Ключ к Проливам. Ч. 3
Вопрос о Бургасе как о промежуточной базе Черноморского флота встал в марте 1915 г.
В секретном докладе, направленном в Ставку командующим Черноморским флотом, рассматривался вопрос о болгарском г. Бургас. Доказывалось, что именно Бургас оптимален в качестве промежуточной базы Черноморского флота в период проведения Босфорской операции. Была сформирована структура предстоящей операции, изложена технология реализации последней.
Но конфликт с Болгарией был нежелателен, и МИД советовал морякам занять в качестве промежуточной базы Эрегли, Зунгулдак или Инаду. Тогда 4-го марта адмирал А. А. Эбергард резонно заметил, что как занимать Бургас - дело правительства, которое решает – нарушать ли болгарский нейтралитет. Но для флота, подчеркивал адмирал, лучше Бургаса базы не найдешь.
В Записке С. Д. Сазонова Императору от 5 марта отразилась безнадежность российской позиции применительно к Болгарии. Просьба к болгарам о согласии на использование Бургаса затруднительна - достоинство России не позволяет получить от Болгарии, под предлогом необходимости придерживаться нейтралитета, уклончивого (и тем более отрицательного) ответа. А захват Бургаса силой связан с серьезными последствиями – болгары воспримут это как посягательство на свою независимость.
Т. о., бургасский вопрос закрывался, и военным сообщалось, что предпочтительнее, чтоб корабли А. А. Эбергарда нашли возможным загружаться углем в анатолийских портах.
Ставка запросила МИД - какой срок для стоянки в нейтральных болгарских портах допускается правилами нейтралитета для военных кораблей воюющих стран. Выражалась надежда, что удастся добиться от болгар продления данного срока (2-я Гаагская конференция 1907 г. устанавливала 24-часовой срок).
Главковерх сообщал министру, что если невозможно использовать Бургас как базу для флота, необходимо хотя бы обеспечить погрузки топлива - что возможно в рамках международного права (24-часовой срок стоянки в нейтральных портах кораблей воюющих стран). Отмечалось, что Россия воспользуется этим правом и рассчитывает на корректное отношение со стороны болгар. А отговорки, ссылки на наличие минных заграждений и отсутствие лоцманов при вводе судов в порт будут расценены как недружественный акт.
Великий князь подчеркивал, что использование Бургаса имеет для Босфорской операции решающее значение. И вопрос имел продолжение.
19 марта (т. е. на следующий день после неудачи союзного флота в Дарданеллах) начальник Штаба Ставки Н. Н. Янушкевич обратился к С. Д. Сазонову, вновь предлагая поставить вопрос о Бургасе. А. А. Эбергард сообщал о невозможности провести Босфорскую операцию при отсутствии базирования на Бургас.
Император признал желательным поставить перед союзниками вопрос о том, что т. к. англо-французы признают необходимым содействие им в деле овладения Проливами, как они посмотрят на занятие русскими Бургаса в качестве промежуточной базы флота и десанта - причем даже вопреки согласию болгар (но без вооруженного столкновения с Болгарией). Император требовал действовать в согласии с союзниками, и в кратчайшие сроки выяснить их точку зрения по данному вопросу.
Как и следовало ожидать, Э. Грэй считал занятие Бургаса без болгарского согласия (особенно после 18 марта) политической ошибкой - поручив Д. Бьюкенену повторить русскому МИДу возражения Англии в письменной форме.
Вопрос был закрыт.
Ни в Англии, ни в России не понимали значения для Болгарии этих недель – вначале успешных, а затем пагубных для Дарданелльской операции. Вместе с тем русская контрразведка информировала о любопытном документе от 27-го марта, в котором болгарское правительство сообщало, что не будет оказывать Антанте даже такой помощи, которую греки оказывают Франции и Англии. Дипломатия Антанты просмотрела тот факт, что чаша весов болгарской политики склонялась на сторону Германского блока.
В Англии же усилилось убеждение в том, что после провала 18-го марта, Дарданелльская операция без содействия Болгарии обречена на неудачу.
3 апреля английский военный агент заявил диппредставителям Антанты в Афинах, что высадка десанта наиболее перспективна в болгарском Дедеагаче - позволяя избежать высадки на укрепленном Галлиполийском полуострове.
9 апреля Э. Грей сообщил Д. Бьюкенену, что нейтралитет Болгарии решено сохранять.
Т. о. вопрос о занятии 2-х болгарских портов – Бургаса и Дедеагача - связывался с доброй волей Болгарии. Это при том, что Николай II 14-го апреля констатировал, что Бургас необходим в качестве последнего этапа на пути к Босфору.
Т. о., русская политика в марте – апреле 1915 г. применительно к грекам и к болгарам стремилась максимально использовать потенциал балканских стран, и в то же время спасти Проливы и Константинополь от захвата балканскими соседями, являвшимися орудием в руках англичан, стремившихся к интернационализации Проливов.
А затем борьба за балканских союзников проходила под воздействием двух крупнейших стратегических событий: неудачи англо-французов овладеть Галлиполийским полуостровом в апреле – мае 1915 г. и успехов австро-германских войск в Прибалтике и Галиции.
27 апреля началось наступление германцев в Курляндии. А Горлицкий прорыв отбросил русских к р. Сан, привел к оставлению (к 6 - 9 мая) северной Венгрии. 11-го мая началось отступление русских войск из Галиции, 3-го июня пал русский Перемышль, а 9-го июня - Львов.
Неудача апрельского наступления союзников в Галлиполи вызвала 14-го мая острый правительственный кризис в Лондоне – через неделю он привел к кардинальной реорганизации кабинета Г. Асквита (У. Черчилль, на которого возлагали главную ответственность за Дарданелльскую операцию, потерял должность первого лорда Адмиралтейства).
Эти процессы произвели в рядах колеблющихся нейтралов большое впечатление.
Момент был упущен, но прекращать Дарданелльскую операцию британцы посчитали невозможным: это подрывало престиж союзников на Ближнем Востоке в частности, и в мусульманском мире в целом. Т. к. усиление десантного корпуса союзников воинскими контингентами приобретало важнейшее значение - соответственно возрастала важность участия в деле Болгарии (на Россию временно рассчитывать было нельзя, а участие войск Греции было чревато переходом болгар на сторону противника).
В то же время было крайне нежелательно оттолкнуть и греков (несмотря на подозрения по поводу германофильства короля Константина, и информацию о старании греческого Генерального штаба склонить сербов к совместному наступлению на Болгарию - как только последняя приступит к мобилизации). С. Д. Сазонов согласился с предложением Э. Грэя довести до греков отрицательное отношение обеих держав на любое выступление греческого правительства, способное вызвать недоразумения с Болгарией.
Греческий ответ 5 мая был, как обычно, уклончивым: Греции раньше, чем будет принято решение, нужно убедиться в том, что неприкосновенность греческих территорий будет гарантирована, а территориальные приобретения в Малой Азии после войны будет примерно соответствовать тому, на что в свое время рассчитывал Э. Венизелос.
10-го мая король Константин поручил принцу Георгию увидеться с президентом Франции Р. Пуанкарэ, получив от последнего необходимые гарантии. Вразумительный ответ союзников отсутствовал, и 13-го мая Греция объявила Антанте, что отказывается от вступления в войну, сохраняя дружественный нейтралитет.
Болгары, после высадки 27-го апреля союзного десанта в Галлиполи, по своей инициативе начали переговоры с Антантой. 4-го мая произошел разговор между английским военным атташе в Болгарии и болгарским военным министром. Последний считал, что его нации необходимо предоставить перспективный объект борьбы - получить гарантии окончательного решения македонского вопроса. Болгарам были нужны гарантии союзников относительно линий 1912 г. в Македонии, Энос - Мидия во Фракии и части Добруджи.
Т. о. союзники вновь столкнулись с территориальными требованиями болгар, проблематичность реализации которых С. Д. Сазонов признал еще в августе 1914 г.
Э. Грэй относительно судьбы спорных македонских территорий заявил, что вопрос подлежит обсуждению союзников, также как и вопрос о гарантиях Болгарии от нападения греков и румын.
19-го мая Э. Грэй передал С. Д. Сазонову телеграмму от болгар. Последние настаивали на желательности, в обмен на свое сотрудничество с союзниками против турок, немедленной оккупации и владения Фракией - до Энос - Мидия. Также союзники должны гарантировать (по окончании войны) Болгарии часть Македонии и линию Эгри – Паланка – Сопот - Охрида (с г. Эгри-Паланка). С. Д. Сазонов принял позиции этой программы.
Но переговоры Антанты и Болгарии стали известны сербам и грекам.
Сербы 28-го мая известили Антанту об отрицательном отношении к предложениям – имея в виду уступку Сербии македонских территорий ради Болгарии.
Греки пошли еще дальше, заявив Антанте протест - об ограблении, изувечении страны и оскорблении прав греков.
И неудивительно, что выступление 29-го мая представителей Антанты в Софии было безрезультатным.
Встреча британских и французских министров в начале июля в Кале имела в качестве вывода замечание о том, что реальнее побудить вступить в войну Румынию, нежели Болгарию. На скептицизм союзников по отношению к болгарам повлиял сербо-греческий демарш.
Затягивание Дарданелльской операции и маловероятность позитивного исхода переговоров с Болгарией увеличили ценность выступления Греции – особенно с новым приходом во власть Э. Венизелоса.
Но вскоре вновь произошел разворот в сторону болгар. Последним за немедленное вступление в борьбу с Турцией были предложены следующие территории: 1) часть «бесспорной» зоны Македонии (остальная часть этой зоны и «спорная» зона – предмет обсуждения во время заключения мира), 2) Фракия до линии Энос - Мидия и 3) Серес. Англичане предлагали и Кавалу – при отказе болгар от Кастории, Салоник и Водены.
Эти бесконечные торги вызывали в Петрограде все больше недоверия, а лидерство Англии в болгарском переговорном процессе и нажим, предлагаемый британцами прежде всего на сербов и лишь затем на греков, раздражали Россию. Когда 28 июля Георг V обратился к Николаю II с личной телеграммой, настаивая ради сотрудничества с Болгарией (как важной гарантии успеха Дарданелльской операции) на согласие с предложенными шагами, и предлагая написать соответствующее письмо престолонаследнику Сербии, через 2 дня в ответной телеграмме Николай II, признавая необходимость участия Болгарии в операции, выражал сомнение, что его письмо Александру «имело бы результат». Письмо (не на имя принца Александра, а королю Петру) было отправлено позднее – 10. 08. 1915 г. И начался длительный переговорный процесс с Сербией.
Следующая попытка союзного десанта овладеть Галлиполийским полуостровом, начавшаяся 6 августа, принесла очередное поражение. Кровавые бои 6 - 10, 15 - 16 и 21 августа решили судьбу Дарданелльско-Галлиполийской операции.
А 6 сентября в Плессе заключается союзный договор между Болгарией, Германией и Австрией. 15 сентября Антанта сделала еще одну, в данных условиях нелепую, попытку привлечь болгар на свою сторону.
Мобилизация в Болгарии была объявлена 21 сентября, а 4-го октября страна вступила в войну на стороне Германского блока.
Рухнули последние надежды Антанты и на выступление Греции - несмотря на тот факт, что Э. Венизелос 3-го августа вновь возглавил правительство. Отношение последнего к уступкам Болгарии также оказалось враждебным. Более того, узнав об условном согласии сербов на уступки, предлагаемые Антантой, 31-го августа Э. Венизелос опротестовал сербское решение как противоречащее греко-сербскому союзу - нарушающее территориальное равновесие на Балканах и подрывающее взаимные гарантии владений.
Взволнованные перспективой балканского удара австро-германо-болгарских войск, представители Антанты вновь зондировали почву применительно к позиции Греции. И выяснили, что отказ Греции от нейтралитета возможен при создании оборонительного союза Греции, Румынии и Сербии, направленного против Болгарии.
В конечном итоге, союзники провели высадку войск в Салониках, а 2-го октября начался новый правительственный кризис в Греции. Э. Венизелос ушел в отставку, и новое правительство известило Антанту о нейтралитете Греции.
Т. о., раскачивание балканского маятника Болгария-Греция принесло союзникам лишь дискредитацию Антанты в регионе и потерю драгоценного времени. При том что противоречия и взаимные претензии между Грецией и Болгарией непреодолимыми не были – не хватило политической воли и дальновидности для их преодоления. Важнейшим фактором стало и отсутствие согласованности усилий союзников.
Грубые внешнеполитические просчеты и неудача Антанты у Дарданелл, а также успехи германцев в Польше привели к выступлению Болгарии на стороне Германского блока – и этот факт уничтожал надежду на победу союзников в Галлиполи (турецкие войска могли быть усилены болгарскими).
Была сформирована и единая ось держав Германского блока – что в частности сказалось в деле снабжения Турции. Иллюстрацией является, например, ситуация с поставкой самолетов для турецкой армии – она была решена после вступления Болгарии в войну на стороне Германского блока. Было восстановлено прямое железнодорожное сообщение с Германией. В Турцию двинулись германские самолеты и пилоты, количество гидроавиационных станций на Балканах значительно возросло: помимо гидроавиационной станции в Канаке (Дарданеллы), появились станции в Каваке (близ Босфора), Ксанти (Средиземное море), Цупулдаг (Черное море), Варна (Болгария) и, после захвата Румынии - Дуинжи и Констанца. Самолеты проводили стратегическую разведку и охраняли боевые корабли – прежде всего «Гебен» и «Бреслау».
Дарданелльско-Галлиполийская операция провалилась, а Россия была отрезана от союзников. Участник операции германский офицер В. Мюллер отмечал, что германские офицеры в Галлиполи утверждали, что британцы подвели русских – ибо главный смысл кампании в Проливах заключался в обеспечении морских коммуникаций, посредством которых было возможно оказывать материальную помощь усилиям России.
Более того, А. Мурхед, например, считает [Мурхед А. Борьба за Дарданеллы. М., 2004.], что при успешном проведении операции и предотвращению блокады России, присутствовал шанс предотвратить в нашей стране социальные потрясения 1917 г.
Со стратегической точки зрения вступление в борьбу с Турцией любой державы из двойки Греция - Болгария было ключом, отмыкавшим Проливы для Антанты. А при политическом мастерстве дипломатов и глав государств и оба данных государства могли вступить в мировую войну в нужный момент и в нужном месте. Но близоруким политикам Антанты не удалось склонить на свою сторону никого – более того, болгары выступили на стороне Германского блока, что способствовало разгрому Сербии и Черногории, серьезно затруднив осуществление Дарданелльско-Галлиполийской операции и, в конечном итоге, способствуя ее бесславному и скорейшему завершению.
Источники
1. Константинополь и Проливы по секретным документам б. Министерства иностранных дел. М., 1926.
2. Сборник договоров России с другими государствами 1856 – 1917. М. – Л., 1952.
3. Бубнов А. Д. В царской Ставке. М., 2008.
4. Лукин В. К. Заметки о боевой деятельности Черноморского флота в период 1914 – 1918 гг. Спб., 2008.
5. Мюллер В. Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала. М., 1974.
Литература
1. Вильсон Х. Линкоры в бою 1914—1918 гг. М., 2002.
2. Керсновский А. А. Мировая война (краткий очерк). Упущенные возможности. Белград, 1939.
3. Коленковский А. И. Дарданелльская операция. М.-Л., 1930.
4. Мурхед А. Борьба за Дарданеллы. М., 2004.
В секретном докладе, направленном в Ставку командующим Черноморским флотом, рассматривался вопрос о болгарском г. Бургас. Доказывалось, что именно Бургас оптимален в качестве промежуточной базы Черноморского флота в период проведения Босфорской операции. Была сформирована структура предстоящей операции, изложена технология реализации последней.
Но конфликт с Болгарией был нежелателен, и МИД советовал морякам занять в качестве промежуточной базы Эрегли, Зунгулдак или Инаду. Тогда 4-го марта адмирал А. А. Эбергард резонно заметил, что как занимать Бургас - дело правительства, которое решает – нарушать ли болгарский нейтралитет. Но для флота, подчеркивал адмирал, лучше Бургаса базы не найдешь.
В Записке С. Д. Сазонова Императору от 5 марта отразилась безнадежность российской позиции применительно к Болгарии. Просьба к болгарам о согласии на использование Бургаса затруднительна - достоинство России не позволяет получить от Болгарии, под предлогом необходимости придерживаться нейтралитета, уклончивого (и тем более отрицательного) ответа. А захват Бургаса силой связан с серьезными последствиями – болгары воспримут это как посягательство на свою независимость.
Т. о., бургасский вопрос закрывался, и военным сообщалось, что предпочтительнее, чтоб корабли А. А. Эбергарда нашли возможным загружаться углем в анатолийских портах.
Ставка запросила МИД - какой срок для стоянки в нейтральных болгарских портах допускается правилами нейтралитета для военных кораблей воюющих стран. Выражалась надежда, что удастся добиться от болгар продления данного срока (2-я Гаагская конференция 1907 г. устанавливала 24-часовой срок).
Главковерх сообщал министру, что если невозможно использовать Бургас как базу для флота, необходимо хотя бы обеспечить погрузки топлива - что возможно в рамках международного права (24-часовой срок стоянки в нейтральных портах кораблей воюющих стран). Отмечалось, что Россия воспользуется этим правом и рассчитывает на корректное отношение со стороны болгар. А отговорки, ссылки на наличие минных заграждений и отсутствие лоцманов при вводе судов в порт будут расценены как недружественный акт.
Великий князь подчеркивал, что использование Бургаса имеет для Босфорской операции решающее значение. И вопрос имел продолжение.
19 марта (т. е. на следующий день после неудачи союзного флота в Дарданеллах) начальник Штаба Ставки Н. Н. Янушкевич обратился к С. Д. Сазонову, вновь предлагая поставить вопрос о Бургасе. А. А. Эбергард сообщал о невозможности провести Босфорскую операцию при отсутствии базирования на Бургас.
Император признал желательным поставить перед союзниками вопрос о том, что т. к. англо-французы признают необходимым содействие им в деле овладения Проливами, как они посмотрят на занятие русскими Бургаса в качестве промежуточной базы флота и десанта - причем даже вопреки согласию болгар (но без вооруженного столкновения с Болгарией). Император требовал действовать в согласии с союзниками, и в кратчайшие сроки выяснить их точку зрения по данному вопросу.
Как и следовало ожидать, Э. Грэй считал занятие Бургаса без болгарского согласия (особенно после 18 марта) политической ошибкой - поручив Д. Бьюкенену повторить русскому МИДу возражения Англии в письменной форме.
Вопрос был закрыт.
Ни в Англии, ни в России не понимали значения для Болгарии этих недель – вначале успешных, а затем пагубных для Дарданелльской операции. Вместе с тем русская контрразведка информировала о любопытном документе от 27-го марта, в котором болгарское правительство сообщало, что не будет оказывать Антанте даже такой помощи, которую греки оказывают Франции и Англии. Дипломатия Антанты просмотрела тот факт, что чаша весов болгарской политики склонялась на сторону Германского блока.
В Англии же усилилось убеждение в том, что после провала 18-го марта, Дарданелльская операция без содействия Болгарии обречена на неудачу.
3 апреля английский военный агент заявил диппредставителям Антанты в Афинах, что высадка десанта наиболее перспективна в болгарском Дедеагаче - позволяя избежать высадки на укрепленном Галлиполийском полуострове.
9 апреля Э. Грей сообщил Д. Бьюкенену, что нейтралитет Болгарии решено сохранять.
Т. о. вопрос о занятии 2-х болгарских портов – Бургаса и Дедеагача - связывался с доброй волей Болгарии. Это при том, что Николай II 14-го апреля констатировал, что Бургас необходим в качестве последнего этапа на пути к Босфору.
Т. о., русская политика в марте – апреле 1915 г. применительно к грекам и к болгарам стремилась максимально использовать потенциал балканских стран, и в то же время спасти Проливы и Константинополь от захвата балканскими соседями, являвшимися орудием в руках англичан, стремившихся к интернационализации Проливов.
А затем борьба за балканских союзников проходила под воздействием двух крупнейших стратегических событий: неудачи англо-французов овладеть Галлиполийским полуостровом в апреле – мае 1915 г. и успехов австро-германских войск в Прибалтике и Галиции.
27 апреля началось наступление германцев в Курляндии. А Горлицкий прорыв отбросил русских к р. Сан, привел к оставлению (к 6 - 9 мая) северной Венгрии. 11-го мая началось отступление русских войск из Галиции, 3-го июня пал русский Перемышль, а 9-го июня - Львов.
Неудача апрельского наступления союзников в Галлиполи вызвала 14-го мая острый правительственный кризис в Лондоне – через неделю он привел к кардинальной реорганизации кабинета Г. Асквита (У. Черчилль, на которого возлагали главную ответственность за Дарданелльскую операцию, потерял должность первого лорда Адмиралтейства).
Эти процессы произвели в рядах колеблющихся нейтралов большое впечатление.
Момент был упущен, но прекращать Дарданелльскую операцию британцы посчитали невозможным: это подрывало престиж союзников на Ближнем Востоке в частности, и в мусульманском мире в целом. Т. к. усиление десантного корпуса союзников воинскими контингентами приобретало важнейшее значение - соответственно возрастала важность участия в деле Болгарии (на Россию временно рассчитывать было нельзя, а участие войск Греции было чревато переходом болгар на сторону противника).
В то же время было крайне нежелательно оттолкнуть и греков (несмотря на подозрения по поводу германофильства короля Константина, и информацию о старании греческого Генерального штаба склонить сербов к совместному наступлению на Болгарию - как только последняя приступит к мобилизации). С. Д. Сазонов согласился с предложением Э. Грэя довести до греков отрицательное отношение обеих держав на любое выступление греческого правительства, способное вызвать недоразумения с Болгарией.
Греческий ответ 5 мая был, как обычно, уклончивым: Греции раньше, чем будет принято решение, нужно убедиться в том, что неприкосновенность греческих территорий будет гарантирована, а территориальные приобретения в Малой Азии после войны будет примерно соответствовать тому, на что в свое время рассчитывал Э. Венизелос.
10-го мая король Константин поручил принцу Георгию увидеться с президентом Франции Р. Пуанкарэ, получив от последнего необходимые гарантии. Вразумительный ответ союзников отсутствовал, и 13-го мая Греция объявила Антанте, что отказывается от вступления в войну, сохраняя дружественный нейтралитет.
Болгары, после высадки 27-го апреля союзного десанта в Галлиполи, по своей инициативе начали переговоры с Антантой. 4-го мая произошел разговор между английским военным атташе в Болгарии и болгарским военным министром. Последний считал, что его нации необходимо предоставить перспективный объект борьбы - получить гарантии окончательного решения македонского вопроса. Болгарам были нужны гарантии союзников относительно линий 1912 г. в Македонии, Энос - Мидия во Фракии и части Добруджи.
Т. о. союзники вновь столкнулись с территориальными требованиями болгар, проблематичность реализации которых С. Д. Сазонов признал еще в августе 1914 г.
Э. Грэй относительно судьбы спорных македонских территорий заявил, что вопрос подлежит обсуждению союзников, также как и вопрос о гарантиях Болгарии от нападения греков и румын.
19-го мая Э. Грэй передал С. Д. Сазонову телеграмму от болгар. Последние настаивали на желательности, в обмен на свое сотрудничество с союзниками против турок, немедленной оккупации и владения Фракией - до Энос - Мидия. Также союзники должны гарантировать (по окончании войны) Болгарии часть Македонии и линию Эгри – Паланка – Сопот - Охрида (с г. Эгри-Паланка). С. Д. Сазонов принял позиции этой программы.
Но переговоры Антанты и Болгарии стали известны сербам и грекам.
Сербы 28-го мая известили Антанту об отрицательном отношении к предложениям – имея в виду уступку Сербии македонских территорий ради Болгарии.
Греки пошли еще дальше, заявив Антанте протест - об ограблении, изувечении страны и оскорблении прав греков.
И неудивительно, что выступление 29-го мая представителей Антанты в Софии было безрезультатным.
Встреча британских и французских министров в начале июля в Кале имела в качестве вывода замечание о том, что реальнее побудить вступить в войну Румынию, нежели Болгарию. На скептицизм союзников по отношению к болгарам повлиял сербо-греческий демарш.
Затягивание Дарданелльской операции и маловероятность позитивного исхода переговоров с Болгарией увеличили ценность выступления Греции – особенно с новым приходом во власть Э. Венизелоса.
Но вскоре вновь произошел разворот в сторону болгар. Последним за немедленное вступление в борьбу с Турцией были предложены следующие территории: 1) часть «бесспорной» зоны Македонии (остальная часть этой зоны и «спорная» зона – предмет обсуждения во время заключения мира), 2) Фракия до линии Энос - Мидия и 3) Серес. Англичане предлагали и Кавалу – при отказе болгар от Кастории, Салоник и Водены.
Эти бесконечные торги вызывали в Петрограде все больше недоверия, а лидерство Англии в болгарском переговорном процессе и нажим, предлагаемый британцами прежде всего на сербов и лишь затем на греков, раздражали Россию. Когда 28 июля Георг V обратился к Николаю II с личной телеграммой, настаивая ради сотрудничества с Болгарией (как важной гарантии успеха Дарданелльской операции) на согласие с предложенными шагами, и предлагая написать соответствующее письмо престолонаследнику Сербии, через 2 дня в ответной телеграмме Николай II, признавая необходимость участия Болгарии в операции, выражал сомнение, что его письмо Александру «имело бы результат». Письмо (не на имя принца Александра, а королю Петру) было отправлено позднее – 10. 08. 1915 г. И начался длительный переговорный процесс с Сербией.
Следующая попытка союзного десанта овладеть Галлиполийским полуостровом, начавшаяся 6 августа, принесла очередное поражение. Кровавые бои 6 - 10, 15 - 16 и 21 августа решили судьбу Дарданелльско-Галлиполийской операции.
А 6 сентября в Плессе заключается союзный договор между Болгарией, Германией и Австрией. 15 сентября Антанта сделала еще одну, в данных условиях нелепую, попытку привлечь болгар на свою сторону.
Мобилизация в Болгарии была объявлена 21 сентября, а 4-го октября страна вступила в войну на стороне Германского блока.
Рухнули последние надежды Антанты и на выступление Греции - несмотря на тот факт, что Э. Венизелос 3-го августа вновь возглавил правительство. Отношение последнего к уступкам Болгарии также оказалось враждебным. Более того, узнав об условном согласии сербов на уступки, предлагаемые Антантой, 31-го августа Э. Венизелос опротестовал сербское решение как противоречащее греко-сербскому союзу - нарушающее территориальное равновесие на Балканах и подрывающее взаимные гарантии владений.
Взволнованные перспективой балканского удара австро-германо-болгарских войск, представители Антанты вновь зондировали почву применительно к позиции Греции. И выяснили, что отказ Греции от нейтралитета возможен при создании оборонительного союза Греции, Румынии и Сербии, направленного против Болгарии.
В конечном итоге, союзники провели высадку войск в Салониках, а 2-го октября начался новый правительственный кризис в Греции. Э. Венизелос ушел в отставку, и новое правительство известило Антанту о нейтралитете Греции.
Т. о., раскачивание балканского маятника Болгария-Греция принесло союзникам лишь дискредитацию Антанты в регионе и потерю драгоценного времени. При том что противоречия и взаимные претензии между Грецией и Болгарией непреодолимыми не были – не хватило политической воли и дальновидности для их преодоления. Важнейшим фактором стало и отсутствие согласованности усилий союзников.
Грубые внешнеполитические просчеты и неудача Антанты у Дарданелл, а также успехи германцев в Польше привели к выступлению Болгарии на стороне Германского блока – и этот факт уничтожал надежду на победу союзников в Галлиполи (турецкие войска могли быть усилены болгарскими).
Была сформирована и единая ось держав Германского блока – что в частности сказалось в деле снабжения Турции. Иллюстрацией является, например, ситуация с поставкой самолетов для турецкой армии – она была решена после вступления Болгарии в войну на стороне Германского блока. Было восстановлено прямое железнодорожное сообщение с Германией. В Турцию двинулись германские самолеты и пилоты, количество гидроавиационных станций на Балканах значительно возросло: помимо гидроавиационной станции в Канаке (Дарданеллы), появились станции в Каваке (близ Босфора), Ксанти (Средиземное море), Цупулдаг (Черное море), Варна (Болгария) и, после захвата Румынии - Дуинжи и Констанца. Самолеты проводили стратегическую разведку и охраняли боевые корабли – прежде всего «Гебен» и «Бреслау».
Дарданелльско-Галлиполийская операция провалилась, а Россия была отрезана от союзников. Участник операции германский офицер В. Мюллер отмечал, что германские офицеры в Галлиполи утверждали, что британцы подвели русских – ибо главный смысл кампании в Проливах заключался в обеспечении морских коммуникаций, посредством которых было возможно оказывать материальную помощь усилиям России.
Более того, А. Мурхед, например, считает [Мурхед А. Борьба за Дарданеллы. М., 2004.], что при успешном проведении операции и предотвращению блокады России, присутствовал шанс предотвратить в нашей стране социальные потрясения 1917 г.
Со стратегической точки зрения вступление в борьбу с Турцией любой державы из двойки Греция - Болгария было ключом, отмыкавшим Проливы для Антанты. А при политическом мастерстве дипломатов и глав государств и оба данных государства могли вступить в мировую войну в нужный момент и в нужном месте. Но близоруким политикам Антанты не удалось склонить на свою сторону никого – более того, болгары выступили на стороне Германского блока, что способствовало разгрому Сербии и Черногории, серьезно затруднив осуществление Дарданелльско-Галлиполийской операции и, в конечном итоге, способствуя ее бесславному и скорейшему завершению.
Источники
1. Константинополь и Проливы по секретным документам б. Министерства иностранных дел. М., 1926.
2. Сборник договоров России с другими государствами 1856 – 1917. М. – Л., 1952.
3. Бубнов А. Д. В царской Ставке. М., 2008.
4. Лукин В. К. Заметки о боевой деятельности Черноморского флота в период 1914 – 1918 гг. Спб., 2008.
5. Мюллер В. Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала. М., 1974.
Литература
1. Вильсон Х. Линкоры в бою 1914—1918 гг. М., 2002.
2. Керсновский А. А. Мировая война (краткий очерк). Упущенные возможности. Белград, 1939.
3. Коленковский А. И. Дарданелльская операция. М.-Л., 1930.
4. Мурхед А. Борьба за Дарданеллы. М., 2004.
Информация