Ледокол против крейсера — часть II
Переданный с «Сибирякова» сигнал о появлении вражеского боевого корабля помог сохранить во льдах пролива Вилькицкого 14 судов каравана с важными грузами. Они продолжили путь по северным морям и успешно дошли в пункты назначения. Срочное сообщение с ледокола о немецком линкоре помогло и защитникам острова Диксон. Они смогли подготовиться к обороне.
После боя с «Сибиряковым», который вряд ли добавит ему почета на флоте и тем более славы в фатерланде, Меендсен-Болькен решил взять реванш на Диксоне. Остров находится на Севморпути, в полутора километрах от арктического побережья Красноярского края. Отсюда рукой подать (по заполярным меркам) до полюса – примерно два часа лету. На острове – порт, поселок, склады снабжения, а главное – штаб морских операций в Западном секторе Арктики. Поэтому немцы, планируя высадить на остров десант из 180 автоматчиков, надеялись получить карты и другую информацию о ледовой обстановке.
Обеспокоенный тем, что его крейсер уже был ранее обнаружен, Меендсен-Болькен явно нервничал. Свое состояние на пути к Диксону он описывает в мемуарах «Схватка среди суровых льдов»: «Ледяной холод не отпускал меня. Я вспоминал Берлин, Урсулу, мой визит к ней. Именно смерть стала причиной нашего знакомства. Ее муж корветтен-капитан (капитан 2-го ранга. – Авт.) Эрих Шпайзекель лежал в гробу в огромном черном автобусе. Вместе со мной прибыли и четверо морских пехотинцев. Так она узнала, что ее муж, который был моим другом, погиб. Погиб, сраженный осколком британской бомбы, стоя на мостике эсминца. На похоронах она сидела рядом со мной, и я наблюдал, как ее пальцы вцепились в аккуратно сложенный флаг на коленях, как судорожно теребили рисунок свастики. У нее не осталось ни родителей, ни родственников, никого из семьи. Столько лет прошло... Тот взгляд. Она смотрела на гроб с Эрихом, прижимая к груди флаг...
Редчайший снимок гибели легендарного ледокола после беспримерного боя с «Адмиралом Шеером» сделан 25 августа 1942 года с борта немецкого крейсера
Прости, Гертруда! Я не мог поступить иначе! Сейчас в этом уже можно признаться. Я подошел к ней и обнял, чтобы избавить от этой страшной и смертной тоски. Она дрожала. Дрожала всю дорогу, пока я провожал ее домой. Она захотела, чтобы я сделал это. Сделал на потертом кожаном диване. Сделал грубо, расшвыряв ее платье и чулки в разные стороны по комнате. Именно воспоминания об Урсуле захлестнули меня, пока мой корабль шел к Диксону».
И словно предчувствуя то, что ожидает его и корабль у Диксона, капитан-цур-зее признается: «Я чувствовал: что-то упустил. Этот лед. Слишком много льда и слишком много холода. Я ненавижу Арктику!».
Несостоявшийся реванш
Получив предупреждение от «Сибирякова», на Диксоне стали срочно готовиться к бою: вернули на места демонтированные артиллерийские установки, эвакуировали в глубь острова жителей. Крупных сил здесь не было – портовые рабочие, группа матросов да артиллеристы. Руководил обороной Диксона полковой комиссар В. В. Бабинцев.
Были приняты меры по спасению секретных шифров, ледовых карт, журналов с результатами метео- и гидрологических наблюдений. Сотрудникам штаба – гидрологу Михаилу Сомову и синоптику Вячеславу Фролову было поручено унести эти документы в глубь берега и уничтожить в случае высадки немецкого десанта.
Сомов, известный полярный гидролог, начал плавать и летать в Арктике еще до войны. А после нее возглавил коллектив второй в истории советской дрейфующей станции «Северный полюс». Доктор географических наук, Герой Советского Союза Сомов руководил Первой советской антарктической экспедицией, дважды плавал к берегам ледового континента. Позднее, когда Михаила Михайловича спрашивали о самом памятном в его долгой арктической и антарктической биографии, он назвал 27 августа 1942 года. Тогда ему пришлось рисковать жизнью, спасая связки журналов с результатами проведенных им и его товарищами ежедневных наблюдений за погодой и ледовой обстановкой.
Обойдя Диксон с запада, немецкий крейсер обстрелял порт и радиостанцию, поджег угольный склад на острове Конус. Но тут его накрыла береговая батарея 152-мм орудий. Уже после войны в Германии писали, что в результате на «Шеере» были убитые и раненые. Так что немцам стало не до высадки десанта. Крейсеру пришлось повернуть назад. 29 августа он покинул район боя и взял курс на норвежский порт Нарвик. После этого вражеские надводные корабли у Диксона не появлялись.
Так бесславно завершился этот этап операции «Вундерланд». «Адмирал Шеер» не солоно хлебавши был вынужден уйти из советских арктических вод. В сентябре покинула их и последняя в том году немецкая подводная лодка. Разработчикам операции «Вундерланд»» не удалось сорвать арктическую навигацию.
Судьба капитана и конец «Адмирала Шеера»
В 1989-м об этих событиях был снят художественный фильм «Операция «Вундерланд» (режиссер Отар Коберидзе, киностудия «Грузия-фильм»). В фильме судно и экипаж в неравном бою погибают. Но время выиграно – два каравана успели уйти в безопасные воды. В ходе съемок киногруппе пришлось выезжать в Североморск, Архангельск, Мурманск и на Диксон. «Я лично знал Анатолия Качараву, – вспоминал Коберидзе.– Это был красивый человек, статный, с огромными глазами. В фильме он со всей своей командой погибает».
Подобное утверждается и в некоторых послевоенных книгах, публикациях о подвиге «Сибирякова». Но это не так. В ходе многочисленных допросов на борту «Шеера» никто из товарищей не выдал своего командира – у немцев в протоколах он проходил как полярник с дальней станции и под другой фамилией. Он прошел через ад немецких концлагерей, но выжил. Ранней весной 1945-го капитан ледокольного парохода «Сибиряков» старший лейтенант Качарава был освобожден из лагеря Штутгов бойцами 1-й гвардейской танковой армии, прижавшей гитлеровцев к Балтийскому морю в районе Данцига и Гдыни.
Анатолий Качарава, в недавнем прошлом капитан дальнего плавания, которого за характерную кавказскую внешность с симпатией назвали Черкесом, принял под свое начало «Сибирякова» в 1941-м. Этот ледокол в то время хорошо знали не только в Арктике, но и в стране. Корабль был выпущен британской фирмой «Гендерсон и К°» в 1909 году. В 1915-м, в разгар Первой мировой его купила Россия – для выполнения зимних перевозок в Белом море и транспортировки военных грузов из союзных стран. Свое русское название судно получило в честь золотопромышленника и исследователя Александра Сибирякова. Портом приписки стал Архангельск.
После Гражданской войны «Сибиряков» использовался как промысловое, грузовое и снабженческое судно. А прославился ледокол в 1932 году, когда впервые в истории освоения Арктики прошел за одну навигацию без зимовки весь Севморпуть. Начальником той экспедиции был уже известный исследователь Севера, будущий академик Отто Шмидт, а командовал кораблем знаменитый полярный капитан Владимир Воронин.
К принятию под командование «Сибирякова» Качарава уже в 31 год считался опытным моряком. Он прошел прекрасную практическую школу. Работая над этим материалом, я раздобыл некоторые сведения о «Сибирякове» и его капитане в Музее дальневосточного морского пароходства. Здесь Качарава получил путевку в северные моря, окончив техникум, известный позднее как Дальневосточное мореходное училище. После войны много лет водил корабли, в том числе и в Ледовитом океане. В 1967 году, когда было создано Грузинское морское пароходство, капитан дальнего плавания Анатолий Алексеевич Качарава (1910–1982) возглавил его.
Зарубежные военные историки считают, что личное мужество Качаравы можно сравнить с широко известными на Западе подвигами капитанов эсминца «Глоууорм» и вспомогательного крейсера «Джервис Бей» Джерарда Б. Рупа и Эдварда С. Ф. Фиджена. Офицеры флота Его Величества Руп и Фиджен были удостоены высшего британского военного ордена – Креста Виктории (24 награждения за всю Вторую мировую войну).
Земляк Качаравы – кинорежиссер Отар Коберидзе считал, что Анатолий Алексеевич – Герой Советского Союза. Ни тени сомнения в этом не было и у авторов и редакторов авторитетного профессионального издания – газеты «Водной транспорт». Еще бы – такой подвиг! Но в нашей некогда единой стране он был оценен скромно. Орден Красной Звезды сочли для капитана «Сибирякова» достаточной наградой. Еще одну Красную Звезду, а также ордена Ленина, Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции Качарава получил уже в мирное время. Его именем названы танкер (1984) и улица в Батуми.
Самая же загадочная фигура в этой истории – комиссар Элимелах, не покинувший свой корабль. О Зелике Абрамовиче почти не упоминается в публикациях советского времени. Наверное, из-за фамилии, а точнее – «нетипичной» национальности. Вся официальная информация об Элимелахе ограничивается справкой Центрального военно-морского архива: «Родился в 1911 году в городе Гомеле БССР. В 1933 году окончил комвуз им. Свердлова в Москве. Военного образования не имеет. На службе в ВМФ с ноября 1934-го. Проходил службу военкомом корабля ЛД-6 «Сибиряков» Беломорской военной флотилии. Погиб 25 августа 1942 года вместе с ледокольным пароходом «Сибиряков», который в Карском море при встрече с крейсером противника вступил в бой и, несмотря на героическое сопротивление, был потоплен».
Был потоплен… Как будто и не подвиг это, а нечто будничное. Между тем известный немецкий военный историк адмирал Фридрих Руге (Friedrich Ruge, 1894–1985) в фундаментальном труде «Война на море. 1939–1945» отмечал, что ледокол «мужественно и искусно» сопротивлялся…
После сражения у Диксона – самого восточного в хронике войны на Восточном фронте – германское военное командование не оставило попыток развернуть боевые действия в советских территориальных водах Северного Ледовитого океана. Годом позже немцы предприняли попытку повторить операцию «Вундерланд». Но в 1943 году обстановка в Заполярье стала совсем иной. Здесь к тому времени были сконцентрированы значительные силы советских войск, активизировали свои действия корабли и авиация Северного флота. И «Страна чудес-2» не увенчалась успехом. Все это вынудило гитлеровцев отказаться от массированных ударов с воздуха и моря по нашим военно-морским базам, аэродромам и другим важным объектам. Хотя подлодки кригсмарине все еще продолжали представлять угрозу судоходству в районе Кольского полуострова и в Карском море.
Что касается «Шеера», то в самом конце войны он получил по заслугам: 9 апреля 1945-го его потопили в Киле бомбардировщики британских королевских ВВС, применившие особо мощные бомбы Tallboy. От их взрывов корабль опрокинулся. Частично его разобрали, а крупные фрагменты корпуса «упаковали» в бетон при строительстве новых портовых сооружений. Прогуливаясь по причалам на портовой набережной Киля, мог ли я думать, что под ногами – останки «Адмирала Шеера»! Того самого тяжелого немецкого крейсера, который разбойничал 75 лет назад в наших северных широтах.
После боя с «Сибиряковым», который вряд ли добавит ему почета на флоте и тем более славы в фатерланде, Меендсен-Болькен решил взять реванш на Диксоне. Остров находится на Севморпути, в полутора километрах от арктического побережья Красноярского края. Отсюда рукой подать (по заполярным меркам) до полюса – примерно два часа лету. На острове – порт, поселок, склады снабжения, а главное – штаб морских операций в Западном секторе Арктики. Поэтому немцы, планируя высадить на остров десант из 180 автоматчиков, надеялись получить карты и другую информацию о ледовой обстановке.
Обеспокоенный тем, что его крейсер уже был ранее обнаружен, Меендсен-Болькен явно нервничал. Свое состояние на пути к Диксону он описывает в мемуарах «Схватка среди суровых льдов»: «Ледяной холод не отпускал меня. Я вспоминал Берлин, Урсулу, мой визит к ней. Именно смерть стала причиной нашего знакомства. Ее муж корветтен-капитан (капитан 2-го ранга. – Авт.) Эрих Шпайзекель лежал в гробу в огромном черном автобусе. Вместе со мной прибыли и четверо морских пехотинцев. Так она узнала, что ее муж, который был моим другом, погиб. Погиб, сраженный осколком британской бомбы, стоя на мостике эсминца. На похоронах она сидела рядом со мной, и я наблюдал, как ее пальцы вцепились в аккуратно сложенный флаг на коленях, как судорожно теребили рисунок свастики. У нее не осталось ни родителей, ни родственников, никого из семьи. Столько лет прошло... Тот взгляд. Она смотрела на гроб с Эрихом, прижимая к груди флаг...
Редчайший снимок гибели легендарного ледокола после беспримерного боя с «Адмиралом Шеером» сделан 25 августа 1942 года с борта немецкого крейсера
Прости, Гертруда! Я не мог поступить иначе! Сейчас в этом уже можно признаться. Я подошел к ней и обнял, чтобы избавить от этой страшной и смертной тоски. Она дрожала. Дрожала всю дорогу, пока я провожал ее домой. Она захотела, чтобы я сделал это. Сделал на потертом кожаном диване. Сделал грубо, расшвыряв ее платье и чулки в разные стороны по комнате. Именно воспоминания об Урсуле захлестнули меня, пока мой корабль шел к Диксону».
И словно предчувствуя то, что ожидает его и корабль у Диксона, капитан-цур-зее признается: «Я чувствовал: что-то упустил. Этот лед. Слишком много льда и слишком много холода. Я ненавижу Арктику!».
Несостоявшийся реванш
Получив предупреждение от «Сибирякова», на Диксоне стали срочно готовиться к бою: вернули на места демонтированные артиллерийские установки, эвакуировали в глубь острова жителей. Крупных сил здесь не было – портовые рабочие, группа матросов да артиллеристы. Руководил обороной Диксона полковой комиссар В. В. Бабинцев.
Были приняты меры по спасению секретных шифров, ледовых карт, журналов с результатами метео- и гидрологических наблюдений. Сотрудникам штаба – гидрологу Михаилу Сомову и синоптику Вячеславу Фролову было поручено унести эти документы в глубь берега и уничтожить в случае высадки немецкого десанта.
Сомов, известный полярный гидролог, начал плавать и летать в Арктике еще до войны. А после нее возглавил коллектив второй в истории советской дрейфующей станции «Северный полюс». Доктор географических наук, Герой Советского Союза Сомов руководил Первой советской антарктической экспедицией, дважды плавал к берегам ледового континента. Позднее, когда Михаила Михайловича спрашивали о самом памятном в его долгой арктической и антарктической биографии, он назвал 27 августа 1942 года. Тогда ему пришлось рисковать жизнью, спасая связки журналов с результатами проведенных им и его товарищами ежедневных наблюдений за погодой и ледовой обстановкой.
Обойдя Диксон с запада, немецкий крейсер обстрелял порт и радиостанцию, поджег угольный склад на острове Конус. Но тут его накрыла береговая батарея 152-мм орудий. Уже после войны в Германии писали, что в результате на «Шеере» были убитые и раненые. Так что немцам стало не до высадки десанта. Крейсеру пришлось повернуть назад. 29 августа он покинул район боя и взял курс на норвежский порт Нарвик. После этого вражеские надводные корабли у Диксона не появлялись.
Так бесславно завершился этот этап операции «Вундерланд». «Адмирал Шеер» не солоно хлебавши был вынужден уйти из советских арктических вод. В сентябре покинула их и последняя в том году немецкая подводная лодка. Разработчикам операции «Вундерланд»» не удалось сорвать арктическую навигацию.
Судьба капитана и конец «Адмирала Шеера»
В 1989-м об этих событиях был снят художественный фильм «Операция «Вундерланд» (режиссер Отар Коберидзе, киностудия «Грузия-фильм»). В фильме судно и экипаж в неравном бою погибают. Но время выиграно – два каравана успели уйти в безопасные воды. В ходе съемок киногруппе пришлось выезжать в Североморск, Архангельск, Мурманск и на Диксон. «Я лично знал Анатолия Качараву, – вспоминал Коберидзе.– Это был красивый человек, статный, с огромными глазами. В фильме он со всей своей командой погибает».
Подобное утверждается и в некоторых послевоенных книгах, публикациях о подвиге «Сибирякова». Но это не так. В ходе многочисленных допросов на борту «Шеера» никто из товарищей не выдал своего командира – у немцев в протоколах он проходил как полярник с дальней станции и под другой фамилией. Он прошел через ад немецких концлагерей, но выжил. Ранней весной 1945-го капитан ледокольного парохода «Сибиряков» старший лейтенант Качарава был освобожден из лагеря Штутгов бойцами 1-й гвардейской танковой армии, прижавшей гитлеровцев к Балтийскому морю в районе Данцига и Гдыни.
Анатолий Качарава, в недавнем прошлом капитан дальнего плавания, которого за характерную кавказскую внешность с симпатией назвали Черкесом, принял под свое начало «Сибирякова» в 1941-м. Этот ледокол в то время хорошо знали не только в Арктике, но и в стране. Корабль был выпущен британской фирмой «Гендерсон и К°» в 1909 году. В 1915-м, в разгар Первой мировой его купила Россия – для выполнения зимних перевозок в Белом море и транспортировки военных грузов из союзных стран. Свое русское название судно получило в честь золотопромышленника и исследователя Александра Сибирякова. Портом приписки стал Архангельск.
После Гражданской войны «Сибиряков» использовался как промысловое, грузовое и снабженческое судно. А прославился ледокол в 1932 году, когда впервые в истории освоения Арктики прошел за одну навигацию без зимовки весь Севморпуть. Начальником той экспедиции был уже известный исследователь Севера, будущий академик Отто Шмидт, а командовал кораблем знаменитый полярный капитан Владимир Воронин.
К принятию под командование «Сибирякова» Качарава уже в 31 год считался опытным моряком. Он прошел прекрасную практическую школу. Работая над этим материалом, я раздобыл некоторые сведения о «Сибирякове» и его капитане в Музее дальневосточного морского пароходства. Здесь Качарава получил путевку в северные моря, окончив техникум, известный позднее как Дальневосточное мореходное училище. После войны много лет водил корабли, в том числе и в Ледовитом океане. В 1967 году, когда было создано Грузинское морское пароходство, капитан дальнего плавания Анатолий Алексеевич Качарава (1910–1982) возглавил его.
Зарубежные военные историки считают, что личное мужество Качаравы можно сравнить с широко известными на Западе подвигами капитанов эсминца «Глоууорм» и вспомогательного крейсера «Джервис Бей» Джерарда Б. Рупа и Эдварда С. Ф. Фиджена. Офицеры флота Его Величества Руп и Фиджен были удостоены высшего британского военного ордена – Креста Виктории (24 награждения за всю Вторую мировую войну).
Земляк Качаравы – кинорежиссер Отар Коберидзе считал, что Анатолий Алексеевич – Герой Советского Союза. Ни тени сомнения в этом не было и у авторов и редакторов авторитетного профессионального издания – газеты «Водной транспорт». Еще бы – такой подвиг! Но в нашей некогда единой стране он был оценен скромно. Орден Красной Звезды сочли для капитана «Сибирякова» достаточной наградой. Еще одну Красную Звезду, а также ордена Ленина, Трудового Красного Знамени и Октябрьской Революции Качарава получил уже в мирное время. Его именем названы танкер (1984) и улица в Батуми.
Самая же загадочная фигура в этой истории – комиссар Элимелах, не покинувший свой корабль. О Зелике Абрамовиче почти не упоминается в публикациях советского времени. Наверное, из-за фамилии, а точнее – «нетипичной» национальности. Вся официальная информация об Элимелахе ограничивается справкой Центрального военно-морского архива: «Родился в 1911 году в городе Гомеле БССР. В 1933 году окончил комвуз им. Свердлова в Москве. Военного образования не имеет. На службе в ВМФ с ноября 1934-го. Проходил службу военкомом корабля ЛД-6 «Сибиряков» Беломорской военной флотилии. Погиб 25 августа 1942 года вместе с ледокольным пароходом «Сибиряков», который в Карском море при встрече с крейсером противника вступил в бой и, несмотря на героическое сопротивление, был потоплен».
Был потоплен… Как будто и не подвиг это, а нечто будничное. Между тем известный немецкий военный историк адмирал Фридрих Руге (Friedrich Ruge, 1894–1985) в фундаментальном труде «Война на море. 1939–1945» отмечал, что ледокол «мужественно и искусно» сопротивлялся…
После сражения у Диксона – самого восточного в хронике войны на Восточном фронте – германское военное командование не оставило попыток развернуть боевые действия в советских территориальных водах Северного Ледовитого океана. Годом позже немцы предприняли попытку повторить операцию «Вундерланд». Но в 1943 году обстановка в Заполярье стала совсем иной. Здесь к тому времени были сконцентрированы значительные силы советских войск, активизировали свои действия корабли и авиация Северного флота. И «Страна чудес-2» не увенчалась успехом. Все это вынудило гитлеровцев отказаться от массированных ударов с воздуха и моря по нашим военно-морским базам, аэродромам и другим важным объектам. Хотя подлодки кригсмарине все еще продолжали представлять угрозу судоходству в районе Кольского полуострова и в Карском море.
Что касается «Шеера», то в самом конце войны он получил по заслугам: 9 апреля 1945-го его потопили в Киле бомбардировщики британских королевских ВВС, применившие особо мощные бомбы Tallboy. От их взрывов корабль опрокинулся. Частично его разобрали, а крупные фрагменты корпуса «упаковали» в бетон при строительстве новых портовых сооружений. Прогуливаясь по причалам на портовой набережной Киля, мог ли я думать, что под ногами – останки «Адмирала Шеера»! Того самого тяжелого немецкого крейсера, который разбойничал 75 лет назад в наших северных широтах.
Информация