Пока не отведены войска, диалог с киевской хунтой должен ограничиваться только темой обмена пленнымиВообразим себе картину. В одной комнате находятся истязатель, жертва и судья, цель встречи – примирение сторон. При этом и судья, и истязатель заведомо исходят из того, что жертва в принципе согласна с такой постановкой вопроса, вся соль – лишь в деталях. А жертве между тем нужно лишь одно – чтобы судья употребил власть и выписал преступнику путевку на нары.
Это как раз про нынешний трагикомичный треугольник с участием «неофициально-официального» Киева, Юго-Востока и собирательного Запада, который, конечно же, борется за мир во всем мире и не может спокойно смотреть на проливаемую восточнее Киева кровь безвинных людей. Реагирует, правда, своеобразно – усиливает санкции против российских чиновников и отчего-то не трогает чиновников киевских, хотя было бы очень логично сделать это после «одесской Хатыни», которую очень сложно свалить на Россию, хотя украинский агитпроп очень старается это сделать.
Стоит ли ожидать каких-то подвижек от нового миротворческого телодвижения Европы, которая делегировала в Киев дипломата Вольфганга Ишингера в качестве посредника ОБСЕ по Украине? Вопрос, наверное, риторический, поскольку высказанные лидерами Донбасса условия переговоров (прекратить АТО и признать наконец сложившийся статус-кво) игнорируются Киевом начисто, а Брюссель как-то и не настаивает на уважении права нации на самоопределение. А значит, говорить будут много, увлекательно, интересно... но опять всё не о том, попутно стращая «оборзевших» русских всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Наверное, им так спокойнее.
И есть ли вообще смысл обращать внимание на эту безмерную политическую пошлость?..
Известный политолог и публицист, главный редактор интернет-изданий «Русский обозреватель» и «Новые хроники» Егор Холмогоров отметил бесполезность нынешних попыток Запада организовать «мирный диалог» между Киевом и Донбассом:
– Метод диалога, который избрала хунта для Юго-Востока, достаточно хорошо известен: нападения на мирное население и жестокая расправа с ним. Соответственно, никакой реальный диалог невозможен до прекращения этих карательных вылазок, до того момента, пока войска Киева не будут выведены как минимум с территорий самоопределившихся Донецкой и Луганской республик.
Пока этого не произойдет, говорить с ними вообще не о чем. С оккупантами разговор должен быть сейчас короткий: отводите свои войска с территорий самоопределившихся в результате референдума республик – продолжаем дальше разговаривать. А пока хунта не только не собирается это делать, но и прямо через своих лидеров заявляет, что не намерена прекращать свою «антитеррористическую операцию». А значит, пока что есть смысл ограничивать все переговоры темой обмена пленными.
Но проблема еще и в том, что пока что вменяемого политического субъекта, с кем можно было бы вести диалог, в Киеве не существует, и пока что нет признаков, что он появится.
Кстати, я бы и не сказал, что Запад предпринимает такие уж активные шаги к тому, чтобы принудить Киев к диалогу. Если бы у Вашингтона и Брюсселя действительно было такое стремление, они уже давно заставили бы Киев разговаривать с Москвой. Они разве что хотят как-то имитировать некую активность, показать свое неравнодушие к делам Украины... но, по сути, о чем тут вообще может идти речь, если никто не может поручиться, что события, подобные мариупольским и одесским, не повторятся вновь? Если будет технически исключена возможность повторения всего этого – вот тогда все эти устремления Запада будут иметь хоть какой-то смысл.
– Быть может, такая активность продиктована в том числе и предстоящими выборами 25 мая? Насколько вообще вероятно, что в итоге мы признáем их итоги?
– Честно говоря, я искренне удивляюсь, когда некоторые наши государственные деятели вроде спикера Государственной Думы Сергея Нарышкина говорят о возможности признания выборов 25-го числа. На мой взгляд, этот вариант должен быть абсолютно исключен, поскольку нам сейчас тем более важно оставаться на твердых позициях перед запуском конституционного процесса на Украине и настаивать на том, что легитимные выборы возможны лишь в условиях работающей Конституции.
И, грубо говоря, избранного 25 мая президента Россия должна признавать максимум лишь в качестве временного технического президента на переходный период, если сам он об этом заявит и организует работу по созданию новой Конституции и – после ее принятия – организации легитимных президентских выборов. Но г-н Порошенко – тот человек, который на сегодняшний момент является фаворитом предстоящих «выборов», – явно не согласится быть временным: он явно планирует изображать из себя президента Украины на протяжении последующих четырех лет.