Русская рулетка у берегов Цусимы
К 110-летию гибели флота Российской империи
В мире нет такого народа, который любил бы вспоминать о своих поражениях. И мы не являемся исключением. Но из ошибок надо обязательно делать выводы, а павших в сражениях (пусть и неудачных) предков чтить и помнить. Народу, утратившему историческую память и способность учиться на ошибках, не стоит рассчитывать на светлое будущее
Для того чтобы представить масштаб Цусимской катастрофы, достаточно трех фактов: за два дня Российская империя утратила почти весь флот, для 5 с лишним тысяч моряков 27 и 28 мая стали последними днями их жизни, а 7282 человека во главе с командующим флотом попали в плен.
Год спустя, размышляя над вопросом о том, был ли такой финал неизбежным, участник сражения инженер Владимир Костенко писал:
«Анализируя объективно условия возникновения 2-й эскадры, ее состав и средства, разбирая предстоявшие ей задачи и оценивая беспристрастно шансы их осуществления, трудно указать хоть какие-либо разумные мотивы и основания для надежд на возможность ее успеха. Все было против эскадры. И видимо, не столько задачи военно-стратегического характера вынудили правительство сделать этот последний безрассудный шаг, как соображения политического свойства. Отказ от посылки флота был бы открытым признанием своего бессилия, последствия чего казались уже тогда правительству крайне опасными. Предпочли этому риск на авось, будучи готовыми объяснить неизбежную неудачу фатальным стечением обстоятельств или нерадением отдельных лиц и исполнителей»
Был ли такой вывод правильным? Чтобы найти ответ, обратимся к фактам.
«ВСЕМ СТРАСТНО ХОТЕЛОСЬ ВЕРИТЬ В ЧУДО…»
Решение послать на помощь Дальневосточному флоту Балтийский флот приняли летом 1904 года, когда неудачный ход войны с Японией стал очевиден. Балтийский флот был переименован во 2-ю эскадру флота Тихого океана. Командовал ею вице-адмирал Зиновий Рожественский.
Маршрут эскадры, писал историк Анатолий Уткин, «был проложен в русском адмиралтействе: Северное море, огибая африканский мыс Доброй Надежды, второй переход через экватор, тропические моря, мимо Сингапура к еще державшемуся Порт-Артуру. Русские адмиралы не рисковали идти всем флотом через Суэцкий канал: а что, если англичане «замкнут» русский флот в нем? Молчаливое противостояние с англичанами было важнейшим обстоятельством похода. Ведь Лондон мог нанести флоту Рожественского удар на многих участках их сверхдлинного пути». На котором, добавим, у Российской империи не было ни одной военно-морской базы, где моряки могли бы отдохнуть, а корабли – произвести необходимый ремонт, пополнить запасы угля и продовольствия.
Забегая вперед, скажем, что весь путь до Цусимы протяженностью 33 тыс. километров корабли шли перегруженные углем, запасными частями, материалами и продовольствием. При этом снарядов для учебных стрельб у них было, что называется, раз-два и обчелся. Так продолжалось более восьми месяцев, в течение которых моряки чаще грузили уголь, нежели учились стрелять. Проблем добавляло и то, что 2-я эскадра Тихого океана состояла из разных кораблей: броненосцев, крейсеров, миноносцев и вспомогательных судов. Вся эскадра была вынуждена идти со скоростью самых тихоходных кораблей.
Тогдашний министр финансов Владимир Коковцов много лет спустя сделал ценное признание: «Спешные приготовления к отправке эскадры Рожественского и ее путь кругом мыса Доброй Надежды держали всех нас в каком-то оцепенении, мало кто давал себе отчет в шансах на успех задуманного небывалого предприятия. Всем страстно хотелось верить в чудо, большинство же просто закрывало себе глаза на невероятную рискованность замысла».
Из Либавы эскадра вышла 15 октября 1904 года. Через несколько дней в Ревеле (ныне Таллин) моряков посетили император, императрица и трехмесячный наследник Алексей. Одетый в форму капитана 1-го ранга Николай II объехал корабли и призвал моряков отомстить «наглым японцам, посягнувшим на покой Святой Руси». Императрица подарила каждому кораблю по чаше.
5 ноября в Танжере – южных воротах в Гибралтарский пролив и Средиземное море – флот разделился на две части. Контр-адмирал Дмитрий Фёлькерзам на броненосце «Сисой Великий» возглавил отряд кораблей, которому предстояло двинуться ближним путем – через Суэцкий канал к Мадагаскару. Главная часть флота пришла туда под Новый год, обогнув Африку. За время стоянки на Мадагаскаре начались эпидемии. «Лихорадка, дизентерия, туберкулез, фурункулы, помешательства, тропическая сыпь, ушные заболевания стали обычным явлением. Заболел и я тропической сыпью», – вспоминал писатель Алексей Новиков-Прибой, служивший на эскадренном броненосце «Орел».
«АНАЛИЗИРУЯ ОБЪЕКТИВНО УСЛОВИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ 2-Й ЭСКАДРЫ, ЕЕ СОСТАВ И СРЕДСТВА, ТРУДНО УКАЗАТЬ ХОТЬ КАКИЕ-ЛИБО РАЗУМНЫЕ МОТИВЫ И ОСНОВАНИЯ ДЛЯ НАДЕЖД НА ВОЗМОЖНОСТЬ ЕЕ УСПЕХА»
Когда флот стоял на Мадагаскаре, пришло известие о падении Порт-Артура и гибели 1-й эскадры Тихого океана. Встал вопрос, что делать 2-й эскадре, ставшей единственной. Стоит ли прорываться во Владивосток, порт которого не был незамерзающим?
Здравомыслящие российские военно-морские деятели понимали, что после падения Порт-Артура эскадра Рожественского теряет шансы на успех. Об этом прямо заявил в интервью одному из влиятельных французских изданий вице-адмирал Федор Дубасов.
Однако император не желал признавать очевидного. Через день после Кровавого воскресенья он записал в дневнике:
«После завтрака принял контр-адмирала Небогатова, назначенного командующим дополнительным отрядом эскадры Тихого океана». Фамилия контр-адмирала оказалась говорящей: командовать ему предстояло кораблями, которые по разным причинам не вошли в эскадру Рожественского. По общему признанию, это были, мягко говоря, далеко не лучшие корабли, но именно ими Николай II решил усилить эскадру Рожественского. Последнему из Царского Села была отправлена телеграмма, в которой император потребовал: «Возложенная на вас задача состоит не в том, чтобы с некоторыми судами прорваться во Владивосток, а в том, чтобы завладеть Японским морем»
Принятое самодержцем решение означало, что эскадре Рожественского, как справедливо заметил историк Дмитрий Павлов, «предстояло разгромить японский флот вблизи его берегов – с ходу, после многомесячного изнурительного, почти кругосветного плавания, за тысячи миль от своих баз, то есть совершить почти невозможное».
Николай II, надеясь на авось, решил сыграть в русскую рулетку.
РАСПЛАТА ЗА АВОСЬ
Простоявшая более двух месяцев на Мадагаскаре эскадра Зиновия Рожественского соединилась с отрядом Николая Небогатова 9 мая 1905 года в заливе Ван Фонг неподалеку от Камрани. Иллюзий завладеть Японским морем Рожественский не питал: флот противника превышал его эскадру по численности, был лучше вооружен и базировался у себя дома.
Флотоводец поставил задачу прорваться во Владивосток. Из трех проливов – Сангарского, Лаперуза и Корейского – он выбрал последний, путь по которому был кратчайшим.
«Для русской эскадры теоретически существовала возможность форсировать пролив ночью, – считает историк Владимир Крестьянинов. – Однако Рожественский, вероятно, опасался ночных атак миноносцев больше, чем встречи с главными силами противника днем. Кроме того, чтобы пройти пролив ночью, нужно было миновать цепь японских разведчиков днем… При всех вариантах решений командующего русской эскадрой его мог спасти только туман. После рассмотрения всех возможных вариантов командующий и его штаб должны были прийти к выводу о том, что вероятность прорыва без боя ничтожна мала. Бой же с превосходящим флотом противника у его баз означает разгром. Но адмирал Рожественский решит рискнуть и сыграть в русскую рулетку, поставив на кон тысячи жизней своих подчиненных». Которых он не подготовил должным образом к сражению.
Когда 27 мая японские броненосцы и крейсеры оказались в зоне видимости, Новиков-Прибой с тоской констатировал: «Бросалось в глаза, что все неприятельские корабли, как и раньше появлявшиеся разведочные суда, были выкрашены в серо-оливковый цвет и потому великолепно сливались с поверхностью моря, тогда как наши корабли были черные с желтыми трубами. Словно нарочно сделали их такими, чтобы они как можно отчетливее выделялись на серой морской глади. Даже и в этом мы оказались непредусмотрительными».
РОВНО ЧЕРЕЗ ЧАС ПОСЛЕ НАЧАЛА СРАЖЕНИЯ РУССКИЙ ФЛОТ ПОНЕС ПЕРВУЮ ПОТЕРЮ: ПОЛУЧИВШИЙ ТЯЖЕЛЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ ЭСКАДРЕННЫЙ БРОНЕНОСЕЦ «ОСЛЯБЯ» ПОВАЛИЛСЯ НА ЛЕВЫЙ БОРТ И ОПРОКИНУЛСЯ
В 13 часов 49 минут русский флагман броненосец «Князь Суворов» открыл огонь по броненосцу «Микаса» – флагманскому кораблю командующего японским флотом вице-адмирала Того. Так началось Цусимское сражение, в котором 38 кораблям и вспомогательным судам 2-й эскадры флота Тихого океана противостояли 95 боевых кораблей и вспомогательных судов Японии.
Ровно через час после начала сражения русский флот понес первую потерю: получивший тяжелые повреждения эскадренный броненосец «Ослябя» повалился на левый борт и опрокинулся. 514 моряков погибли. В числе погибших значился и контр-адмирал Фёлькерзам, в действительности скончавшийся тремя днями ранее. Похоронить его планировали во Владивостоке. Посчитав смерть флотоводца накануне сражения плохим предзнаменованием, ее держали в тайне, дабы не травмировать моряков с других кораблей. Предзнаменование, однако, оправдалось в полной мере: только 385 человек были подняты из воды тремя миноносцами и буксиром «Свирь».
В те же минуты из строя вышел «Князь Суворов». Сначала он перестал слушаться руля, затем лишился всех труб, мачт и почти всей артиллерии. Рожественский был несколько раз ранен и командовать эскадрой уже не мог. Некоторое время ее вел броненосец «Император Александр III». Он сразу же оказался под мощным огнем нескольких кораблей противника.
Хотя приоритетное внимание японцы уделяли русскому флагману, доставалось и другим кораблям. В 15 часов 12 минут вражеский снаряд разорвался рядом с боевой рубкой крейсера «Аврора». От залетевшего в рубку осколка погиб командир крейсера капитан 1-го ранга Евгений Егорьев.
Сражение продолжалось до темноты. Затем японские броненосцы и крейсеры ушли на отдых, а вот русской эскадре отдыхать не позволили миноносцы противника. Их первыми жертвами стали броненосцы «Адмирал Нахимов» и «Наварин». Последний затонул так быстро, что из всего экипажа в 700 человек спаслись лишь три матроса. К утру эскадра как организованная сила прекратила свое существование.
ЗА ДВА ДНЯ ЯПОНЦЫ ЗАТОПИЛИ 21 РУССКИЙ КОРАБЛЬ, СЕМЬ ЗАХВАТИЛИ В ПЛЕН
28 мая уцелевшие русские корабли сражались в одиночку. Их судьба зависела от действий капитанов и от удачи. Подтверждением тому является то, как по-разному завершилось сражение для двух миноносцев, вместе направлявшихся во Владивосток. В 15 часов они натолкнулись на два японских миноносца. «Грозный», отстреливаясь, смог оторваться от преследовавшего его «Кагеро». А «Бедовый», оправдывая свое название, капитулировал без единого выстрела, хотя на его борту находились штаб эскадры и раненый Рожественский.
Картину последнего боя крейсера «Дмитрий Донской» нарисовал Владимир Крестьянинов:
«Русский крейсер героически сражался в течение нескольких часов с шестью крейсерами противника… Командир капитан 1-го ранга И.Н. Лебедев был смертельно ранен, вышло из строя рулевое устройство… Японские крейсеры прекратили огонь в темноте и вышли из боя, а в атаку пошли миноносцы. Ни одна торпеда в цель не попала, и, успешно отразив все атаки, «Дмитрий Донской» подошел к острову Дажелет. Корабль имел 15 пробоин в районе ватерлинии, потерял до 70 человек убитыми и 150 ранеными…
Принявший на себя командование старший офицер капитан 2-го ранга К.П. Блохин принял решение свезти на берег команду и затопить крейсер. Так как все плавсредства были повреждены или уничтожены, своз людей с корабля проходил целую ночь на единственном уцелевшем и починенном баркасе и шлюпке. На рассвете «Дмитрий Донской» отошел на глубокое место и был затоплен в видимости подходивших японских миноносцев. Команда затем была доставлена с острова на подошедший броненосный крейсер «Касуга». Капитан 1-го ранга Лебедев скончался через два дня и был похоронен на кладбище в Нагасаки»
Неравный бой «Дмитрия Донского» стал последним эпизодом сражения. За два дня японцы затопили 21 русский корабль, семь захватили в плен. Из 12 броненосных кораблей, составлявших основную силу эскадры, восемь погибли, а четыре сдались. Еще шесть кораблей были интернированы в нейтральных портах. Уцелели лишь крейсер «Алмаз», транспорт «Анадырь», миноносцы «Бравый» и «Грозный».
Потери японского флота составили три миноносца…
Р.S. Вместо чуда, которого, по признанию Владимира Коковцова, ждали в Санкт-Петербурге, произошла самая крупная катастрофа в истории российского флота. Великий князь Александр Михайлович свидетельствовал, что в девятую годовщину коронации Николая II «наш обед был прерван прибытием курьера от Авелана [управляющего Морским министерством. – О. Н.]: наш флот был уничтожен японцами в Цусимском проливе, адмирал Рожественский взят в плен. Если бы я был на месте Никки, я бы немедленно отрекся от престола. В Цусимском поражении он не мог винить никого, кроме самого себя».
Хотя император был не единственным виновником катастрофы, спорить с великим князем не приходится. Показательно и то, что с ним не спорят и современные почитатели Николая II. А чтобы не бросать тень на своего кумира, про двухдневную бойню у Цусимы они предусмотрительно не вспоминают.
Да и вообще о моряках, погибших у Цусимы, в России помнят немногие.
Разве это честно и разве это правильно?
В мире нет такого народа, который любил бы вспоминать о своих поражениях. И мы не являемся исключением. Но из ошибок надо обязательно делать выводы, а павших в сражениях (пусть и неудачных) предков чтить и помнить. Народу, утратившему историческую память и способность учиться на ошибках, не стоит рассчитывать на светлое будущее
Броненосец «Император Александр III», погибая, закрывает собой броненосцы «Бородино» и «Орёл»
Для того чтобы представить масштаб Цусимской катастрофы, достаточно трех фактов: за два дня Российская империя утратила почти весь флот, для 5 с лишним тысяч моряков 27 и 28 мая стали последними днями их жизни, а 7282 человека во главе с командующим флотом попали в плен.
Год спустя, размышляя над вопросом о том, был ли такой финал неизбежным, участник сражения инженер Владимир Костенко писал:
«Анализируя объективно условия возникновения 2-й эскадры, ее состав и средства, разбирая предстоявшие ей задачи и оценивая беспристрастно шансы их осуществления, трудно указать хоть какие-либо разумные мотивы и основания для надежд на возможность ее успеха. Все было против эскадры. И видимо, не столько задачи военно-стратегического характера вынудили правительство сделать этот последний безрассудный шаг, как соображения политического свойства. Отказ от посылки флота был бы открытым признанием своего бессилия, последствия чего казались уже тогда правительству крайне опасными. Предпочли этому риск на авось, будучи готовыми объяснить неизбежную неудачу фатальным стечением обстоятельств или нерадением отдельных лиц и исполнителей»
Был ли такой вывод правильным? Чтобы найти ответ, обратимся к фактам.
«ВСЕМ СТРАСТНО ХОТЕЛОСЬ ВЕРИТЬ В ЧУДО…»
Решение послать на помощь Дальневосточному флоту Балтийский флот приняли летом 1904 года, когда неудачный ход войны с Японией стал очевиден. Балтийский флот был переименован во 2-ю эскадру флота Тихого океана. Командовал ею вице-адмирал Зиновий Рожественский.
Маршрут эскадры, писал историк Анатолий Уткин, «был проложен в русском адмиралтействе: Северное море, огибая африканский мыс Доброй Надежды, второй переход через экватор, тропические моря, мимо Сингапура к еще державшемуся Порт-Артуру. Русские адмиралы не рисковали идти всем флотом через Суэцкий канал: а что, если англичане «замкнут» русский флот в нем? Молчаливое противостояние с англичанами было важнейшим обстоятельством похода. Ведь Лондон мог нанести флоту Рожественского удар на многих участках их сверхдлинного пути». На котором, добавим, у Российской империи не было ни одной военно-морской базы, где моряки могли бы отдохнуть, а корабли – произвести необходимый ремонт, пополнить запасы угля и продовольствия.
Забегая вперед, скажем, что весь путь до Цусимы протяженностью 33 тыс. километров корабли шли перегруженные углем, запасными частями, материалами и продовольствием. При этом снарядов для учебных стрельб у них было, что называется, раз-два и обчелся. Так продолжалось более восьми месяцев, в течение которых моряки чаще грузили уголь, нежели учились стрелять. Проблем добавляло и то, что 2-я эскадра Тихого океана состояла из разных кораблей: броненосцев, крейсеров, миноносцев и вспомогательных судов. Вся эскадра была вынуждена идти со скоростью самых тихоходных кораблей.
Тогдашний министр финансов Владимир Коковцов много лет спустя сделал ценное признание: «Спешные приготовления к отправке эскадры Рожественского и ее путь кругом мыса Доброй Надежды держали всех нас в каком-то оцепенении, мало кто давал себе отчет в шансах на успех задуманного небывалого предприятия. Всем страстно хотелось верить в чудо, большинство же просто закрывало себе глаза на невероятную рискованность замысла».
Зиновий Петрович Рожественский
Из Либавы эскадра вышла 15 октября 1904 года. Через несколько дней в Ревеле (ныне Таллин) моряков посетили император, императрица и трехмесячный наследник Алексей. Одетый в форму капитана 1-го ранга Николай II объехал корабли и призвал моряков отомстить «наглым японцам, посягнувшим на покой Святой Руси». Императрица подарила каждому кораблю по чаше.
5 ноября в Танжере – южных воротах в Гибралтарский пролив и Средиземное море – флот разделился на две части. Контр-адмирал Дмитрий Фёлькерзам на броненосце «Сисой Великий» возглавил отряд кораблей, которому предстояло двинуться ближним путем – через Суэцкий канал к Мадагаскару. Главная часть флота пришла туда под Новый год, обогнув Африку. За время стоянки на Мадагаскаре начались эпидемии. «Лихорадка, дизентерия, туберкулез, фурункулы, помешательства, тропическая сыпь, ушные заболевания стали обычным явлением. Заболел и я тропической сыпью», – вспоминал писатель Алексей Новиков-Прибой, служивший на эскадренном броненосце «Орел».
«АНАЛИЗИРУЯ ОБЪЕКТИВНО УСЛОВИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ 2-Й ЭСКАДРЫ, ЕЕ СОСТАВ И СРЕДСТВА, ТРУДНО УКАЗАТЬ ХОТЬ КАКИЕ-ЛИБО РАЗУМНЫЕ МОТИВЫ И ОСНОВАНИЯ ДЛЯ НАДЕЖД НА ВОЗМОЖНОСТЬ ЕЕ УСПЕХА»
Когда флот стоял на Мадагаскаре, пришло известие о падении Порт-Артура и гибели 1-й эскадры Тихого океана. Встал вопрос, что делать 2-й эскадре, ставшей единственной. Стоит ли прорываться во Владивосток, порт которого не был незамерзающим?
Здравомыслящие российские военно-морские деятели понимали, что после падения Порт-Артура эскадра Рожественского теряет шансы на успех. Об этом прямо заявил в интервью одному из влиятельных французских изданий вице-адмирал Федор Дубасов.
Однако император не желал признавать очевидного. Через день после Кровавого воскресенья он записал в дневнике:
«После завтрака принял контр-адмирала Небогатова, назначенного командующим дополнительным отрядом эскадры Тихого океана». Фамилия контр-адмирала оказалась говорящей: командовать ему предстояло кораблями, которые по разным причинам не вошли в эскадру Рожественского. По общему признанию, это были, мягко говоря, далеко не лучшие корабли, но именно ими Николай II решил усилить эскадру Рожественского. Последнему из Царского Села была отправлена телеграмма, в которой император потребовал: «Возложенная на вас задача состоит не в том, чтобы с некоторыми судами прорваться во Владивосток, а в том, чтобы завладеть Японским морем»
Принятое самодержцем решение означало, что эскадре Рожественского, как справедливо заметил историк Дмитрий Павлов, «предстояло разгромить японский флот вблизи его берегов – с ходу, после многомесячного изнурительного, почти кругосветного плавания, за тысячи миль от своих баз, то есть совершить почти невозможное».
Николай II, надеясь на авось, решил сыграть в русскую рулетку.
РАСПЛАТА ЗА АВОСЬ
Простоявшая более двух месяцев на Мадагаскаре эскадра Зиновия Рожественского соединилась с отрядом Николая Небогатова 9 мая 1905 года в заливе Ван Фонг неподалеку от Камрани. Иллюзий завладеть Японским морем Рожественский не питал: флот противника превышал его эскадру по численности, был лучше вооружен и базировался у себя дома.
Флотоводец поставил задачу прорваться во Владивосток. Из трех проливов – Сангарского, Лаперуза и Корейского – он выбрал последний, путь по которому был кратчайшим.
«Для русской эскадры теоретически существовала возможность форсировать пролив ночью, – считает историк Владимир Крестьянинов. – Однако Рожественский, вероятно, опасался ночных атак миноносцев больше, чем встречи с главными силами противника днем. Кроме того, чтобы пройти пролив ночью, нужно было миновать цепь японских разведчиков днем… При всех вариантах решений командующего русской эскадрой его мог спасти только туман. После рассмотрения всех возможных вариантов командующий и его штаб должны были прийти к выводу о том, что вероятность прорыва без боя ничтожна мала. Бой же с превосходящим флотом противника у его баз означает разгром. Но адмирал Рожественский решит рискнуть и сыграть в русскую рулетку, поставив на кон тысячи жизней своих подчиненных». Которых он не подготовил должным образом к сражению.
Когда 27 мая японские броненосцы и крейсеры оказались в зоне видимости, Новиков-Прибой с тоской констатировал: «Бросалось в глаза, что все неприятельские корабли, как и раньше появлявшиеся разведочные суда, были выкрашены в серо-оливковый цвет и потому великолепно сливались с поверхностью моря, тогда как наши корабли были черные с желтыми трубами. Словно нарочно сделали их такими, чтобы они как можно отчетливее выделялись на серой морской глади. Даже и в этом мы оказались непредусмотрительными».
РОВНО ЧЕРЕЗ ЧАС ПОСЛЕ НАЧАЛА СРАЖЕНИЯ РУССКИЙ ФЛОТ ПОНЕС ПЕРВУЮ ПОТЕРЮ: ПОЛУЧИВШИЙ ТЯЖЕЛЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ ЭСКАДРЕННЫЙ БРОНЕНОСЕЦ «ОСЛЯБЯ» ПОВАЛИЛСЯ НА ЛЕВЫЙ БОРТ И ОПРОКИНУЛСЯ
В 13 часов 49 минут русский флагман броненосец «Князь Суворов» открыл огонь по броненосцу «Микаса» – флагманскому кораблю командующего японским флотом вице-адмирала Того. Так началось Цусимское сражение, в котором 38 кораблям и вспомогательным судам 2-й эскадры флота Тихого океана противостояли 95 боевых кораблей и вспомогательных судов Японии.
Ровно через час после начала сражения русский флот понес первую потерю: получивший тяжелые повреждения эскадренный броненосец «Ослябя» повалился на левый борт и опрокинулся. 514 моряков погибли. В числе погибших значился и контр-адмирал Фёлькерзам, в действительности скончавшийся тремя днями ранее. Похоронить его планировали во Владивостоке. Посчитав смерть флотоводца накануне сражения плохим предзнаменованием, ее держали в тайне, дабы не травмировать моряков с других кораблей. Предзнаменование, однако, оправдалось в полной мере: только 385 человек были подняты из воды тремя миноносцами и буксиром «Свирь».
В те же минуты из строя вышел «Князь Суворов». Сначала он перестал слушаться руля, затем лишился всех труб, мачт и почти всей артиллерии. Рожественский был несколько раз ранен и командовать эскадрой уже не мог. Некоторое время ее вел броненосец «Император Александр III». Он сразу же оказался под мощным огнем нескольких кораблей противника.
Броненосец «Александр III»
Хотя приоритетное внимание японцы уделяли русскому флагману, доставалось и другим кораблям. В 15 часов 12 минут вражеский снаряд разорвался рядом с боевой рубкой крейсера «Аврора». От залетевшего в рубку осколка погиб командир крейсера капитан 1-го ранга Евгений Егорьев.
Сражение продолжалось до темноты. Затем японские броненосцы и крейсеры ушли на отдых, а вот русской эскадре отдыхать не позволили миноносцы противника. Их первыми жертвами стали броненосцы «Адмирал Нахимов» и «Наварин». Последний затонул так быстро, что из всего экипажа в 700 человек спаслись лишь три матроса. К утру эскадра как организованная сила прекратила свое существование.
ЗА ДВА ДНЯ ЯПОНЦЫ ЗАТОПИЛИ 21 РУССКИЙ КОРАБЛЬ, СЕМЬ ЗАХВАТИЛИ В ПЛЕН
28 мая уцелевшие русские корабли сражались в одиночку. Их судьба зависела от действий капитанов и от удачи. Подтверждением тому является то, как по-разному завершилось сражение для двух миноносцев, вместе направлявшихся во Владивосток. В 15 часов они натолкнулись на два японских миноносца. «Грозный», отстреливаясь, смог оторваться от преследовавшего его «Кагеро». А «Бедовый», оправдывая свое название, капитулировал без единого выстрела, хотя на его борту находились штаб эскадры и раненый Рожественский.
Картину последнего боя крейсера «Дмитрий Донской» нарисовал Владимир Крестьянинов:
«Русский крейсер героически сражался в течение нескольких часов с шестью крейсерами противника… Командир капитан 1-го ранга И.Н. Лебедев был смертельно ранен, вышло из строя рулевое устройство… Японские крейсеры прекратили огонь в темноте и вышли из боя, а в атаку пошли миноносцы. Ни одна торпеда в цель не попала, и, успешно отразив все атаки, «Дмитрий Донской» подошел к острову Дажелет. Корабль имел 15 пробоин в районе ватерлинии, потерял до 70 человек убитыми и 150 ранеными…
Принявший на себя командование старший офицер капитан 2-го ранга К.П. Блохин принял решение свезти на берег команду и затопить крейсер. Так как все плавсредства были повреждены или уничтожены, своз людей с корабля проходил целую ночь на единственном уцелевшем и починенном баркасе и шлюпке. На рассвете «Дмитрий Донской» отошел на глубокое место и был затоплен в видимости подходивших японских миноносцев. Команда затем была доставлена с острова на подошедший броненосный крейсер «Касуга». Капитан 1-го ранга Лебедев скончался через два дня и был похоронен на кладбище в Нагасаки»
Неравный бой «Дмитрия Донского» стал последним эпизодом сражения. За два дня японцы затопили 21 русский корабль, семь захватили в плен. Из 12 броненосных кораблей, составлявших основную силу эскадры, восемь погибли, а четыре сдались. Еще шесть кораблей были интернированы в нейтральных портах. Уцелели лишь крейсер «Алмаз», транспорт «Анадырь», миноносцы «Бравый» и «Грозный».
Потери японского флота составили три миноносца…
Р.S. Вместо чуда, которого, по признанию Владимира Коковцова, ждали в Санкт-Петербурге, произошла самая крупная катастрофа в истории российского флота. Великий князь Александр Михайлович свидетельствовал, что в девятую годовщину коронации Николая II «наш обед был прерван прибытием курьера от Авелана [управляющего Морским министерством. – О. Н.]: наш флот был уничтожен японцами в Цусимском проливе, адмирал Рожественский взят в плен. Если бы я был на месте Никки, я бы немедленно отрекся от престола. В Цусимском поражении он не мог винить никого, кроме самого себя».
Хотя император был не единственным виновником катастрофы, спорить с великим князем не приходится. Показательно и то, что с ним не спорят и современные почитатели Николая II. А чтобы не бросать тень на своего кумира, про двухдневную бойню у Цусимы они предусмотрительно не вспоминают.
Да и вообще о моряках, погибших у Цусимы, в России помнят немногие.
Разве это честно и разве это правильно?
Информация