Российские аристократы против императора Павла I. «Заговор облагодетельствованных»
Памятник Павлу I во дворе Михайловского замка
Как мы помним из предыдущей статьи, за несколько лет своего правления Павел I успел сделать много хорошего для государства и абсолютного большинства своих подданных, но при этом восстановил против себя узкий слой дворян-крепостников. Особенно недовольны были развращённые офицеры гвардейских полков Петербурга, которые вдруг осознали, что в их обязанности входят не только игра в карты, танцы на балах и кутежи в кабаках с цыганами. Надо ещё и регулярно появляться в казармах и, о ужас, одеваться по уставу, учиться ходить строем и обращаться с табельным оружием. Этих вполне разумных требований было вполне достаточно, чтобы объявить императора сумасшедшим.
С другой стороны, Павел I посмел позволить себе самостоятельную внешнюю политику и бросить вызов англичанам, которые оскорбили его, отказавшись вернуть принадлежавшую ему на законных основаниях Мальту. А желавшие вести «европейский образ жизни» русские аристократы целиком зависели от покупавших у них зерно англичан. Нет валютных поступлений из Британии – нет возможности тратить деньги в европейских столицах, покупать предметы роскоши, обставлять особняки импортной мебелью, платить зарплату французским поварам, итальянским музыкантам, немецким управляющим имениями, брать на содержание иностранных актрис, балерин и певичек. Такими образом, у российских дворян и английских банкиров и лордов появились общие интересы. Мы помним, что сестра последнего фаворита Екатерины II Платона Зубова Ольга, более известная под фамилией мужа (Жеребцова), была любовницей английского посла Чарльза Уитворта, который всячески продвигал среди российских аристократов идею отстранения неудобного и неугодного Британии императора Павла I от власти с назначением регента. Братья Жеребцовой-Зубовой, которые попали в недолгую опалу при Павле I, уже были возвращены в Петербург, восстановлены в правах (в том числе и в имущественных) и, ни в чём не нуждаясь, вели светский образ жизни. Однако они мечтали о восстановлении прежнего влияния при дворе, которое надеялись получить при молодом и всем обязанным им новом императоре Александре I. Ольга Жеребцова-Зубова стала посредницей между британским послом Уитвортом и русскими заговорщиками.
Ольга Жеребцова на портрете Жана-Луи Вуаля
Однако заговорщики получили тяжёлый удар после того, как была перехвачена депеша, в которой Уитворт назвал Павла I сумасшедшим. Это привело к его высылке из Петербурга, но заговор уже оформился, обрёл «плоть и кровь». Доказательством английского следа в убийстве Павла I служат 2 миллиона рублей, которые Ольга Жеребцова получила в Лондоне сразу после убийства императора. Эти деньги она должна была распределить между его убийцами, однако присвоила их, решив, что заговорщики не посмеют открыто потребовать свои «30 серебрянников», и уж, конечно, никто из них не обратится с жалобой в суд.
Первый заговор против Павла I был составлен ещё в 1796 году в Смоленске, его порой называют «Заговором дилетантов». Во главе заговорщиков оказались два отставных полковника – А. М. Каховский и П. С. Дехтерев, которые дали своей организации странно звучащее название «Канальский цех». «Canaglia» в буквальном переводе с итальянского означает «свора собак». Но в дальнейшем так стали называть мошенников и плутов. Думаю, вы согласитесь – трудно ожидать чего-то серьёзного от организации с таким названием. В 1798 году все эти «канальи» были арестованы, никого не казнили – отделались тюрьмой либо ссылкой.
Гораздо опаснее был другой заговор, организованный с помощью англичан высшими сановниками и аристократами Российской империи. «Заговор облагодетельствованных» начал оформляться с лета 1799 г., развязка наступила в ночь с 11 (23) на 12 (24) марта 1801 года.
Действующие лица
В Петербурге идею отрешения Павла I от престола продвигал Никита Петрович Панин, племянник наставника этого императора (Никиты Ивановича Панина). При Павле I он стал вице-канцлером в возрасте 29 лет.
Никита Петрович Панин на портрете Жана Луи Вуаля
Но Панин был ярым противником союза с Францией. На этой почве он потом рассорился с Павлом и был отправлен в своё имение Дугино. По иронии судьбы, Н. Панин был единственным из заговорщиков, кто действительно хотел сохранить жизнь Павлу I. Александр же, по его мнению, должен был стать «регентом при безумном отце».
До опалы Панину удалось привлечь на свою сторону адмирала Осипа де Рибаса.
Осип де Рибас на портрете Лампи, 1796 г.
Основатель Одессы Павлом I вначале был уволен с поста командующего Черноморским гребным флотом, затем возвращён на службу – и вновь уволен за многочисленные злоупотребления по интендантской линии. Де Рибас был настроен более чем решительно, требуя использовать против Павла кинжал или яд. И вдруг был назначен исполняющим обязанности морского министра, что его явно очень сильно обрадовало. А вот заговорщиков это назначение напугало – они теперь опасались предательства со стороны адмирала. И потому ходили слухи, что внезапная смерть де Рибаса была вызвана отравлением. Называли даже имя предполагаемого отравителя – им якобы стал примкнувший к заговору генерал-губернатор Петербурга граф Пётр Алексеевич фон дер Пален. Именно он находился у постели заболевшего де Рибаса в ночь его смерти.
Пален был выходцем из семьи одного из курляндских баронов. Он воевал с турками, в том числе под Бендерами (где был ранен), и у Очакова, в 1791 году вёл переговоры о заключении мира со шведами. Будучи назначен правителем Рижского наместничества и курляндским генерал-губернатором, навлёк на себя гнев Павла I, оказав царский приём направлявшемуся за границу опальному Платону Зубову (вообще-то, почести полагались бывшему королю Речи Посполитой Станиславу Понятовскому, но тот проехал мимо Риги). Однако скоро Павел не только вернул Палена на службу, но и буквально осыпал милостями – назначил генерал-губернатором Петербурга, инспектором шести военных коллегий, директором почт, членом коллегии иностранных дел и канцлером Мальтийского ордена. Однако обида на императора у него, видимо, осталась.
Палену в это время было 55 лет, но он ещё сохранял бодрость и тела, и духа, вид имел «самый честный и самый весёлый», умел нравиться людям.
П. А. Пален на портрете Д. Уокера (с оригинала Г. Кюгельгена), 1790-е гг.
Постепенно именно Пален и оказался во главе заговора. Он и взял на себя роль «вербовки» наследника престола Великого князя Александра.
Цесаревич Александр на портрете неизвестного художника, 1798-1800 гг.
Вначале Александру было предложено стать соправителем отца: якобы Сенат сумеет убедить Павла в необходимости такого шага, нужно лишь согласие на это Александра. Великий князь с готовностью «заглотил наживку» и не сообщил об этом разговоре отцу. Прибытие в Петербург племянника императрицы Марии Фёдоровны (13-летний Евгений Вюртембергский) было использовано для распускания слухов о том, что Павел намерен женить его на старшей дочери и объявить наследником престола. Александра стали пугать гневом отца, который якобы готов отправить его, брата Константина и мать-императрицу в тюрьму.
Иоганн Баптист Лампи Старший. Великие князья Александр и Константин. 1795 г.
Пален вспоминал:
«Я представлял ему (Александру) на выбор – или престол, или же темницу и даже смерть.»
И далее:
«Александр потребовал от меня предварительно клятвенного обещания, что не станут покушаться на жизнь его отца. И я дал ему слово... Я прекрасно знал, что надо завершить революцию или уже совсем не затевать ее и что если жизнь Павла не будет прекращена, то двери его темницы скоро откроются.»
Думается, что и Александр, который знал, чем закончилось отречение от престола для его деда – Петра III, прекрасно понимал невозможность бескровного переворота и «торговался» лишь для вида. Сохранилось такое описание Ф. Ф. Ростопчина отношений в семье Павла I:
«Великий князь Александр ненавидит отца; Великий князь Константин его боится; дочери, воспитанные матерью, смотрят на него с отвращением, и все это улыбается ему и желало бы видеть его обращенным в прах.»
В общем, как писал потом Герцен,
«Александр велел убить своего отца, но не до смерти.»
Параллельно с «обработкой» наследника вербовались новые участники заговора – по одной и той же схеме: Пален доверительно сообщал выбранному человеку, что уже принято решение о его аресте или высылке из столицы. Трудно было не поверить генерал-губернатору Петербурга и главе Тайной полиции. Между тем Павла удалось уговорить амнистировать многих его будущих убийц, в том числе Беннигсена и братьев Зубовых.
Левин Август Готлиб Теофиль фон Беннигсен на гравюре Гейтмана по оригиналу Дж. Доу. В России его называли Леонтием Леонтьевичем. Уроженец Ганновера, английский подданный на русской службе. По-русски говорить он так и не научился
Леонтий Беннигсен и Платон Зубов станут предводителями «отряда пьяных гвардейцев», которые в ночь убийства вломятся в спальню императора. Кстати, именно британский посланник Чарльз Уитворт выдал своей любовнице Ольге Зубовой-Жеребцовой деньги для подкупа Кутайсова, который уговорил Павла I вернуть Зубовых в Петербург.
С другой стороны, из Петербурга был удалён безусловно преданный императору Аракчеев.
За два дня до убийства Павел прямо спросил Палена, известно ли ему о заговоре. Пален, как известно, утверждал, будто уверил императора в том, что сознательно вошёл в круг заговорщиков, чтобы быть в курсе их замыслов. Но генерал Карл Толь так пересказал, услышанный им рассказ Палена:
«Как-то Павел спросил его: «Говорят, что против меня есть заговор и ты – один из заговорщиков». Пален на мгновение задержался в поклоне, вернул своему лицу обычное выражение и ответил: «Как может такое случиться, когда у нас есть Тайная экспедиция?»
Успокоив императора, Пален испросил разрешение в случае крайней необходимости арестовать императрицу и великих князей. Полученный приказ он предъявил Александру. Кроме того, Пален рекомендовал Павлу заколотить дверь в покои его супруги-императрицы, откуда якобы могли вломиться в его спальню заговорщики. Таким образом, Павел лишился возможности искать спасения в комнатах жены.
Фрагмент картины Мартина Фердинанда Квадаля «Коронация Павла I и Марии Фёдоровны»
Тревожные предчувствия давно преследовали императора, который решил построить для себя и своей семьи не дворец, а замок, получивший название в честь небесного покровителя династии Романовых – Архангела Михаила (его называют также Инженерным). Строительство было завершено в конце 1800 года. Павел успел поселиться в Михайловском замке. И был убит через 39 дней после переезда.
Михайловский замок
Последний день жизни Павла I
11 (23) марта 1801 г. император, как обычно, проснулся около 4-х часов утра. До 9 часов он работал в кабинете, помимо прочего, выслушал и доклад Палена. Затем вместе с сыном Александром он «осматривал войска».
Александр Бенуа. «Парад при Павле I»
Пален же потом собрал гвардейских офицеров и от имени императора выразил им «особое неудовольствие государя их службой» и намекнул на скорую опалу, даже арест и ссылку. Сделано это было, чтобы они особенно не горевали по убитому императору.
Около часа дня Павел обедал в Михайловском замке, а Пален меж тем разослал людям, вовлечённым в заговор, приглашения на ужин. Между 15 и 17 часами Павел привёл к присяге всех членов семьи, после чего пришёл в хорошее расположение духа и пригласил сыновей Александра и Константина отужинать с ним. Эта последняя трапеза состоялась в 9 часов вечера. Помимо прочих, присутствовали жена и дочь Палена, а также генерал Михаил Кутузов. Покидая столовую, Павел посмотрел на себя в зеркало и сказал:
«Посмотрите, какое смешное зеркало; я вижу себя в нём с шеей на сторону.»
Следующую его фразу передают по-разному. Некоторые вспоминали, что император тихо произнёс:
«На смерть идти – не котомки шить.»
Другие утверждали, что он сказал:
«Чему быть, того не миновать.»
Около половины одиннадцатого лейб-медик Гриве дал императору лимонно-мятную настойку, после чего были закрыты внешние двери. А Павел перед сном около часа провёл в обществе своей фаворитки Анны Гагариной. А в это время 3-й батальон Семеновского полка (командиром которого был цесаревич Александр) был поднят по тревоге и направлен к Михайловскому замку, где он сменил батальон преображенцев – под предлогом, что на раннее утро Павел I назначил смотр их полка. Потревожить для уточнения приказа уже ушедшего в свою спальню императора офицер, командовавший преображенцами, не решился и приказал своим подчинённым сдать свои посты.
Между тем в дом Палена пришли Платон Зубов и Леонтий Беннигсен. Здесь они увидели большой зал, заполненный большим количеством пьяных офицеров – от 40 до 60 человек. Трезвыми в итоге оказались лишь Пален и Беннигсен. Платон Зубов объявил, что цесаревич Александр санкционировал отстранение Павла I от власти – выполняя волю Екатерины II, которая якобы хотела передать ему престол, но завещание уничтожил Безбородко. Встал вопрос, что делать с отрёкшимся императором, именно тогда Пален сказал:
«Напоминаю, господа, чтобы съесть яичницу — нужно сначала разбить яйца.»
Однако, увидев, что не все присутствующие разделяют его точку зрения, притворно согласился доставить Павла в Шлиссельбург.
В следующей статье будет рассказано об убийстве Павла I и судьбе заговорщиков.
Информация