Станислав Притчин: ЕС и Китай оставляют мало шансов энергетическому потенциалу России
Ушедший 2014 год усилил глобальные тренды в энергетической сфере на Евразийском континенте. Продолжил серьезное укрепление своих позиций Китай, отношения России и ЕС, особенно на фоне украинского кризиса, стали предельно напряженными. В складывающихся условиях пространство для маневра у России в энергетической сфере в Евразии заметно сужается, что требует новых подходов и нестандартных решений. Наступивший 2015 год станет во многом определяющим для России в вопросе формирования и реализации ее долгосрочной энергетической стратегии.
Китай — главный ньюсмейкер
Ситуация на глобальном энергетическом рынке остается неопределенной. Цены на нефть снижаются до минимальных показателей за последние несколько лет. На этом фоне все чаще появляются сообщения о создании прорывных технологий для автомобильных двигателей на основе водорода, о сверхлегких и дешевых батареях для электромобилей. Масштабная реализация подобных проектов уже в среднесрочной перспективе может кардинальным образом изменить весь энергетический рынок. Вместе с тем, рассматривая ситуацию с освоением энергоресурсов и их транспортировкой в Евразии, особых перемен не замечается. Обсуждаются, проектируются, реализуются и отменяются множество проектов. И все дело в том, что энергетические проекты носят долгосрочный характер, требуют серьезной проработки, политического согласования, масштабных инвестиций, и поэтому в меньшей степени зависят от краткосрочной ценовой конъюнктуры. Тем более если речь идет о глобальных геополитических проектах, реализуемых КНР. Летом 2014 года был дан старт работе уже третьей ветки газопровода Центральная Азия — Китай с проектной мощностью 25 млрд куб. метров газа. Китай фактически уже закрепил за собой роль ведущего игрока и покупателя энергоресурсов в регионе. Но как показывает дальнейшее развитие ситуации — это только этап для китайской экспансии. В настоящее время активно обсуждаются параметры новой ветки «D» с проектной мощностью 25 млрд кубометров газа в год из Туркменистана через Узбекистан, Таджикистан и Киргизию. Этот газопровод в случае реализации серьезным образом перекроит газовый рынок в Центральной Азии и превратит Китай в полноценного модератора газового рынка, так как создаст условия для поставок туркменского газа в Киргизию и Таджикистан, зависимых от сырья из Узбекистана.
ЕС делает ставку на регулирование
Европейский союз в ушедшем году придерживался своей давно выбранной стратегии по формированию единого внутреннего инфраструктурного и юридического пространства для европейских стран и соседей. Данная стратегия преследует две важнейшие цели. С одной стороны, Брюссель стремится способствовать формированию единой энергетической системы с высокой устойчивостью за счет строительства сети внутриевропейских газо- и нефтепроводов, чтобы в случае кризиса за счет внутренних поставок имелась техническая возможность обеспечить энергобезопасность любого члена ЕС. С другой стороны, формирование нормативно-правовой базы, регулирующей энергетическую сферу как внутри европейского рынка, так и в отношениях с независимыми поставщиками, нацелено на создание для всех партнеров ЕС единых правил взаимодействия в энергетической сфере. Иными словами, нацеленность на создание энергетического союза заставит всех партнеров ЕС в энергетической сфере играть по правилам Брюсселя. Начавший свою работу в ноябре прошлого года новый состав Европейской комиссии сформирован в том числе и под реализацию этих долгосрочных задач в энергетике. Так, уровень чиновника, отвечающего за эту сферу, был повышен с простого комиссара, коим был Гюнтер Эттингер, до вице-председателя Еврокомиссии. Этот пост занял словак Марош Шефчович. При этом он в новом кабинете будет координировать работу еще трех еврокомиссаров, которые отвечают за разные направления, в той или иной степени связанные с энергобезопасностью ЕС.
В качестве приоритетной цели для новой команды станет реализация идеи энергетического союза ЕС, проект которого может быть представлен уже в январе 2015 года. Создание такого союза предполагает, помимо уже указанных ранее целей, установление в будущем единой закупочной политики со стороны стран ЕС. То есть Брюссель как крупнейший на сегодняшний день потребитель энергоресурсов в Евразии приступил к созданию системы, в которой именно потребитель формирует правила игры и вырабатывает требования к поставщикам. При этом, как и прежде, Брюссель остается пассивен в реальной инвестиционной деятельности по созданию инфраструктуры поставок энергоресурсов в ЕС, предпочитая перекладывать расходы и риски на поставщиков и ограничиваясь ролью регулятора. Такой тактики ЕС придерживается как в отношении России и ее проектов «Северного» и «Южного потока», так и применительно к другим поставщикам, например, Азербайджану в реализации его проектов в рамках «Южного энергетического коридора» оказывается лишь политическая поддержка. Инициативы ЕС в первую очередь нацелены на усиление позиции единой Европы в переговорах с поставщиками энергоресурсов и, очевидно, прежде всего с Россией. В случае даже частичной реализации инструментов в рамках создания энергосоюза, пространство для маневра у России в отношении ЕС значительно сузится. Российскому руководству и российским энергетическим компаниям, судя по всему, предстоит пересматривать свои подходы и стратегию в отношении европейского рынка.
Россия на распутье
Первый шаг в изменении подходов России к европейскому рынку был сделан 2 декабря прошлого года в Анкаре по итогам переговоров российского президента Владимира Путина с турецким коллегой Реджепом Эрдоганом. Тогда было объявлено об отказе от строительства «Южного потока» через Болгарию и переориентации его на Турцию. Довольно неожиданное решение на первый взгляд имеет под собой целый комплекс вполне серьезных оснований. Во-первых, Россия формально пошла навстречу ЕС, так как не получила разрешение на строительство нового газопровода в обход Украины. Во-вторых, сам по себе проект имел сомнительную экономическую эффективность, учитывая огромное плечо доставки газа, делающее его транспортировку очень дорогой при колоссальных инвестициях. В-третьих, отказавшись от южного крыла газотранспортной системы, официальная Москва усилила переговорные позиции с ЕС по вопросу запуска на полную мощность «Северного потока» и использования внутреннего европейского газопровода OPAL. При этом интересный момент заключается в том, что помимо переформатирования «Южного потока» Россия меняет подход к европейскому рынку, отказываясь от вложений во внутреннюю газораспределительную инфраструктуру в странах ЕС, ограничиваясь поставками до границ союза.
Вместе с тем серьезность планов ЕС по выстраиванию жестких правил для поставщиков энергоресурсов, а также формирование многочисленных экспортных маршрутов центральноазиатских углеводородов в Китай, оставляет России не так много возможностей и направлений для реализации своего энергетического и транзитного потенциала и требует новых и нестандартных подходов.
Среди возможных шагов по диверсификации экспортных направлений можно назвать поднятую на днях инициативу академика Анатолия Торкунова о строительстве газопровода в Японию с проектов на острове Сахалин. Это стало бы серьезным инструментом по расширению рынков сбыта на восточном направлении и диверсификации экспортных рисков.
В качестве возможных мер усиления влияния на мировом энергетическом рынке могло бы стать более тесное сотрудничество с Ираном в рамках обсуждаемой нефтяной сделки и вне ее, например, посредством реализации своповых сделок.
Перспективным выглядит координация усилий по выходу на европейский рынок с Азербайджаном, так как в случае реализации «Южного потока» через Турцию азербайджанский газ с месторождения Шах-Дениз-2 начнет поступать на рынок южных европейских стран одновременно с российским.
Вместе с тем в новых реалиях представляется перспективной идея частичного открытия российской газотранспортной инфраструктуры для поставщиков из Центральной Азии и Закавказья. Пойдя на этот шаг, Россия, с одной стороны, снимет с себя основные претензии Европейского союза, допустив к поставкам через свою территорию альтернативных экспортеров. Для центральноазиатских стран возможность заключения прямых соглашений с ЕС создаст реальную альтернативу китайскому рынку. Россия, координируя и согласовывая с потенциальными экспортерами рынки сбыта и объемы поставок для устранения излишней конкуренции, создаст условия для получения прибыли от транзита газа по своей территории.
Кроме того, в случае реализации подобная транзитная политика России позволит в долгосрочном плане снять с повестки дня строительство дорогостоящих и политизированных обходных газопроводов, таких как, например, Транскаспийский проект из Туркменистана в Азербайджан.
Реализация идеи открытой инфраструктуры вкупе со строительством запланированных газопроводов «Сила Сибири», «Южный поток» в Турцию и перспективных в Японию позволят России стать не только поставщиком энергоресурсов, но и превратиться в полноценный Евразийский энергетический хаб с мощной транзитной составляющей. В условиях роста конкуренции поставщиков энергоресурсов, экономических проблем, связанных с кризисом в отношениях России с западными странами, пересмотр и реализация новой энергетической стратегии могут стать серьезной возможностью для долгосрочного экономического развития страны.
Китай — главный ньюсмейкер
Ситуация на глобальном энергетическом рынке остается неопределенной. Цены на нефть снижаются до минимальных показателей за последние несколько лет. На этом фоне все чаще появляются сообщения о создании прорывных технологий для автомобильных двигателей на основе водорода, о сверхлегких и дешевых батареях для электромобилей. Масштабная реализация подобных проектов уже в среднесрочной перспективе может кардинальным образом изменить весь энергетический рынок. Вместе с тем, рассматривая ситуацию с освоением энергоресурсов и их транспортировкой в Евразии, особых перемен не замечается. Обсуждаются, проектируются, реализуются и отменяются множество проектов. И все дело в том, что энергетические проекты носят долгосрочный характер, требуют серьезной проработки, политического согласования, масштабных инвестиций, и поэтому в меньшей степени зависят от краткосрочной ценовой конъюнктуры. Тем более если речь идет о глобальных геополитических проектах, реализуемых КНР. Летом 2014 года был дан старт работе уже третьей ветки газопровода Центральная Азия — Китай с проектной мощностью 25 млрд куб. метров газа. Китай фактически уже закрепил за собой роль ведущего игрока и покупателя энергоресурсов в регионе. Но как показывает дальнейшее развитие ситуации — это только этап для китайской экспансии. В настоящее время активно обсуждаются параметры новой ветки «D» с проектной мощностью 25 млрд кубометров газа в год из Туркменистана через Узбекистан, Таджикистан и Киргизию. Этот газопровод в случае реализации серьезным образом перекроит газовый рынок в Центральной Азии и превратит Китай в полноценного модератора газового рынка, так как создаст условия для поставок туркменского газа в Киргизию и Таджикистан, зависимых от сырья из Узбекистана.
ЕС делает ставку на регулирование
Европейский союз в ушедшем году придерживался своей давно выбранной стратегии по формированию единого внутреннего инфраструктурного и юридического пространства для европейских стран и соседей. Данная стратегия преследует две важнейшие цели. С одной стороны, Брюссель стремится способствовать формированию единой энергетической системы с высокой устойчивостью за счет строительства сети внутриевропейских газо- и нефтепроводов, чтобы в случае кризиса за счет внутренних поставок имелась техническая возможность обеспечить энергобезопасность любого члена ЕС. С другой стороны, формирование нормативно-правовой базы, регулирующей энергетическую сферу как внутри европейского рынка, так и в отношениях с независимыми поставщиками, нацелено на создание для всех партнеров ЕС единых правил взаимодействия в энергетической сфере. Иными словами, нацеленность на создание энергетического союза заставит всех партнеров ЕС в энергетической сфере играть по правилам Брюсселя. Начавший свою работу в ноябре прошлого года новый состав Европейской комиссии сформирован в том числе и под реализацию этих долгосрочных задач в энергетике. Так, уровень чиновника, отвечающего за эту сферу, был повышен с простого комиссара, коим был Гюнтер Эттингер, до вице-председателя Еврокомиссии. Этот пост занял словак Марош Шефчович. При этом он в новом кабинете будет координировать работу еще трех еврокомиссаров, которые отвечают за разные направления, в той или иной степени связанные с энергобезопасностью ЕС.
В качестве приоритетной цели для новой команды станет реализация идеи энергетического союза ЕС, проект которого может быть представлен уже в январе 2015 года. Создание такого союза предполагает, помимо уже указанных ранее целей, установление в будущем единой закупочной политики со стороны стран ЕС. То есть Брюссель как крупнейший на сегодняшний день потребитель энергоресурсов в Евразии приступил к созданию системы, в которой именно потребитель формирует правила игры и вырабатывает требования к поставщикам. При этом, как и прежде, Брюссель остается пассивен в реальной инвестиционной деятельности по созданию инфраструктуры поставок энергоресурсов в ЕС, предпочитая перекладывать расходы и риски на поставщиков и ограничиваясь ролью регулятора. Такой тактики ЕС придерживается как в отношении России и ее проектов «Северного» и «Южного потока», так и применительно к другим поставщикам, например, Азербайджану в реализации его проектов в рамках «Южного энергетического коридора» оказывается лишь политическая поддержка. Инициативы ЕС в первую очередь нацелены на усиление позиции единой Европы в переговорах с поставщиками энергоресурсов и, очевидно, прежде всего с Россией. В случае даже частичной реализации инструментов в рамках создания энергосоюза, пространство для маневра у России в отношении ЕС значительно сузится. Российскому руководству и российским энергетическим компаниям, судя по всему, предстоит пересматривать свои подходы и стратегию в отношении европейского рынка.
Россия на распутье
Первый шаг в изменении подходов России к европейскому рынку был сделан 2 декабря прошлого года в Анкаре по итогам переговоров российского президента Владимира Путина с турецким коллегой Реджепом Эрдоганом. Тогда было объявлено об отказе от строительства «Южного потока» через Болгарию и переориентации его на Турцию. Довольно неожиданное решение на первый взгляд имеет под собой целый комплекс вполне серьезных оснований. Во-первых, Россия формально пошла навстречу ЕС, так как не получила разрешение на строительство нового газопровода в обход Украины. Во-вторых, сам по себе проект имел сомнительную экономическую эффективность, учитывая огромное плечо доставки газа, делающее его транспортировку очень дорогой при колоссальных инвестициях. В-третьих, отказавшись от южного крыла газотранспортной системы, официальная Москва усилила переговорные позиции с ЕС по вопросу запуска на полную мощность «Северного потока» и использования внутреннего европейского газопровода OPAL. При этом интересный момент заключается в том, что помимо переформатирования «Южного потока» Россия меняет подход к европейскому рынку, отказываясь от вложений во внутреннюю газораспределительную инфраструктуру в странах ЕС, ограничиваясь поставками до границ союза.
Вместе с тем серьезность планов ЕС по выстраиванию жестких правил для поставщиков энергоресурсов, а также формирование многочисленных экспортных маршрутов центральноазиатских углеводородов в Китай, оставляет России не так много возможностей и направлений для реализации своего энергетического и транзитного потенциала и требует новых и нестандартных подходов.
Среди возможных шагов по диверсификации экспортных направлений можно назвать поднятую на днях инициативу академика Анатолия Торкунова о строительстве газопровода в Японию с проектов на острове Сахалин. Это стало бы серьезным инструментом по расширению рынков сбыта на восточном направлении и диверсификации экспортных рисков.
В качестве возможных мер усиления влияния на мировом энергетическом рынке могло бы стать более тесное сотрудничество с Ираном в рамках обсуждаемой нефтяной сделки и вне ее, например, посредством реализации своповых сделок.
Перспективным выглядит координация усилий по выходу на европейский рынок с Азербайджаном, так как в случае реализации «Южного потока» через Турцию азербайджанский газ с месторождения Шах-Дениз-2 начнет поступать на рынок южных европейских стран одновременно с российским.
Вместе с тем в новых реалиях представляется перспективной идея частичного открытия российской газотранспортной инфраструктуры для поставщиков из Центральной Азии и Закавказья. Пойдя на этот шаг, Россия, с одной стороны, снимет с себя основные претензии Европейского союза, допустив к поставкам через свою территорию альтернативных экспортеров. Для центральноазиатских стран возможность заключения прямых соглашений с ЕС создаст реальную альтернативу китайскому рынку. Россия, координируя и согласовывая с потенциальными экспортерами рынки сбыта и объемы поставок для устранения излишней конкуренции, создаст условия для получения прибыли от транзита газа по своей территории.
Кроме того, в случае реализации подобная транзитная политика России позволит в долгосрочном плане снять с повестки дня строительство дорогостоящих и политизированных обходных газопроводов, таких как, например, Транскаспийский проект из Туркменистана в Азербайджан.
Реализация идеи открытой инфраструктуры вкупе со строительством запланированных газопроводов «Сила Сибири», «Южный поток» в Турцию и перспективных в Японию позволят России стать не только поставщиком энергоресурсов, но и превратиться в полноценный Евразийский энергетический хаб с мощной транзитной составляющей. В условиях роста конкуренции поставщиков энергоресурсов, экономических проблем, связанных с кризисом в отношениях России с западными странами, пересмотр и реализация новой энергетической стратегии могут стать серьезной возможностью для долгосрочного экономического развития страны.
Информация