Американский налог на мировую экономику. К юбилею бреттон-вудской системы
Через два месяца юбилей Бреттон-Вудской конференции, которая положила основу современной валютно-финансовой системы. Самое время поговорить о том, что же она внесла в мировую экономическую систему. Тем более что в последнее время многие говорят, что она уже давно закончила своё существование (а именно с момента второго в ХХ веке дефолта США 15 августа 1971 года, когда была отменена привязка валюты этой страны к золоту).Традиционно вспоминают, что эта конференция установила доминирование доллара США в мировой (на самом деле — западной, мировой она стала только после 1991 года) финансовой системе. На самом деле доминирование (осуществляемое через привязку к золоту) было предложено двум валютам, доллару и британскому фунту стерлингов, но Великобритания довольно быстро отказалась от этой чести, поскольку она оказалась слишком дорогой. Привязка доллара к золоту действительно была отменена через 27 лет после конференции, однако к тому времени доминирование доллара уже осуществлялось другими механизмами.
Далее, что известно уже меньше, на Б.-В. конференции были созданы институты, которые до сих пор определяют параметры мировой финансовой системы. Это Международный валютный фонд (МВФ), Мировой банк и Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ), которое сегодня носит название Всемирной торговой организации (ВТО). Все они благополучно существуют и, в некотором смысле, отравляют жизнь многим странам мира.
При этом, если начать внимательно смотреть на формальные документы, определяющие деятельность всех этих организаций, то можно сильно запутаться. По этой причине в настоящем тексте я попытаюсь дать краткое описание реального смысла существования всех этих институтов. Заключается он в очень простой концепции: стоимость кредита для конкретной компании определяется её близостью к эмиссионному центру доллара. То есть Федеральной резервной системе США.
Почему это правило носит универсальный характер? А потому, что ВТО следит за тем, чтобы рынки были глобальны и никто, пользуясь своим суверенитетом, не мог защищать свои рынки от внешнего воздействия. А чтобы нельзя было использовать инструменты эмиссии и государственной кредитно-денежной политики для снижения стоимости кредита для национальных предприятий, используются инструменты МВФ и Мирового банка (например, политика «карренси боард», то есть привязка национальных валют к имеющимся валютным резервам, в разных её ипостасях). При этом, поскольку США до сих пор контролируют самые крупные в мире рынки сбыта и почти все товары с в мире чего-то стоят только потому, что их можно обменять на доллары, отказ от сотрудничества с упомянутыми организациями возможен, но очень дорого стоит населению тех стран, которые решились на такой поступок. Грубо говоря, они должны жить очень бедно.
При этом в полной мере действует принцип «коготок увяз — всей птичке пропасть». Как только какая-то компания пытается выйти на богатые рынки США (или связанных с ними стран), выясняется, что она должна получать рейтинги в международных агентствах (иначе можно попасть под демпинговые санкции, не получить дешёвый кредит и так далее). Собственно, стоимость кредита определяется как раз рейтингом — который ставят аффилированные с ФРС и денежными властями США рейтинговые агентства. Но делают они это не просто так, а на основе информации, которую ещё нужно получить. Словам самой компании, естественно, никто не поверит, а это значит, что если кто-то хочет получить рейтинг, он должен нанять аудиторскую компанию, причём не абы какую, а аффилированную с теми же структурами. Поскольку остальным, ясное дело, «веры нет».
Аудиторская компания приходит — и даёт показатели, по которым агентства ставят низкий рейтинг. А для его повышения нужно провести комплекс мероприятий, который должен определить не абы кто, а консалтинговая компания, аффилированная с предыдущими структурами (раньше они вообще с аудиторскими компаниями составляли единое целое). Ну а дальше те, кто эти мероприятия реализует, рейтинг свой, конечно улучшают, но зато встраиваются в действующую финансовую систему, причём — на вторых-третьих ролях.
Почему на вторых-третьих? А потому, что самые высокие рейтинги им всё равно не дают, ведь они — «чужие». А что такое более низкий рейтинг? Это — более дорогой кредит, который уплачивается в пользу американских банков. Если речь идёт о конкретной стране, то все её компании платят такой дополнительный налог в пользу США. Может быть, для одних компаний он немного больше, для других — меньше, но он существует всегда. И чем «ближе» государство к США, чем более поддерживает оно политику США — тем меньше этот налог на экономику.
Именно в этом налоге на все страны и народы, входящие в финансовую систему (сегодня — практически мировую), и есть смысл Бреттон-Вудских соглашений! Фактически, все платят своеобразную «десятину» в пользу США — за то, что когда-то именно их экономика вышла победителем во II Мировой войне. СССР и страны Социалистического Содружества какое-то время были от этого налога избавлены, но их разрушение в 1988–1991 годах заставило и их платить этот налог.
В некотором смысле слово «налог» тут даже не очень удачное, поскольку оно предполагает некоторый порядок и регламентацию, которые не так-то просто изменить. Скорее, тут подходит слово «дань», и в этом смысле Россия после 1991 года вновь вернулась в ситуацию монголо-татарского ига, когда дань собирали вначале присланные баскаки, а затем и собственные князья, в роли которых сегодня выступают российские банки. И избавиться от этой дани (которая ставит все без исключения российские компании в более неудачную конкурентную позицию по отношению к компаниям, которые платят меньшую дань, в первую очередь, американским) можно только одним способом — резко сократить взаимодействие с долларовым миром.
Кстати, размеры этой дани можно определить. Сегодня наш валютный долг составляет около 700 миллиардов долларов. И если предположить, что средняя ставка по этому долгу около 5% (на самом деле больше), то платим мы около 35 миллиардов в год. Просто так. Разумеется, другие тоже платят, но сильно меньше. Собственно, мелкий и средний бизнес тоже кредит под 5% у нас не получит — а значит, конкурировать с импортом при прочих равных условиях не может. И это нужно чётко понимать.
Разумеется, полностью реализовать этот сценарий дедолларизации сегодня сложно. Хотя завтра — уже, скорее всего, возможно. И не только потому, что доллар пока доминирует в мире, а мы почти ничего не производим, но и потому, что у нас нет работающей системы рублёвого кредитования. Именно по этой причине создание такой системы — наиважнейшая задача, которую нужно сегодня решать. Другое дело, что, решая её, мы автоматически отбираем у ФРС и аффилированных с ней структур колоссальные доходы, и никто с этим так просто смириться не захочет. Тем более что тут только начни — и вся Бреттон-Вудская финансовая система начнёт рассыпаться.
И несколько слов «на злобу дня». Снижение рейтинга России и ряда её компаний — это увеличение дани (через увеличение стоимости кредита). И, соответственно, те, кто сегодня «наезжает» на противников долларизации, на самом деле, не только защищают право США накладывать на Россию «дань», но и отстаивают их право формировать политику нашей страны через размер этой дани. До такого даже монгольские баскаки не доходили…
Иными словами, как и в Средние века, в период становления Русского государства, мы должны пройти и через Куликовскую битву, и через «стояние на Угре», для того чтобы добиться права не платить дань внешним силам. А это дело трудное, оно требует большой внутренней работы и наличие соответствующих людей (Дмитрия Донского с его воеводами, Сергия Радонежского, Ивана III и так далее). И я очень надеюсь, что в год 70-летия Бреттон-Вудских соглашений такие люди у нас появятся и начнут свою созидательную работу.
Информация