Закат «Халифата»
Уже ни для кого не секрет, что так называемый «халифат», создание которого провозгласил некий никому ранее не известный Аввад Ибрагим Али аль-Бадри аль-Самарраи, последние годы своей жизни проведший в США и ныне более известный под псевдонимом Абу Бакр аль-Багдади, является не более чем очень грамотно построенным проектом, изначально призванным заменить существующую государственную систему в Сирии. После того, как в 2013 году аль-Багдади удивительным и совсем не шариатским образом назначил себя «халифом» и призвал всех правоверных совершить хиджру (переселение) на территории, контролируемые халифатом, казалось, что его псевдогосударство приобрело долговременную перспективу. На призыв аль-Багдади откликнулись, по имеющимся данным, свыше 45 тысяч человек мусульманского вероисповедания, проживавших по всему миру, от США и Европы до Нигерии. По состоянию на 2014 год «халифат» ИГИЛ занимал площадь свыше 30 тысяч квадратных километров, что составляет территорию Бельгии, а, по некоторым оценкам, его размеры достигли площади Великобритании. На землях «халифата» оказались проживающими 8 миллионов человек. При этом безопасность «халифата» обеспечивают закаленные в боях и многочисленные боевики, в своей основе пришлые, способные успешно воевать с регулярными армиями. В то же время основное население, за исключением 45 тысяч новоприбывших, составляют местные жители.
Было бы ошибкой считать, что террористическая группировка ИГИЛ сплошь состоит из воинствующих садистов и психопатов, наслаждающихся чудовищными картинами массовых казней, сжиганий, обезглавливаний и работорговли. Конечно, они есть, и их немало, однако они составляют низовое звено и используются в основном для поддержания послушания населения и устрашения противников. А в целом устройство «халифата», благодаря эффективному менеджменту аль-Багдади, приобрело вполне государственные очертания: в нем созданы государственные институты власти, полиция, судопроизводство, основанные на трактовках шариата и поддерживающие порядок с применением леденящих кровь наказаний. В нем даже обеспечиваются социальные гарантии, образование (правда, исключительно теологическое) и поддержка переселенцев, причем за счет созданной в нем системы налогообложения. В этом главное отличие ИГИЛ от его антагониста — Аль-Каиды. В то время как Аль-Каида предпочитает теневую деятельность, создавая законспирированные ячейки в разных странах и ведя тайные переговоры со своими сторонниками, ИГИЛ выступает в рекламно-кричащем стиле, выдавая любой, даже незначительный успех за показатель укрепления своего могущества и государственности.
Например, практически незаметным прошло фактическое слияние Аль-Каиды с движением Талибан, что, несомненно, усилило обе и без того мощные группировки. Главарь Аль-Каиды Айман аз-Завахири как представитель старой террористической школы ограничился лишь распространением своего аудиообращения с присягой лидеру талибов Мансуру Ахтару. В это же время ИГИЛ широко рекламирует присягу боевиков «Боко Харам» и части ливийских племенных бандгруппировок, а также, хоть и гораздо скромнее, одиночные присяги главарей практически уничтоженных боевиков северокавказкого бандподполья.
Справедливости ради надо отметить, что на начальном этапе Аль-Каида оперировала аналогичными сценами насилия и жутких казней, достаточно вспомнить деятельность ее боевиков в Ираке после падения режима Саддама Хусейна. Однако сейчас Аль-Каида, в отличие от ИГИЛ, старается «завоевать умы и сердца», в то время как аль-Багдади в типично американском стиле сделал ставку на внешние атрибуты государственности, воплощенные в его «халифате». И, разумеется, он предлагает людям не только ужасающие жестокости и непрерывные боестолкновения — «халифат» оперирует куда более миролюбивыми понятиями для своих адептов. В сложившейся в Сирии и в Ираке обстановке анархии и насилия, именно «халифат» предлагает тем, кто не приемлет светскую модель государства (в основном, радикальным мусульманам, придерживающимся сугубо шариатской модели) гарантированную безопасность, социальную защищенность и удовлетворение основных экономических потребностей при сохранении любым путем старательно пропагандируемого благочестия. Конечно, многие из тех, кто оказался под властью «халифата», не имеют никакого другого выбора, зато приверженцы шариатского устройства в вопросах жизнедеятельности «халифата» проявляют завидную активность, воодушевляясь своей почетной миссией восстановления исторической справедливости времен Праведных Халифов и видя в Абу Бакре аль-Багдади «амира аль-муминин», то есть, настоящего повелителя правоверных.
Однако одной веры для построения государства мало. Необходимы экономические источники дохода, ресурсы, производство. И частично ИГИЛ обладает этими рычагами за счет захваченных производственных активов в виде иракских и сирийских предприятий, демпинговой торговли нефтепродуктами, налогов, выкупов за похищенных, продажи культурных и исторических ценностей и, самое главное, за счет внешнего финансирования.
Многие считают спонсорами «халифата» ИГИЛ непосредственно Саудовскую Аравию и Катар, особенно последний. Однако следует заметить, что на государственном уровне ни одного динара в копилку ИГИЛ из этих богатейших государств не идет, совсем напротив: Эр-Рияд и Доха предоставили свои авиабазы для бомбардировщиков антиИГИЛовской коалиции и даже участвуют в нанесении ударов по боевикам. Основные финансовые потоки идут в «халифат» исключительно от частных лиц, представляющих собой местный олигархат, практически неподконтрольный властям, но имеющий огромные интересы в зоне конфликта. И до конца 2014 года поток финансирования лишь нарастал.
Однако осенью 2014 года обстановка резко изменилась. Претензии ИГИЛ неизмеримо возросли, в первую очередь, благодаря тем же столкновениям интересов саудовского олигархата с намерениями евроамериканских партнеров в регионе, для которых расширение зоны влияния ИГИЛ стало представлять серьезную угрозу. Экономические потери ближневосточных стран от деятельности террористических группировок составили от 10 до 30 процентов ВВП.
Большинство отраслей экономики и социальной сферы ближневосточных государств зависит от западных технологических инвестиций (например, та же Саудовская Аравия использует в нефтедобыче исключительно оборудование западного производства), от внешнего грузопотока, в том числе через Суэцкий канал), туризма и арендуемых производственных ресурсов. Выведение из оборота этих факторов или затруднение вследствие деятельности ИГИЛ сулит значительный ущерб и для использующих эти отрасли других государств, в том числе не имеющих никакого отношения к ближневосточному региону. Именно поэтому в 2015 году была создана межгосударственная коалиция для борьбы с ИГИЛ.
В ее состав вошли Соединенные Штаты, Великобритания, Франция, Австралия, Иордания, Саудовская Аравия, Катар, Объединенные Арабские Эмираты. Свою положительную позицию о противодействии ИГИЛ выразили также Турция, Иран и Россия. Немаловажную часть боевого состава коалиции составили формально не входящие в нее курды Сирии, Ирака и Турции.
Хотелось бы заметить, что непосредственно сам «халифат» как псевдогосударственное образование, населенное в основном ранее проживавшими на этих территориях местными жителями, практически не представляет для окружающих стран никакой угрозы. Опасность представляют многочисленные прибывшие из других стран боевики, сведенные в маневренные боевые отряды. Фактически, «халифат» в его полном функционале есть лишь там, где располагаются эти группировки. Там же, где их нет, люди продолжают жить своей обычной жизнью. Страны, входящие в коалицию, обладают гигантскими ресурсами. Соединенные Штаты, Саудовская Аравия, ОАЭ и Турция бомбят позиции ИГИЛ в Сирии, Великобритания, Франция и Австралия при поддержке США наносят удары с воздуха в Ираке. Только США тратят 9 миллионов долларов ежедневно на обеспечение авиаударов по ИГИЛ.
«Халифат» терпит удары и от наземных сил. В сражениях с боевиками ИГИЛ участвуют шиитская группировка «Хезболла», оснащаемая и обучаемая Ираном, народное ополчение суннитов Хашд аль-Шааби, иракская регулярная армия выжимают ИГИЛ на север Ирака, где происходят ожесточенные боестолкновения бандгрупп с курдскими отрядами ополчения. И конечно, основную нагрузку в ликвидации боевиков несет сирийская армия.
Что это дало? Боевики ИГИЛ выбиты из городов Кобани и Таль Абьяд, примыкающих к турецкой границе. В Ираке «львы халифата» изгнаны из Тикрита, родного города Саддама Хусейна, являющегося оплотом суннитской общины Ирака и аккумулятором нефтепроизводства. Правда, ИГИЛ продолжает удерживать Мосул, второй по величине город Ирака, захваченный в июне 2014 года, однако уже через 2 месяца боевики утратили контроль над ключами к городу — водными плотинами, обеспечивающими подачу воды в город, и правительственные войска продолжают сжимать кольцо вокруг Мосула.
Несмотря на отдельные тактические успехи ИГИЛ, такие, как майский захват Рамади в иракской провинции Анбар (менее, чем в 160 км западнее Багдада) и памятника архитектуры, древнейшего сирийского города Пальмиры, они уже ничего не решают. Территория «халифата», преимущественно простирающаяся на неразвитые пустынные и сельскохозяйственные районы, ныне сократилась более, чем на треть по сравнению с 2014 годом.
Вместе с тем продолжающиеся с текущей интенсивностью авиаудары и бои местного значения, очевидно, не смогли и не смогут в дальнейшем прекратить существование «халифата». Хотя приток новобранцев в ИГИЛ значительно сократился (по большому счету, основная масса тех, кто хотел выехать в халифат, уже находится в нем), а среди боевиков нарастает разочарование бесперспективностью, коррупцией, воровством и постоянной гибелью соратников, война в регионе будет продолжаться хотя бы потому, что он представляет собой бурлящую массу враждующих между собой этнорелигиозных общин и террористических группировок. И эту ситуацию не в состоянии переломить никакие огневые удары всей коалиции. В результате этих столкновений, даже несмотря на прекращение притока боевиков извне, в самом регионе будет нарастать количество обученных, закаленных и прошедших богатую боевую практику членов вооруженных формирований из числа местных жителей, которые в условиях разрухи и анархии неизбежно превратятся в серьезную, хоть и разрозненную силу под флагом халифата, своего рода гидра, которая при отрубании одной головы (ИГИЛ) выращивает новые в виде всевозможных «фронтов», «джамаатов» и «партий».
При кажущемся антагонизме группировок — например, между ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусрой», «Джейш мухаджирин валь ансар» и прочими происходят кровавые бои за влияние в отдельных областях — все они являются одновременно противниками урегулирования ситуации, единым фронтом выступая против военных мер, предпринимаемых Западом. Но даже в этом случае «халифат» менее опасен, чем Аль-Каида — по крайней мере, все показательные казни иностранных граждан происходят, по уверениям ИГИЛ, «в ответ на бомбардировки», в то время как Аль-Каида не нуждается в предлогах, считая теракты основной формой наступательной войны.
Надо понимать, что именно поэтому ИГИЛ, как детище США, порожденное для свержения Асада и расчленения Сирии, гораздо менее опасно для самих США, нежели Аль-Каида. ИГИЛ, несмотря на дикие акты садизма и жестокости, делает это в большей степени для насаждения крайне радикальной ветви салафизма (ваххабизма) среди местного населения и религиозных меньшинств — христиан, шиитов и езидов, внушая повиновение страхом. Для США и их партнеров это, в принципе, ни играет никакой существенной роли. Кстати, в отличие от Аль-Каиды, ИГИЛ не провело (пока не провело) ни одного теракта против Соединенных Штатов и их западных союзников, по крайней мере, удавшегося. В связи с этим интересны позиции правительства США и его военно-политического руководства, отказавшегося от практики расширения авиаударов, ограничившись «хирургическими» выборочными целями, что отметило даже МИД России, высказав недоумение американскими действиями, при которых, зная, где находятся крупные формирования боевиков, Пентагон не наносит по ним удары. США не заинтересованы в быстром и полном уничтожении «халифата», прекрасно понимая, что риск терроризма после его ликвидации резко возрастет вследствие разгула нерегулируемых бандгруппировок и практически беспрепятственной возможности трансконтинентального перемещения их членов.
Таким образом, «ужатый» халифат вполне отвечает интересам США как противовес Аль-Каиде и возможности манипулировать активизацией боевиков ИГИЛ на том или ином направлении, прекратив там нанесение ударов и свернув на время боевые действия со стороны коалиционных сил.
Однако существование халифата даже в его усеченном и регулируемом виде вполне понятно не отвечает интересам Сирии, как замену которой он и был создан. Враг у ворот, постоянно терзающий ослабленную САР, требует либо полной ликвидации, на чем, собственно, настаивает Россия, либо прекращения посягательств на ее территорию, с чем не согласны США, стремящиеся к свержению Асада.
Именно в этом и заключается межгосударственное противоречие между Россией и США, приведшее к всплеску антироссийской истерии во всех западных СМИ. Хотя декларируемые цели одинаковы — борьба с терроризмом — появление российских вооружений в Сирии, предназначенных для уничтожения ИГИЛ, крайне негативно воспринимается Вашингтоном, поскольку он понимает — в вопросе борьбы с терроризмом со стороны России компромиссов не будет, а значит, геополитические интересы США в регионе находятся под угрозой потери столь действенного инструмента, как «халифат».
Тем не менее, российскому дипкорпусу удалось убедить своих американских коллег, что появление российских вооружений в Сирии не направлено против США, а предназначено исключительно для борьбы с терроризмом. Сегодня госсекретарь Джон Керри, призвав Москву и Тегеран помочь в прекращении длящейся четыре с лишним года гражданской войны, заявил, что «в настоящий момент, согласно оценкам наших военных и экспертов, численность и тип (российских вооружений в Сирии) отвечают задачам защиты» и добавил, что США готовы немедленно начать переговоры о политическом урегулировании в Сирии. В аналогичном ключе сегодня выступили также главы внешнеполитических ведомств Великобритании и Австрии. Явный успех российской дипломатии, свидетельствующий о растущем влиянии Москвы на Ближнем Востоке, вовсе не говорит о слабости США. Пока не известно, чем закончится очередной раунд переговоров по сирийской проблеме, однако то, с чем Россия никогда не согласится — это упразднение Сирии, и в США это прекрасно осознают. Однако, провозгласив курс на борьбу с «халифатом», США и их союзники сами поставили себя в суровые рамки необходимости ему следовать.
Очевидно, что наилучший метод — это четко скоординированные мощные удары всех сторон по ИГИЛ и другим террористическим группировкам, составляющим боевую силу и скрепляющий цемент «халифата», без которой он распадется сам. Скорее всего, именно с сентября начинается бесповоротный закат этого псевдогосударственного образования, если Запад и Россия решат действовать согласованно и жестко.
Если говорить о военной составляющей, то при этом, скорее всего, российское участие будет направлено на поддержку действий наземных сирийских войск до границ Сирии, а американцы и их союзники будут действовать аналогично со стороны Ирака, обеспечивая продвижение иракской армии, проиранских отрядов и курдов. Свою лепту внесет и Египет, обеспечивая освобождение Синайского полуострова от филиала ИГИЛ — «Ансар аль-Бейт Макдис». Тыловая зачистка территории от оставшихся боевиков будет производиться отрядами территориальной милиции. Конечно, длительность подобной операции растянется на несколько месяцев вследствие большого размера территории и мобильности отрядов террористов, но она осуществима при условии принятия соглашения о сохранении государственных границ Сирии.
Как бы то ни было, «халифат» обречен. Задачу, возлагавшуюся на него, он не выполнил, став лишь рекламно выпяченным рассадником террористической угрозы и источником нестабильности в регионе. Значит, от него пора избавляться. И на первый план снова выйдет затаившаяся в ожидании рывка на свободный оперативный простор Аль-Каида.
Информация