции на угрозу, будут более предпочтительны в условиях наших пространств, где зачастую нет населения для хозяйственной деятельности, не говоря о боевых действиях на протяжённой линии фронта». Нельзя не заметить, что данная точка зрения, по существу, совпадает с основными идеями «военной реформы» Сердюкова, Макарова и Шлыкова.
Полностью полярный взгляд высказывают такие эксперты, как первый вице-президент Академии геополитических проблем Константин Сивков. В своей статье «Обоснование численности ВС России», опубликованной в газете «Военно-промышленный курьер», он прямо говорит об угрозе для нашей страны не просто крупномасштабной, а мировой войны:
«Возможность начала мировой войны сегодня непрерывно нарастает в связи с углублением глобального кризиса, разрешить который можно, только изменив всю систему мирового устройства. Такие процессы в XX веке вызвали уже две крупномасштабные войны. Втягивание в мировую войну России практически неизбежно».
Далее Сивков рассматривает возможный сценарий будущего глобального конфликта: «Мировая война охватит все основные регионы Земли, продолжительность – от нескольких лет до нескольких десятилетий. Каждая из участвующих сторон использует весь имеющийся военный, экономический и духовный потенциал. Структурно война будет представлять систему региональных и локальных войн на различных театрах военных действий. Общий состав противостоящих группировок войск может достигнуть нескольких десятков миллионов человек». По мнению К. Сивкова, значительная военная угроза России существует на Южном стратегическом направлении: «С выводом войск Североатлантического альянса из Афганистана нарастает вероятность возникновения в центральноазиатских республиках ряда внутренних или межгосударственных конфликтов, которые способны в результате обострения превратиться в локальную войну». Кроме того, он не исключает гораздо более масштабной угрозы с Востока: «Возникновение региональной войны против Российской Федерации возможно только на фоне развития крупномасштабных военных действий. Следует ожидать ее развития на Востоке, где главным противником станет Китай». В итоге проделанного анализа военных угроз К. Сивков приходит к следующим неизбежным выводам: при полном мобилизационном развертывании в составе ВС РФ должно быть от 2,5 до 3,5 миллиона человек, в том числе от 0,6 до 1,5 миллиона в составе группировок, решающих задачи в одной-двух локальных войнах на одном-двух стратегических направлениях, остальные – силы прикрытия границы на других направлениях. Вполне разделяя это мнение, допускаю, что в будущей войне численность нашей армии может превысить приведенные им цифры как минимум в два раза.
А вот в Генеральном штабе придерживаются несколько иной точки зрения, которую можно определить термином «концепция высокотехнологичной войны». 15 февраля в ходе научно-практической конференции «Военная безопасность России: ХХI век» начальник Генштаба генерал-полковник В. Герасимов нарисовал такую картину будущей войны: центр военных действий будет перемещен в воздушно-космическую и информационную сферы, решающими факторами успеха в войне станут оперативность управления и использование высоких технологий.
В завершение В. Герасимов подчеркнул: «В последнее время в странах всего мира развитие Вооруженных сил идет при снижении их численности и одновременном возрастании технологического потенциала войск».
Данную концепцию полностью опровергает наиболее опытный российский стратег, президент Академии военных наук, генерал армии Махмут Гареев: «При огромной территории России и появлении в будущем потенциальных противников на востоке и юге, делающих основную ставку на наземную составляющую военной силы, наша страна без достаточно мощных группировок сил общего назначения обойтись не может». Таким образом, единого взгляда на политику военного строительства пока нет.
Министр обороны России Сергей Шойгу на конференции АВН РФ 26 января заявил: «На ряде направлений усиливаются военные опасности для Российской Федерации, «горячие точки» находятся вблизи наших границ». Даже неспециалисту понятно, что для борьбы с несколькими потенциальными противниками Вооруженных сил численностью в 1 миллион явно недостаточно. Но парадокс в том, что в действительности армия не только не увеличивается, а наоборот – продолжает сокращаться. 22 февраля председатель Комитета Государственной думы по обороне Владимир Комоедов заявил, что прогнозирует сокращение призывников в России в ближайшие годы. Далее он привел конкретные цифры, демонстрирующие динамику призыва: 2013 год — 656 тыс., 2014 — 580 тыс., 2016 — 578 тыс. Интересна и еще одна цифра, названная Комоедовым: в 2012 году 201,5 тыс. молодых людей избежали получения повесток, а из тех, кому повестки вручить удалось, уклонистами стали 8,79 тыс. человек. В итоге в прошлом году в армию были призваны только 295,67 тыс. человек. Дополнительную информацию к размышлению представляет собой заявление начальника Генерального штаба, сделанное четырьмя днями ранее.
Напомним, 18 февраля генерал-полковник В. Герасимов заявил, что военнослужащие, пришедшие в войска по призыву, не будут принимать участие в боевых действиях. Воевать будут только контрактники.
Начальник Генштаба привел следующие цифры: в Вооруженных силах РФ проходят военную службу по контракту 190 тысяч человек, к 2017 году их количество должно возрасти до 425 тысяч человек. В данном случае ключевым словом является слово «должно». Хорошим комментарием в этом смысле может послужить заявление пресс-службы Южного военного округа: «В Волгоградской области растет количество желающих поступить на военную службу по контракту. В январе 2013 г. пунктом отбора граждан на военную службу по контракту в Волгограде было отобрано более 60 желающих служить по контракту, что на 20% больше, чем в декабре прошлого года. Всего за время работы пункта с 1 августа 2012 г. в Волгоградской области было отобрано и направлено для прохождения службы в соединения и части Южного военного округа более 300 кандидатов. Сотрудниками пункта отбора граждан на военную службу по контракту проводится большая разъяснительная, информационно-пропагандистская и агитационная работа с населением 42 районов Волгоградской области». Действительно, 300 контрактников из 42 районов за полгода – это воистину достойный результат «большой разъяснительной, информационно-пропагандистской и агитационной работы»!
Подведем итоги. Из 1 миллиона военнослужащих сражаться с оружием в руках на поле боя могут только 190 тысяч. Предположительно через пять лет воевать смогут 425 тысяч. Оставшаяся половина армии, состоящая из призывников, для ведения боевых действий не подготовлена и направляться на ТВД не будет. Никаких мер по увеличению численности Вооруженных сил в настоящее время не предусмотрено. Для сравнения: армия потенциального противника России Китая в мирное время насчитывает два с половиной миллиона штыков. А сколько их будет при мобилизации?
В завершение приведем еще одну цитату из военного дневника генерала Гальдера: «Франция напоминает слабосильного человечка, пытающегося взвалить на себя пушку и пулемет одновременно. Контингенты призывников слишком малы; к тому же срок службы в этой стране составляет только один год. В целом потенциал французской армии носит ограниченный характер. На месте своего противника фюрер не взял бы на себя смелость ввязываться в войну».
Написано это было в августе 1939 года, но когда читаешь, ощущение такое, что речь идет о современной российской армии. Россия не готова к будущей войне – в этом нет сомнений.
Остается только надеяться, что за оставшиеся годы здравый смысл восторжествует, и наша страна успеет в полной мере подготовиться к предстоящим судьбоносным испытаниям.
Информация