«Дело прекращено за отсутствием состава преступления…»
Страница из дневника военного корреспондента: "Осень 1941 года… Сегодня в нашем взводе произошло радостное событие: несколько добровольцев вызвались в разведку — взять "языка". Засели они, и на передовой, уже в немецком тылу, наблюдают: идет по траншее немец, очень высокий, весом под 90 килограммов, как потом оказалось — связной почтальон. Приложился Василий к его голове прикладом — каска получила приличную вмятину, а фашист пришел в себя уже у наших командиров. Подполковник, пославший солдат в разведку, удивлялся: "Ты смотри, какой Василь Кондрашкин малой, а какого фрица притащил!"
За эту вылазку Василий Захарович Кондрашкин был представлен к награде — медали "За отвагу".
Василий Захарович прошел дороги войны с честью, он, как многие другие, приближал Победу, рискуя здоровьем, рискуя жизнью…
Но почему возникли эти страшные для чести и достоинства слова: «Дело прекращено за отсутствием состава преступления…» До этих коротких слов была длинная дорога в 37 лет. Горькая дорога ветерана войны и труда Василия Захаровича Кондрашкина, чье имя теперь известно и почитаемо теми, кому дорога память о живых и мёртвых защитниках советской Родины. 19 августа ему могло бы исполниться 92 года. Но уже более года, как его нет с нами…
Родился он в городе Калинине (теперь — Тверь) 19 августа 1923 года. Комсомолец Кондрашкин не ждал исполнения официальных для призыва 18 лет и уже в июне 1941-го ушёл в армию добровольцем. Короткая военная подготовка в подмосковном Подольске, и на самый опасный фронт — под Москву, затем он участвовал в тяжелых оборонительных боях под Можайском. Рядом погибает его друг Николай Шишкин, его самого контузило. Попал в госпиталь, а после выздоровления, в звании уже сержанта, участвовал в оборонительных боях под Сталинградом.
Бывшего мотоциклиста Кондрашкина, но уже обстрелянного, назначают командиром стрелкового отделения, состоящего из таких же юнцов, каким он был сам полгода назад. Опять «матушка-пехота», первая линия огня, где остаются в живых, как и Кондрашкин, в основном только раненые, и то если удастся переправить через Волгу и вылечить.
Я это смею утверждать на основе десятков «живых» свидетельств, туристических и личных посещений Сталинграда. И даже на основе статистики: средняя продолжительность жизни защитника Сталинграда равнялась иногда трём минутам. Разум отказывается верить в эти факты и цифры, но это было так.
Здесь, под Сталинградом, Василия настигла вторая пуля — и снова госпитальная койка, до апреля 1943 года. После госпитального излечения его направляют на шестимесячные курсы младших лейтенантов (даже в годы войны учили!). Обучение проходило на станции Волчанец (Курская область), после них Василий становится командиром взвода ПТР 53-го отдельного противотанкового истребительного дивизиона.
Во время Белорусской наступательной операции младший лейтенант Кондрашкин командовал стрелковым взводом. А это тоже первая линия огня, и «ванька-взводный», как их называли на фронте, должен быть впереди.
Но уже шёл 1944-й, наступательный год. Самой результативной и с меньшими потерями была операция, названная в честь полководца Отечественной войны 1812 года — «Багратион», по освобождению многострадальной Белоруссии.
В ней взводный командир принимал участие от начала и до конца в составе главного фронта, Первого Белорусского, под командованием любимца солдат и офицеров, особенно разведчиков, генерала армии, а потом и маршала Константина Константиновича Рокоссовского.
В 1944-м году Василий Кондрашкин был командиром взвода ПТР 224-го гвардейского стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии до марта 1945 года, а потом, до конца войны, — командиром стрелковой роты 215-го стрелкового полка 77-й стрелковой дивизии. Участвовал в штурме и взятии Будапешта, освобождал Прагу, штурмовал и брал Берлин.
Война закончилась, но не для командира роты гвардии лейтенанта Кондрашкина она иным образом продолжалась почти всю его жизнь.
Уже после войны он нёс службу в Будапеште, который в своё время ему пришлось брать штурмом. По ветеранским рассказам и воспоминаниям ныне покойного Голубова Михаила Михайловича, Будапешт взяли только после двух месяцев тяжелейших боёв. А что стоило нашей армии одно озеро Балатон! Там нам пришлось не наступать, а обороняться. И это за два месяца до конца войны!
Нашим войскам в основном противостояли именно венгры, последние союзники фашистской Германии. В основном недоброжелательный настрой венгров сохранился и после войны. «Одного советского офицера венгры зарезали прямо в трамвае. На следующей остановке, как по команде, все венгры вышли из вагона, а его водитель на допросе заявил, что «он ничего не видел, он смотрел только вперёд». И дело с концом. Каждые сутки что-то случалось. Поэтому в одиночку, хоть и с оружием, а тем более без него, появляться вне расположения своей части было опасно», — подытожил Василий Захарович свой рассказ о послевоенной службе в столице Венгрии.
Я его спросила: «А как вели себя венгерские коммунисты, бывшие узники фашистских лагерей, особенно евреи, ну, все антифашисты?»
Ответ был поразительно лаконичным и, наверное, точным: «Тише воды и ниже травы».
И вот в таких условиях нёс в одну из ночей патрульную службу гвардии лейтенант В.З. Кондрашкин.
Подошла группа местных жителей — человека четыре, начали провоцировать, завязалась потасовка. Один венгр с ножом бросился на него, а это означало неминуемую смерть. Василию Захаровичу как-то удалось увернуться (ему потом поставят в вину, что у него нет следов побоев), и он, разъярённый, выстрелил в нападающего. Только тогда венгры отступили. Они унесли своего убитого собрата, и, естественно, нож, который потом как вещественное доказательство уже не мог фигурировать в деле…
Дальше события пошли как по накатанной дороге. Кондрашкин об этом происшествии изложил в рапорте. В свою очередь и венгры нашему командованию написали жалобу, в которой, конечно, указали, что «оружие применил офицер без надобности», «что это за оккупационный режим» и т.д.
В конечном счёте потребовали отдать офицера под трибунал. И его отдали. На суде В.З. Кондрашкин мог только повторить то, что ранее написал в рапорте. Этого суд посчитал недостаточным для оправдания.
С венгерской стороны на его расстреле особенно яро настаивала какая-то «официальная и прогрессивная» мадьярка. Она явно заискивала перед своими.
В конечном счёте трибунал лишил Кондрашкина воинского звания, наград и отправил на 10 лет на Колыму. Теперь бы не сломаться, остаться порядочным человеком. И он не сломался. Такой пример.
Когда он освобождался, была возможность увезти с собою кусок золота, который всё-таки он заранее припас «на свободу», но переборол себя. Так и оставил этот слиток где-то в тайге.
О лагерной жизни, как он рассказывал, я писать не стану, потому что это уже другая тема. Я продолжу рассказ только о том, как боролся Василий Захарович за свою реабилитацию и каковы конечные результаты. Вначале он закусил удила, ни с какими прошениями не хотел никуда обращаться.
Но ещё по дороге на Колыму познакомился с одним майором, а потом на Колыме и сдружился с ним. Тот всё- таки убедил его и помог написать прошение в Военную коллегию Верховного Суда СССР. Наверное, они не всё юридически убедительно изложили, или потому, что срок уже кончался, но наказание было уменьшено только на половину — на пять лет.
Из этого решения не понятно: виноват он был или исполнял воинский долг? Но в любом случае после этого решения Василий Захарович выходит на свободу. На малую свою Родину он с судимостью ехать постеснялся. Ведь трудно доказать всем и каждому, что ты невиновен. И он завербовался на строительство Братской ГЭС. Работал трактористом-бульдозеристом, другой гражданской специальности у него не было.
И вот уже с той ударной стройки он обращается ещё раз с подобным прошением уже не в Военную Коллегию, а непосредственно в Верховный суд СССР.
Долго ждал ответа, но он всё-таки пришёл. Цитирую дословно: «Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 19 июня 1973 года все судебные решения в отношении В.З. Кондрашкина отменены, и дело о нём прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления». Подпись: «Ст. военный прокурор отдела надзора полковник юстиции Старков».
С Василия Захаровича полностью снята судимость, восстановлено воинское звание с повышением «гвардии старший лейтенант», возвращены боевые награды. И незапятнанное имя! Что дороже всего.
За эту вылазку Василий Захарович Кондрашкин был представлен к награде — медали "За отвагу".
Василий Захарович прошел дороги войны с честью, он, как многие другие, приближал Победу, рискуя здоровьем, рискуя жизнью…
Но почему возникли эти страшные для чести и достоинства слова: «Дело прекращено за отсутствием состава преступления…» До этих коротких слов была длинная дорога в 37 лет. Горькая дорога ветерана войны и труда Василия Захаровича Кондрашкина, чье имя теперь известно и почитаемо теми, кому дорога память о живых и мёртвых защитниках советской Родины. 19 августа ему могло бы исполниться 92 года. Но уже более года, как его нет с нами…
Родился он в городе Калинине (теперь — Тверь) 19 августа 1923 года. Комсомолец Кондрашкин не ждал исполнения официальных для призыва 18 лет и уже в июне 1941-го ушёл в армию добровольцем. Короткая военная подготовка в подмосковном Подольске, и на самый опасный фронт — под Москву, затем он участвовал в тяжелых оборонительных боях под Можайском. Рядом погибает его друг Николай Шишкин, его самого контузило. Попал в госпиталь, а после выздоровления, в звании уже сержанта, участвовал в оборонительных боях под Сталинградом.
Бывшего мотоциклиста Кондрашкина, но уже обстрелянного, назначают командиром стрелкового отделения, состоящего из таких же юнцов, каким он был сам полгода назад. Опять «матушка-пехота», первая линия огня, где остаются в живых, как и Кондрашкин, в основном только раненые, и то если удастся переправить через Волгу и вылечить.
Я это смею утверждать на основе десятков «живых» свидетельств, туристических и личных посещений Сталинграда. И даже на основе статистики: средняя продолжительность жизни защитника Сталинграда равнялась иногда трём минутам. Разум отказывается верить в эти факты и цифры, но это было так.
Здесь, под Сталинградом, Василия настигла вторая пуля — и снова госпитальная койка, до апреля 1943 года. После госпитального излечения его направляют на шестимесячные курсы младших лейтенантов (даже в годы войны учили!). Обучение проходило на станции Волчанец (Курская область), после них Василий становится командиром взвода ПТР 53-го отдельного противотанкового истребительного дивизиона.
Во время Белорусской наступательной операции младший лейтенант Кондрашкин командовал стрелковым взводом. А это тоже первая линия огня, и «ванька-взводный», как их называли на фронте, должен быть впереди.
Но уже шёл 1944-й, наступательный год. Самой результативной и с меньшими потерями была операция, названная в честь полководца Отечественной войны 1812 года — «Багратион», по освобождению многострадальной Белоруссии.
В ней взводный командир принимал участие от начала и до конца в составе главного фронта, Первого Белорусского, под командованием любимца солдат и офицеров, особенно разведчиков, генерала армии, а потом и маршала Константина Константиновича Рокоссовского.
В 1944-м году Василий Кондрашкин был командиром взвода ПТР 224-го гвардейского стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии до марта 1945 года, а потом, до конца войны, — командиром стрелковой роты 215-го стрелкового полка 77-й стрелковой дивизии. Участвовал в штурме и взятии Будапешта, освобождал Прагу, штурмовал и брал Берлин.
Война закончилась, но не для командира роты гвардии лейтенанта Кондрашкина она иным образом продолжалась почти всю его жизнь.
Уже после войны он нёс службу в Будапеште, который в своё время ему пришлось брать штурмом. По ветеранским рассказам и воспоминаниям ныне покойного Голубова Михаила Михайловича, Будапешт взяли только после двух месяцев тяжелейших боёв. А что стоило нашей армии одно озеро Балатон! Там нам пришлось не наступать, а обороняться. И это за два месяца до конца войны!
Нашим войскам в основном противостояли именно венгры, последние союзники фашистской Германии. В основном недоброжелательный настрой венгров сохранился и после войны. «Одного советского офицера венгры зарезали прямо в трамвае. На следующей остановке, как по команде, все венгры вышли из вагона, а его водитель на допросе заявил, что «он ничего не видел, он смотрел только вперёд». И дело с концом. Каждые сутки что-то случалось. Поэтому в одиночку, хоть и с оружием, а тем более без него, появляться вне расположения своей части было опасно», — подытожил Василий Захарович свой рассказ о послевоенной службе в столице Венгрии.
Я его спросила: «А как вели себя венгерские коммунисты, бывшие узники фашистских лагерей, особенно евреи, ну, все антифашисты?»
Ответ был поразительно лаконичным и, наверное, точным: «Тише воды и ниже травы».
И вот в таких условиях нёс в одну из ночей патрульную службу гвардии лейтенант В.З. Кондрашкин.
Подошла группа местных жителей — человека четыре, начали провоцировать, завязалась потасовка. Один венгр с ножом бросился на него, а это означало неминуемую смерть. Василию Захаровичу как-то удалось увернуться (ему потом поставят в вину, что у него нет следов побоев), и он, разъярённый, выстрелил в нападающего. Только тогда венгры отступили. Они унесли своего убитого собрата, и, естественно, нож, который потом как вещественное доказательство уже не мог фигурировать в деле…
Дальше события пошли как по накатанной дороге. Кондрашкин об этом происшествии изложил в рапорте. В свою очередь и венгры нашему командованию написали жалобу, в которой, конечно, указали, что «оружие применил офицер без надобности», «что это за оккупационный режим» и т.д.
В конечном счёте потребовали отдать офицера под трибунал. И его отдали. На суде В.З. Кондрашкин мог только повторить то, что ранее написал в рапорте. Этого суд посчитал недостаточным для оправдания.
С венгерской стороны на его расстреле особенно яро настаивала какая-то «официальная и прогрессивная» мадьярка. Она явно заискивала перед своими.
В конечном счёте трибунал лишил Кондрашкина воинского звания, наград и отправил на 10 лет на Колыму. Теперь бы не сломаться, остаться порядочным человеком. И он не сломался. Такой пример.
Когда он освобождался, была возможность увезти с собою кусок золота, который всё-таки он заранее припас «на свободу», но переборол себя. Так и оставил этот слиток где-то в тайге.
О лагерной жизни, как он рассказывал, я писать не стану, потому что это уже другая тема. Я продолжу рассказ только о том, как боролся Василий Захарович за свою реабилитацию и каковы конечные результаты. Вначале он закусил удила, ни с какими прошениями не хотел никуда обращаться.
Но ещё по дороге на Колыму познакомился с одним майором, а потом на Колыме и сдружился с ним. Тот всё- таки убедил его и помог написать прошение в Военную коллегию Верховного Суда СССР. Наверное, они не всё юридически убедительно изложили, или потому, что срок уже кончался, но наказание было уменьшено только на половину — на пять лет.
Из этого решения не понятно: виноват он был или исполнял воинский долг? Но в любом случае после этого решения Василий Захарович выходит на свободу. На малую свою Родину он с судимостью ехать постеснялся. Ведь трудно доказать всем и каждому, что ты невиновен. И он завербовался на строительство Братской ГЭС. Работал трактористом-бульдозеристом, другой гражданской специальности у него не было.
И вот уже с той ударной стройки он обращается ещё раз с подобным прошением уже не в Военную Коллегию, а непосредственно в Верховный суд СССР.
Долго ждал ответа, но он всё-таки пришёл. Цитирую дословно: «Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 19 июня 1973 года все судебные решения в отношении В.З. Кондрашкина отменены, и дело о нём прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления». Подпись: «Ст. военный прокурор отдела надзора полковник юстиции Старков».
С Василия Захаровича полностью снята судимость, восстановлено воинское звание с повышением «гвардии старший лейтенант», возвращены боевые награды. И незапятнанное имя! Что дороже всего.
Информация