Германская миссия генерала Петрова
После подписания СССР и Германией в 1939 году пакта о ненападении между сторонами была достигнута договоренность о торгово-экономическом соглашении. В обмен на определенные виды сырья немцы обязывались поставлять промышленное оборудование, современные станки, машины, образцы военной техники, в том числе авиационной.
В конце октября 1939 года в Германию выехала группа специалистов во главе с И.Ф. Тевосяном. В ее состав входили авиаконструкторы А.С. Яковлев и Н.Н. Поликарпов, директор завода П.В. Дементьев, первый заместитель наркома, специалист по моторостроению В.П. Баландин, а также конструкторы А.Д. Швецов, В.П. Кузнецов, летчики-испытатели С.П. Супрун, И.Ф. Петров. Руководил группой генерал А.И. Гусев. Делегация должна была ознакомиться с авиационной техникой и закупить наиболее интересные образцы для изучения или оснащения отечественных предприятий.
Одним из первых советскую делегацию принял заместитель министра авиации Германии генерал-полковник Удет. Это был очень известный летчик. Во время Первой мировой войны он, как и министр авиации Герман Геринг, стал признанным асом. Удет по-прежнему летал, к этому времени он как раз установил новый мировой рекорд скорости на самолете Хейнкеля, а как заместитель Геринга заведовал технической частью Люфтваффе.
На делегацию из Москвы генерал Удет произвел хорошее впечатление. Он обещал показать всю боевую технику Германии — и самолеты, и моторы, и новейшее авиационное оборудование. На аэродроме Иоганисталь под Берлином наши специалисты действительно увидели многое из боевой техники Люфтваффе: пикировщик Ju-87, двухмоторные бомбардировщики Ju-88 и Do-215, истребители He-100, Bf.109, Bf.110, самолеты-разведчики FW-187.
Немцы ничего не скрывали. Советской делегации предоставили возможность ознакомиться и с серийным производством боевых самолетов, а также с технологической оснасткой заводских цехов. Наши специалисты побывали на самолетостроительных заводах Хейнкеля в г. Ростоке, Юнкерса в городе Дессау, Дорнье в г. Фридрихсгафене, Мессершмитта в г. Регенсбурге и г. Аугсбурге, Фокке Вульфа в г. Бремене, Хеншеля в г.Шёнефельде. Показали свои моторы фирмы Даймлер Бенц в г. Штуптарте и г. Бисдорфе, Юнкерса в г. Дессау, БМВ в г. Мюнхене. Немцы не скрыли даже заводы, поставлявшие комплектующие и оборудование для летательных аппаратов и моторов: Боша в г. Штуттгарте, Шварца в г. Берлине, Юнкерса в г. Магдебурге, Карла Цейсса в г. Йене, Скания Верке в г. Берлине и многие другие. В результате осмотра заводов и предприятий нашей делегации удалось ознакомиться не только с имеющимися конструкциями боевых машин, но и с перспективами их дальнейшего развития.
«После возвращения в Берлин советскую делегацию, как и было изначально обещано, вновь принял Удет, — вспоминал А.С. Яковлев. — Однако после бестактного заявления генерала Гусева, что показанные советским специалистам самолеты являются устаревшими и не представляющими интереса, отношение заместителя министра авиации Германии резко изменилось». Удет с резкостью в голосе ответил, что он офицер, и отвечает за свои слова, а если представителям делегации не нравится то, что им показали, то их никто не заставляет покупать. С тем наши специалисты и вернулись на Родину.
В мартовские дни сорокового года состоялось решение об отправке в Германию второй торгово-экономической делегации. Иван Федорович Петров вспоминал, что перед самым отъездом его вызвал в Кремль Сталин. Иван Федорович только что стал помощником начальника НИИ ВВС, и в Германию направлялся как заместитель руководителя авиационной группы. Руководителем Сталин определил Яковлева, с которым Петров и был в тот раз на приеме у вождя. Александр Сергеевич обратился к Сталину с просьбой увеличить суточные деньги командированным товарищам. Сказал, что наши специалисты в Берлине, да и в других городах живут в плохих гостиницах, экономят деньги на транспорте, на чаевых, и этим компрометируют себя за границей. Сталин позвонил Микояну, спросил, сколько советские командированные сотрудники получают суточных и, узнав, что двенадцать марок, предложил увеличить до двадцати пяти.
Руководитель группы поблагодарил Сталина за поддержку и тут же разрешил еще одну проблему. Дело в том, что бюрократическая система государства, совершенствуясь из года в год, перед войной выглядела уже вполне сложившейся. Скажем, решили закупить у немцев самолеты. Пишется заявка в торгпредство, оно делает запрос в Москву, в Наркомвнешторг, который заявку отправит на заключение в Наркомат авиационной промышленности и в Управление ВВС. Там, чтобы что-то решить, должны подумать, а это затягивало время. Яковлев попросил у Сталина разрешения делегации закупать на месте то, что будет сочтено необходимым под свою ответственность. Сталин согласился и поинтересовался, сколько потребуется для таких закупок валюты. «Тысяч сто, может двести», — скромно прикинул Александр Сергеевич. Сталин тут же опять позвонил Микояну и распорядился выделить в распоряжение делегации один миллион марок. Когда израсходуют, еще миллион.
Советские представители в тот раз закупили много ценного и необходимого аэродромного оборудования, вездеходы, малогабаритные групповые автомашины, техническую литературу. Иван Федоровичи вспоминал, что приобрели даже техпроцесс производства чертежных досок Кульмана. На все истратили только полмиллиона марок.
А самому Петрову накануне отъезда в Германию Сталин дал персональное задание. Он просил сделать максимально возможное — реализовать согласие германской стороны на продажу нам летательных аппаратов и двигателей. При осмотре самолетов требовалось определить немецкий промышленный потенциал. Сталин подчеркнул, что нам очень важно узнать, сколько же немцы могут выпускать боевых машин в день, в военное время.
И без того непростое задание, полученное Петровым, осложнялось тем, что никто из советской делегации ни на минуту не оставался один. Постоянно кто-то из представителей германской стороны сопровождал, не давая возможности обменяться мнением или записать что-то. К И.Ф. Петрову сопровождающим сначала приставили полковника гестапо, а потом добавили генерала. Такое внимание к своей персоне Иван Федорович объяснял тем, что в те дни в советской печати был опубликован Указ о введении в Красной Армии воинского звания генерала. Среди первых 16 человек, кому было присвоено это звание, был И.Ф. Петров. «Правда» поместила портреты шестнадцати. Немцы интеллигентно промолчали по поводу присвоения лампасов рядовому инженеру ЦАГИ, как представлялся в документах делегации Иван Федорович, а гестаповского генерала к нему все-таки приставили. Немцы — народ педантичный.
219 авиационных точек осмотрели в ту поездку члены делегации. В Кремль было передано более 200 телеграмм. После посещения основных авиационных предприятий Германии, П.В. Дементьев, А.С. Яковлев, Н.Н. Поликарпов и большая часть других членов авиационной группы вернулись в Москву, и всю заботу по закупке и отправке боевых машин Александр Сергеевич возложил на своего заместителя. С Петровым остались летчик-испытатель С.Н. Супрун, инженер Торгпредства СССР в Германии В.К. Михин и переводчица Н.Н. Перлова.
Еще раз встретился Иван Федорович с Удетом, Вилли Мессершмиттом и Хейнкелем. Удет поинтересовался произведенным на советскую делегацию впечатлением от германской авиапромышленности. Петров ответил, что промышленность у немцев мощная, на современном высоком уровне, и, судя по всему, способна выполнить любые поставленные ей планы. Удет задумался, потом сказал: «А вот с планом у нас имеются большие трудности… Проблема в отсутствии металла». Но германское руководство это, по словам Удета, смущает мало, так как оно рассчитывает на ведение молниеносной войны, продолжительностью не более трех месяцев. Поэтому и планы разработаны на ближайшие 2-2,5 месяца, и согласно им, в военный период в Германии будет производиться по 70-80 боевых самолетов ежедневно. А дальше все будет определять война и металл. Как видим, речь шла о наращивании выпуска самолетов до 70—80 экземпляров в месяц (в случае начала войны с СССР) и на ограниченный в 2—2,5 месяца срок. То есть реально немецкая авиапромышленность столько машин не производила, а если бы и достигла этого уровня, то смогла бы поддерживать его не очень долго.
Следующая встреча была с Вилли Мессершмиттом, который не слишком-то благоволил к русским. Член нацистской партии, он не строил особых иллюзий на тему дружбы с Советским Союзом и, когда речь зашла о его новом самолете «Мессершмитт-209», не сразу показал эту машину. Она еще не была доведена. Русские инженеры высказали конструктору свое мнение, и тогда Вилли Мессершмитт, высокий, худой, разрядился короткой очередью: «Не нравится?! А вот, по-моему, мнению, отличная машина!»
Первый самолет Иван Федорович Петров решил закупить у Хейнкеля. «Не-100» был на тот момент самым скоростным истребителем в мире. Поторговались немцы с нашей делегацией в кабинете у главного конструктора, определили цену машины и направились к аэродрому — пощупать товар руками. Степан Супрун сел в кабину, профессионально осмотрел приборы, управление самолета и попросил Петрова проверить его. Иван Федорович выслушал Супруна, понял, что испытатель разобрался в незнакомой машине. И уже оба запросили у немцев разрешение на старт. На аэродроме забегали, засуетились. Именно эту машину представителям фирмы не рекомендовалось демонстрировать в полете. Через полчаса подходят и объявляют, что имеется строгая инструкция Геринга, согласно которой к полетам на Не-100 допускаются исключительно те пилоты, которые прошли трехмесячную подготовку на этом самолете. Делегация русских принялась объяснять, что Супрун — летчик-испытатель, что ему цены нет, и какая еще там подготовка для такого воздушного мастера… Представители фирмы снова засуетились. Через полчаса объявляют новое требование, что для разрешения необходимо оплатить полную стоимость самолета, — случись что… Петров подписал соответствующий документ.
Время идет, а самолет все не буксируют на взлетную полосу. После длительного ожидания Ивану Федоровичу принесли лично письмо, которое извещало, что в случае катастрофы фирма не несет никакой ответственности за жизнь пилота. И это обязательство Петров тоже подписал. Супруну, конечно, не показал — не перед полетом такие психологические тесты. После всего «Хейнкель» наконец-то потянули на взлетную полосу. Степан поднялся в воздух и с ходу крутанул над аэродромом высший пилотаж.
Когда Супрун приземлился, немецкие летчики бросились к машине, вытащили Степана из кабины и на руках понесли его в свой обеденный зал. Хозяин фирмы Хейнкель, по воспоминаниям Петрова, еще крепкий старик, устроил там настоящий банкет. Знаменитый авиаконструктор настолько был взволнован полетом, который только что продемонстрировал на его самолете русский летчик, что предложил салютовать ему хрустальными рюмками. Притянули немцы толстый лист авиационной фанеры и после каждого тоста опорожненные рюмки летели в ту стенку. К финалу банкета выросла целая горка битого богемского хрусталя. Много тогда было сказано хороших слов в адрес русских. Хейнкель пел песню про Стеньку Разина. «Я очень люблю русских. Моя давнишняя мечта — лично побывать в России», — несколько раз повторил Ивану Федоровичу хозяин известной самолетостроительной фирмы. Но побывать Хейнкелю в России не довелось. Пройдет чуть больше года, и боевые машины Хейнкеля, груженные бомбами, возьмут курс на восток.
На основании оценок авиационной группы, тогда было решено закупать по пять машин-истребителей Не-100, Bf.110 и Bf.109Е, а также бомбардировщики Ju-88К1 (пикирующий вариант), Ju-87, Dо-215 — по две машины. Опытные бомбардировщики Dо-217 и истребитель FW-190 решили не закупать, поскольку они еще были в стадии испытаний.
Иван Федорович помнил, что лично ему наказал Сталин, и прикинул возможности германского промышленного потенциала. Его расчеты совпали с озвученными Удетом цифрами в 70-80 самолетов в день. Вернувшись в Москву, Петров сделал сообщение и привел свои расчеты на коллегии Наркомата авиапромышленности. Коллегию вел нарком А. И. Шахурин. После сообщения он закрыл заседание и позвонил секретарю ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову. Последовало распоряжение срочно явиться к нему. Едва Петров вошел в кабинет, как Маленков попросил Петрова подтвердить расчетную цифру. После чего набрал по телефону Сталина и доложил ему. Естественно, что суждение о результатах поездки в Германию Сталину целесообразней было услышать не в чьей-то передаче, а именно от того, кому давалось задание. Так что после звонка Сталину Маленков, Петров и Шахурин поехали к нему на дачу. Сталин, выслушал краткий доклад генерала Петрова. Шахурин был напряжен во время всей встречи. Его реакция была понятна. Ведь у нас в то время производилось лишь 26 боевых самолетов в день, и соответственно соотношение с немецкой авиапромышленностью 80:26 говорило явно не в пользу руководителей авиапромышленности.
Выслушав доклад и ознакомившись с расчетами, Сталин сказал Маленкову, что необходимо развернуть нашу авиапромышленность на ежедневный выпуск боевых самолетов не менее чем у немцев, то есть на 70-80 машин в день. Через несколько дней после этой встречи Сталин вместе с Петром Васильевичем Дементьевым, будущим министром авиапромышленности, осмотрел несколько авиазаводов. На двух заводах с ними был и генерал Петров, который вспоминал, что во время посещения завода №1 Сталин вдруг обратился к нему: « Что такое советская власть, знаешь?» Петров признавался, как начал было молоть что-то из запомнившихся академических формулировок. А Сталин послушал-послушал, потом безнадежно махнул рукой и сказал: «Если возникнет какая-то проблема, которая не противоречит законам физики, механики и химии, а ее решение необходимо Родине, то она будет решена. Вот что такое советская власть». Удобным моментом тут же воспользовался Дементьев, указавший, что для решения авиационного вопроса нужны дополнительные производственные площади, станки, люди. «Конечно, нужны, — согласился Сталин. — Вон, напротив комната, садитесь и пишите все, что вам нужно, и передайте это немедленно мне». Так завершилась секретная миссия генерала Петрова.
Существует несколько оценок результатов доклада Ивана Федоровича. Как видим по его данным, немцы могли производить ежемесячно 2100-2400 самолетов, а за год — 25000-28000 крылатых машин. По этим же данным наши возможности составляли 780 машин в месяц и 9350 в год. Т.е. соотношение составляло 1:3 в пользу Германии. Если принять за основу эти выводы, то напрашивается вывод о катастрофическом положении наших ВВС и авиапромышленности. Однако фактические данные говорят об обратном.
Получается, что Петров ввел руководство страны в заблуждение. С одной стороны, это инициировало дальнейшее развитие и расширение производственных мощностей советской авиационной индустрии, что дало свои плоды в военные годы. С другой, итогом влияния «немецкого фактора» стал тот факт, что советская авиационная промышленность расходовала множественные ресурсы для ликвидации, как оказалось, несуществующего количественного отставания, производя в большом объеме самолеты устаревших конструкций, но зато наращивая требуемый руководством количественный показатель. Поэтому дать однозначную оценку результатам секретной миссии Петрова невозможно и сегодня.
Источники:
Степанов А. Миссия генерала Петрова // История авиации. 2001. №2. С. 38-46.
Петров И. Я выполнял задание Сталина // Родина. 1992. №5. С. 32-34.
Петров И. Считаю своим долгом рассказать // Изобретатель и рационализатор. № 4 С. 28-34.
Грибанов С. Тайный наказ Сталина // Гражданская авиация. 1993. №8. С. 36-37.
Шахурин А. Крылья победы. М.: Политиздат, 1990. С. 102- 106.
Информация