И Ленин такой сетевой
Интеллектуальный пролетариат взрывоопаснее своих предшественников
Деструктивные силы могут оседлать протестные настроения класса социальных преобразований и возглавить его массовые выступления. Руководству страны необходимо принимать экстраординарные меры контроля над ситуацией.
В последние несколько лет активно обсуждаются теория и практика гибридных войн. Идея заключается в том, чтобы заранее создать на территории противника свою «армию», построенную по сетевому принципу, с помощью которой напрямую, без предварительного разгрома вооруженных сил сокрушить действующий режим. А уже затем дезорганизовать и ослабить до приемлемого для победителя уровня (вплоть до полного расформирования) систему безопасности (вооруженные силы, спецслужбы, правоохранительные органы) страны-жертвы, взять под контроль ее экономику, а при необходимости и оккупировать территорию под видом миротворческой операции. То есть для ведения гибридной войны нужны не регулярные войска, а иная сила: антиправительственные и антигосударственные формирования, маскируемые в большинстве случаев под так называемое гражданское общество.
Акторы и исполнители
Такая «гражданская армия» представляет собой весьма сложное образование. Здесь присутствуют сообщество сотрудников вражеских спецслужб и завербованных ими, представители элит страны-жертвы, которые выступают (осознанно или в силу неумного фрондерства) агентами влияния и лоббистами интересов агрессора, открытая политическая оппозиция, отражающая интересы иностранного заказчика (естественно, под прикрытием разговоров об общем благе).
“ Властные элиты недооценивают меру опасности. «Профессура ни на что не способна, кроме как на болтовню, а студенты побузят и разойдутся» ”
Однако в одиночку «гражданская армия» осуществить разгром государства не в состоянии – слишком малочисленна, хотя и может занимать ключевые позиции во власти. Нужен количественно значимый слой общества, способный сокрушить режим, выступив мощной социальной силой, превосходящей по потенциалу ту, которой располагает власть. Ленин говорил о революционном классе, в современных терминах это класс социальных преобразований. Только обеспечив себе интеллектуальное превосходство в таком слое общества, по крайней мере в его наиболее активных стратах, может рассчитывать на успех «гражданская армия».
Таким образом, ключевым условием как реализации гибридной агрессии, так и защиты от нее, обеспечения стабильности общества при многообразии политических взглядов и их носителей, часто противоречивых до антагонизма, является поддержание в нормальном, контролируемом состоянии класса социальных преобразований. А для начала надо определиться, что это такое. За критериями обратимся к истории.
Первыми классическими революциями были, конечно же, британская и французская. Обе знаменовали переход от феодализма к капитализму. Инициаторами и организаторами выступали элитарные слои нарождающейся буржуазии и примкнувшей к ней, разделяющей ее взгляды части дворянства. Однако «техническими исполнителями», протестной массой, которая физически и свергла абсолютизм, стали крепостное крестьянство и городская ремесленная беднота.
Революции начала XX века, прежде всего Великая Октябрьская социалистическая, также имели политических организаторов и главные движущие силы. В роли первых в России выступили РСДРП(б) и союзные с ней политические партии и движения. А главной движущей силой стал индустриальный пролетариат, сменив в этом качестве крестьянство (которое рассматривалось как союзник, но ведомый организационно, идеологически и интеллектуально).
Время выбрало их
Сегодня другая ситуация. Во всех мало-мальски развитых странах классический пролетариат индустриальной эпохи значительно сократился в численности (в относительных показателях) и утратил способность быть лидером социальных преобразований. Ему на смену идут иные слои. Чтобы быть силой, способной к масштабным социальным преобразованиям, они должны отвечать определенным требованиям.
Первое из них – отсутствие значимой частной собственности. Лица, имеющие хороший уровень достатка, в абсолютном большинстве не готовы им рисковать, а значит, и неспособны на действия против существующей власти. Ведь это создает угрозу потери благополучия, утраты социального статуса, но существенного улучшения положения при изменении ситуации может и не дать. Наличие значимой частной собственности делает человека чрезвычайно уязвимым при возможных репрессиях, даже весьма ограниченного масштаба. Иная картина, если ее нет: тогда и терять нечего, зато есть надежда на лучшее в новой системе социальных отношений. В современных условиях, как и в XX веке, это в массе наемные работники, включая определенную часть среднего класса.
Во-вторых, претенденты на роль преобразующей силы должны играть ключевую роль в общественном производстве. Только в этом случае они могут обладать достаточным потенциалом влияния, чтобы осуществить значимые социальные перемены. Стопорением материального производства слой преобразователей активизирует другие классы и группы. Он способен частично парализовать и деятельность власти. А будучи, как правило, важнейшим элементом в структурах национальной безопасности, способен сорвать попытки подавить протесты силой.
Современное промышленное производство в значительной мере автоматизированно. Работающие на таком оборудовании должны обладать высоким уровнем образования, их деятельность по сути является инженерной. То есть на смену индустриальному пролетарию приходит человек умственного труда. Чистые интеллектуалы трудятся в IT-производстве. Деятельность личного состава (особенно командного) вооруженных сил, спецслужб и правоохранительных органов также фактически является интеллектуальной. Согласно современным представлениям это сфера общественного производства специфического продукта «безопасность» и производит его исключительно упомянутый личный состав.
В-третьих, логика жизнедеятельности этого слоя должна способствовать возникновению коллективистских тенденций. Ключевую роль здесь играет типология трудовых отношений. Это требование вытекает из того, что массовые действия предполагают наличие у протестного сообщества определенного организационного потенциала, способности отдельных личностей действовать согласованно с другими в соответствии с единой целью. Такие навыки чаще всего возникают в совместном труде над решением конкретной задачи.
Надо заметить, что в современном производстве мало-мальски сложной продукции участвуют крупные коллективы, деятельность которых четко согласована. Труд ученых тоже давно перестал быть уделом одиночек. Разработки осуществляются большими коллективами, часто международными «коллаборациями». В образовании, медицине также имеет место коллективный труд, не говоря уже о промышленности и сфере безопасности. Даже хакеры работают коллективно.
В-четвертых, класс социальных преобразований должен обладать интеллектуальным превосходством по отношению к другим базовым производящим слоям общества. Это связано с тем, что в протестные выступления вовлекаются широкие массы. Лидирующие позиции в этом конгломерате захватывают те слои, представители которых наиболее четко представляют ситуацию в стране, интересы протестующих, вытекающие из этого цели и задачи, ориентируются в многообразии политических группировок и выдвигаемых ими идей, умеют выбрать одну из них в качестве политического лидера, выработать оптимальные способ и форму активности.
Подходя под три предыдущих критерия, сообщество работников интеллектуальной сферы в полной мере отвечает и четвертому. В массе оно превосходит основную часть представителей сохранившегося индустриального пролетариата и крестьянства.
Им вождя недоставало
Можно констатировать, что в обществе любого мало-мальски развитого государства имеется слой населения, отвечающий перечисленным требованиям. Это интеллектуальный пролетариат. Кому-то может не понравиться такое название. Что ж, его легко поменять – ведь о терминах не спорят, а договариваются. Однако если подходить со строго научных позиций, то интеллектуальный пролетариат наиболее точно соответствует существу этого социального класса.
По степени социальной взрывоопасности интеллектуальный пролетариат существенно превосходит предшественников: индустриальный пролетариат и крестьянство. Определяется это как минимум двумя факторами. Первый из них в том, что мера эксплуатации, выражаемая через отношение созданной интеллектуальным пролетариатом прибавочной стоимости к размеру оплаты его труда, значительно превосходит таковую у индустриального пролетариата и крестьянства. Ученые, программисты, врачи, учителя, военные и прочие интеллектуальные пролетарии иногда вознаграждаются весьма щедро. Однако они хорошо понимают, что производят несопоставимо больше. Это и порождает ощущение неудовлетворенности социальным положением. Второй фактор в том, что они (по крайней мере их авангард) хорошо понимают, что в интеллектуальном отношении превосходят основную часть властной элиты. Более того, играют ключевую роль в выработке ею решений – как опосредованно (в частности через программное обеспечение АСУ), так и напрямую (через подготовку вариантов, прогнозов, сценариев для лиц, обладающих должными полномочиями). Главный вывод из этого: если индустриальному пролетариату часть управленческой элиты была нужна и после захвата власти, то интеллектуальному не требуется ни в каком качестве.
Поэтому именно на него делают ставку организаторы гибридных войн. Во всяком случае об этом говорит опыт последних трех десятилетий. Но властные элиты, ведущие политики недооценивают меру опасности интеллектуального пролетариата. «Профессура ни на что не способна, кроме как на болтовню, а студенты побузят и разойдутся…» Такие фразы звучат в кулуарах достаточно часто.
Некоторое время назад по телевидению показали щуплого паренька из Гонконга, который используя интернет-технологии, организовал массовые выступления в этом особом районе. Сравнивая его внешность с брутальными лидерами революций прошлого, ведущий говорил, что все, конечно же, сделали иностранные спецслужбы. Но стоит напомнить, что социальные сети созданы такими же щуплыми юнцами и теперь оказывают мощнейшее влияние на умы молодежи во всем мире, включая Россию. Именно такие люди крушили режимы в ходе «арабской весны». Совершив переворот, они, как правило, уходили с политической арены, а порой и из жизни. Однако стране от этого не легче: враг, использовав ситуацию, свою задачу уже решил.
Отметим самое важное: столь крупные слои общества сама по себе «гражданская армия» двинуть против государства и власти неспособна. Чтобы привести их в движение, необходимы достаточно серьезные мотивы, которые могут заставить большие массы людей, в обычных условиях политически инертных, перейти к активным политическим действиям. И почти всегда это делает сам режим, ставя значительные социальные слои в положение, которое представляется им совершенно неприемлемым.
А в обществе всегда существуют группы, претендующие на захват власти и изменение политической системы. Они совершенно необязательно связаны с иностранными спецслужбами и выступают их агентами влияния, но используя ситуацию, могут оседлать (идеологически, организационно, интеллектуально) протестные настроения класса социальных преобразований и возглавить его выступления. При этом вражеские спецслужбы в свою очередь будут стремиться манипулировать такими группами вплоть до достижения (по обстоятельствам) полного контроля над ними. В свою очередь претенденты на власть задействуют все возможные ресурсы, в том числе и поддержку извне, а в дальнейшем часто избавляются от иностранной опеки. Это удается, как правило, тем группам, которые опираются на четкую и признаваемую классом социальных преобразований идеологию.
Россия вошла в глубокую конфронтацию с Западом. Ядерный потенциал дает нам гарантии от крупномасштабной войны в ее традиционном виде. Поэтому главную и единственную угрозу для нас представляет гибридная агрессия, уже развертываемая. И ставка делается именно на интеллектуальный пролетариат. Да, пока он разобщен и не осознает своих интересов. Однако желающих его консолидировать, чтобы поставить себе на службу, предостаточно, в том числе и таких, которые обладают мощным материальным и информационным ресурсом. Поэтому нашему руководству, прежде всего президенту, необходимо брать под контроль ситуацию в этом чрезвычайно важном для страны социальном слое.
Деструктивные силы могут оседлать протестные настроения класса социальных преобразований и возглавить его массовые выступления. Руководству страны необходимо принимать экстраординарные меры контроля над ситуацией.
В последние несколько лет активно обсуждаются теория и практика гибридных войн. Идея заключается в том, чтобы заранее создать на территории противника свою «армию», построенную по сетевому принципу, с помощью которой напрямую, без предварительного разгрома вооруженных сил сокрушить действующий режим. А уже затем дезорганизовать и ослабить до приемлемого для победителя уровня (вплоть до полного расформирования) систему безопасности (вооруженные силы, спецслужбы, правоохранительные органы) страны-жертвы, взять под контроль ее экономику, а при необходимости и оккупировать территорию под видом миротворческой операции. То есть для ведения гибридной войны нужны не регулярные войска, а иная сила: антиправительственные и антигосударственные формирования, маскируемые в большинстве случаев под так называемое гражданское общество.
Акторы и исполнители
Такая «гражданская армия» представляет собой весьма сложное образование. Здесь присутствуют сообщество сотрудников вражеских спецслужб и завербованных ими, представители элит страны-жертвы, которые выступают (осознанно или в силу неумного фрондерства) агентами влияния и лоббистами интересов агрессора, открытая политическая оппозиция, отражающая интересы иностранного заказчика (естественно, под прикрытием разговоров об общем благе).
“ Властные элиты недооценивают меру опасности. «Профессура ни на что не способна, кроме как на болтовню, а студенты побузят и разойдутся» ”
Однако в одиночку «гражданская армия» осуществить разгром государства не в состоянии – слишком малочисленна, хотя и может занимать ключевые позиции во власти. Нужен количественно значимый слой общества, способный сокрушить режим, выступив мощной социальной силой, превосходящей по потенциалу ту, которой располагает власть. Ленин говорил о революционном классе, в современных терминах это класс социальных преобразований. Только обеспечив себе интеллектуальное превосходство в таком слое общества, по крайней мере в его наиболее активных стратах, может рассчитывать на успех «гражданская армия».
Таким образом, ключевым условием как реализации гибридной агрессии, так и защиты от нее, обеспечения стабильности общества при многообразии политических взглядов и их носителей, часто противоречивых до антагонизма, является поддержание в нормальном, контролируемом состоянии класса социальных преобразований. А для начала надо определиться, что это такое. За критериями обратимся к истории.
Первыми классическими революциями были, конечно же, британская и французская. Обе знаменовали переход от феодализма к капитализму. Инициаторами и организаторами выступали элитарные слои нарождающейся буржуазии и примкнувшей к ней, разделяющей ее взгляды части дворянства. Однако «техническими исполнителями», протестной массой, которая физически и свергла абсолютизм, стали крепостное крестьянство и городская ремесленная беднота.
Революции начала XX века, прежде всего Великая Октябрьская социалистическая, также имели политических организаторов и главные движущие силы. В роли первых в России выступили РСДРП(б) и союзные с ней политические партии и движения. А главной движущей силой стал индустриальный пролетариат, сменив в этом качестве крестьянство (которое рассматривалось как союзник, но ведомый организационно, идеологически и интеллектуально).
Время выбрало их
Сегодня другая ситуация. Во всех мало-мальски развитых странах классический пролетариат индустриальной эпохи значительно сократился в численности (в относительных показателях) и утратил способность быть лидером социальных преобразований. Ему на смену идут иные слои. Чтобы быть силой, способной к масштабным социальным преобразованиям, они должны отвечать определенным требованиям.
Первое из них – отсутствие значимой частной собственности. Лица, имеющие хороший уровень достатка, в абсолютном большинстве не готовы им рисковать, а значит, и неспособны на действия против существующей власти. Ведь это создает угрозу потери благополучия, утраты социального статуса, но существенного улучшения положения при изменении ситуации может и не дать. Наличие значимой частной собственности делает человека чрезвычайно уязвимым при возможных репрессиях, даже весьма ограниченного масштаба. Иная картина, если ее нет: тогда и терять нечего, зато есть надежда на лучшее в новой системе социальных отношений. В современных условиях, как и в XX веке, это в массе наемные работники, включая определенную часть среднего класса.
Во-вторых, претенденты на роль преобразующей силы должны играть ключевую роль в общественном производстве. Только в этом случае они могут обладать достаточным потенциалом влияния, чтобы осуществить значимые социальные перемены. Стопорением материального производства слой преобразователей активизирует другие классы и группы. Он способен частично парализовать и деятельность власти. А будучи, как правило, важнейшим элементом в структурах национальной безопасности, способен сорвать попытки подавить протесты силой.
Современное промышленное производство в значительной мере автоматизированно. Работающие на таком оборудовании должны обладать высоким уровнем образования, их деятельность по сути является инженерной. То есть на смену индустриальному пролетарию приходит человек умственного труда. Чистые интеллектуалы трудятся в IT-производстве. Деятельность личного состава (особенно командного) вооруженных сил, спецслужб и правоохранительных органов также фактически является интеллектуальной. Согласно современным представлениям это сфера общественного производства специфического продукта «безопасность» и производит его исключительно упомянутый личный состав.
В-третьих, логика жизнедеятельности этого слоя должна способствовать возникновению коллективистских тенденций. Ключевую роль здесь играет типология трудовых отношений. Это требование вытекает из того, что массовые действия предполагают наличие у протестного сообщества определенного организационного потенциала, способности отдельных личностей действовать согласованно с другими в соответствии с единой целью. Такие навыки чаще всего возникают в совместном труде над решением конкретной задачи.
Надо заметить, что в современном производстве мало-мальски сложной продукции участвуют крупные коллективы, деятельность которых четко согласована. Труд ученых тоже давно перестал быть уделом одиночек. Разработки осуществляются большими коллективами, часто международными «коллаборациями». В образовании, медицине также имеет место коллективный труд, не говоря уже о промышленности и сфере безопасности. Даже хакеры работают коллективно.
В-четвертых, класс социальных преобразований должен обладать интеллектуальным превосходством по отношению к другим базовым производящим слоям общества. Это связано с тем, что в протестные выступления вовлекаются широкие массы. Лидирующие позиции в этом конгломерате захватывают те слои, представители которых наиболее четко представляют ситуацию в стране, интересы протестующих, вытекающие из этого цели и задачи, ориентируются в многообразии политических группировок и выдвигаемых ими идей, умеют выбрать одну из них в качестве политического лидера, выработать оптимальные способ и форму активности.
Подходя под три предыдущих критерия, сообщество работников интеллектуальной сферы в полной мере отвечает и четвертому. В массе оно превосходит основную часть представителей сохранившегося индустриального пролетариата и крестьянства.
Им вождя недоставало
Можно констатировать, что в обществе любого мало-мальски развитого государства имеется слой населения, отвечающий перечисленным требованиям. Это интеллектуальный пролетариат. Кому-то может не понравиться такое название. Что ж, его легко поменять – ведь о терминах не спорят, а договариваются. Однако если подходить со строго научных позиций, то интеллектуальный пролетариат наиболее точно соответствует существу этого социального класса.
По степени социальной взрывоопасности интеллектуальный пролетариат существенно превосходит предшественников: индустриальный пролетариат и крестьянство. Определяется это как минимум двумя факторами. Первый из них в том, что мера эксплуатации, выражаемая через отношение созданной интеллектуальным пролетариатом прибавочной стоимости к размеру оплаты его труда, значительно превосходит таковую у индустриального пролетариата и крестьянства. Ученые, программисты, врачи, учителя, военные и прочие интеллектуальные пролетарии иногда вознаграждаются весьма щедро. Однако они хорошо понимают, что производят несопоставимо больше. Это и порождает ощущение неудовлетворенности социальным положением. Второй фактор в том, что они (по крайней мере их авангард) хорошо понимают, что в интеллектуальном отношении превосходят основную часть властной элиты. Более того, играют ключевую роль в выработке ею решений – как опосредованно (в частности через программное обеспечение АСУ), так и напрямую (через подготовку вариантов, прогнозов, сценариев для лиц, обладающих должными полномочиями). Главный вывод из этого: если индустриальному пролетариату часть управленческой элиты была нужна и после захвата власти, то интеллектуальному не требуется ни в каком качестве.Поэтому именно на него делают ставку организаторы гибридных войн. Во всяком случае об этом говорит опыт последних трех десятилетий. Но властные элиты, ведущие политики недооценивают меру опасности интеллектуального пролетариата. «Профессура ни на что не способна, кроме как на болтовню, а студенты побузят и разойдутся…» Такие фразы звучат в кулуарах достаточно часто.
Некоторое время назад по телевидению показали щуплого паренька из Гонконга, который используя интернет-технологии, организовал массовые выступления в этом особом районе. Сравнивая его внешность с брутальными лидерами революций прошлого, ведущий говорил, что все, конечно же, сделали иностранные спецслужбы. Но стоит напомнить, что социальные сети созданы такими же щуплыми юнцами и теперь оказывают мощнейшее влияние на умы молодежи во всем мире, включая Россию. Именно такие люди крушили режимы в ходе «арабской весны». Совершив переворот, они, как правило, уходили с политической арены, а порой и из жизни. Однако стране от этого не легче: враг, использовав ситуацию, свою задачу уже решил.
Отметим самое важное: столь крупные слои общества сама по себе «гражданская армия» двинуть против государства и власти неспособна. Чтобы привести их в движение, необходимы достаточно серьезные мотивы, которые могут заставить большие массы людей, в обычных условиях политически инертных, перейти к активным политическим действиям. И почти всегда это делает сам режим, ставя значительные социальные слои в положение, которое представляется им совершенно неприемлемым.
А в обществе всегда существуют группы, претендующие на захват власти и изменение политической системы. Они совершенно необязательно связаны с иностранными спецслужбами и выступают их агентами влияния, но используя ситуацию, могут оседлать (идеологически, организационно, интеллектуально) протестные настроения класса социальных преобразований и возглавить его выступления. При этом вражеские спецслужбы в свою очередь будут стремиться манипулировать такими группами вплоть до достижения (по обстоятельствам) полного контроля над ними. В свою очередь претенденты на власть задействуют все возможные ресурсы, в том числе и поддержку извне, а в дальнейшем часто избавляются от иностранной опеки. Это удается, как правило, тем группам, которые опираются на четкую и признаваемую классом социальных преобразований идеологию.
Россия вошла в глубокую конфронтацию с Западом. Ядерный потенциал дает нам гарантии от крупномасштабной войны в ее традиционном виде. Поэтому главную и единственную угрозу для нас представляет гибридная агрессия, уже развертываемая. И ставка делается именно на интеллектуальный пролетариат. Да, пока он разобщен и не осознает своих интересов. Однако желающих его консолидировать, чтобы поставить себе на службу, предостаточно, в том числе и таких, которые обладают мощным материальным и информационным ресурсом. Поэтому нашему руководству, прежде всего президенту, необходимо брать под контроль ситуацию в этом чрезвычайно важном для страны социальном слое.
Информация