Украинские события и фобии в Закавказье
Кризис в Украине еще не дошел до окончательной развязки, а уже отовсюду слышен вопрос: где на постсоветском пространстве ожидать нового взрыва? Фаворитом в этом смысле считается Южный Кавказ.
Есть еще вечно неспокойная Киргизия. Но ее нестабильность привычна.
Есть еще Молдавия, готовящаяся подписать летом соглашение с ЕС об ассоциации при том, что в сторону России смотрит не только неподконтрольное Кишиневу Приднестровье, но и Гагаузия, а также пара районов, населенных преимущественно русскоязычным населением.
Есть еще вечно неспокойная Киргизия. Но ее нестабильность привычна.
Есть еще Молдавия, готовящаяся подписать летом соглашение с ЕС об ассоциации при том, что в сторону России смотрит не только неподконтрольное Кишиневу Приднестровье, но и Гагаузия, а также пара районов, населенных преимущественно русскоязычным населением.
Но Южный Кавказ все равно стоит особняком. Прогнозы насчет подкрадывающейся к региону большой нестабильности приобрели такой регулярный и зловещий характер, что ситуация стала напоминать «Воронью слободку» из известного романа Ильфа и Петрова – все знали, что она обязательно загорится, но не знали когда. Попробуем разобраться насколько серьезна ситуация и насколько обоснованы опасения.
Азербайджан
Баку дистанцировался от всех интеграционных процессов, опасаясь, что участие в многосторонних альянсах вынудит жертвовать частью суверенитета. Этого Ильхам Алиев не желает категорически, полагая, что с его страны достаточно членство в СНГ. Активное участие в альянсе тюркоязычных государств Азербайджан ни к чему не обязывает. Какие-то гуманитарные проекты – ради всевышнего, сколько угодно. Но если начнутся некие серьезные экономические отношения внутри альянса, то тут покладистость Баку вызывает большие сомнения. Азербайджан неслучайно вошел в Движение неприсоединившихся, тем самым подчеркивая свой нейтралитет и равноотстраненность от военно-политических блоков.
Баку хочет сотрудничать и с Западом, и с Москвой, и с Востоком на равных партнерских началах. Причем сотрудничать без политической подоплеки. Российский вектор тут усилен нерешенностью карабахского вопроса — малейшее серьезное отклонение в сторону и никто не станет Азербайджану гарантировать, что в его бывшей автономии не будет нарушен статус-кво и отнюдь не в пользу бывшей метрополии.
Западу же Баку традиционно не доверяет. Именно его происками власти объясняют периодическую активизацию оппозиции, что не единожды оборачивалось дипломатическими скандалами. Но в целом Запад, озабоченный получением азербайджанских энергоносителей и имеющий к ним относительно легкий доступ, лоялен к властям. Критика Алиева и его окружения, очевидно, носит формальный характер. И пока есть нефть и газ власти Азербайджана могут себя чувствовать спокойно. Но что может произойти после того, как страна выпадет из ряда больших энергетических игроков, а это, по мнению экспертов в области энергетики, может произойти к 2020 году, когда добыча нефти и газа пойдет на убыль, — не берется предсказать никто. При том, что немалая часть нефтедолларов истрачена и будет тратиться на приобретение вооружений. Невостребованных. А карабахская проблема все также далека от решения по азербайджанскому сценарию. И общемировой тренд территориальных переделов играет отнюдь не на руку Азербайджану.
Сейчас благодаря продаваемым энергоносителям властям удается удерживать внутреннюю стабильность и кормить общество обещаниями. Но останется ли общество таким же терпимым, когда поток углеводородных денег уменьшится? Возможно, тогда индифферентное отношение Баку к альянсам сменится на заинтересованность в сильных партнерах. Сегодня оно характеризуется заявлением Ильхама Алиева: ассоциация с ЕС – не путь Азербайджана, а Таможенный союз (ТС) – Азербайджану не интересен, у нас – своя линия.
Детализируя линию своей страны, политолог Расим Мусабеков сказал автору: «Наша политика заключается в обеспечении более высоких, чем у соседей, темпов социально-экономического и демографического развития и она приносит плоды. Если накануне распада СССР на Азербайджан приходилось около 40% населения региона и несколько меньшая доля всего объема экономики Южного Кавказа, то в настоящее время на Азербайджан приходится более 60% населения, свыше 70% совокупного ВВП, почти 90% инвестиций, экспортного потенциала и золотовалютных резервов региона. Наша задача – найти дополнительные рынки сбыта для наших энергоносителей, налаживать сотрудничество с максимальным количеством партнеров напрямую».
Таким образом, взрыв в Азербайджане в ближайшее время маловероятен: режим устраивает в целом и Запад, и Россию; оппозиция слаба; у властей есть ресурс для внутренней стабильности. Главные источники угрозы дестабилизации – Нагорный Карабах, в гораздо меньшей степени национальные меньшинства, периодически заговаривающие о своих правах, и в еще меньшей – трения с Ираном. Впрочем, Нагорный Карабах сам на обострение ситуации не пойдет – его удовлетворяет нынешнее положение, нацменьшинства дезорганизованы и серьезной опасности для центра представлять пока не могут, вопросы с Ираном вполне удается решать оперативными переговорами.
Армения
Ереван в отличие от Баку, наоборот, был активен в обоих интеграционных направлениях, хотя и Брюссель, и Москва предупреждали о недопустимости совмещения членства в двух организациях. Ереван подумал и выбрал соглашение об ассоциации с ЕС.
В неожиданном решении властей улавливалась обида. Дело в том, что со дня возникновения идеи о Таможенном союзе и Евразийском экономическом пространстве, Армения неоднократно высказывала желание вступить в организацию, но инициатива не была поддержана членами ТС. Особенно задело Ереван равнодушие Москвы. Причина же ее холодного отношения, видимо в том, что увлеченность Армении евроинтеграционным процессом казалась ей чрезмерной. Но о недовольстве Москвы можно было только догадываться, тогда как Брюссель не то, чтобы форсировал подписание соглашения об ассоциации с Ереваном, но всячески поощрял его комплиментами.
Все изменилось в течение нескольких минут сентябрьской встречи в Москве президентов Владимира Путина и Сержа Саргсяна. Армянский лидер объявил о готовности республики вступить в ТС, что означало автоматический отказ от евроинтеграции. В Ереване состоялись некие акции протеста, но широкой поддержки они не нашли. И тогда настало время спросить: на что, собственно, надеялось армянское руководство, лишенное политического маневра из-за карабахской проблемы?
Ереванский аналитик Борис Навасардян считает, что власти Армении не до конца проработали ситуацию или надеялись, что Москва закроет глаза, поскольку в соглашении об ассоциации отсутствовали военная и политическая составляющие, и договор касался внутренних реформ и торговых отношений с ЕС. Но не прошло, и власти оказались перед жестким выбором.
Очевидно, безвыходность положения Армении прекрасно поняли в Брюсселе и, выразив сожаление разворотом Еревана, заявили, что работу с Арменией прекращать не намерены. Информированные источники в Ереване подтвердили, что на среднем чиновничье-дипломатическом уровне консультации продолжаются, и главная их цель для обеих сторон оставить возможность сотрудничества открытой, не беря при этом никаких обязательств, а для Еревана это еще и желание получать какую-то финансовую помощь.
Однако поняв безвыходность Армении в вопросе выбора интеграционного проекта, Запад, похоже, не намерен играть в понимание ее безусловной поддержки России по крымскому вопросу. Запад устраивали власти Армении, пока они могли придерживаться комплементарной политики, но их однозначный крен в сторону Москвы его устраивать никак не может. Поэтому моментальная активизация в Армении прозападных сил, НПО, живущих на западные гранты, и прочих агентов влияния видится закономерной. До 100-летия Геноцида армян в Османской империи, что будет отмечаться 25 апреля, нынешние власти Армении, наверное, могут чувствовать себя спокойно – священную дату никто не осмелится омрачать. Но вот уже в мае стоит быть готовым к выступлениям. Почва для этого есть – катастрофическое ухудшение социально-экономической ситуации, тяжелейшее материальное и бытовое состояние населения, вызванный этим отток армян на чужбину в поисках лучшей участи. Началось это не вчера и продолжается ни один год. Власти ситуацию изменить, очевидно, не в состоянии, и сама власть остается партийно-олигархической. Вероятные волнения с большой охотой будут поддержаны Западом, которого категорически перестала устраивать политика армянских властей. Ситуация в Армении в этом смысле серьезнее, чем в Азербайджане.
Грузия
Пять войн и два переворота, полную разруху и даже голод пережила страна в постсоветскую эпоху. Не менялось одно – внешнеполитический вектор, с годами укреплявшийся в западном направлении. Сегодня он закачался. Закачался не без помощи самого Запада. А точнее из-за заявления президента США Барака Обамы о том, что НАТО не будет расширяться за счет Украины и Грузии.
Украина – одно. Она в НАТО никогда не стремилась – большая часть населения всегда была против, и если Киев начинал вдруг говорить о возможном вступлении в альянс, то только в пику Москве. И совсем другое дело Грузия, надеявшаяся спрятаться раз и навсегда под зонтиком альянса от всевозможных угроз. Главным образом, конечно, от России.
Заявление Обамы упало на благодатную почву. В Тбилиси заметно активизировались пророссийские силы, сторонники евразийской интеграции. Они периодически устраивают акции и шествия, которые обычно заканчиваются столкновениями со сторонниками западной интеграции. Деполитизированная новыми властями полиция в этих случаях старается разделить друг от друга противостоящие команды, что, в общем-то, сводится к невмешательству в кулачные бои.
Очень активна и влиятельнейшая Грузинская православная церковь. Ее служители на проповедях откровенно без метафор и эдиповых приемов наставляют паству в том духе, что Запад является безусловным злом, подрывающим основы христианства, тогда как единоверная Россия чуть ли не в одиночку в мире противостоит дьявольским козням и соблазнам Запада. Такого рода агитпроп не может не давать плоды – грузинские церкви не пустуют никогда.
Год за годом Грузия педантично выполняла все требования для того, чтобы стать членом альянса. Одна программа сотрудничества с НАТО менялась другой, на более высокой ступени. Грузинские военнослужащие участвовали в спецоперациях блока в Косово, Ираке, Афганистане. В Афганистане, к слову, именно грузинский контингент является самым многочисленным после американского. И несут они службу отнюдь не формальную, охраняя объекты с невысоким уровнем безопасности, – для небольшой Грузии потеря нескольких десятков молодых людей стала общенациональной трагедией. В Тбилиси неоднократно приезжали высокопоставленные чиновники НАТО вплоть до генеральных секретарей, благодарили за помощь и уезжали с заверениями в том, что «вопрос приема Грузии практически решен и является делом времени».
Новые власти страны, пришедшие на смену Саакашвили и Со, решили продолжить прозападный курс. Интеграция в НАТО была объявлена первостепенной задачей. На сентябрьском саммите глав государств Североатлантического альянса в Уэльсе Грузия должна получить План действий по членству (ПДЧ) в НАТО. Это последний этап вступления в альянс.
События в Украине, выход Крыма из ее состава и вхождение в РФ, побудили грузинское руководство обратиться к Брюсселю с просьбой максимально ускорить прием Грузии в блок, освободив ее от обязательного выполнения ПДЧ, который по своей сути можно расценивать как шлифовку имеющихся достижений. Тбилиси надеялся, что с учетом украинских событий, свою позицию смягчат Париж и Берлин – главные противники приема Грузии в НАТО. Но этого не произошло. Наоборот. Противоположный ожиданиям вердикт вынесен Вашингтоном – главным покровителем на международной арене.
Тбилиси считает, что столкнулся с элементарным предательством, и слышать не желает о том, что заявление Обамы может быть продиктовано тактическими соображениями. А именно желанием снизить напряженность, возникшую на постсоветском пространстве. В свое время, когда распускался Варшавский блок Запад также «тактически» заверял, что Североатлантический альянс расширяться в восточном направлении не будет. Однако года не прошло, и блок вплотную встал у границ РФ. Москве особых резонов доверять заявлению Обамы нет. Но она может извлечь определенные дивиденды из того расклада, который складывается в Грузии благодаря этому заявлению.
В Грузии же сторонники евразийской интеграции популяризуют тезисы: Грузия как таковая Западу не нужна; НАТО нужны лишь грузинская земля для своих баз и грузинские солдаты в качестве боевых единиц; НАТО и Запад оказали незначительную помощь во время августовской войны с Россией, с которой отношения были испорчены именно из-за прозападных устремлений грузинских властей; Запад не спешит с широким допуском грузинской продукции на свои рынки, однако Россия это сделала. Этот ряд перечислений завершается вопросом: где благо для Грузии – в дружбе с Западом или с Россией? Большую лепту в ответ на этот вопрос, как уже отмечалось, вносит Грузинская православная церковь, обладающая в обществе высочайшим авторитетом.
Насколько возможна дестабилизация в Грузии? Вероятность, видимо, выше, чем в соседних странах. Общество расколото, и если возникнет социальный заказ на изменение внешнеполитической ориентации, а власти, как и должно в таких случаях, отреагируют на это, то Западу, вложившему в Грузию немало и рассматривающему ее в качестве своего форпоста на Южном Кавказе, такое точно не понравится со всеми вытекающими последствиями. Возможности ответного или упреждающего вмешательства Москвы немалые. Скажем, Южная Осетия может вспомнить о своих претензиях на Трусское ущелье, находящееся собственно в Грузии. Могут активизироваться сепаратисты в Джавахети – регионе, населенном преимущественно армянами, которые согласно различным, но не подтвержденным данным, обладают российскими паспортами, т.е. являются гражданами РФ. Не стоит исключать каких-то провокаций в абхазо-грузинском приграничье. Словом, вариантов для дестабилизации немало. А какой именно может сработать или не сработать вовсе – прояснится со временем.
Информация